Купалинка

     - Купалiнка-купалiнка,
     Цёмная ночка …
     Цёмная ночка, дзеж твая дочка? 



    Ещё одна плотвичка забилась  на крючке моего сына, разбрызгивая вокруг себя лучи заходящего солнца. Хорошо! Я тоже когда-то был таким, так же сидел с отцом в лодке и после каждой маленькой удачи исподтишка  поглядывал на него. Оценит или нет?
  - О, неплохая! Молодец, сынок! Но, пора и честь знать – на уху наловили, что нам ещё надо? Да и дядю Буратиныча не будем заставлять ждать. Выбираем якоря.
    В заливчиках, там, где вечерняя уклейка  играла с тёплым июльским ветерком, уже начинал собираться косматый туман. Заметно спала летняя жара, поэтому грести было довольно приятно и легко. Птицы немного угомонились и, только соловьи где-то недалече уже заводили свою любимую мелодию.
   - Ну, ребята, наконец-то. Денис, как рыбалка?
   - Да, вроде ничего! На ушицу настебали, - с видом бывалого рыбака ответил двенадцатилетний мальчишка,- Плотка в основном.
   - Отлично. Давайте, давайте вылезайте быстрее из лодки, я уже заждался. Ведь на счёт ухи у меня надежда только на тебя, Дениска . Ты же знаешь наши, с твоим отцом, принципы? 
    В этом плане принципы у нас действительно жёсткие: поймал – отпусти! А кто не отпустит? Жалко становится представителей ихтиофауны на старости лет, да и не хочется как-то размениваться на мелочёвку, нужны трофеи,»акзампляры»!
   - Принципы у вас конечно странные, каждый, как говорится,  сходит с ума по своему, - веско сказал мой сын,- но ваши принципы, надеюсь, не запрещают вам эту рыбу чистить?
    Принципы позволяли чистить рыбу  и, мы быстренько с ней разобрались. Котелок, водичка, морковка-картошка, рыбка, специи. Всё.
     Раскладной столик опять радовал своего хозяина и его друзей. На дощечке, как обычно, широкими ломтями нарезан хлеб, в тарелочке розовело солёное сальце с прожилочками, кружочки колбасы, перья лука, бутылочка «Берёзовой», ушица поспевает, Лепота!
    - Ну, поехали, что ли, с праздником, с Купалой!
    Потом -  за рыбалку. Поели, закусили, завели чаёк и присели у костра. Сухие поленья приятно, по-домашнему, отдавали нам своё тепло. Весело потрескивали тонкие веточки, иногда в высь вырывались стайки ярких искр и улетали в высокое купальское небо, от этого звёзд становилось всё больше и больше. В организме образовалась приятная гибкость и лёгкость, то ли от костра, то ли от «Берёзовой», разговор продолжал плавно перетекать из бутылочки по рюмочкам, абсолютно не мешая вечернему чаепитию. Вокруг сгущалась ночь и, в моём «взрослом» сыне стал проявляться семиклассник, который посмотрев вокруг, решил, что в темноте всё-таки может, что-то или кто-то скрываться.
    - Папа, расскажи пожалуйста интересную историю, - и пододвинулся поближе к костру.
    - Страшную? Бууу-га-га! – завопил я, дико скосил глаза и замахал руками, - Или нет?
    - Лучше нет, - Денис засмеялся, но в глазах осталось подозрение: если отказался от ужастика, то папа со своим странным чувством юмора и не адекватным поведением обязательно отчебучит что-нибудь,
    - Хорошо, вот тебе история, - сказал я и начал потихонечку забивать свою трубку. – Вы, конечно знаете, какой сегодня праздник. Да, да. Иван Купала. Началась эта история в стародавние времена, в те времена, когда рядом с людьми ещё жили боги и другие потусторонние существа: лешие, кикиморы, водяные.
    Я достал из костра горящую веточку, раскурил трубочку и смачно затянулся, что может быть лучше первой затяжки прекрасного, голландского табака? Ничего!
   - Так, вот. Жила-была в те времена богиня ночи, звали её Купальница. Какая она была? Красавица или не очень, добрая или злая это, понимаешь, не известно, наука, как говорится, пока ещё не в курсе. Но. Была у неё слабость одна, любила она петь. Как она пела, хорошо или плохо, мы тоже не знаем, знаем  только одно – громко. То есть любила она по ночам глотку рвать. Выйдет, бывало, в поле, да как начнёт голосить! Услыхал её как-то бог луны Семергал. Спустился с неба и спрашивает:
    - Чего, вы, женщина по ночам надрываетесь?
    - Не женщина я, а девица.
    -Тогда пардон.
   И случилась у них неожиданная любовь. А от любви большой, сами знаете, что бывает. Вот и подарочек вам, дорогой Семергал, двое сразу. Сыночек – Ванюшка Купала, да доченька – Кострома. Не ожидал счастливый отец такого удара судьбы и от неожиданности соскочил. Алименты ему не светили, поэтому он особенно не переживал. Мамка у них богиня, прокормит, как-нибудь чадо. Детки подрастать начали, но в те времена забав то никаких не было. В лапту играть они не любили, а «Half-life» тогда ещё не придумали, Через это повадились детки в лес бегать, слушать птицу Сирин. Ну а птица Сирин, я вам доложу, не птица Дятел, её долго слушать  просто противопоказано и, однажды беда произошла. Украла эта птица Ванюшку и унесла его в тёмное царство. Встретились они только через десять лет, но не признали друг друга и, опять любовь нечаянно нагрянула
       - Вот, удар судьбы, ну прямо Санта – Барбара, - крякнул Буратиныч и подал рюмочку.
       - Уф, хорошо, ну да ладно.
     Денис слушал, развесив уши, история его явно заинтересовала.
      - Ну, а дальше?
      - А дальше, кто-то сказал им, что они родственники. Юные сердца  не могли перенести этого известия, взялись за ручки, пошли и утопли в речке насмерть. Вот так и постиг их скоропостижный суицид. Русалки быстренько эту парочку оприходовали, к себе в стаю приняли, и пошла у них жизнь новая, загробная.
      - А сейчас русалки есть?
      - Есть, сынок, наверно есть, только очень мало осталось.
      -В Красной книге их нет. Значит их или много или вообще нет, - сказал Буратиныч и прикрыл свой нос рукой.
     - А, ну вас, -  сказал Денис поздно уже, - пойду в палатку спать. Дядя Буратиныч а ведь правда, нет их?
     - Нет конечно, иди спать, - и отвернулся. Его нос на глазах увеличился ещё на три сантиметра.
     Выждали десять минут. Ещё накатили по рюмочке «Берёзовой».
    - Кажется, уснул ребёнок. Пошли быстрее, а то клёв пропустим.
    Вышли на берег. Где-то далеко за лесом полыхали в небе зарницы, это молодёжь жгла костры, отмечая древний языческий праздник. Буратиныч взял в руки спиннинг с отличным джерк-бейтом, симпатичным зелёным кислотничком. Заброс. Ничего. Ну должна же брать. Давай ещё! На четвёртом забросе, вроде, тычок, четыре оборота катушки и зацеп. Нет, не зацеп. Пошла, пошла потихонечку. Трещит фрикцион.
      - Ослабь, ослабь немного, - уговариваю я.
     - Не лезь под руку, - нервно отвечает напарник.
     И вот плеск, совсем  рядом. Захожу в воду.
   - Вот она! Здоровая! Как же её брать то, а за хвост! Ух ты, килограмм 50 – 55! Слышь, Буратиныч, вот удача!
    Сидим на поваленном дереве, нервно курим. У обоих дрожат руки от удивления и избытка адреналина. Да, килей 55 – точно. Редкий экземпляр.
     Привезти бы её домой, перед женой, соседями похвастаться, но нельзя. Принцип есть принцип.
    - Давай, милая, возвращайся в родную стихию.
    Русалка махнула хвостом и медленно ушла в тёмную, озёрную глубину.
   - Слушай, Буратиныч, давай в следующем году всё таки попробуем прикормить, должны же здесь быть особи и побольше?
   - Давай, только не горохом.
   - За год придумаем что-нибудь.
   Восток медленно начинал розоветь, сперва только высокие облака, потом  золото рассвета полыхнуло на пол неба, вот и кончилась ночь Ивана Купала.
    - А может, в следующем году пойдём искать Папарать-кветку?
   - Ты, что, Андрюха, это же сказка, - сказал Буратиныч и его нос стал ещё длиннее.