Прелесть

      У меня было всего двадцать минут, чтобы собраться, и пятнадцать на то, чтобы доехать. Из гардероба полетели вещи: синее шелковое платье, зеленый джемпер, серые брюки, блузка с рюшами, атласный корсет, маленькое черное платье, пропитанное парфюмом Chanel, с ниткой жемчуга, красные сапоги, пиджак и юбка из твида. Больше половины времени ушло на то, чтобы перемерить добрую четверть шифоньера. Пару минут на то, чтобы освежить макияж: чуть ярче румяна, тени с легким мерцанием, ресницы, на которых вот-вот можно вспорхнуть вверх, ягодный блеск на губах. С украшениями и ароматом тоже пришлось поломать голову.
      Звонок в дверь, потом телефон. Всех под разными предлогами отсылаю смотреть сериалы и желаю спокойной ночи. Глоток мартини для разгону настроения и усталости делового дня. Пробегая мимо шкафа в прихожей, я мысленно перебирала верхний туалет: модная курточка с мехом, кашемировое пальто или черная норковая шубка. Уверенно вспомнила, где лежат крема для лоска обуви. Последним (что странно, обычно это первое в списке) оставалось привести в порядок и без того отлично уложенные еще утром волосы. На глаза попался баллончик с новогодним лаком для волос – как раз то, что надо! Пшик, второй и на волосы полетела струя бриолина. И все бы ничего, но время вдруг остановилось. Тот самый запах! Запах из школьной дискотечной юности – советский лак типа «Прелесть», которым мы фиксировали свои челки, локоны и первые поцелуи. Взгляд уловил каждую каплю падающих с головы серебряных кристалликов. Напряженность сменилась улыбкой, а ладонь невольно протянулась чуть вниз, чтобы ухватить последние блестящие воспоминания. Лак падал на глянцевый пол и забивался в швы плитки.
      Я вернулась комнату, глаза бегали по полкам и искали старые фотографии, а не лаковые туфли. Примерно также, в суматохе и слегка нервничая, лет десять-пятнадцать назад мы крутились перед зеркалом и мечтали о маминой помаде, выпрашивали модные браслеты и серьги у старшей сестры, слушали «Иванушек» и вновь воскресший Modern Talking и понятия не имели о Prada, Escada и Dior. Мы не разбирались в марках автомобилей и не говорили о политике. Мы, выходя из дома, надевали одежду для родителей, а потом в туалете клуба переодевались в модные джинсы и короткие юбки. Мы возвращались домой не позже часа ночи и боялись, что родителям не понравится и это. А еще просили денег на коктейль, входной билет и такси до дома. На пригородные пляжи мы добирались на автобусах, вечерами просиживали в подъездах или беседках, играя в «мафию». Дни рождения встречали дома с салатом «оливье», жареной курицей и пельменями. «Кока-кола» и «Фанта» были самыми желанными и дефицитными напитками.  Испанская а-ля Sangria и ядовитого цвета ликеры были постсоветской радостью для всех поколений. Про существование зеленого чая мы не знали – у нас был только черный индийский байховый в желтых квадратных коробочках со слоником. Звуками того времени были звонки на перемену, телевизор с музыкой бразильского сериала и шипящая в масле на сковороде картошка. Мы не знали, что такое айпод, мобильник был только в крутых американских боевиках, Интернет для нас был предметом изучения, а за информацией мы ходили в библиотеки. Кино по выходным на кассетном видике, мороженое «Забава» в форме гитары и троллейбус за пять копеек.
    Время вдруг стало резиновым.
    Захлопнув дверь своего новенького автомобиля, я еще долго сидела молча, прежде, чем ключ зажигания вернул в движение сегодняшний вечер. Скорость и время больше не имели значения. На сиденье в подарочной упаковке лежала бутылка высококлассного виски и золотое приглашение на очередной «светский раут». Вывернув из заснеженного двора, я приоткрыла окно и стала прислушиваться к тому, как шуршат шипы по асфальту: обожаю этот шорох и искренне наслаждаюсь им. Раньше я часто замечала его присутствие, но лишь сегодня я отчетливо осознала, что так звучит моя взрослая жизнь