Будильник

          Нудное пиканье будильника сверлит мозг. Изо дня в день люди просыпаются с тупой злобой и с одной мыслью: "Опять". Вряд ли какому-нибудь изделию бытовой промышленности ежедневно достаётся больше проклятий, чем будильнику. А если добавить, что будильники существуют во всех странах мира, и эти страны расположены практически во всех часовых поясах, то не сложно понять: будильники проклинают постоянно. 24 часа в сутки 7 дней в неделю и 365 дней в году, исключая високосные.
         После злобы наступает стадия отчуждения. Здравый смысл берёт верх. Рядовой гражданин смиряется с мыслью что работа есть работа, а школа и институт так и останутся школой и институтом. Дальше пути обывателей расходятся. Кто-то бредёт в ванную комнату и пялясь в зеркало долго и мучительно вспоминает своё имя, кто-то - на кухню в надежде привести себя в тонус чашкой растворимого кофе, а кто-то осатанело хлопнув будильник по кнопке выкл. в беспамятсве падает обратно в кровать, вспомнив, что сегодня выходной. По разному начинаются утро у почтенных граждан. Есть даже и такие, которые утром спят, а по ночам работают, но этаких никак нельзя отнести в разряд людей почтенных. А потому писать о них и вовсе не стоит. Автору гораздо интереснее жизнь уважаемого и добродетельного человека, нежели таких сомнительных и беспокойных граждан, которые и самую пищу принимают не иначе как во втором часу ночи.
          Петр Вениаминович Плужников уже пятый год ходил в чине уважаемого и почтенного гражданина. И как полагается почтенному гражданину, чьи, прежде довольно буйные, сердечные волнения начали уже приобретать более спокойный и привычный характер, Плужников имел свои собственные непоколебмые ценности, привычки и часы приёма пищи. Ругнув немного, более для формы, свой будильник, Пётр Вениаминович, моргал глазами, вздыхал и отправлялся в свою, обставленную не без остроумия, уборную. Покуда наш герой совершает известные действия в вышеупомянутом помещении, автор считает нужным описать комнату, ежедневно принимающую в свое надёжное лоно Петра Вениаминовича.
  Как и большинство уважающих себя комнат эта имела четыре стены пол и потолок. В комнате не висело ни одной картины, однако вошедший в эту комнату сразу понимал, что хозяину её не чуждо искусство.
           Картинами тут служили сами обои. На зеленом фоне всюду были запечатлены ёлки и сосны самых разнообразных форм и размеров, были там и такие вокруг которых детишки, ухватившись за болтающиеся на резинке вязаные руковички, водят хороводы, и поют, проглатывая букву "р" - извечного врага всех малышей, "в лесу родилась ёлочка", и такие, которые в былые времена именовались корабельным лесом. И только в углу, за высоким коричневым шкафом можно было углядеть кусок тропического неба и верхушку, неизвестно как затесавшейся в хвойный лес, пальмы. Видно было, что сам хозяин несколько смущался этим фактом, и пытался скрыть это позорное пятно своего интерьера, заставив его пустыми картонными коробками, то же не слишком гармонирующими со своими химическими предками, но предательская пальма так и норовила вылезти из-за этих импровизированных баррикад. Пол устилал салатового цвета ковер, который, как видно пытался заменить собой сочную изумрудную траву. Общую картину дополнял потолок, то же выполненный в художественном стиле. Каждый, кому бы вздумалось прилечь на диван, и поглядеть на верх, увидел бы помимо обычных небесных атрибутов - солнца(большого желтого плафона), облаков более походивших на клубы дыма поднимающиеся от горящей свалки, еще и младенца ангела с пунцовыми лоснящимися щеками и такими толстыми ляжками, которые сами по себе говорили о том, что их владелец питался отнюдь не манной небесной.
          Из мебели, помимо дивана и шкафа в комнате находились три книжные полки, наполненные книгами только на половину, а прямо под окном стоял стол с отпиленным правым углом. Когда-то, в те самые времена, когда начальник дневной смены на складе бытовой техники, Петр Вениаминович был беззаботным студентом Петей, этот стол был ему верным товарищем в учёбе и смертельным врагом в развлечениях. Дело было в том, что стол находился в очень близком соседстве со входом в его детскую комнату которая, в свою очередь, находилась в старой малогабаритной квартирке. В то время Петя, частенько возвращался домой за полночь, и, принеся обильную жертву Бахусу, каждый раз налетал на угол злополучного стола. Сперва стол выносил только моральные унижения, которые по утрам переносят будильники всех стран мира, но по мере того, как участились возлияния весёлому богу участились и дорожно-транспортные столкновения студента с мебелью. В конце концов, одним воскресным утром Петя был найден своим отцом в куче опилок судорожно сжимающим ножовку и подложившим под голову ненавистный правый угол. Так же надобно сказать, что во всей квартире , которая и состояла из комнаты и кухни, никаким образом нельзя было отыскать ни одного стула. Плужников недолюбливал эти, казалось бы, вполне безобидные предметы мебели. Их с успехом заменяли два, несколько потёртых, но еще мохнатых и даже, как будто, сердитых кресла в комнате и три белых, в красную полоску табурета на кухне.
  Это утро ничем не отличалось от многих предшествующих ему, Разве что Пётр Вениаминович сегодня несколько дольше, против обычного, задержался в уборной- сидячий образ жизни давал таки о себе знать. Яичница философски скворчала на  большой сковородке со специальным покрытием, не дающим образоваться нагару или иным неприятностям, портящим вкус блюд. Да и самый чайник совсем уже начал отплясывать что-то вроде присятки на польский манер. Петр Плужников руководствовался не столько голодом, сколько вычитанным в каком-то журнале  правилом: "еда должна быть плотной только по утрам" Каждый лишний набранный килограмм давал о себе знать не только расстройством пищеварения, но довольно внятным намёком, что недалеко и до удара. Вообще, Пётр Вениаминович любил покушать. Это составляло одну из самых больших радостей его не столь разнообразного, но вполне рационального существования. К примеру за завтраком он любил подумать о том, что у него будет на обед, а за обедом - как-то сама собой являлась мысль об ужине.
  Плужников подступался к яичнице, как хороший военный тактик. Немного сырых овощей подготовили пладздарм для атаки, а двадцать граммов коньяку укрепили силы и дух войск. Дело заладилось. Яичница и не думала сопротивляться превосходящим силам соперника и сдавшись в плен была осуждена военным судом на медленное и неторопливое переваривание.
  Сунув ноги в коричневые замшевые, с белой полоской, туфли, и надев черную шляпу с широкими полями, Петр Вениаминович запер дверь фигурным зубчатым ключом, и, несколько раз подёргав её за ручку, проверяя крепость петель и надежность замка, вышел на улицу. Утро было прекрасно. Даже самые дворники - народ угрюмый и не дружелюбный, старались спрятать свою излишнюю весёлость в коротенькие, местами как будто выщипанные, бородёнки и  напустить на себя ещё большую, чем обычно, серьёзность. Воробьи осваивали лужи, как начинающие мореплаватели. А дамы, изголодавшись по теплу и задумчивым мужским взглядам надели такие юбки, спорить с которыми поопасились бы и набедренные повязки австралийских аборигенов. Переходя вот уже пять лет к ряду через довольно тихое, шоссе и задумчиво засмотревшись не на ту его сторону Петр Вениаминович Плужников попал под грузовик. Через 4 дня состоялись похороны, а в квартиру с хвойным пейзажем и пальмой вселился двоюродный племянник Петра Вениаминовича - Николай.