Куратор

 Вот скажите, почему так бывает? Когда ты  видишь весну – хочется радоваться жизни, а когда слышишь мат, ложь, обман, неприкрытое хамство или видишь наглость, то хочется подойти и спросить у этого человека: «А зачем ты живешь? Может стоит уже над этим задуматься?» Но, вместо этого мы спрашиваем его: «А есть у тебя совесть?» Или не спрашиваем совсем, потому что знаем, что её у него нет. Но самое интересное то, что она может все-таки появиться. Может быть этот человек пока ещё пишет черновик своей жизни, и когда-то начнет всё сначала, с чистого листа.
В каждом хорошем человеке есть капля плохого, но и в каждом плохом есть что-то хорошее. Так бывает всегда. Мы от рождения несём эту заложенную в нас закономерность, эту полярность, так сказать с примесями, которой наградила нас природа.
Но чего же больше в тебе: хорошего или плохого? После не самых глубоких раздумий любой молодой человек в состоянии прийти к такому вопросу. Но не каждый хочет и не каждый может это. А сумеет только тот, который стремится к духовному росту, гармоничному развитию и к равновесию собственного "я" с окружающим миром.
«Интересно, я такой человек или нет и чего же больше во мне?» – в очередной раз спросил сам себя Илья, вышагивая по мокрому тротуару и обходя многочисленные лужи. Но ему было сорок, а думать  надо было, наверное, лет с четырнадцати.
«Лучше поздно, чем никогда», – сказал он сам себе, легко взбираясь вверх по лестнице, ведущей в школу, где он работал заместителем директора по воспитательной работе с кадетами.
«Да, внешне легко получилось, но внутри – уже отдышка», – успел подумать Илья.
В рекреации первого этажа школы уже шло во всю построение кадетов. Кто-то опаздывал, кого-то подгоняли, а кто-то не спешил даже после того, как его поторапливали учителя. В общем, всё было как обычно в школе с профильным уклоном.
Но не совсем был обычным этап учёбы – он был завершающим. Наступала пора выпуска кадетов.
; Равня–йсь! Сми–рно! Равнение на пра–во! – уверенно и громко прозвучала команда командира кадетского класса Михина Антона.
Илья не мог не заметить, как вырос и окреп за этот последний год Антон. Плюс ко всему у него появилась отличная военная выправка. «Такой добьётся всего сам, – подумал Илья, – всё-таки не зря я с ним работал».
Выслушав доклад командира, Илья поздоровался с кадетами.
; Здравствуйте, товарищи кадеты! – чётко и бодро обозначил начало учебного дня капитан Кондрашов.
«Плохо всё же, что кураторы кадет-ских классов не носят в школах военной формы», – подумалось в этот момент Илье Кондрашову.
; Здравие желаем, товарищ капитан! – звонко и на редкость одновременно ответил отряд кадетов.
; Ну что ж, сегодня уже лучше здороваемся, молодцы! Не прошло как говорится и года, – с шуткой похвалил кадетов Илья.
Юноши и девушки переглянулись в ответ и заулыбались. Илья всматривался в лица ребят и в какую-то секунду понял, как дороги ему эти дети, со всеми их нарушениями и "закидонами", со всем тем хорошим и тем плохим, что было с момента поступления в кадетский класс.
А было у него с ними очень многое. Да, взять хотя бы эту строевую подготовку – столько нервов она ему вымотала. Илья Владимирович бывало срывался: орал на них, как бешенный, давил на характер, гонял вокруг школы, не отпускал домой, пощады не знали даже девчонки. Но он добивался отличного строевого шага и чёткого исполнения строевой песни. Кадеты на любом школьном мероприятии всегда показывали свой высокий класс. И не последняя заслуга в этом была капитана Ильи Кондрашова. А вспомнить-то было много чего: были походы, поездки, соревнования, выступления, торжествен-ные встречи, уроки мужества, почётный караул, «Зарницы», демонстрации, были уроки тактики, огневой и физической подготовки, которые вёл с ребятами отставной капитан–лётчик. Были изнуря- ющие тренировки и соревнования по рукопашному бою, были награды, победы и поражения, были конфликты, их преодоления, споры и обиды, но не было в их отношениях фальши и лжи. Между капитаном Кондрашовым и кадетами была взаимная дружба и уважение, открытость и понимание. И он чувствовал, что ребята уважают возраст, награды, опыт, профессионализм и даже то невысокое воинское звание, которое имел Илья. Именно это всё и вспомнилось ему на построении в рекреации школы. Илья собрался с мыслями и начал свою речь.
; Товарищи кадеты! Подошёл к концу ваш период обучения в кадетском классе. Все вы знаете, что это было не легко. Трудно перечислить сколько хорошего было сделано вами за этот период времени. Столько же много сил и энергии отдали вам ваши преподаватели и офицеры. Но они уже, можно сказать, сдали свой очередной жизненный экзамен – они подготовили вас к выпуску из школы, к поступлению в те военные учебные заведения, в которые вы стремитесь поступить. Все вы стали умнее, сильнее, профессиональнее. И если на вашу долю выпадут какие-то испытания или трудности – мы знаем, что вы их сумеете преодолеть. Теперь всё зависит только от вас.
; И от наших родителей, – послышался голос из строя одной из девушек-кадет.
; Да, это точно, к сожалению или к счастью, не знаю даже как правильно здесь сказать. Но самое главное, – продолжал Илья, – постарайтесь быть достойными своих учителей и самих себя. И ещё… Равняйтесь на лучших! Вольно, а теперь идите на занятия.
Илья тут же захотел было уйти, но что–то вспомнив, повернулся к Антону, пожал ему руку и сказал:
; Давай, Антоха, удачи тебе, ты всё сумеешь… Пока.
; А вы что покидаете нас, Илья Владимирович? – послышался чей–то голос из строя.
; Что, из-за здоровья, да, товарищ капитан? – спросил кто-то другой, похоже ребята не торопились ещё уходить.
Тут Илья вспомнил и про облучение в Чернобыле, и про Афганистан, и про высокое давление, и про головные боли, о которых никто из ребят не знал, и про то, как он проиграл на последней тренировки по рукопашному бою Стасу и Серёге из 11 «Б», а ведь он был их тренер, а значит – пример…
; …Да нет, ребята, – ответил Илья, – считайте, что я просто ухожу в отпуск, в большой отпуск, – добавил он, а про себя уже подумал: «На всю оставшуюся жизнь, я ведь уже всё сделал, что должен был сделать на этом месте за эти пять лет. Мог бы, наверное, и больше, но пора подумать и о здоровье, и о семье, всё–таки дочери два года, и её ещё надо успеть воспитать. А на кадетское движе-ние нужны очень большие силы, дорогие ребята, и не только тех, кто учит и воспитывает в школе, нужна законода-тельная база на муниципальном и областном уровне, нужны серьёзные материальные вложения, иначе всё это большое дело можно превратить в фарс, в пустую атрибутику, в очередную ненужную игру взрослых с детьми, в которую будут верить только дети».
А вот этого больше всего не любил отставной капитан, первый куратор кадетских классов на постсоветском пространстве в городе Н. Илья Кондрашов.
Многие выпускники тех первых кадетских классов стали отличными военными, отважными пожарными, спасателями МЧС, работниками право-охранительных органов и даже офицерами элитных подразделений российской армии и военно-морского флота. Так что, отставному капитану, кстати, кавалеру многих боевых, да и не только боевых наград, всегда было в жизни чем и кем гордиться.
Был, правда, забавный случай. Однажды одна молодая девушка, секретарь школы, увидев его в парадной форме с наградами, воскликнула: «Ой! А у моего дедушки тоже есть такой орден, но он у меня ветеран Великой Отечественной войны. А вы что, Илья Владимирович, тоже воевали в Отечественную?» Илья даже не знал, как среагировать и что ей ответить. Он, конечно, хотел бы, чтобы она восхищалась им самим, ну, в том смысле, какой он ещё интересный и не совсем старый мужчина, но девушку привлекла лишь похожесть награды. Позже Илья пришёл к выводу, что это был всё-таки комплимент ему.
Единственно, что он успел тогда сказать девушке:
– Нет, я не воевал в Отечественную, но ордена нам давали такие же.
Возвращаясь в тот день домой, он зашёл, на всякий случай, в магазин, взял бутылку водки и немного подумав, пошёл к своему другу лётчику, майору, настоящему лётчику-истребителю.
Капитану-вертолётчику и майору-истребителю всегда было о чём поговорить и поспорить, но главное – они любили повспоминать то время, когда они были нужны Родине, потому что умели защищать воздушные её рубежи. Но такова особенность русских лётчиков, что они иногда лучше рассуждают за рюмкой водки, чем трезвые. Вот и наш Илья понял, что есть капля плохого в этом большом и хорошем деле, а именно то, что он не передал ребят кому-то из руководителей, то есть ушёл от них как-то неожиданно. И майор, кстати, ему об этом тоже  самое говорил.
На подходе к самому дому, уже в очень неприличном состоянии Илья всё же сказал сам себе так: «Ну и пусть это будет во мне самое плохое из того, что было там, в школе».
А что в тебе было самым плохим за эти последние пять лет? Задумайся об этом, молодой человек.