Скверный стих

СКВЕРНЫЙ СТИХ

Четверг, 11 октября 2007 года

     Мысль: «Мастер и Маргарита» - книга обо мне.

     Сейчас я её разовью.

     Я – Мастер. Я пишу книгу. Чтобы писать, я переехала в Питер, сняла комнату, создав в ней необходимую атмосферу, и пишу её. Я страдаю по Ней, у меня куча страхов и шизофрения.

     Я – Маргарита. Я вяжу себе, Мастеру, стильную бесформенную шапочку. Я перечитываю главы книги и верю в талант Мастера. Я готовлю Мастеру завтрак и кормлю его.

     Я – Воланд. Я вижу человеческие пороки и вскрываю их. Я влияю на судьбы людей. Я поселилась в квартире 247 на проспекте Наставников, дом 6 со своей невидимой свитой.

     Я – Понтий Пилат. Я решаю, кого казнить, и кого миловать. У меня часто бывает мигрень, или по-Пилатовски, гемикрания.

     Я – Иван Бездомный. Я пишу скверные стихи, и у меня – шизофрения.

     В доказательство – скверный стих, первый, написанный в Питере:

Бирюзой окрашиваю небо,
Стены комнаты, одежду… в море.
Плачет Питер, терпкое плацебо
От любви. И в радости, и в горе…

Запрещаю, соблюдая вето,
Помнить прошлое, жалеть, лелеять.
С нежной грустью обнимая лето,
С ним прощусь. Надеяться и верить!

     Я – Иешуа. Мне 33 года, меня предали несколько «Иуд», и всё же, они для меня – добрые люди, и я люблю их. Я вселяю в людей веру в светлое и лучшее. Я говорю с ними, чтобы они изменялись.

     Я – Булгаков. Человек, в котором жили все эти субличности.

     В сегодняшнем сне Катя била меня по лицу. Несколько пощёчин правой рукой по левой щеке. Бьёт – значит, любит? Правую я не подставляла, Кате было бы неудобно.

     В сегодняшнем сне Алиса задавала мне вопросы. Они были скользкими, но вели к одному: Лис прощупывала возможность жить со мной в Питере. Осторожно проверяла моё к этому отношение и прикидывала, будет ли ей со мной хорошо. Очень осторожно.

     В сегодняшнем сне Даша коротко остригла волосы, скорее, обрилась. Это выглядело очень беззащитно, особенно обнажённая сзади шея. Я погладила ладонью её куцый затылок утешительным жестом, и Дашины глаза намокли. Стоя ко мне вполоборота спиной, она походила на Алису, поэтому мне не хотелось видеть её спереди. Кстати, Алиса теперь блондинка. «Перигидрольное безобразие», - сказала о ней Вероника Радкевич, а я даже не пикнула.