Спасибо!

Мужчина вдруг грузно опустился перед ней на колени и принялся целовать край её юбки. Соня была слишком обескуражена этим внезапным жестом, чтобы сразу вырваться, поэтому первые несколько секунд она стояла шокированная и лишенная способности шевелиться. Между тем, мужчина так увлекся выражением благодарности, что задрал ей юбку до колен, и Соня, придя в себя, была вынуждена уже грубо выдирать ткань из его жадных рук и отталкиваться ногами от его массивного тела.
- Что это вы делаете? Пустите меня. Вы же порвёте… 
- Спасибо, спасибо, Софья Моисеевна. Я преклоняюсь перед вашей добротой, вашим умом. Только вы одна смогли мне помочь. Если бы не вы, Софья Моисеевна, то я бы здесь целую вечность торчал. – Мужчина продолжал упрямо хвататься за её юбку, на коленях двигаясь за Соней по грязному линолеуму.
- Отпустите меня сейчас же! Это ненормальная реакция. Я ничего такого не сделала, за что можно благодарить подобным образом. Я вас прошу встать с пола. Да, пустите же меня!
Моментально вокруг них образовалась небольшая группа зрителей. Передвижение чиновников, до этого хаотично курсирующих по этажам и коридорам, внезапно приобрело одинаковую направленность: все они устремились к очагу происшествия. Известие об этом столь необычном и оттого столь желанном в разгар скучного рабочего дня событии моментально облетело все кабинеты. Через несколько минут молодая инспекторша и её чрезмерно эмоциональный посетитель оказались в плотном кругу наблюдателей. Наблюдатели же, как водится, разделились на созерцателей и сопереживателей. Созерцатели посмеивались над неловкостью ситуации; кое-кто из них отпускал фривольные шуточки, намекая на возможную причину, побудившую уже немолодого мужчину ползти на коленях за хорошенькой девушкой.  Сопереживатели качали головами, проявляя положенное даже в таких неординарных случаях сочувствие. Они  были бы и рады помочь, но не были уверены, что имеют право вмешиваться в столь пикантную ситуацию.
- Это его жена или любовница. Она от него ушла, и он просит её вернуться. – Предположил худощавый юноша из юридического отдела.
- Нет, это же Соня Гольберг, новый инспектор. У неё нет мужа. – Отозвался из толпы женский голос.
Вы её знаете? - Юрист обратился к толпе, но ему уже никто не ответил.
Соня оглядывалась по сторонам, ища поддержки. Справа улыбалось знакомое веснушчатое лицо бухгалтера Ани Коровиной. Соня развела руками, желая продемонстрировать приятельнице свою беспомощность. Приятельница в ответ заулыбалась ещё шире. В этот момент послышался громкий треск рвущейся ткани. Сонина юбка разошлась строго по шву, оставив в руках настойчивого поклонника кусок плотной материи. Дружно грянул смех созерцателей.
- Вы сумасшедший идиот! – Соня не выдержала. От стыда и обиды она довольно сильно ударила мужчину каблуком, попав по лицу. 
Все замолчали. В образовавшейся тишине было слышно, как урчит от голода в животе у старшего инспектора Бубнова, наспех позавтракавшего одним бутербродом и плавленым сырком.
Соня не заметила, как оказалась на грязном линолеуме. Мужчина двигался очень быстро. Его руки, которые под зимней одеждой казались толстыми и неуклюжими, оказались сильными и ловкими. За несколько секунд он справился с её нейлоновыми колготками, стянув их до самых сапог. Он прижал девушку одной рукой к полу, а другой продолжал быстро обнажать нижнюю часть её тела. Девушка впала в ступор. Что происходит? Что может происходить? Что надо делать? Кричать? Но зачем же кричать, когда некого звать на помощь, когда все учреждение уже собралось здесь? Где же люди? Соне на мгновение показалось, что люди ушли, потому что в коридоре стало необыкновенно тихо. Но она ошиблась, и ей стоило повернуть голову, чтобы убедиться в том, что люди всё ещё здесь, что они стоят совсем рядом и наблюдают за тем, как толстый человек, лёжа на ней, расстегивает себе молнию на брюках и достаёт оттуда свой огромный разбухший член.
Первым не выдержал старший инспектор Бубнов: громким хрустом он оповестил присутствующих о начале обеденного перерыва. Все с непониманием уставились на него. В этой зловещей тишине, которую нарушало лишь шумное методичное дыхание насильника, хруст яблока звучал подобно хрусту костей.
Худощавый юноша из юридического отдела, оказавшийся ближе всех к лежащей Соне, услышав хруст яблока, поспешил вытащить из кожаной папки для бумаг маленький пакетик с чипсами. При этом он избегал смотреть на Соню. Он чувствовал неловкость оттого, что в этот момент ему думается о еде. В конце концов, не каждый день в коридоре госучреждения насилуют молодую еврейку. Но обеденный перерыв тоже не резиновый, а молодой юрист не уверен, что успеет пообедать. Новый начальник отдела не разрешает сотрудникам жевать на рабочем месте.
Соня не сопротивлялась. Она вспомнила, что когда-то давно, ещё в школе, ей приходилось отбиваться от приставаний одного мальчишки. И отбивалась она так бойко, что разбила мальчишке нос. Но они были одни на дежурстве после уроков. Он обнял её за талию, когда она вытирала парты. Он пытался овладеть ею, не рассчитывая на серьёзный отпор. И его белая рубашка стала красной от крови из разбитого носа. Что Соня стала бы делать, если бы он позволил себе повторить этот трюк при всём классе, и если бы никто из одноклассников не заступился бы за неё? Соня закрыла глаза.
Он медленно слез с девушки, также медленно застегнулся и привёл себя в порядок. Люди в коридоре продолжали стоять. Слышались чавкающие звуки. Кто-то уже успел сбегать в столовую за пирожками. Он окинул взглядом застывшую в ожидании толпу.
- Я благодарю вас всех, друзья мои. Спасибо!