Аксиома

                АКСИОМА       

         Москва странный город, перемешанный путями сообщения, нравами и как бы он не пыжился, но никак не вырвется из статуса большой деревни. Только в Москве можно встретить совершенно неожиданно, набегу своё прошлое с «другого конца света», да так неожиданно, что в последствии многие годы будешь не переставать удивляться и перебирать в памяти, как наждаком по живому, стёртые события.
         Вот и в это утро Марина в приподнятом настроении решила поехать на работу Метро. Она не могла, как обычно, читать и оглядывалась по сторонам, рассматривая в давке вагона лица и спины попутчиков. Странно, но именно в это утро ей почему-то захотелось выйти не на «Арбатской», как положено, а на «Площади революции» и пройти пешком до Арбата.  Поднимаясь по эскалатору на выход со станции «Площадь революции», Марина предощущала  очарование прогулки по переулкам старой Москвы. Она любила архаичность старой Москвы, напоминающей пёстрый праздничный крестьянский пирог, милый своими нелепостями и вычурной торжественностью ни к месту.
       - Марина! Марина! – Громко позвал какой-то мужчина какую-то Марину.
         Марина даже не вздрогнула, мало ли кто кого зовёт в этой сутолоке.
       - Марина! Калужская!
         Марина оглянулась, похоже это её кличут по девичьей фамилии. Да, да,  Марина Калужская это она и есть. На параллельной ленте эскалатора, спускающейся вниз, стоял незнакомый мужчина, обернувшись смотрел на неё и размахивал рукой.
       - Марина, не уходи, я сейчас поднимусь обратно! Подожди!
         Где-то она уже видела эти глаза и голос, голос кого-то напоминал. Но кого? Да, нет, этого не может быть! Неужели это Лерка?! Как же его фамилия? Чушь какая, откуда он взялся! Говорили, что он в Афгане погиб, его разбившийся самолёт даже не нашли. Лерка три года был её одноклассником. Он пришёл в класс второгодником. Разгильдяй и забияка, учился плохо, предпочтение отдавал спорту. Потом с ним что-то случилось и он вышел почти в отличники. Поступил в военное училище, стал лётчиком, говорили - ассом. Как же его фамилия?
        Марина с семнадцати лет живёт в Москве. Прошлая жизнь, бывшая до этого, как-то стёрлась из памяти, позабылась, оставив размытые, бесформенные образы. Она не помнила, за редким исключением, даже тех, с кем училась десять лет, в кого была влюблена, с кем дружила. Жизнь была трудной и дикой, и сколько помнит себя в той жизни, помнит только одно желание: вырваться из этого болота и больше никогда туда не возвращаться. Мало кому, как ей, удалось оттуда вырваться. Большинство народа спилось и погибло, а кто не спился, тот погибал от Чернобыльской радиации, накрывшей их город и всю округу зловещей тенью. События, происходящие на малой родине, узнавала по телефону от своей подруги Полины, которой почти удалось спастись в захолустье чуть покрупнее. Полина ежегодно проводила отпуск на родине, в трудах на огороде своих стареньких родителей. Старики оказались устойчивыми к радиации. Вымирали молодые и средний возраст, а старики жили. В этом городке, как и в тысячах других населённых пунктах России, из века в век люди кормятся со своих крошечных огородов и садов, и тем, что удавалось принести из леса, выловить в реке. В таких местечках не знают выходных и отдыха от физического труда. Только ночь позволяет немного расслабить мышцы и тупо отдохнуть во сне. Так всю жизнь бьёшься, бьёшься, а результат нулевой. Заработной платы и пенсии всегда хватает лишь на хлеб и мелочи, чтобы прикрыть наготу и не замёрзнуть зимой. Праздники конечно были. Приготовления к ним вселяли светлую надежду, но заканчивались праздники  пьяными дебошами мужиков, избивающих своих жён. В такие дни жёны с детьми убегали под вечер из дома и прятались по сараям или у соседей, пережидая пока хозяин намается и уснёт, устав от буйства. В квартиру к родителям Марины тоже прибегали прятаться их соседки с детьми. Тогда правда мужики в массовом порядке не пили с аванса и получки, пили только по праздникам. Пьяницы были редкостью. Это уж потом они, их дети  и дети их детей стали пить с получки и аванса, а затем и каждый день от кромешной безысходности. Слабым становился народ. Генофонд изувечен. Палёная водка, суррогаты, настойка боярышника и стеклоочиститель девяностых годов прошлого столетия выкашивали население похлеще радиации.
         Уехав из родного города в Москву, Марина старалась нести в себя и с собой культуру и просвещение,  уйдя с головой и душой в творчество и семью, иначе от боли за окружающую действительность было невозможно выжить, а выхода не было. Большевики, назвавшись коммунистами, уничтожали почти всех, кто мог самостоятельно мыслить и передвигаться, оставляя безвольных и послушных рабов. Беспрецедентный в мировой истории пример геноцида интеллекта и рационального труда, и их признаков во всех слоях общества на столь огромной территории. Марина презирала за слабость последнего царя, русскую аристократию и буржуазию, грабившую собственный народ и страну, лепетавшую по французски и проживающих в заграницах, презирала болтливую интеллигенцию, вышедшую из народников, а затем спекулирующих страданиями народа и не брезгующих подачками власти. Россию проболтали и разворовали. У русского человека никогда не было и нет жизни. Была только терпеливая надежда на будущее хотя бы для детей или внуков. Была надежда, но и её отобрали. Фашисты пытались на свой манер, с применением высоких технологий того времени, повторить опыт большевиков, но с дуру полезли и на большевиков, а у тех народу было больше и мужик русский не любит, когда его другие пытаются уничтожить. Свои уничтожают – это ещё куда ни шло, а чужим – ни-ни, не позволено. Зачем это всё вспомнилось и «каша» полезла в голову? Причём здесь Лерка и вся эта галиматья? Такое было утро замечательное и – на тебе. Марина вышла из Метро, постояла у выхода, вернулась к эскалатору. Её ничего не связывало с Лерой, но он, наверное, мечется в поисках землячки и одноклассницы. А может это и не Лера вовсе, попробуй признай человека через столько лет. Были подростки, а теперь почти пенсионеры.
       - Маришка, неужели это ты? Не узнаёшь? Я же – Старостин, Валерий Старостин – твой одноклассник! Вот это встреча! Думал, что уже никогда тебя не увижу. Я сразу тебя узнал. Смотрю, а мне навстречу ты едешь. Опешил, растерялся, а потом как резанёт по сердцу: не окликну и потеряю навсегда. Это же чудо! В Москве встретить знакомого, родного человека.
         Старостин был так энергично счастлив, что Марине передалось его возбуждение. Ведь действительно чудо.
      - Узнала. Хорошо выглядишь, молодец. Говорили, что ты…
      - Да, да, было дело. Выжил, залатали. Закончил Академию, дослужился до генерала. Когда родителям сообщили, что я пропал без вести, то сначала мама слегла и ушла, а за ней и отец. Я не мог сообщить, находился в очень тяжёлом состоянии. Пришёл в себя, а их уже нет и сообщать было некому. Пока не очухался, никто не знал кто я такой. Знаешь, я ведь благодаря тебе человеком стал и выжил благодаря тебе. Извини, но мне хотелось тебе доказать, что я достоин твоего внимания. Смешно, правда? Ты спешишь? Можно я провожу тебя? Эх, Марина, Маришенька, сколько же я из-за тебя перестрадал! Я же любил тебя! А ты практически не изменилась, тебя и седина не портит.
       - Вот это новость. Мы совсем недавно тебя вспоминали с Полиной. Она приезжала ко мне в гости.
       - Полинка Мишина? Как она? Вот здорово! Она кажется за Денисова замуж вышла? Вот охламон, добился Полинки.  Он Полинку любил с детского сада. Лоботряс, но малый добрый.  Ты на работу? Я провожу тебя?
      - А ты действительно герой. Если не торопишься, то проводи.
      - Только позвоню, предупредить надо.
        Вышли из Метро, Валера звонил, прося своего помощника провести встречу без него, «у него непредвиденные, но очень важные обстоятельства – вопрос жизни и смерти». Всю дорогу он рассказывал ей о себе, о своей к ней любви в школе и учиться хорошо стал только из-за неё, а она всё равно не обращала на него внимания. Он страдал и надеялся. Эта любовь его научила терпению, умению добиваться в жизни поставленной цели и выживать вопреки обстоятельствам. Любовь стала его крыльями и в прямом, и в переносном смысле. Марина и не предполагала, что Старостин такой разговорчивый. Старостин достал из нагрудного кармана пиджака портмоне и из потаённого кармашка вынул фотографию.
       - Смотри. Никогда не расстаюсь.
         С фотографии на Марину внимательно смотрела она сама – юная, в форменном коричневом платье и праздничном белом школьном фартуке. Странно, но фотография была не любительской. Она помнит эту фотографию, сделанную профессиональным фотографом для Доски почёта.
       - Откуда у тебя эта фотография? Даже у меня такой нет.
       - Украл с Доски почёта. Забыла? Тогда искали воришку, но не нашли. Я не признался. Все подумали на Балабанова, он тоже по тебе страдал,  но это я, а тебе пришлось приносить другую, чтоб на Доску повесить.
       - Где теперь живёшь?
       - В Москве, в Генеральном штабе оставили после Академии. Пытался тебя разыскать, но фамилии твоей по мужу не знал. Если честно, то и боялся, боялся увидеть равнодушные глаза. Мне так много надо было тебе сказать, но тебе никогда не было до меня никакого дела. Как ты живёшь?
       - Обычно. Пришли, я здесь работаю.
       - Марина, давай встретимся после работы, где-нибудь посидим, поговорим. Ты не представляешь что я испытываю, что ты значила для меня в моей жизни и судьбе. Я же сегодня в Метро спустился, чтоб из-за «пробок» на деловую встречу не опоздать. Всё-таки есть Бог на свете.
       - Сегодня не могу. Я рада видеть тебя живым и здоровым. Давай созвонимся и договоримся о встрече, а лучше приезжайте к нам в гости всей семьёй.
         Одноклассники обменялись визитными карточками. Марина на обороте своей карточки написала домашний телефон. Она только теперь, при расставании, обратила внимание на то, как изменился Старостин. В школе был щуплый, совсем маленького роста пацан, похожий на цыганёнка,  а теперь – высокий, мужественный, совсем другой человек, только глаза, цвета рыжеватого шоколада, не изменились, да в голосе остались знакомые интонации. Вот и свою густую шевелюру поправляет знакомым жестом. Он всегда, стоя у доски, именно этим жестом – растопыренными пальцами, как гребёнкой, начинал «причёсывать», откидывая назад пятернёй волосы.
       - Лерка, как же ты вырос! Ты же был самым маленьким в классе, а теперь просто вылитый Илья Муромец.
       - В училище, на втором курсе ростогон начался. Ещё бы пару сантиметром и – прощай военная авиация, пришлось бы только на гражданских летать или по штабам задницу протирать.
         Валерий смеялся тихо и светло. Она назвала его Лерка, значит помнит, не забыла его совсем. Марина протянула для прощания руку. Он взял её кисть, заключив, как в раковину, своими ладонями и поцеловал Марину в щёку.
      - Сбылась мечта идиота. Наконец-то я тебя поцеловал. Когда можно позвонить? В какое время удобнее?
       - Лучше вечером, после девяти.
       - Мариш, я не буду тебе мешать, но теперь всегда буду рядом. Если что, всегда можешь на меня рассчитывать.
       - Спасибо, учту.
         Через неделю после этой неожиданной встречи с юностью в Метро, Валерий побывал в гостях у Марины. Приехал один. Марина не расспрашивала его о семье, а он почему-то тоже ничего о семье не говорил. Оказалось, что Валерий и муж Марины Алексей были коротко знакомы, встречались на каких-то совещаниях. Москва странный, парадоксальный город, где пути Господни действительно неисповедимы. У них завязались общие интересы и дела, даже какой-то совместный проект затеяли. Марина не вникала, ей своих рабочих проблем хватало с лихвой, а возникшая между двумя умными, достойными  мужчинами дружба вполне устраивала. Чем дальше, тем больше возникало ощущение, что она неожиданно обрела второго надёжного, заботливого хранителя, ограждающего её от неприятностей. Валерий оказался хорошим человеком и другом. От мужа Марина узнала, что  Валера не живёт с женой, но они не разведены. Жена, узнав о исчезновении мужа в Афганистане, сошлась с другим, а когда Валера объявился, ей пришло письмо из госпиталя через два с половиной года,  то жену Лерка не простил. Она ушла от сожителя и просила не разводиться из-за сына. Он не развёлся, но ушёл от жены, оставив ей с сыном квартиру. С сыном  Артёмом отношения хорошие. Артём пошёл по стопам отца, заканчивает высшее военное училище. Валерий периодически живёт с разными женщинами, но не с одной из них так и не прижился. Сын взрослый и Валерка давно бы мог развестись с женой, но видимо его по каким-то причинам устраивало такое положение, а его подруг не устраивало и, когда они начинали требовать от него определённости, он расставался с ними. Самой терпеливой оказалась последняя подруга. Наверное любит и терпит, не требуя заключения брака. Однажды Алексей сказал Марине: «А ты знаешь, мне кажется, что Валерка до сих пор любит тебя».
       - С чего ты взял?
       - Держится слишком достойно, даже шуточек в твой адрес не допускает никогда. Хорошо, что ты меня любишь, а то бы ревновать начал. Если со мной что-то случится, я буду спокоен, зная, что рядом с тобой настоящий друг и мужик, а не мыло.
       - Слишком уж ты во мне уверен, - пошутила Марина, - избаловала я тебя.
       - Ох, и не говори, везучий я мужик.
       - Если о везении говорить, то повезло нам с тобой вместе и не смей говорить о «если», мне это слушать невыносимо.
       - Даже и не мечтай, мы умрём с тобой в один час, но я на пятнадцать минут позже, убедившись, что ты действительно покинула этот Мир. Догоню, так и знай. Тебе от меня не отделаться не на этом свете, не на том.
         Марина благодарно поцеловала своего единственного и неповторимого, любимого мужчину. У Алексея затуманился поволокой взор, он крепко обнял жену и половину ночи они провели в страстных ласках, как будто юные возлюбленные. Много шутили и смеялись. Утром Марина сама подала мужу завтрак, обычно чаще это делал он, потому что просыпался раньше. Алексей был «жаворонком», а Марина «совой». Позвонил водитель  Алексея - служебная машина у подъезда. Алексей попросил жену не ехать сегодня на своём автомобиле, а вызвать такси, он постарается освободиться пораньше, заедет за ней и они поедут ужинать в ресторан. Пригласит и сына с женой, а то что-то в последнее время редко видятся. Завтра выходной, можно расслабиться. Марина проводила мужа, заказала такси, сделала гимнастику и, напевая, направилась в ванную. Зазвонил телефон. Сняла трубку.
       - Марина Николаевна, не знаю как сказать…
       - Слушаю Вас, говорите.
       - Марина Николаевна, это Островский…
       - Вам нужен Алексей Викторович? Он уехал час назад.
       - Марина Николаевна, за Вами высылаем машину, Алексею Викторовичу стало плохо, его отправляем в клинику, скорая уже приехала. Вы только не волнуйтесь. Господи, что я говорю. Я сейчас к Вам сам приеду, Вашему сыну мы уже сообщили.
       - Что с Алёшей?!
       - Марина Николаевна…
       - Алёша жив?!
         Марина вдруг почувствовала пустоту, вакуум вокруг себя. Алёши больше нет! Выронила телефонную трубку. Задыхаясь, шептала: «Алёша, Алёшенька, вернись голубчик. Вернись, не умирай, я так сильно тебя люблю. Ты ведь даже никогда не болел. Алёшенька, ты же обещал...». Качнулась, прислонилась к стене спиной и стала сползать по стене на пол. Она отчётливо увидела, как её Алёшенька вышел из машины, вошёл в служебный подъезд, с кем-то поздоровался рукопожатием, улыбается и падает лицом в пол, к нему бегут охранники, переворачивают, щупают  на сонной артерии пульс и разводят руками, а он лежит с удивлённо распахнутыми глазами и улыбается. Марина рванулась к мужу, он протянул к ней руки, они обнялись, приготовившись взлететь, но в это время её кто-то схватил, тормошит, не пускает. В нос «ударил» нашатырь, лица сына и невестки, плавая в молочных облаках, что-то говорят, невестка плачет. Её одели, куда-то ведут под руки, потом бесконечно долго куда-то везут. Зачем они оттащили её от Алёши? Она должна была остаться с ним, что они натворили!
         Алёша лежит под белой простынёй. Она не видит его лица, но знает, что это он. Человек в бледно голубом халате и маске хочет откинуть с лица простыню, но она не разрешает. Оттолкнув от себя всех, твёрдо идёт к нему сама (он должен видеть её сильной), откидывает простынь, мысленно зовёт его вернуться. Что-то очень тёплое и упругое прижимается к её щеке, замерев на несколько секунд и ускользает. Марина целует дорогое лицо в губы, целует закрытые глаза, брови, лоб, нежно обхватив ладонями его голову.
       - Милый мой, что же ты натворил, как же я тут без тебя останусь, любовь моя.
       - Марина Николаевна, медицина в таких случаях бессильна. Тромбоэмболия, внезапная смерть.
       - Кто Вы? Снимите маску, я не вижу Вашего лица.
         Не дожидаясь ответа, повернулась и пошла к выходу. Она знала, что если бы Алексей мог, то обязательно вернулся к ней, сметая всё и всех на своём пути. Значит не мог.
         Марина окаменела, ко всему потеряла интерес, было безразлично, что будет с ней дальше, жизнь раскололась, дышать мешало появившееся удушье. Ей пытались делать уколы с успокоительными, но она наотрез запретила. Сын волновался за её состояние и уговаривал поплакать. Плакать не могла, но сына успокоила.
       - Ты прости меня сынок, не волнуйся, я знаю как тяжело тебе, во сто крат тяжелее чем мне. Со мной всё будет в порядке, но я теперь половинка, а не целое, надо привыкать к новому состоянию, адаптироваться. Ты очень похож на отца и мне от этого легче, а тебе станет легче, когда у тебя родится сын. Себя береги и Лизу свою береги. Я справлюсь, твой отец не будет спокоен если я потеряюсь тут без него.
         Старостин взял отпуск и месяц постоянно находился рядом с Мариной, ухаживая за ней, как за маленьким ребёнком. Он всегда был рядом. Не на что не претендовал, просто был рядом и всё. Накануне годовщины памяти к Марине во сне пришёл Алёша. Говорил, что у него всё хорошо, а вот она себя загоняет работой и его это беспокоит. Ему разрешили поговорить с ней. Она должна жить и он будет спокоен, если Марина соединит свою жизнь с достойным человеком, нельзя ей жить одной, он не хочет, чтобы она оставалась одна, о ней надо заботиться. Утром Марина проснулась без удушья. У Алёши всё хорошо, придёт час и они встретятся. Марина заплакала.
         Время неумолимо, боль притуплялась и Марина начала учиться жить одна. Труднее всего научиться готовить для себя. Эта наука ей пока не поддавалась. Старостин всё своё свободное время проводил с Мариной. Марина к нему привыкла и уже во многом не могла без него обходиться. Однажды она поняла, что ведёт себя по отношению к Старостину как законченная эгоистка и решила с ним серьёзно поговорить. Позвонила Валере на работу, попросила вечером приехать для серьёзного разговора. Старостин приехал в генеральской форме и с букетом пурпурных роз. За ужином Марина обратилась к другу: «Лера, я люблю тебя как друга и очень тебе за всё благодарна, но замуж ни за тебя, ни за кого бы то ни было другого не пойду. Алёшино место никто не сможет занять. Прости, но так случилось в моей жизни. Такой любви, как была у меня с Алексеем испытать дважды невозможно, слава Богу, что у меня такая любовь была».
       - Ты позволишь мне оставаться рядом с тобой? Я не собираюсь занимать место Алексея. У каждого человека есть, должно быть своё место.
       - В качестве друга – да, но при условии, что ты никогда не будешь делать мне предложения стать твоей женой.
       - Я люблю тебя.
       - Знаю, поэтому и предупреждаю, чтобы ты напрасно не тратил на меня своё время и устроил наконец свою жизнь по человечески основательно, не питая иллюзий. Как дальше будут развиваться наши отношения сказать не могу, пока не знаю. Может всякое случиться, живая человеческая натура непредсказуема. Моя натура не стерпит пустоты и чем-нибудь её заполнит. Могу только испортить тебе жизнь.
       - Может, ты позволишь мне самому распоряжаться своей жизнью?
       - На это тебе не требуется моего позволения. Могу сказать больше, если бы я не встретила Алексея, то смогла бы наверное полюбить тебя, как мужчину, а не только как друга.
       - Спасибо за откровенность. Я остаюсь с тобой и поверь, никогда об этом не пожалею. Считай, что я твой старший брат.
       Марина первый раз за два года траура улыбнулась, зная, что заверениям мужчин в отношении к женщине доверять нельзя. Мужчина проверяется поступками и временем, а не словом.
       Прошёл ещё год и Марина уже не могла обходиться без Старостина. Он так избаловал её  заботой и вниманием, что она начинала теряться в бытовых вопросах в его отсутствии, как раньше терялась без Алексея. Марина стала замечать изменения в себе: волнуется перед его приездом и внимательно разглядывает себя в зеркало, прихорашиваясь. Последние несколько месяцев она решительно подавляла в себе желание мужчины, накатывающее на неё всё чаще и чаще. Какой урод выдумал, что с возрастом сексуальные потребности угасают. Как же всё непросто. Марина приняла решение расстаться с Валерием. Привычка не могла её устроить. Нечего мучить себя и другого, она же не любит Валеру так, как любила Алёшу. А как она его любит? На этот вопрос у неё теперь ответа не было. Воистину – живым требуется живое, природа не желает сдаваться. Завтра из командировки должен вернуться Лера. Нет, она не хочет его больше видеть, уедет на дачу. Как решила, так и поступила. Позвонила сыну предупредить и попросила никому об этом не говорить, даже Старостину. Хочет побыть одна, начинает новую жизнь.
         Стояла роскошная золотая осень, расцвечивающая красоту златоглавой Москвы. Особенно хороша Москва на рассвете. Проскочила Кутузовский проспект без проблем. На выезде перед окружной припарковалась у магазина. Купила необходимые продукты. Закатит сегодня вечером сама себе пир чревоугодия. Надо учиться жить одной. В одиночестве есть масса преимуществ: не о ком не надо заботиться, делай, что твоей душеньке угодно, полная свобода, пора бы и в отпуск, хватит существовать. Начинает жить, как сумеет и как получится. Газон надо покосить под зиму в последний раз. Дел невпроворот.
         Приехав на дачу, первым делом замариновала мясо, приготовила салат, нарезала сыр и прикрыла салфеткой. Вечером будет лень заниматься стряпнёй. Принесла из винного погреба бутылку «Chateau Latour», стёрла с бутылки пыль, с трудом разобралась со штопором, не приходилось самой этого делать ранее, откупорила бутылку – пусть постоит, немного  успокоится, а бокал вина не повредит. Упиваясь загородным воздухом и тишиной, выкосила газонокосилкой огромный газон, торопясь управиться до сумерек. Разогрелась, разрумянилась, поставила мясо в духовку, понежилась в ванной. Ужинать было уже поздновато, но учитывая, что не обедала и начинала новую жизнь, нарушения правил вдохновляли на «подвиги» и это ей нравилось. Растопила камин, накрыла для себя стол в гостиной на столике перед камином, поставила диск с Беллом Эвансом. Джаз умиротворяет. Трезвонил телефон. Отключила, не глядя на список страждущих. Поужинав, вымыла посуду,  включила телевизор, но там как всегда показывали чушь по всем каналам, выключила. Поднялась в спальню с томиком  любимого Бунина.
          Валерий подъехал к даче Марины. У него были ключи от её квартиры и дачи, Марина выдала на всякий случай. Открыл  ворота, загнал машину на стоянку около гаража. В доме не освещено ни одного окна. Если её нет и здесь, то он сойдёт с ума. Марина в последнее время очень изменилась и по её словам, готовилась к какой-то «глупости», на что указывал и её шалый взгляд, и нетерпимость в движениях. Она собиралась вырваться из собственной клетки. Неужели завела любовника? Что же – поделом ему. Передержал ситуацию, робел как мальчишка! Знала о его приезде и сбежала, до того он ей надоел. В темноте под фонарём не возможно было разобрать – старый или свежий на брусчатке след от протекторов шин автомобиля. Какая теперь разница. Войдёт в дом, узнает. Вставил ключ в замочную  скважину, дверь не заперта. Забыла или специально оставила? Скорее – забыла. Разделся в прихожей, переобулся в тапочки, вымыл руки в кухне, поднялся на второй этаж, включив освещение лестницы и холла. Щёлкнул выключателем в кабинете, дверь в спальню Марины открыта. Марина спала, рядом лежала раскрытая книга. Закрыл книгу, положил на прикроватную тумбочку. Отлегло от сердца. Она сбежала от него. Сбежала не к другому, а от него! Значит, это он стал для неё опасен, она перестала к нему относиться просто как к другу. Что ему лезет в голову? В горле пересохло. Спустился в кухню и увидел на столе початую бутылку «Шато». Взял с полки ещё влажный фужер, как варвар налил в него по края рубиновое вино и залпом выпил, как воду. Надо остыть, а то ведь вообразил невесть что. Контрастный душ утихомирил. Халат его висел на своём месте, не убрала. Всё, надо с этим кончать, так ведь и действительно можно сойти с ума или запить горькую. Пусть будет, что будет, но наступит ясность. Пора расставить точки над «и». Мужик он или не мужик в конце то концов!
         В спальне, сняв халат, осторожно забрался под одеяло к спящей. Марина что-то буркнула и отвернулась. Он поцеловал её в шею, просунул одну руку под её телом и мягко сжал, она повернулась на спину, но ещё не проснулась. Валерий не в состоянии был анализировать - для кого раскрылась во сне его любимая женщина. Навалился на неё, покрывая поцелуями тело в вырезе рубашки и лицо, приподнялся и стал стаскивать, задрав ночную рубашку. Марина проснувшись, не испугалась или сделала вид, что не испугалась, свет из кабинета разгонял сумерки в спальне. Высвободив руку, дёрнула за шнур прикроватного светильника.
       - Дурак, я же могла, не разобравшись, тебя убить. Под подушкой пистолет.
         Валерий сунул руку под подушку, пошарил – ничего нет, пошарил под другой - вытащил пистолет и положил его на книгу.
       - С тобой не соскучишься. Дверь не заперла, а боевой пистолет держит под подушкой. Откуда у тебя пистолет?
       - Алёшин, наградной.
       - Мне уйти?
         Он задал вопрос, но сам знал, что никуда не уйдёт. Сегодня не уйдёт, а там пусть будет, что будет.
         Она промолчала, взгляд увлажнился. Старостин поцеловал её в губы, она отозвалась и - он сорвался с собственного предохранителя. Удержать его уже не могла никакая сила.
         Проснувшись утром, задал Марине вопрос: «Ты выйдешь за меня замуж?».
       - Во-первых, ты женат, а во-вторых, у тебя есть женщина, которая тебя любит.
       - Во-первых, я развёлся после встречи с тобой в Метро и сделал ей предложение, чтобы избежать двусмысленности в моих отношениях с тобой и твоей семьёй, но она оказалась умнее меня и ушла к другому. Выйдешь за меня?
       - Нет. Ты стольких женщин погубил, теперь я тебе отомщу за всех. Как это там у вас называется, - гражданский брак? Погулял моим другом, погуляешь гражданином.
       - Я люблю тебя.
       - А я пока не знаю.
       - Но, ты же хотела меня сегодня ночью?
       - Хотела и хочу. Не торопи со словами. Если в сердце родится нежность, то значит полюбила. Вдруг это только утоление «голода». Придёт время скажу, потерпи если можешь.
       - Терплю три секунды. Раз, два, два с четвертью, два с половиной...
         Валерий часто вспоминал, пересказывая по тысячу раз, как он случайно встретил любовь  своей жизни на эскалаторе Метро и что при этом пережил за доли секунды. А ведь мог не спуститься в это утро в Метро, а Марина могла бы как обычно ехать на работу в своём автомобиле или в Метро до своей станции «Арбатская» и тогда – «пиши - пропало». Подумать только: много лет ходили разными дорогами и встретились! И где? В Москве! Невероятно.      
         Москва златоглавая странный и непредсказуемый город, в нем ежеминутно происходят чудеса на разных станциях и остановках общественного транспорта, в автомобильных пробках, на улицах, в музеях, театрах и парках, в студенческих аудиториях, во дворах и скверах, на пляжах. Всех мест и не перечесть. Конечно, бывает порой трудно разглядеть чудо в сутолоке толпы, на бегу и всё-таки многим удаётся. Не пропустите своё чудо под названием счастье. Если вас вдруг потянуло пройтись пешком или выйти не на той станции, не сопротивляйтесь, идите за желанием сердца. А уж если у неё сломался каблук, а он при этом нечаянно её толкнул, то им стопроцентно повезло. Так познакомились Марина и Алексей.
         Аксиома: случайность – суть закономерности.