17. Седой. Один из способов отказаться от алкоголя

31.10.09

   К соревнованиям не допустили. Кто, почему и зачем? Вопросов было больше, чем ответов. Заставили пройти медкомиссию, и хотя Седой еще тремя годами ранее выучил таблицу Сивцева, хитрый доктор видно заметил, как парень наводит диафрагму веками глаз, решил устроить проверку нестандартным способом. Стандартный шрифт книги Седой не мог читать ни с метрового расстояния, ни ближе. Лишь в шестидесяти сантиметрах он различал заглавные буквы.
   С того дня и понеслась. Из баров не вылезал, цепочка дней рождения вперемежку с праздниками выбивала из колеи. Лишь необходимость работать с двумя собаками одновременно, заставляла вскакивать, как и раньше до звонка будильника и будить квартал шлепками кроссовок под акомпонемент собачьего лая.
   Компания друзей, которую связывала дискотечная возня грозила распасться. Мишка нашел зазнобу в деревне и собирался жениться. Ксюха подолгу пропадала где-то, не отчитываясь ни перед кем. Сашку напрягал институт. Седой все реже виделся с Галкой, а однажды в баре, уже будучи под воздействием Бахуса, забыл о подруге отошедшей в туалет и, выпил «мировую» на брудершафт с подбежавшей откуда-то Веркой. Наверное, от Галки это не ускользнуло, потому что уходил он домой в одиночестве.
   В один день сразу два приглашения, от которых нельзя было отказаться – уже много. Но когда после первого застолья с «морем шампанского» старая подружка затаскивает к кому-то в гости, а уже после, вместе спешишь обмывать чьих-то щенков – это уже для неудавшегося спортсмена слишком.
   Кто кого потерял в тот вечер, так и осталось под вопросом. Лишь к четырем утра Седой выбрался из такси перед своим домом. Постоял немного, глубоко вдыхая свежий весенний воздух – тщетная попытка избавиться от запаха перегара. Далее все нужно было проделывать тихо. У матери слишком чуткий сон, а скандала так хотелось избежать.    Осторожно вставил ключ в скважину замка, отработанным движением притормозил механизм – что бы предательски не щелкнуло внутри замка. Тааак … получилось. Ручку вниз до упора и, с силой прижимая дверь по направлению к петлям и в верх, осторожно открываем … Стоп! Это еще что? В темноте прихожей две пары блестящих глаз и злобное, негромкое рычание, готовое перейти в громоподобный лай. Седой на секунду замер, затем без помощи рук стряхнул шапку под ноги собак – пусть принюхаются. Совсем зажрались – забыли кто у кого в гостях? Собаки обнюхали шапку, но подходить, что бы ткнуться мокрыми носами в руку не торопились. Включатель рядом, но движение руки только спровоцирует. Опершись о дверную коробку, медленно присел на порог. Вот теперь можно и в глаза посмотреть.
- Кинг. Дана, Даночка … - затем строго, - сидеть!
   Сучка зарычала и не шелохнулась, Кинг уселся и не сводил глаз, брыли подрагивали.
- Вы что, нюх потеряли? А, собаки?
   В квартитре было теплее, чем на лестничной клетке и от ощущения домашнего тепла Седой расслабился, а теплое внутреннее состояние стало усиливаться, клоня в сон. Минут через двадцать Кинг подошел, на что Дана ответила очередным рыком. Испытанный метод не помогал – посвистывание сквозь щель передних зубов, так ими всегда благоприятно воспринимаемое, не подействовало. Ну не сидеть же до шести часов на пороге? О, идея! Сейчас, собаки, сейчас. Поднимаюсь, шаг от двери и … Волшебное слово: «Гулять!» Есть! Уррра! Сработало. В глазах преданность, хвосты виляют. Ну и фиг с ним, что поводки дома останутся. Закрываем дверь. Пошли.
    В этом есть какой-то кайф – бродить с собакой по пустынным улицам и наблюдать, как просыпается город. А с двумя собаками? Значит кайф двойной. Угомонились, не рычат. Сука все еще недоверчиво, но дает себя потрепать за ухом. Дурочка, это же твоя волшебная точка. Возьму за ошейник – станешь «шелковой». Не отвлекайся, зачем тебе эта кошка?
- Рядом!
   Обе собаки пристраиваются возле левой ноги. Поеживаясь от утреннего холода, делал неторопливые шаги, есть время мысли в порядок привести. А гулять придется долго – мать на работу уйдет в восемь и дома останется только братишка. Согреться бы, но где в пять утра найти чашку горячего чая? Хотя … Если подумать. Единственный вариант – обзавестись новым знакомством в приемной покое скорой помощи.
- Собаки, вперед! – сучка заискивающе тявкнула и пять пар ног зачавкали по мокрому асфальту.

- Вы, что? Молодой человек! Здесь медицинское учреждение.
Знакомство приятным не ожидалось. Тетка в годах, похожая на колобок, опустив очки на кончик круглого носа, громко возмущалась, выглядывая из открытого окна первого этажа.
- Я заплачу, сколько скажете. Мне только повязку сменить.
   К окну подошел заспанный мужчина, снял надвинутый на лоб белый колпак и стал всматриваться.
- Я то думаю, что голос знакомый, - тихо, зевая, пробасил мужчина, - подходи к двери, я сейчас.
- Собаки, за мной, - и перепрыгивая через две ступени, Седой побежал под навес, к огромным стеклянным дверям.
   В КСС его все знали, как Ярика, а тут целый врач Ярослав Львович. Даже непривычно видеть в ослепительном белом халате человека, который появлялся на дрессплощадке в серой с капюшоном куртке, так похожей на дрессировочный костюм. Молодняк всячески пытался его цапнуть. У него был боксер по кличке Риф, давно забракованный по причине болезни задних лап и еще чего-то в тазу. Собака с трудом ходила, но на площадку «шкандыбала» с удовольствием. Как-никак тренировка для собак в первую очередь собрание разношерстного клуба.
   Закурили, поговорили. Сказал про чай.
- Сможешь оставить собак снаружи? Заходи, почаевничаем. Заодно и перевязку сделаем.
   Седой бросил свою шапку на скамейку:
- Охранять! – зная, что команду выполнят обе собаки, ушел не оборачиваясь.
   Чай с лимоном, медом и разнообразным печеньем способствовал не только разговору, но и протрезвлению. Время от времени поглядывая в окно – как там собаки? – Седой слушал Ярика, который мягко и вежливо распекал его за пьяный загул.
- Подумай, стоит ли портить себе жизнь в таком раннем возрасте. Мы пару дней назад парня забирали. В 17 лет печень уже ни к черту. Долго не протянет.
- Я сегодня сидел на пороге квартиры и состояние такое … позор одним словом. Сижу и думаю – если меня в пьяном виде чужие собаки в мою квартиру не пустили, то, как я должен был выглядеть в глазах людей? Все, завязываю с этим. Прямо с сегодняшнего дня.
- Ну, вот и ладушки. Перевязку делаем?
- Нет, спасибо. Дома бинты должны быть, сейчас перевяжусь сам и спать. С полудня на дрессплощадку.
- Я ближе к вечеру буду там. Все никак не заставлю Рифа по буму пройти.
- Зачем вам это? – Седой поднялся, застегивая куртку, - Риф все равно не сможет все препятствия брать.
- Зачем? – Ярик задумчиво потер подбородок рукой и, глядя на двух застывших в ожидании собак на улице, сказал, - вот тебе сегодня стало стыдно перед самим собой. А ты думаешь, что у собак меньше чувств, чем у тебя? Не хочу я, что бы Риф чувствовал себя ущербным. Он на дрессплощадку рвется с поводка, хоть я и вижу, что тяжело ему. Хочешь понять кого-то – поставь себя на его место. Даже на место собаки.
- Это, как?
- Представь, что тебя собаки водят в школу или на дрессплощадку. Ты целыми днями видишь только собак, которые за тобой ухаживают, кормят, выгуливают и только два – три раза в неделю водят на поляну в лесу, где ты встречаешься с людьми. Где можешь подурачиться с ними, обменяться новостями или просто понаблюдать. Как тебе?
   Седой задумался, глядя в окно – там Дина прижималась к Кингу, что бы согреться.
- Ярослав Львович, - полное обращение с трудом выдавилось из Седого, - можно я возьму пару печенюшек? Для них …
- Конечно, бери, - не дожидаясь, пока Седой протянет руку к столу, сам зачерпнул разносортного печенья из глубокой вазочки.
   Пришлось подставлять обе руки, а дверь открывать уже ногой. Увидев это, Ярик провел его до выхода и стоя в последних, стеклянных дверях, наблюдал, как парень скармливает печенье собакам. В глазах питомцев блеском светилась безграничная благодарность и преданность.
   Бежать в туфлях было неудобно, да и разогрелся он за чаем. Но бежали до самого дома – собакам всегда хочется побегать, а тут им нужно еще и согреться. В дверях квартиры, как раз стояла мать и вспоминала – все ли сделала, все ли взяла и не забыла ли что выключить. Стандартная ежеутрення процедура.
- Ты во сколько пришел вчера?
«Вчера» - это слово вдохновляло и настраивало на легкую отмазку.
- Не помню. Вышли гулять рано. Собаки просились гулять, - после волшебного слова «гулять» Кинг уже рванулся было обратно на улицу, а Динка развернулась прямо на пороге, чуть не сбив с ног мать.
- Он вчера весь вечер к двери подходил – прислушивался к каждому шороху в подъезде. А Дина от тапок твоих не отходила, легла на них и жалобно повизгивала.
- Ой, мам, это они на струнах жалости играют. Иди, а то опоздаешь. А мне им еще лапы вытереть и собираться.
- Ну, да … Отец вчера так и сказал, когда дневник смотрел: «Интересно, когда он успевает учить?» - мать спрятала ключи в сумку и добавила, уже спускаясь по лестнице, - сам не опоздай. Покорми малого – он уже встал и что- то задумал. Раза два его от чемодана с инструментами отгоняла.
   У Седого, как и у многих в школе, было два дневника. В «черновом» были все «наскальные рисунки», которые оставляли учителя, а «чистовой» заполнялся самим учеником, с подделкой подписей и придуманными мелочными замечаниями.
   Ежедневная процедура вычесывания нравилась обеим собакам. Попеременно, то одну, то другую Седой чистил щеткой, а они в это время блаженно прикрывали глаза и высунув язык с удовольствием изображали глупую улыбку. После обмывания лап в тазу с горячей водой обе развалились на ковре в гостиной. Седого отвлек подозрительный шум на кухне – сначала заскрипела нижняя дверца пенала, а потом грохнула об сковороду оброненная крышка. На ходу снимая куртку. Седой вошел на кухню и от его внимания не ускользнул неумело замаскированный виноватый взгляд младшего брата.
- Завтрак я сам приготовлю, а ты быстренько найди мою школьную сумку, вытряхни из нее все на пол и рассортируй.
- Учебники, в которых страницы еще «посклеены», доставать или ты мне их по наследству передашь?
- Нет такого слова – «посклеены». Не умничай, и не забудь на столе порядок навести.
- Вчера еще навел, - косясь на нижнюю дверцу пенала, пробурчал младший и ушел в комнату.
   Седой со знанием дела, абсолютно бесшумно открыл дверцу. Тусклый блеск под ситом выдал тайник. Тааак, что здесь? Понятно – рогатка. Толстую алюминиевую проволоку младший еще кое-как согнул, а зажать резинку «венгерку» на рогулинах не смог – силы не хватило. Заслышав шаги братишки, Седой сунул рогатку в нагрудный карман и отвернувшись к плите, снял со сковороды крышку:
- Это еще что? – Седой, улыбаясь, вспомнил свои первые опыты в приготовлении пищи, - Малый, ну ты блин, вообще …
   Младший озорно наблюдал из-за косяка двери, как старший брат вилкой пытается выковырять куски яичной скорлупы из недожаренной яичницы.
- Так. Сегодня, ты будешь сапером.
- Это, как?
- Будешь выискивать на ощупь кусочки скорлупы. Я пока собакам разогрею кашу, а ты принеси-ка плоскогубцы и остатки «венгерки» сюда.
   Глаза малого стали размером «по семь копеек», он заметно покраснел, бросил удивленный взгляд на закрытую дверцу пенала и снова исчез в комнате. Седой быстро поставил кастрюлю с кашей в духовку, поджег горелку и, развернув две пачки говяжьего фарша, бросил поверх каши. Пучок зелени, два капустных листа, четыре зубца чеснока – все быстро измельчил и оставил на доске, что бы добавлять в разогретую собачью еду. Лопаткой соскреб яичницу со сковороды на тарелку. Братишка пытался готовить на двоих, он с утра понял, что старший все же появлялся ночью дома, в отличие от тех дней, когда в школу уходил, оставляя не выгулянных собак. Вторую яичницу тоже пришлось готовить из четырех яиц – в последний момент Седого осенила идея розыгрыша. То и дело, отправляя из кухни мальчишку по всяким причинам (почистить кроссовки, убрать постель, найти книгу), Седой довел яичницу до кондиции и выложил на такую же тарелку. Несколько раз взмахнул подносом, окатывая потоком воздуха и давая завтраку остыть.
- А ветчина? – уже сидя за столом, придвигая тарелку к себе, братишка кивнул в сторону холодильника.
- Чуть не забыл, - Седой достал и отрезал два пласта холодного мяса, аккуратно положил рядом с желтками.
   Он наблюдал, как младший аккуратно вырезает желтки, переворачивает их на ветчину и прокалывает вилкой.
- Чуть не забыл, чуть не забыл, - передразнивая старшего брата, младший елозил желтками по мясу, - ты наверное, забыл даже, что школу заканчиваешь – со своими собаками-телками-дискотеками.
- Чего??? – Седой уже отложил плоскогубцы, готовясь отвесить малому затрещину.
- Так вчера папа сказал.
   Плоскогубцы снова вцепились в толстый алюминий.
- А что еще сказал папа?
- Всякое. Дай два рубля, скажу главную новость.
- Вымогатель. Держи и не забывай, что твоя яичница полна мелкой скорлупы, ешь осторожно и тщательно пережевывай, - Седой достал «трешку», положил на стол и, продолжая искоса наблюдать, как осторожно выискивает младший несуществующую скорлупу, продолжил обжимать рогатку.
- Папа на следующей неделе снова уезжает на учения. Надолго. Сам не знает на сколько, - и, отправив очередной кусок ветчины в рот, добавил, - вчера вечером собирал походный чемоданчик и в фонарь новые батарейки вставлял.
   Доведя рогатку до «ума», Седой скатал «скоблик» из газеты и выстрелил в молочную бутылку, стоящую у холодильника. Бутылка, покачиваясь, проглотила кусочек «Известий».
- Не понял? – младший даже вилку отложил, видя, что рогатка нырнула в нагрудный карман рубашки Седого.
- Рогатку в школу не брать. Залет, замечание в дневнике, вечером – угол. Цепочка событий ясно вырисовалась? – Седой говорил строго, глядя чуть поверх глаз младшего, - теперь смотри сюда – происходить будет здесь. Дважды не показываю.
   Оторвав кусок резинки, он быстро завязал два беседочных узла, одел на два пальца и отправил второй «скоблик» в бутылку.
- Держи. Не попадайся. К тому же такую прятать намного проще – бросил в книгу или тетрадь – и все, не было у тебя рагатки. Понял?
- Угу ... А правда, что в старших классах так шпаргалки передают на экзаменах?
- Правда. Потом научу.
   Лицо младшего брата светилось от восхищения. Седой не сомневался, что с сегодняшнего дня работы школьной уборщице прибавится. Минутой спустя, перемешивая фарш с кашей, он услышал за спиной:
- Или скорлупа была мелкая, или я ее съел и не заметил. Пасиб!
Седой оглянулся – младший уже вышел. Он перевел взгляд на «заминированную» яичницу, которую ему еще предстояло съесть.

Уходя в школу ко второму уроку, Седой присел, притянул за ошейники собак к себе, по очереди заглядывая в глаза, каждой, тихо сказал:
- Все, больше никакого алкоголя. Это я вам обещаю, - и уже выходя за дверь, он толкнул тапки на средину прихожей, - Охранять!