Осень

Осень подкралась незаметно, схватив лето за горло, она глумилась над ним, издевательски шептала ему на ухо обидные слова. До боли обидные, будто кто-то злой долго учил её как и что сказать, чтобы на глазах слушателя выступили слёзы. Эти слёзы пролились первым дождём. Робким, тёплым и неуверенным дождём, последним летним дождём – с громкими всхлипами и прерывистыми рыданиями. Последний день лета встрепенулся, почувствовав унижения хозяина, и исчез, будто бы его и не было вовсе. Лето уковыляло прочь, держась озябшими руками за расцарапанное горло, а осень начала хозяйничать, зло срывая с деревьев последние одежды и превращая их в труху, готовя мир к пришествию своей старшей сестры – зимы. Нагие деревья жались друг к другу, промокая под равнодушными осенними слезами, постоянно льющимися с неба. Сырость и слякоть потеснили пыльные летние дорожки, и глупые птицы почувствовали, что им пора улетать. Это чувство росло в них с каждым днём жестокой осени, и, собираясь в стаи, они улетели в ту сторону, куда в слезах ушло лето. Ушло! Ушло, кутаясь в разорванный зелёный камзол, туда, где неизвестный портной заштопает дыры в его одеждах; но в то же время нагие деревья смотрели с завистью вслед лету, сохранившему хотя бы часть своего гардероба в отличие от них. Лето ушло. Пришла осень.
Осень красива только в начале, когда строит из себя маленькую бедную девочку в жёлтом платьице до пола, с увядающими цветами в волосах. Она меняется с приближением старшей сестры: тоже становится старше и холоднее, жёстче; в её глазах уже нельзя будет разглядеть ни капли тепла и сострадания – она почувствует поцелуй своей сестры и, онемев от холода, упадёт в небытие, пока её вновь не разбудят слишком громкие песни лета. А пока она жива – она творит зло, скрывая свой оскал за золотой маской, которую она надевает через несколько дней после начала своего правления…