Дар Огневушки. Глава 9. Соседушки

 На счастье путешественников день выдался солнечным, безветренным. Полозья с мягким скрипом скользили по нетронутому, слепящему от солнечного света снегу. Иван, укрытый меховым пологом   даже вздремнул чуток  под убаюкивающий говорок мастера Кузьмы Ивановича. Лошадки двигались по неглубокому снежку ровно и бодро.
Скоро вдали, в низине между стеной тайги и берегом заледенелой речки  открылся небольшой посёлок.
Кузьма Иванович легонько потеребил Худобашева за плечо:
- Никитинка, Иван Захарович. Уже подъезжаем.
Посёлок с виду был совсем обычный для Сибири – из скученных бревенчатых домишек, небогатый. Срубные избы, выходящие на улицу неброскими фасадами. Те, что  поосновательнее - за высокими заборами, другие за   плетнями - победней, попроще. Широкая,  расчищенная от снежных наносов улица шла к поселковой площади.  Там открывался вид на местную церквушку с одной заботливо позолочённой луковкой…
На улицах Никитинки было совсем безлюдно. Лишь за заборами некоторых дворов залаяли собаки, почуяв появление чужаков. Кузьма Иванович непонимающе пожал плечами.
По улице выехали на площадь. За церковью,  минуя лавки и амбары,  дорога, сузившись, вела к самой окраине села.
 Худобашев втянул ноздрями воздух и насторожился. Сидящий перед ним извозчик, тоже принюхавшись,  вытянул шею и посмотрел вперёд. Тут же раздался растревоженный возглас мастера:
- Ох, батюшки! Ох, Богородица-заступница! Горит!
Из-за покатых крыш дальних домишек неряшливыми серыми разводами клубился дым.
Извозчики хлестнули лошадей.
- Ещё везенье им, что ныноче  безветренно. Ежели пламя ветром разнесёт, да перекинет на соседей, мигом займётся полдеревни. Пожар для Сибири, – стихийное бедствие. Вокруг леса. А строиться всё норовят вприжимку, скученно. – скороговоркой пояснял Кузьма Иванович.
- Здесь они все, родимые, сердешные. Соседское  хозяйство целым посёлком тушат. Да ведь иначе и нельзя… А  полыхает где-то на отшибе, с самого краю.
И тут же подскочил в санях от ужасающей догадки.
- Ох, батюшки мои! Ведуньи ведь изба-то! Самой! Ирины!
Они приблизились к горящей избе. Картина на пожаре открывалась странная. Вокруг пылающего дома, на безопасном расстоянии стояли местные –  по большей части мужики. Никто из них не бегал за водой,  не засыпал песком, землёй, не разбирал занявшиеся брёвна. Поселяне будто заворожённые смотрели,  как всё сильнее занималось пламенем бревенчатое здание. Кто-то из баб, стоящих поодаль, украдкой отворачивал лицо с размазанными грязными от копоти слезами.
 Приехавшие выскочили из саней. Мастер обратился к первому попавшемуся мужику из стоявших:
- Что приключилося? Пошто огонь  не тушите? Хозяйка где?
Местный не торопясь с ответом, криво усмехнулся:
- Хозяйка-то? Да померла хозяйка.
- Как так? Когда?
Мужик пожал плечами. Отвернулся, не ответил.
Кузьма Иванович растерянно снял шапку и  повернулся к подошедшему Худобашеву. Тот шёл с ружьём.
- Чертовщина тут какая-то, Иван Захарович. Не понимаю ничего. Сказывают, дескать, померла хозяйка.
Потёр затылок, покрутил седеющей курчавой головой, что-то припомнил.
- А что  с девчонкой? При ней ещё была девчонка. Она-то где?
И быстро пояснил Худобашеву:
- Бабёнка эта  не одна жила, а вместе с дочкой.
Прежний мужик лениво, нехотя повернул к ним голову. Кивнул по направлению к пожарищу.
- А там и есть. Где  же ей быть-то…- да так же, нехотя и отвернулся.
Кузьма Иванович открывши рот, не вымолвил и слова -  остолбенел.
Иван Худобашев, негромко выругавшись, посмотрел по сторонам и  подошёл к стоявшей поодаль бабе в годах.
- Скажи мне, хоть ты, матушка, что тут  такое деется. Дивлюсь  и в толк ничего  не возьму. Зачем же вы избу горящую не тушите?
Баба вздохнула тяжело, перекрестилась в сторону церквушки. Худобашев не отставал.
- А  про хозяйку мне сказали, что померла она. Про  дочь хозяйкину и вовсе ничегошеньки  не разберу.
-  Да ты не лезь  в эти дела, мил человек,  езжай  отсюда по-хорошему… Я знаю то же, что и все. Покойница Ирина оказалось ведьмой и напустила порчу на  селение.  Много людей от этой её напасти  у нас слегли.
Баба мотнула головой, смахнула слёзы.
- Это сперва слегли. После уже   с десяток и перемёрли.
- А что ж колдунья?
- Колдунья-то? Собачками колдунью  малость потравили. Она с того  душу чертям и отдала.
Иван сглотнул и выругался теперь уже молча, про себя.
- А дочка, дочка вроде как была при ней?
- Ступал бы ты, мил человек. На кой тебе сдалась ведьмина дочь?
Подошедший сзади мужичок поворотил Худобашева за плечо.
- Ты кто таков, чтобы до моей кумы привязываться?  Ты это что здесь баланжу  разводишь? Уймись покуда целый. Сам не уймёшься, так ведь я тебя уйму!
Иван Захарович сузил глаза, резко развернулся и ухватил мужика за грудки. Встряхнул, привлёк к себе. Мужичонка, почувствовав силу, несколько присмирел, обмяк,  проговорил обиженно:
- Ты хоть и крут, да больно молод. Ты погодил бы  со своим судом влезать. Не по делу твоя баланжа…
Иван ослабил хватку.
- Та девка за мамкину смерть  прокляла нас. Живою её оставлять – ждать в посёлок беды неминучей. А  здесь и  от прежних злокозней Ирины, поди, не оправились.
Кума пришла на помощь, вытирая слёзы кончиками шали:
- Мы  не со зла, мы  токмо о ребятушках своих, о детках малых думали.  Что сделаешь, нежели извести хотят… Одно и спасение  – спалить всё гнездо колдовское.
Худобашев отбросил мужика на снег. Снимая на ходу с плеча ружьё, побежал в сторону сорванной с петель калитки.
- А ну расступись! Расступись, кому сказал!
Собравшиеся у калитки сгрудились, недобро зароптали. Кузьма Иванович с ребятами, не дожидаясь зова,  подбежали сзади со вскинутыми ружьями. Иван выстрелил в воздух…
Народец, хоть и нехотя, но  расступался.
  Худобашев вбежал во двор. Зажжённая со всех сторон изба уже  вовсю пылала. Он бросился к крыльцу и со всей силы ударил в дверь ногой.
 http://www.proza.ru/2011/08/22/10