II

Наступило утро. Солнце было таким ярким, что, казалось, железные крыши далеких домов светятся, как прожектора. Для ночлега Феодосий зарылся под снег на окраине леса. Тот, кто считает себя истинным оборотнем на ночлег остается в мире оборотней, но не в мире людей. Во-первых – это опасно, а во-вторых – какой полоумный сделает такое? Феодосий не считал опасным оставаться в мире людей, и полоумным себя не считал, поэтому и остался; к тому же Феодосию не были рады в мире оборотней. Ничего подходящего для себя не обнаружив – ни заброшенного дома, ни сарая, - Феодосий запрыгнул в сугроб и закопал себя, чтобы не замерзнуть. Так и заснул.

Проснулся волк с тяжелой головой – всю ночь он размышлял о том, что вчера наговорил. Волк прекрасно сознавал: подобные выходки приведут его к суду, но, что Феодосий мог поделать? К старости он ощутил странные и необъяснимые перемены в душе, как будто он потерял что-то важное в жизни - настолько важное, что если бы оно исчезло немного ранее, то он бы не перенес такой потери. И без этого важного волк чувствовал себя прекрасно, легко. Душа Феодосия заполнялась каждым мгновением, каждым ощущением, что он вот здесь и сейчас. Не нужна ему Луна, и оборотни тоже не нужны. Он – один, сам по себе.

Но Феодосий боялся суда – наказание могло быть ужасным. И тогда волк твердо решил: «Я сделаю это в последний раз - поймаю девчонку и принесу ее оборотням! Пусть что хотят, то и делают с ней – мне все равно. Потом я скроюсь, исчезну. Уйду далеко и буду жить один, без оборотней и без людей!»

Вдруг оборотень учуял знакомый запах и поспешно выкопался.
«Она, - думал волк. – Она!»
Ему захотелось выть от счастья, но он не стал, потому что тогда его могли услышать и поймать. «Днем опасно похищать людей, но если удача так благосклонна ко мне, то я сделаю все быстро» - подумал волк.

Среди деревьев Феодосий заметил девятилетнюю девочку. Она была в розовом комбинезоне и в белой шапочке. Очаровательное девочка, напевая песенку о негритятах, гладила деревья, смеялась и то и дело прыгала и проваливалась в снег. «Кажется одна!» - подумал волк.
- Это мой шанс, - бормотал Феодосий, подкрадываясь на четвереньках. Валенки он снял.
«Надо быстро, быстро, - думал волк, - схватить ее зубами и мигом скрыться. Без церемоний, а не как в глупой сказке про красную шапочку. Неожиданно, чтобы она не сообразила чего»
Феодосий замедлил ход.
«Не могу, не могу, - скулил он, - как я возьму такое прекрасное создание и понесу ее на растерзание для глупого поклонения на Луну. Как? Нет, не могу я такого сделать. Она хорошая, ее не надо обижать. Она…она самый лучший ребенок. Я не могу, не могу…»

Волк рядом с девочкой. Теперь Феодосий отчетливо чуял ее запах. Она пахла летом, ромашками, и Феодосий чуть было не заплакал. «Ну как так можно, - думал он, - как? Нет, нет, нет! Я должен ее схватить, убежать и все. Я делал уже такое, делал. Детей тоже хватал и спокойно, без жалости. Надо, надо…»
Неожиданно девочка обернулась.
- Ой! – удивилась она.
Феодосий застыл в ожидании, словно заледенел.
Девочка посмотрела на него с любопытством и улыбнулась.
- Дядя, а почему вы ползаете? – спросила она.
«Дядя…» - подумал волк. – Я чуть-чуть поговорю с ней и схвачу потом!»
- Да я так, - сказал Феодосий. – Просто нравится мне ползать, а ты не любишь ползать?
- Простудиться можно.
- Ну да, ты же без шерсти… - шепотом сказал волк.
Девочка еще внимательнее присмотрелась.
- Дяденька, а почему вы такой волосатый? И на волка похожи? Вы – оборотень?
«Вот тебе на… - занервничал Феодосий. – Надо ее быстрее хватать!»
- А… да я – оборотень! А ты умна!
Девочка улыбнулась.
- Мне бабушка рассказывала про вас! Вы похищаете людей по ночам, а днем вроде как людьми становитесь, а ты не человек на вид, на волка больше похож! Почему? Тебя как зовут? Меня – Кристина!
«Кристина…» - повторил ее имя оборотень.
- Меня зовут Феодосий, - сказал волк и присел.
- Какое странное имя! – сказала Кристина. – А можно, я тебя Федей буду звать?
- Зови Федей.
- Ой, как здорово! У меня теперь будет свой собственный оборотень! Мне бабушка рассказывала, что вы злые и похищаете людей! Но ты добрый, я по глазам вижу. Ты, наверное, дневной оборотень! Бабушка говорила, что дневные оборотни добрые, они днем гуляют, помогают людям, а ночью, как все люди, спят. Ты спишь ночью?
- Бывает, - сказал волк и подумал: «Дневной оборотень… как странно звучит…»

После они играли. Кристина забиралась на спину Феодосия, и он, виляя хвостом, катал ее. Кристина трогала его уши, морду, дергала его за пушистый хвост, даже белые, как сало, зубы трогала. А Феодосий не хватал ее – ему были настолько приятны детские игры и забавы, что на мгновение волк не поверил крику, эхом пролетевшим у его уха.
- Кристина! Ау! Где ты? – кричал кто-то.
Под волком земля провалилась.
«Нет…нет, - думал он. – Нет!»
- Ой, моя бабушка идет! Давай я тебя с ней познакомлю, она хорошая! Она тебе понравится.

Кристина побежала на голос. Феодосий не знал, как быть. Если его увидит бабушка, то пиши – пропало. «Может закапаться, - думал он, - или убежать. Что делать, что делать?»

Из-за деревьев показалась бабушка с внучкой. Бабушке было на вид далеко за семьдесят. В деревне каждый житель звал ее Никифоровной, и каждый знал, что старуха Никифоровна обладала особым даром предвидения и лечения. В жизни Никифоровну отличала искренняя доброта и скромность - всегда готовая помочь нетрадиционным методом, она, улыбаясь беззубым ртом, говорила о своем даровании, как о чем-то незначительным, как о простой, нелепой случайности, но каждый день она молитвой просила прощения и благодарила Господа. Молодой девушкой, она сопротивлялась и даже пыталась избавиться от дара, но, видя насквозь грешную душу каждого человека и прекрасно зная, что можно пусть и не чудесным образом исцелить такого человека, а хотя бы помочь советом или показать ему правильный путь, Никифоровна не выдержала и стала знахаркой – самый известной знахаркой во всем округе.

Кристина волновалась и торопила бабушку, все время подергивая за рукав ее ватника, и, задыхаясь, повторяла: «Я тебе кое-что покажу, своего нового друга, пойдем, покажу!» Никифоровна подумала, что, наверное, Кристина поймала белку или еще кого, но, когда старуха увидела старого оборотня, с ней чуть обморок не случился.

- Здрасьте, - только и сказал оборотень.

Никифоровна, промолчав и совладав с собой, застыла, словно невидимые цепи оковали ее – свой проникающий клином взор она устремила на оборотня и поймала странную картинку: прозрачная, как воздух, река, текущая вдоль скалистого берега, солнечные блики, дрожащие на поверхности этой реки, и кругом тишина, спокойствие, никакой опасности или угрозы - слышится только дуновение ветра… Когда Никифоровна очнулась, она не могла поверить, что в волке-оборотне может быть такое. Обычно внутри оборотня виден пожар, хаос, разруха; слышатся страдающие крики, плач детей, их матерей, и чувствуется холодная тьма. Но в нем – другое, совсем другое. Никифоровна не торопилась с выводами.

Кристина, тем временем, все рассказывала и показывала руками, как они катались, как они смеялись, играли с оборотнем. Бабушка ее не слушала – она следила за каждым движением оборотня и оценивала ситуацию. Никифоровна встречалась с ними не раз. «Но, вот странно, почему он днем появился?» - думала старуха. Никифоровна решила заговорить.

- Почему ты здесь? – твердо спросила Никифоровна, но ее щека дрогнула от волнения.
- Гулял, - спокойно сказал Феодосий.
- И это все? Гулял? Думаешь, я тебе поверю? Думаешь, я не знаю, что вы делаете с людьми? Может, вы еще и днем теперь будите похищать? А?
- Я здесь не для этого, - сказал Феодосий.
Хотя и Никифоровна видела что-то странное в нем, незнакомое ей, и в то же время хорошее и приятное, но она не хотела верить этому – слишком опасно, лучше было просто разойтись.
- Я тебе не верю! – заявила старуха, потом, подумав, решила напугать Феодосия. – Здесь кругом люди, и у них есть огнестрельное оружие! Я крикну, и они придут убить тебя! Уходи!
Кристина уговаривала бабушку, не прогонять Федю. Никифоровна не слушала ее.
«Если здесь были охотники, то я бы учуял их, - думал Феодосий. – Может, и вправду уйти? А вечером в деревню приду…».
Никифоровна начинала волноваться. Волк молчал, не двигался. «Ну! Уходи! Уходи же!» - мысленно прогоняла его Никифоровна. Неожиданно, Феодосий отвернулся и пошел прочь. Кристина испугалась и стала вырываться из рук; Никифоровна крепко держала ее.
- Волк, волк! Федя! – кричала Кристина.
- Да что ты творишь, успокойся! – кричала на нее Никифоровна. – Он же тебя съест!
- Нет! Нет! Не съест!
Они ушли.