Четыре

У тебя есть мечта? Да-да, у тебя. Имеется? Здорово. Вот и у меня. Их так много. Но все они собираются вместе в один пучок. Мечта поскорее уехать отсюда вылилась в нечто большее. Так часто мы сидели с Владом и думали о том, как бы было здорово отправиться в Лондон. Поселиться в маленьком домике и выращивать свой огород на русский манер. Мечтали посадить огурцы около Биг Бэна. Попускать самолетики с Тауэрского моста. И тут ворвалась она. Да. Какая-то побочная сила. Может быть, это нематериальное. Я не скажу. Однако, это вмиг нарушило все наши планы. И они вдруг стали чужими. Мою мечту украли.

Хочется грязно ругаться. Черт возьми, убить бы эту побочную силу. Она сперла у меня почти все, что было. Моих людей. Обоих. Да ну и ладно. Я наверное слишком собственница. Эгоистка. Думаю только о себе. Да. Улыбаюсь. Боже, как мерзко. Так мерзко, что я даже не замечаю струйки крови по шее из уха. Не замечаю, что голова кружится. Шепчу слова песни. Прочь из моей головы.

Теперь вы все можете быть свободны. Летите. Как птицы. Я вас не держу. Больше. Простите.   Я портила вам настроение, взрывала мозг, играла на нервах, мучила своими проблемами, терзала бесконечными разговорами  о себе, заставляла говорить со мной, выжимала из вас все соки, била по лицу правдой, обвиняла в глупости, требовала невозможного. Эго. Оно раздавило всех вас. Я больше не хочу. Не хочу вас видеть. Не хочу причинять вам боль. Ибо это причиняет боль мне. Чертовски вас люблю. Всех. Вас. Зависима. Только от вас. От тебя, от него, от нее… но вам не нужна Вселенная внутри меня. Опять я только о себе. Эгоистка.

Вот бы жить в поле. Где много-много неба. И зеленая трава. Такого темно-зеленого цвета.  И дует сильный порывистый ветер. Но не холодный. И видно, что Земля круглая. А еще играет музыка. Такая, какую я захочу услышать. А еще можно будет выключиться в любой момент.

Вот что значит свобода. Эгоистка. Как я еще смею мечтать о ней…

У меня есть сюрприз. Это рассказ. Мой. Про пустоту.


Я так боялся проснуться пустым. Каждый чертов раз. Я боялся подойти утром к зеркалу. И не увидеть там себя настоящего. Увидеть там кого-то другого. Может быть, даже другое тело. Боялся стать пустым.

Совсем как ты.

Чашка кофе или какао – неважно. Апельсин или яблоко – тоже. Главное – не стать пустым. Каждое утро я медленно открываю дверь ванной. С закрытыми глазами. Потому, что у меня зеркало прямо напротив двери. На ощупь. Маленькими шагами. Обрывочно. Приближаюсь. К раковине и открываю глаза. Я все еще здесь. Замедляю дыхание. Проверяю, я ли внутри себя?

Конечно, я. Мысли-то мои.

Дни похожи на кисель. Брусничный. И я в нем сонно плаваю. Все вокруг похоже на этот чертов кисель. Жидкое небо. Все вялые. Аморфные. Они такие пустые, ей-богу. Я даже не утруждаю себя разговорами с ними. Просто киваю головой, когда надо. Когда слышу посторонние звуки. Я так бережно храню себя, что занят только самим собой. Внутри меня своя музыка. Она ни медленная, ни быстрая. Ни грустная, ни веселая. Никакая.

Погружение.

Закрываю за собой дверь – отправляюсь в плавание. Кислородные маски? Они здесь не нужны. Тут все задохнулись. Давно. Даже дети не умеют дышать. Рождаются в безвоздушном пространстве. С закупоренными легкими. Они не помнят себя с момента их первого крика. Не хотят помнить. Не умеют помнить. Они даже не чувствуют боли так сильно, как это было с каждым из нас. А мы считаем их индиго. Они просто задохнулись. Сразу. А грудь и животы вздымаются лишь для создания глупой видимости.

Вдох-выдох. Так, для приличия.

Лица-маски. «Каждый раз, когда я смотрю в зеркало, я высматриваю то, что мне НЕ нравится.» Фраза Паланика точно передала смысл жизни миллиардов современников. Мы в объятьях общественного мнения.  Если общество считает, что бородавка – это противно, я пойду и удалю ее. Если общество не принимает талии больше шестидесяти сантиметров – она потратит всю жизнь, чтобы добиться идеальной шестидесятки. А если не сможет – она просто неудачница. Ненавидит себя за это. Все потихоньку становятся одинаковыми. Лица? Люди? Маски.

Надену-ка я свою.

Мир похож на лабиринт. Постоянный. И я все никак не могу выбраться. Блуждаю и блуждаю. А стены как кисель. Проваливаются. И вновь коридор. Сотканный из старых кадров моей жизни. Я очень много вспоминаю. И это сбивает меня. Вот уже год у меня паранойя. Уже год я просыпаюсь ночью как дурак, хватаюсь за подушку рядом, а тебя там нет. Как будто и не было никогда. А все потому. Что ты опустела. Не хочу думать о тебе. Я не могу любить тебя. Ты стала пустая. Слишком.

Файл «Воспоминания». Delete.

Скопище идиотов. Как муравьи. Копошитесь. А я посмотрю на вас. Каждый день начинаю с того, что злюсь. Потому, что ваша возня мешает мне контролировать свое «я». Ведь только жесткий контроль поможет удержать себя в себе. Я так думаю. Нет, я знаю. Я прекрасно понимаю, что это болезнь, навязчивая идея, паранойя, плод моего больного воображения.. но все же. Это стало моей жизнью.

Страх – это жизнь. Понимаете, да?

Ты так любила смотреть, как я бреюсь. Двадцать пятого декабря ты взглянула моему отражению прямо в глаза, перевела их на себя. Я закончил бриться. Вытер пену холодным влажным полотенцем. Погладил подбородок. А ты пошла в мою комнату, взяла пистолет из моего ящика и пустила себе пулю в лоб. Пустила. В лоб. Прямо между глаз.

Ненавижу себя за то, что думаю о тебе. Ненавижу думать о тебе.

Ты всегда говорила:
-Я – гомо сапиенс. Человек разумный. Господи, за что ты дал мне разум? Он не дает мне покоя. Это просто болезнь какая-то. Как я хочу сойти с ума… ты не представляешь. Хочу скакать по «сумасшедшему дому» в ночной сорочке и босиком. Хочу смеяться всегда, постоянно. Хочу ни под кого не подстраиваться. Я хочу быть свободной. Как птицы. А ты знаешь, почему они всегда черного цвета на фоне луны?

Я пожимал плечами. Я часто делал это, когда ты говорила о чем-то своем. Уж слишком это было глупо и непонятно.

Сейчас только я понял. Ты была моей самой большой глупостью в жизни. Я даже не знаю, любил ли тебя. Вообще. Ты всегда просила меня поймать ветер. Я не знаю, что это значит. Ты просила совершать глупости. Мне не хотелось. Ты играла со мной в дурацкие игры. Я не понимаю, зачем ты все это делала. Мучала меня и себя. Твоя жизнь была сумбуром. Нет, ты никогда не была пустой. Ни секунды.

Я так боялся опустеть, что даже и не заметил, как оказался пустым. Точнее, я всегда по сути был ПУСТ.

Ты чертовски пуст. Не читай это все.