Мохнатка

Она  принципиально  не  брила  промежность.  Её  кучерявые  заросли  повергали  меня  в  леденящий  трепет  всякий  раз, когда  она  снимала  трусы…
Звали  её  Альма. Как  овчарку. Однажды  я  залез  ей  в  сумочку, пошуровал  там,  в  россыпи  гондонов, косметики  и  непонятных  безделушек, достал  паспорт  и  прочитал: «Надежда  Ивановна  Панина». Что  же  с  ней  такое  случилось, если  она  решила  называть  себя  собачьим  именем! Но  эта  странность  меня  не  сильно  волновала. А  вот  её  мочалка, которую  мне  приходилось  все  время  раздвигать  пальцами, чтобы  всунуть  свой  дрын, смущала  ещё  как. Вот  этого  я  не  понимал. Альма  была  чистоплотна  и  аккуратна. Её  подмышки  имели  идеальный  вид. Ноги  она  тоже  брила  регулярно. Следила  за  своим  запахом, прической  и  макияжем… Так  что  эта  фигня  у  неё  между  ног,  смотрелась  как  рог  на  лбу  у  Джоконды.  Очень  нелепо.
Мы  встречались  два  раза  в  неделю  у  неё  дома  и   кувыркались  до  умопомрачения. Альма  любила  красивое, сексуальное  бельё – лифчики  с  прорезями  для  сосков, ажурные  чулки, пояса  и  корсеты. Её  это  возбуждало  не  меньше, чем  траханье.  Мне  тоже  нравилось. Она  обожала, когда  я  драл  её  раком, любила  брать  в  рот  и  принимать  между  грудей. Груди  были  внушительные. А  что  вы  хотите, этими  сиськами  она  выкормила  троих  детей. Но  при  этом  умудрилась  сохранить  крепкий  бюст. Альма  была  равнодушна  к  куннилингусу, и  за  это  я  был  несказанно  благодарен. Не  очень-то  мне  хотелось  рыться  носом  в  её  мохнатке, а  потом  снимать  с  языка  кудрявые  волоски.
Мы  встречались  уже  больше  года. Пару  раз  меня  подмывало  заговорить  о  её  волосах, но  я  стеснялся  и  боялся  её  обидеть. В  конце  концов, всё  и  так  было  неплохо. Каждый  раз  она  поила  меня  хорошим  спиртным, кормила  всякими  вкусными  закусками, не  была  навязчива, не  говорила  о  женитьбе  и  дальнейшем  совместном  будущем. У  меня  была  свобода. У  меня  был  хороший  секс. Что  ещё  нужно? Мне  бы  помалкивать, но  однажды  я  все-таки  не  сдержался. В  тот  раз  она  надела  специальные  колготки  для  ебли, с  виду  обычные, но  на  промежности  имеется  прорезь. Когда  Альма  раздвинула  ноги, и  её  мех  вылез  в  эту прореху,  я  не  сдержался.
- Послушай, - говорю. – Я  должен  кое-что  тебе  сказать.
- Да, милый, - ответила  Альма.
- Ты  не  хотела  бы  привести  кое-что  в  порядок?
- Что? О  чем  ты?
- А  ты  разве  сама  не  догадываешься?
- Не  имею  представления.
Разговаривая  со  мной, она  одновременно  натирала  пальчиками  свою  мохнатую  щель, и  увлеклась  настолько, что  даже  прикрыла  глаза  и  начала  отрывисто  постанывать.
- Послушай, - сказал  я, неотрывно  наблюдая  за  её  манипуляциями. – Ты  очень  хорошая  женщина. У  меня  такой  никогда  не  было, пожалуй.
- Да, да.
- Ты  красивая, умная. Мне  нравится  секс с тобой  и  всё  такое…
- Говори, не  останавливайся.
Она  уже  наяривала  так, что  дым  готов  был  пойти. Я  испытывал  неловкость.
- Я  хочу  сказать… Ну, в  общем… Ох, черт  с  ним  со  всем!
Я  привычно  вскарабкался  на  неё, раздвинул  волосы  и  погрузился  в    горячую  нору.  Альма  схватила  меня  за  шею, приблизила  лицо  и  припечатала  поцелуем. Я  вцепился  в  её  ляжки  и  задвигался  с  такой  скоростью, на  какую  был  только  способен. Она  кончила  первая, я  ещё  немного  поелозил, потом  вытащил  и  спустил  ей  на  лобок.
Отдышавшись, мы  пошли  в  душ. Альма  плескалась  в  ванной, а  я  отмывал хозяйство  в  раковине. Я  смотрел,  как  она  вытаскивает  из  кустиков  сгустки  спермы, подумал  и  сказал:
- Тебе  было  бы  легче, будь  их  там  поменьше.
- Что? Ты  о  чём?
- О  твоей  нижней  прическе.
Альма  остановилась.
- Что  ещё  за  пошлятина?
Я  смутился, вытер  причиндалы  и  ушел  в  комнату. В  ожидании  Альмы, я  выпил  стаканчик  сорокаградусного яблочного  ликера, выкурил  сигарету  и  съел  кусок  шоколада. Она  вошла  обернутая  в  махровое  полотенце.
- О  чем  ты  там  говорил? – спросила  Альма.
- Забудь, - сказал  я.
Она  тоже  выпила, закурила  и  некоторое  время  меня  пристально  разглядывала.
- Тебе  не  нравится  это?
Альма  распахнула  полотенце  и  перебирала  пальцами  в  волосках.
- Видишь  ли, мне  не  то, что  не  нравится, просто  это  не  обычно. У  меня  никогда  не  было  такого…
- Нравятся,  значит,  лысые  проститутские  письки? А  естественная  красота  тебе  отвратительна?
- Не  заводись.
- А  ты  не  заводи  меня. Тебе  это  неприятно?
- Я  уже  сказал.
- Выходит, что  неприятно.
- Я  сказал  не  это.
Альма  подскочила  и  забегала  по  комнате. Сиськи  тряслись, волосы  разметались. Те, что  на  голове.
- Я  не  заметила  что-то, что  тебе  это  не  нравится. Стоит  у  тебя  всегда  как  надо.
- Просто  я  не  понимаю… Ну  ты  ведь  бреешь  ноги, усы…
- Усы? – Она  остановилась. – Что  ещё  за  усы?
- Не  бери  в  голову.
- В  голову? В  голову  не бери, а в  рот  бери? Мне, может, тоже  не  нравится  сосать  твою  шишку, но  я  же  помалкиваю.
- Не  кидайся  в  крайности, - сказал  я.
- Знаешь, что? Пошел  ты  отсюда, вот  что!
Я  мог  бы  её  успокоить, мог  бы  даже  отвесить  пару  оплеух, но  я  немного  робел  перед  этой  женщиной. Альма  была  старше  меня  на  десять  с  лишним  лет. Когда-то  мы  вместе  работали. Я – охранник, она – начальник  отдела  кадров. Понимаете, да? Через  такое  переступить  не  просто.
Я  встал  и  ушёл. Думал, что  навсегда. Но  надеялся, что  ещё  вернусь. Так  оно  и  вышло.

Альма  позвонила  на  следующее  утро. Слово  за  слово, обида  испарилась, и  она  сказала, что  хочет  меня  видеть.
- Приедешь  вечером? – спросила  Альма.
Я  побрился, привел  себя  в  порядок, немного  выпил  для  храбрости  и  поехал  к  ней. Альма  встретила  меня  в  шелковом  халате, тоже  слегка  поддатая. Мы  чуть-чуть  потискались  прямо  в  прихожей, а  потом  прошли  в  комнату. Для  начала  выпили   коньяка, съели  по  персику, я  подошёл  к  ней  и  поцеловал. Альма  застонала  и  принялась  тереть  мне  член  прямо  через  штаны. Я  расстегнул  ширинку, взял  Альму  за  подбородок  и  втиснул  головку  ей  между  губ. Не  нравится, говоришь? Ну-ну. Если  бы  не  нравилось, ты  бы  так  не  накручивала  языком.
Член  встал  за  несколько  секунд. Я  немного  повозил  им  по  её  губам, потом  наклонился, распахнул  полы  халатика  и  нацелился  на  знакомую  уже  цель, но… Всё  изменилось. Вместо  привычных  зарослей, я  увидел  голую  равнину. Альма  безжалостно  соскоблила  всё  до  последнего  волоска.
- Нравится  такое? – спросила  она, поглаживая  пальцами  головку.
Я  не  знал, что  ответить. Это  оказалось  слишком  неожиданно.
- Подарочек  тебе. Ну  чего  ты  застыл?
Мы  перебрались  в  постель. Альма  себя  немного  раздразнила, потом  я  влез  сверху, начал  втискивать  и  почувствовал, что  у  меня  ничего  не  получается. Такого  не  было  никогда. Член  вдруг  начал  обвисать, морщиться  и,  в  конце  концов,  скукожился, как  дохлая  креветка.
- Ну,  где  ты  там? – прошептала  Альма.
Я  молчал. Она  посмотрела  на  моё  хозяйство, потом  на  меня.
- Ты  чего?
- Всё  в  порядке.
- Что-то  не  заметно.
- Пососи  немножко, пожалуйста.
Альма  наклонилась  и  быстро  привела  меня  в  норму. Я  снова  готов  был  сокрушить  её  ****у  в  пух  и  прах, но  стоило  начать  вводить, у  меня  опять  всё  опало. Так  повторялось  несколько  раз. Она  насасывала, я  начинал  вставлять, и  у  меня  падало. Альма  слезла  с  кровати.
- Что  с  тобой?
- Чёрт  его  знает!
- Ах, чёрт? А  может, это?
Она  распахнула  халат  и  чуть  ли  не  в  нос  мне  ткнула  свою  лысую, ставшую  безликой  и  заурядной  ****у. Альма, конечно, была  права.  Её  вагина  стала  мне  неинтересна. Раньше  она  меня  пугала, но  видимо, в  этом  и  была  особая  изюминка. Только  вот  я  сглупил  и  не  понял  этого.
- Иди  сюда.
Альма  подошла. Но  я  так  и  остался  в  этот  вечер  импотентом. Видно  было, что  от  такого  положения  дел  она  не  в  восторге.  Я  не  остался  ночевать. Уехал  домой. Пить  и  страдать  от  того, какой  я  идиот.


Я  всё  ждал  и  ждал, но  Альма  так  и  не  позвонила. Прошло  уже  несколько  лет.  Наверняка  она  снова  отрастила  себе  мохнатку, ходит  довольная, и  волосы  на  её  ****е  раздвигает  теперь  кто-то  другой.