Яблоко

Порою, с нами случаются в жизни некие события (явления), которые мы, сразу по их происшествии, не можем должным образом оценить и интерпретировать. Но, тем не менее, они, эти события, могут быть весьма важны и играть даже ключевую, поворотную роль в канве нашей жизни и установках нашего мировоззрения. Лишь спустя годы, а то и десятилетия, обращаем мы свой взор к этим событиям, и начинаем осознавать, каковы их роль и последствия…
Я хочу поведать историю о ЯБЛОКЕ, историю из далёкого своего прошлого. История проста и невелика, и, видимо, можно уложить её в десяток строк. Но позволю себе, в качестве преамбулы, в какой-то (конечно же, не в полной) мере обрисовать восприятие мира героя этого рассказа – то есть самого себя в момент происхождения описываемых событий.
Это было в моём детстве. Была зима, а я был первоклассником. Мир вокруг был огромным и прекрасным, но при этом - таинственным и пугающим. В ту пору всё воспринималось непосредственно через ощущения, без дополнительного домысливания (или переосмысливания). Чья-то радость, попадая в поле моего восприятия, также как и хорошая погода, превращалась в мою собственную, внутреннюю радость, а горе и печаль, наоборот, наравне с неприятными погодными условиями, трансформировались в соответствующие внутренние установки. В голове моей бывали (точнее - роились, бурлили, кипели) всякие разные фантазии – то ли видения прошлого («когда я был большим» - так я это называл), то ли грёзы о будущем. И почти всегда существовало внутри (а может, и не внутри?) меня несколько миров, в которых я жил одновременно или поочерёдно. Прежде всего, был мир нашей квартиры, точнее, комнаты в коммуналке на первом этаже, где проживала наша семья. И в этом мире бывали ночные страхи в темноте, когда все засыпало, а пальто, висящее на торце шкафа, оживало и начинало шевелиться, а я, затаив дыхание, притворялся спящим, а сам, в полглаза подсматривал и ожидал, что пальто вот-вот слезет с вешалки и начнёт двигаться. И пальто чуть-чуть шевелилось…
Также, были таинственные огоньки в туалете, что свидетельствовало о каком-то тайном и никому неизвестном мире. Когда я заходил в туалет по малой нужде, то свет не зажигал (не дотягивался ещё до выключателя), но дверь закрывал и оказывался в полнейшей чёрной темноте. И вот тут-то перед глазами вспыхивали маленькие зелёные огоньки в виде окружностей. Если я поворачивал голову, то и огоньки двигались в том же направлении. Такие крошечные светящиеся НЛО.
Ещё была в той квартире чудесная маленькая кладовка с книжными полками и картой СССР на стене. В кладовке было радостно и уютно. От книг и карты исходили эманации всяких чудесных знаний, дальних дорог и необыкновенных приключений.
Другим миром был двор и пространство вокруг дома – жёлтого, четырёхэтажного, из трёх подъездов, сталинской постройки. Остатки старого сада во дворе дарили ощущения тайны и доброты. Каждое дерево и каждый куст отличались чем-то своим индивидуальным – особенным и неповторимым. Это были вкус смолы и запах листьев, визуальное восприятие формы и цвета, ощущение ладонью шероховатости коры. Было так замечательно забраться по веткам высоко (ведь тогда я был мал ростом, а «деревья были большими») на вишню, и, пристроившись удобно в развилке ствола, посидеть там тихо, затаиться, вдыхая запах вишнёвой смолы, вперемежку с десятком других дворовых запахов. А ещё было очень здорово ранним солнечным утром в начале лета, неспешно обойти весь дом с задней стороны, там, где были клумбы и огородики. В лучах солнца светился ярко-зелёный спорыш, по земле и по стене дома торопливо передвигались по своим делам муравьи и жуки-солдатики (красная спинка с чёрными точками). Это путешествие казалось длинным и светлым, каждый следующий шаг сулил встречу с неизведанным и чудесным…
Остался в прошлом (ведь я уже стал первоклассником) мир детского садика – с другими детьми, воспитателями, с их чувствами и эмоциями. Помню, что в садике было много всяких кустов и цветов, на которые прилетали бабочки, жучки, мухи. С ними (насекомыми) у меня были доверительные отношения. Никто другой из детей не мог так легко их поймать, как это удавалось мне – снять пальцами бабочку с цветка или листика. Меня они не боялись, я легко их ловил, а затем отпускал.
Ещё один, и очень славный, мир – деревня Романово, где жили дедушка Коля и бабушка Лиза, и куда мы наведывались каждое лето. Длинная и интересная дорога на поезде, с пересадкой в Москве, потом – на автобусе до Каргополя, и ещё раз на автобусе до паромной переправы через реку Онега. Вот тут-то, на другом берегу Онеги, и начинался этот мир. Мы шли по дороге вдоль речки Волошка, и мир принимал нас. Он приветствовал меня криками чаек и песней жаворонка, зеленью и разноцветьем лугов, синью неба и реки, запахами Севера. Древесина, вода, рыба, хвоя, река, солнце, сено – весь этот букет и есть для меня теперь «запах детства». Через первые сто-двести шагов после переправы смолкали звуки цивилизации, и возникало чувство уединения, отторжения от предыдущих звуков, происходило погружение в новую реальность. Мы проходили не спеша весь путь до нашей деревни (около 2 км), минуя кладбище по правую руку (где совсем и не страшно было, а наоборот, самая, что ни на есть сладкая земляника). И виделось уже Романово, наш дом (второй по ходу), и бабушка Лиза, стоящая на околице в ожидании нас. Как всегда, в белом платочке, руки опущены вниз, в глазах слёзы и радость. «Толенька, внучек, приехал!»…
Бабушка обнимала и целовала нас, слёзы катились по её морщинистым щекам. От бабушки, от её рук всегда пахло молоком и сеном. И это было уже полным погружением в этот мир. О, как он был чудесен! Сенокосы, рыбалка, белые ночи. Молоко из кринки, самовар на углях, печь, земляника, морошка и брусника, рыжики и грузди. Комары, кузнечики, льняное голубое поле, ржаной хлеб, испечённый в печи, родники с ледяной водой, курная баня «по-чёрному», такой родной говор местных людей: «Подико-ты, глико-ты…»
…………………
Так вот… Таков был я тогда, внутри меня хватало всякой радости и фантазий, воспоминаний и мечтаний. И особенно хороши были те, первые в моей жизни, миры, которые я узнал и постиг. Когда становилось грустновато, я мог легко мысленно перенестись куда-нибудь в зелёное раздолье. А вот школа (новое для меня испытание) оставалась чужой (или чуждой?). Учиться было вовсе не трудно. Знания сами по себе радовали и привлекали. Удручала сама атмосфера школы, её повседневный ритуал, угрюмость, скука и однообразие, монотонность и серость. Мне казалось тогда, что школьная система обучения не развивает детей, их способности, а отупляет, отучает от инициативы, отбивает охоту к познанию. Также раздражали определённые неприятности с чернилами, чернильницей и перьевой ручкой – перепачканные пальцы, пятна на одежде и кляксы в тетрадях. Была неприятна мне и школьная форма – брючки и пиджачок. Как-то сковывала эта форма тело, ограничивала движение, и после школы с огромной радостью переодевался я в более привычную одежду. Кажется, к началу второго класса мне подарили автоматическую чернильную ручку с золотым пером, и мама пришила мне к брючкам специальный потайной внутренний кармашек для хранения и транспортировки этой ручки, во избежание её потери и кражи. Но ручку всё равно я утратил каким-то способом, а кармашек этот был для меня неприятен – я стыдился его.
Так вот… Была зима, и был я первоклассником. Был мороз – неприятный, но не слишком сильный. На большой переменке можно было выскочить ненадолго во двор без верхней одежды. И школа и двор не были слишком старыми. Плодовые деревья, растущие во дворе, вряд ли были старше меня по возрасту. То есть, в школьном дворе не было таинственных и укромных уголков. Просматриваемое вдоль и поперёк дворовое пространство белело свежевыпавшим снегом и на его фоне отчётливо выделялись двухметровые деревца. Я отделился от других школьников и бесцельно шёл в дальний угол двора. Было холодно и неуютно, небо покрыто серой мглой. В целом, это было тоскливо-зябкое зимнее ощущение с подсознательными ожиданиями типа: «Скорее вернуться в теплую школу», «Скорее бы кончились уроки и вернуться домой», и самое сильное: «Скорее бы закончилась эта зима, наступили бы солнце, тепло и зелень…»
И вот тут-то, на фоне описанного настроения, в обрамлении холода, тоски и неуютности, произошло то самое чудо. На одном из деревьев (это была яблоня), на его ветке, на уровне моего лица висело – одно-единственное (как на этом дереве, так и во всём окружающем пространстве) – жёлто-красное, спелое, ароматное, чудесное и прекрасное – ЯБЛОКО! Без червоточин, не погубленное морозом, не поклеванное птицами, среднего размера – яблоко было сорвано и зажато в моей руке. Оно благоухало запахом лета и осени, оно было как взрыв, как вспышка, мгновенно перенесшие меня в новый мир, в другое состояние. Я был вырван, удалён из предыдущей действительности. Чудо и волшебство!
Были (пронеслись в голове) мелкие мысли: почему никто не сорвал раньше, не увидел, почему не свалилось, не сгнило, не усохло, не перемёрзло? Почему не склевали птицы и не съели червяки? И было уверенное ощущение «неслучайности» - так и должно быть. Это яблоко для меня, это знак, это указатель и путь.
Сказать, что я съел это яблоко с наслаждением – это почти ничего не сказать. Оно таяло и растворялось в моём существе. Я его не съел, я «вкусил» его, я причастился этим яблоком. Я что-то познал и понял. Я стал сильнее и мудрее (или умудреннее). И тоскливое зимнее серое настроение сменилось торжеством. Во мне звучала музыка, к небесам из души моей возносилась песнь-гимн-хвала… Я уверовал в НЕЧТО…

Уж более 40 лет прошло, но помню и вижу описанные события ясно и отчётливо. Также помню вкус этого яблока – он более никогда не повторился – так он был восхитителен. И помню тот душевный экстаз – не так уж часто потом я переживал подобный восторг. Видимо, это было некое причащение меня, посвящение в нечто – красоту, чистоту, радость и свет. И я благодарен небесам за этот подарок мне в далёком детстве.

Что же дала мне эта встреча с яблоком, какие дары я получил? Я навсегда поверил в чудо, и в любую минуту своей жизни был готов к волшебству, к чудесным превращениям. Как бы ни было зябко и холодно (вообще и на душе), сколь бы сумрачным не было небо над головой, и в какие бы «безнадёжные» углы не загоняла бы меня жизнь, всегда горел огонёк надежды, и находилась волшебная дверца, и необъяснимым образом, вопреки, казалось бы неизбежным обстоятельствам, ситуация разрешалась в лучшую сторону.
Необыкновенные приключения, чудесные встречи, волшебные превращения. Они были, они есть, они будут. Кто бы ты ни был, мой неслучайный читатель (ничего случайного не бывает), ты найдёшь в своей жизни немало чудес. Они всегда были и есть вокруг тебя…