Карина, Саша и розги

      - Встань на колени, - сказала Карина.
      Завороженный видом ее обнаженного тела, стройных ног в черных колготках, Саша послушно опустился на колени.
      - Значит, ты плохо себя ведешь? – спросила Карина, открывая коробку сигарет.
      - Да, - пробормотал Саша еле слышно.
      - Это нехорошо.
      - Я сам знаю.
      - Сам знаешь и все-таки делаешь? – усмехнулась Карина, закуривая сигарету.
      - Не могу. Не хочу никого слушать.
      - А почему?
      - Не знаю.
      - Отвязанный! Хочешь быть крутым, да?
      - Ну да, - Саша улыбнулся, хотя боялся пошевелиться. Он до смерти боялся, что Карина сейчас прервет разговор, оденется и прикажет ему уйти.
      - Зачем?
      - Просто…
      - Ну для кого? Что тебе это даёт?
      - Ну… для девочек…
      - А еще для кого?
      Саша задумался.
      - Диагноз ясен. – Карина затянулась сигаретой, протянула руку и раздавила сигарету в пепельнице. – У тебя переходный период, вызванный юношеской гиперсексуальностью. Если не остановить эти негативные явления, у тебя возникнут проблемы или ты сам станешь проблемой. Есть одна вещь, которая тебя спасет. Догадался, что это?
      - Порка? – спросил Саша.
      - Понятливый.
      - Вы будете меня пороть?
      - Ты должен сам решить.
      - А будет больно?
      - Очень. Выдеру так, что скорее всего сесть не сможешь. И один сеанс мало что дает. Тебе придется прийти сюда раз семь. Понял?
      Стоящий на коленях паренек перевел дыхание. Он знал, что это не шутка. Видел розги, что мокли в ведре. Видел толстые веревки и понимал, для чего они. Боли он боялся и не любил ни в каком виде. И унизительно это было. Но Карина… прекрасная смуглокожая темноволосая Карина, что так небрежно разговаривала с ним, стоявшим на коленях… что сидела перед ним голая в такой естественной позе, не пряча свою гладко выбритую щель между ног, щель, которую он, несмотря на все похвалы перед друзьями, видел своими глазами впервые в жизни. Сказать «нет» - значит уйти навсегда и потерять право, даже купленное ценою унижения, увидеть это великолепное тело. Сказать «нет» - значит отказаться от шанса узнать женскую Тайну, пусть даже познать ее в таком невероятном виде. Несколько минут Саша молчал, но все это время он не обдумывал ответ, не перебирал варианты – нет, он собирался с духом, чтобы сказать свое «Да».
      - Я согласен, - почти без голоса произнес он.
Карина встала.
      - Тебе придется попросить меня о наказании.
      У Саши сладко захватило дух. Значит, вот каков Её ритуал!
      - Я прошу... прошу высечь меня розгами, Карина.
      - Нет, ты не понял. – Карина подошла к столу, взяла чистый лист бумаги и положила рядом с ним ручку. – Ты должен написать письменное заявление.
      - О чем?
      - Что согласен на порку.
      Саша заколебался. Мало того, что он не умел писать никаких заявлений, ему вдруг показалось, что сейчас он подпишется под каким-то очень неприятным для себя обязательством.
      - А как писать?
      Карина властно показала пальцем, и Саша послушно присел перед столом. Он уже хотел подчиниться ей, отдаться ее воле.
      - Пиши: я, Александр… как тебя там… поставь свою фамилию, отчество… прошу Гарееву Карину Вячеславовну провести со мной сеанс обучения, в скобках: «порка розгами». Ничего особенного.
      Саша послушно вывел требуемое на бумаге.
      - Теперь поставь отпечаток пальца. Чернильный.
      - А зачем это? – в последний раз в его голове пронеслись мысли о том, что подписаться под такой бумагой может быть опасно.
      - На всякий случай. Мало ли что тебе в голову взбредет. Вдруг не понравится, и скажешь, что я тебя порола без твоего согласия. Начнутся проблемы. Милиция, полиция… Зачем мне это? А так – ты сам даешь разрешение.
      - А если ты и в самом деле?! – Саша не договорил слова «перестараешься».
      - Боишься? – улыбнулась Карина.
      - Нет! – твердо ответил Саша.
      Подчиняясь взгляду Карины, он торопливо докончил писание документа, которым отдавал свое тело для экзекуции девушке, которую он впервые увидел всего час назад.
      - Снимай брюки.
      - И трусы тоже? – промямлил юноша.
      - Конечно.
      Трепеща от сладкого возбуждения, Саша торопливо разделся. Карина прошла в заднюю комнату, и звук, услышанный оттуда, не обманул его: он понял, что Карина вынула из ведра прутья. Положив брюки и трусы на стул, Саша босыми ногами, почти не чувствуя прохладный пол, прошел следом за ней. Карина так и не сняла свои черные колготки, ничего другого на ней не было. У Саши опять пересохло во рту, когда он увидел ее крепкие груди, чуть подпрыгивающие при каждом шаге, и сам собой напрягся полувставший член.
      - Сейчас будет порка, - Карина обвела его оценивающим взглядом. – Главное – не бойся. Живой ты останешься в любом случае. Сначала я не буду затыкать тебе рот, но вот этот кляп – она показала шарик с болтающимися ремешками, - я тебе вставлю, когда в первый раз закричишь. Понял?
      - Да.
      - Все. Больше я тебя ни о чем не спрашиваю. – Карина взмахнула рукой в сторону скамьи, и Саша неверными шагами подошел вплотную к месту своего наказания. Он был уже как в тумане, он думал только о том, чтобы выполнить приказания своей повелительницы.
      Саша встал босыми ногами на конец скамьи и опустился на колени. Было очень неудобно стоять ногами на твердом холодном дереве, и поэтому он тут же наклонился вперед, лег грудью на доску и вытянулся, стараясь занять позу, в которой лежать будет не так неудобно. Карина молча ждала. Саша забыл, что должен вытянуть руки вперед. Когда он сделал это, Карина подошла к концу скамьи. Спокойно, с лицом без всякого выражения, она взяла одну руку Саши и обвязала конец толстой веревки вокруг его запястья. Веревка затянулась. Саша ощутил страх, но пересилил себя и остался лежать неподвижно. Он старался не показать Карине, что боится и даже в этой позе хотел не уронить своего достоинства. Вторая рука была привязана еще быстрее. Теперь Саша уже не мог бы освободиться сам. Карина отошла к его ногам. Стремясь увидеть еще раз ее голое соблазнительное тело, Саша повернул голову и увидел мокрые зеленые прутья, лежащие пучком на столике. Вид этих прутьев заставил его окончательно поверить в то, что с ним сейчас произойдет. В голове вдруг прояснилось, дурман исчез – увы, слишком поздно. Одна его нога уже была привязана, и Саша попытался вырвать другую ногу, но Карина тут же поймала ее и насильно удержала, обвязав веревкой. Избежать порки было уже невозможно.
      Карина отошла к столику и потратила несколько минут на то, чтобы связать прутья какой-то нитью. Эти минуты тянулись очень долго. Саша смотрел на ее ягодицы в черных колготках и голую спину, по которой красиво рассыпались черные волосы. Саша весь напрягся, и его снова охватило желание. Он понимал, что позволить девушке выпороть себя – это тоже секс, но секс особенный, утонченный, доступный только немногим. И от гордости в нем поднялась такая эйфория, что он был готов выдержать что угодно, лишь бы Карина довела дело до конца. Когда Карина, держа розгу в правой руке, встала рядом со скамьей и примерилась, Саша почти не дышал, ожидая начала наказания с тем трепетом, с каким безумно влюбленные ждут первого поцелуя.
- Расслабься, - сказала Карина и взмахнула розгой. Резкий свист, характерный звук соприкосновения прута с голым телом. На ягодицах Саши обозначились две-три розовые полосы. Саша не издал ни звука. Карина стегнула во второй раз. Тишина. В третий раз он лишь судорожно вздохнул. Теперь Карина уже не сомневалась, что порка пройдет без проблем. В четвертый раз она опустила розгу со всего размаху, и лишь слабый звук сквозь стиснутые зубы и чуть припухшие яркие полосы на ягодицах Саши показали ей, что удар был болезненным.
      - Ты должен терпеть, - мелодичным голосом произнесла Карина, и Саше ее голос показался музыкой.
      - Я буду терпеть!
      Пятый удар заставил его охнуть. Ягодицы как будто обожгло огнем.
      - Больно?
      - Да!
      - Это еще фигня. А вот так? – и снова ожог, на этот раз ниже ягодиц, по голым бедрам.
      - Больно.
      - Очень хорошо, - проговорила Карина, как будто в глубокой раздумчивости. Она прикидывала, сколько розог можно дать этому мальцу без ущерба для его здоровья.
      Седьмой удар был еще более жестоким. Саша застонал, его тело само попыталось освободиться, избавиться от мучений, хотелось заорать, взвыть, потребовать прекращения экзекуции, но желание вытерпеть, отдаться Карине, доказать ей свое мужество пересилили всё остальное.
Карина стегнула в восьмой раз. Пока что она делала длинные паузы, чтобы дать своему воспитаннику привыкнуть к ощущению боли. Она планировала вставить ему кляп на десятом ударе и тогда-то усилить порку до того предела, за которым почти невозможно терпеть.
      - У-у-у-ух! – Саша не сдержался и на девятом ударе во весь голос отозвался на ожог розги. В его стоне Карина различила плаксивые интонации, которые она так презирала у мужчин.
      - Молчать! – жестко приказала она и десятый удар сделала особенно жестоким – с оттяжкой. Саша протяжно застонал, дернувшись всем телом.
      - Да разве ты мужик? – с насмешкой спросила Карина. – Вставай! Иди, гуляй! А то еще умрешь тут.
      - Нет! – Саша вывернул голову, чтобы взглянуть на нее, и зрелище голой амазонки со связкой прутьев в изящной руке окончательно лишило его остатков здравого смысла. – Пори меня! Пожалуйста, пори! Заткни мне рот, Карина! Пожалуйста!
      Со злорадной усмешкой Карина взяла в руки резиновый шарик. Она поднесла его к губам Саши и ловким движением вставила ему в рот. Потом так же быстро связала ремешки. Саша только теперь осознал, что лишил себя последней возможности как-то повлиять на жестокость наказания. Ощущение кляпа было самым унизительным из всего, что перед этим с ним произошло. Но резиновый шарик был крепким, его нельзя было ни выплюнуть, ни раскусить.
      - Ну вот, а теперь начнем по-настоящему! – пропела Карина. И тут же сашину попу обжег жесточайший удар.
      - Уммммммммм! – громкий стон отозвался музыкой в ее ушах.
      - И еще раз! – Карина взмахнула рукой.
      - Уммммммммм!
      - И еще раз!
      Порка была для Карины работой. Но она же и была наслаждением, главным удовольствием в ее жизни. Карина была настоящей садисткой. Она презирала мужчин и обожала лишить их того превосходства над женщинами, которые они стремились утвердить. Она любила видеть мужчину в унизительной позе. Любила стоять над обнаженным телом и без жалости сечь его розгой или плетью. Любила мучить, истязать, делать больно. Высшей целью для Карины было сломить сильного мужика или не дать молодому парню почувствовать себя мужчиной.
      - Получай! – Карина безжалостно полосовала розгой уже исхлестанную задницу Саши. – Получай!
      - Оууууум!
      - А вот так!
      - Умммммм! Оввввв!
      - А вот так!
      - Умммммм!
      Карина ловила кайф, глядя на ярко-красные половинки сашиной попы, на которой припухали все новые продольные полоски от прутьев. Она знала, какую боль причиняет пареньку, отдавшемуся в ее руки, и сознание своей власти над ним было самым острым ощущением, какое она знала в жизни. От наслаждения Карина была уже полупьяной. Самые удачные удары заставляли ее испускать сдавленные стоны, которые совпадали со стонами Саши. Карина уже чувствовала, что в конце этой порки её ожидает сильнейший оргазм.
      А Саша, связанный, распростертый на твердой гладкой полированной скамье, не чувствовал ничего, кроме боли и страха. Он и не предполагал, что боль от розог может быть такой жестокой. После первых ударов он вообразил, что спокойно стерпит любое количество ударов. Теперь ему казалось, что девушка, которой он отдал себя в полную власть, засечёт его насмерть. Он не мог вымолвить ни слова, не мог дать Карине никакого сигнала о прекращении порки. Ложась на скамью, Саша думал, что всё это будет игрой, он считал, что девушка хочет только наказать его, а проступки его были невелики, и стало быть, порка должна быть игрой с налетом эротики, не больше. Он убедился в жестокости Карины, но слишком поздно. В отчаянии он стал делать единственное, что еще мог: после каждого удара не только стонать, но и резко мотать головой из стороны в сторону, словно выкрикивая: «Нет, нет, нет!» И это помогло. Карина остановилась.
      - Что, больно? – спокойно спросила она.
Саша энергично закивал.
      - Будет больнее.
      - Мммммммм! – Саша хотел сказать «нет», но сквозь кляп мог испустить лишь один этот бессвязный звук.
      - Расслабься! – Карина положила руку на его горящую, припухшую попу и аккуратно провела по ней рукой. – Ты слишком сопротивляешься тому, что с тобой происходит. А ты должен хотеть. Понимаешь?
      - У-у-ум! – Саша отчаянно мотал головой, ему было уже плевать, что Карина гладит его по заду, он не чувствовал больше ничего эротического в этой ситуации, ему хотелось одного: встать и уйти.
      Карина меж тем стянула колготки. Она чувствовала приближение кульминации. Когда она опять взмахнула розгой, ее левая рука уже лежала на её киске. Затем она двигала пальцами левой руки в такт взмахам правой рукой с розгой.
      Саша изо всех сил пытался вырваться. Он извивался из стороны в стороны, вертел тазом, пытаясь избежать поцелуев розги, но все было напрасно.
      Карина любовалась судорожно напрягающимся телом юноши, наслаждалась его попытками избежать ударов и без спешки, но со все большей силой секла Сашу по тем местам, которые были особенно сильно исхлестаны прежде. Она хотела кончить в тот момент, когда кожа ее подопечного лопнет под розгами и появится кровь.
      Саша уже не мог терпеть боль: он всхлипывал, из глаз его катились слезы, все больше и больше, все сильнее и сильнее, и наконец, его стоны перешли в рыдания. Он чувствовал ужасную боль по всей поверхности попки, на бедрах до колен и на пояснице, куда несколько раз попали безжалостные свистящие прутья.
      Карина вставила палец в свою щель и мастурбировала, в то же время резкими ударами полосуя тело Саши и слушая его рыдания. Она была довольна сегодняшним сеансом: не каждого парня ей удавалось превратить в хнычущего пацана с первого раза. Розга в ее руке была уже сильно измочалена, и Карина сменила последнюю.
      Саша уже не плакал, а просто ревел, хотя его голос был заглушен кляпом: он не мог терпеть такую боль и был готов сделать для Карины все, что она потребует, лишь бы порка на сегодня закончилась.
      Карина собрала все силы. Рраз! Розга легла на красный зад Саши, и в двух местах лопнула кожа. Два! Теперь кровоточащих полосок стало еще больше! Три! Саша бился на скамье, как пойманная рыба. Карина тяжело дышала, она уже не могла больше сечь, наслаждение захватило её всю. Саша чувствовал, что вот-вот потеряет сознание от боли, Карина – от удовольствия.
      Розга опустилась в последний раз. Саша даже не дернулся, Карина выронила розгу из руки. Она почти упала на скамью сверху, на голое тело Саши, и прижалась к нему голым телом. Ее промежность, истекающая соками, оказалась как раз над его ягодицами. Стоны Карины и Саши переплелись между собой, соки девушки и кровь юноши смешивались на его горячих ягодицах. Это длилось минуту, две, три. Потом они лежали, приходя в себя.       
      Потом Карина встала, дав Саше время отлежаться. Когда она отвязала его руки и вынула кляп, Саша лежал на скамье еще несколько минут.
      Карина протерла Саше сеченое место спиртом, заставив его снова застонать. Слезы на лице Саши уже высохли, но глаза его были заплаканными; чтобы он мог скрыть это, Карина дала ему дешевые черные очки. Потом написала на листочке бумаги дату и время: это означало время следующего сеанса – через неделю. Саша спрятал листок в карман. Явка была добровольной, но он уже знал, что придет.
      У выхода Карина протянула Саше руку. Саша подал свою. Карина убрала ладонь. Саша опустил руку, растерянный. Карина подняла руку выше. Саша понял: он встал на колени и поцеловал руку Карины. Потом он поднялся и попрощался. Вышел из ее квартиры, чувствуя беспрерывную ноющую боль. На улице порка показалась ему сном. Или фильмом, виденным в кинотеатре. Но он знал, что это была явь. И этот сон станет явью еще раз. И снова, и снова.