Скоро на нашу землю придут кельты

Скоро на нашу землю придут кельты. Они захватят каждый клочок земли, наденут свои разноцветные гетры и будут танцевать дикий языческий танец. Я буду смотреть на них очень внимательно, стараясь разгадать каждое движение, чтобы потом, в одиночестве и бескрайности полей, повторить его траве и деревьям. Сиды, пришедшие вместе с кельтами, будут смеяться над моими попытками стать язычницей. Но мне будет ни чуточки не обидно. Мне будет свободно и тихо.
Скоро на нашу землю придут кельты. Придут племенем, толпой, всей своей затерянной в древности мощью, всеми останками своего времени, всею громадой своих Стоунхенджей, Авильоном и прохладной долиной Гвин ап Нудда. Придут и гойдэллы, и бритты, но они не будут различаться между собой, они придут общей массой, одним стройным и строгим клином. Наверно, чтобы вышибить нам мозги. Наверное, чтобы построить нас в ряд и увести за собой, в далекие и пыльные века, затерять нас во временном пространстве, занести песком наши небоскребы – как новые Стоунхенджы новым десяткам поколений после нас.
Кельты придут, а я даже не испугаюсь. Мое сердце не замрет, глаза не округляться. Я просто закричу что-то богу Лугу, который будет идти в первых рядах, словно это не кельты пришли вернуть свои земли, а все племя Дану пришло на Маг Туиред. Он, этот незнакомец, конечно же, не обратит на меня никакого внимания – я ведь такая же песчинка времени, как земля под его ногами. Он мельком взглянет, а я подумаю, какого небесного цвета у него глаза, будто я всю жизнь видела их, как видела небо каждое утро над своей головой.
Я не буду думать о конце этого мира или света, я не буду думать о том, что не успела что-то доделать в своей прошлой и такой сиюминутной жизни. Я не буду думать даже о тебе.  Нет, передо мной откроются врата вечности, такой вечной и не имеющий ни конца ни края, что я даже не смогу вобрать понятие о ней в себя целиком, что обязательно что-то останется недоступно пониманию моего небольшого  и теперь почти шагнувшего в вечность ума. Каждый из нас будет смотреть на кельтов и думать о своем.
Я снова почувствую себя крестьянкой, бредущей домой после долгого рабочего дня. Бредущей неспешно, словно у нее миллион часов до захода солнца. Бредущей под знойным небом и жарким солнцем, бредущей под звон дождей, под завывание вьюги. Бредущей по грязи или сухой, потрескавшейся земле, по мокрому от снега асфальту, по раскаленному гудрону, по песку, даже по воде. Почувствую себя частью огромного целого моря, бескрайнего северного мира со своим ярким солнцем и белым снегом. Со своей зеленой травой и золотой рожью. Почувствую себя частичкой того огромного пласта крестьянок, которые брели по дорогам этого мира до меня. И почувствую – самое главное, почувствую, как становлюсь с ними в один ряд. Как сама становлюсь прошлым, сама исчезаю с этой земли воспоминанием. Пойму, что теперь я – небо, я – трава, я – суеверие и предрассудок. Я – та, что никогда не пройдется по землям вместе с другими, но я та, которая будет наблюдать за следующими. Напоминать им о вечном порывами ветра, о грустном колыханием трав или пением птиц.
И, почувствовав, как становлюсь частью истории этого мира, я снова взгляну на бога Луга. И он узнает меня. Он кивнет мне, приветствуя в новом облике, встречая на пороге новой жизни.
А я растеряюсь. Я стану другой, а кельты пройдут дальше. И множество людей рядом со мной станут другими. И став другими, они начнут искать друг друга, искать свои старые привычки, привязанности, обязательства.
А я буду смотреть на Луга и думать, куда же направляется он. И что будет делать, когда обойдет все земли. Сядет ли он на траве, выпит ли эля, сыграет ли в шахматы. Что почувствует, исполнив свою миссию до конца? Вздохнет ли с облегчением, разочарованием, удовольствием? 
Скоро на нашу землю придут кельты. Они захватят каждый клочок земли, наденут свои разноцветные гетры и будут танцевать дикий языческий танец. Скоро бог Луг откроет перед нами новый мир. И я буду стоять на пороге новой, такой непонятной жизни. Я буду младенцем с тоской и счастьем в незнакомых глазах. Я почувствую, как стала мифом, преданием этой и чужой земли. Услышу свое имя в Ведах, смогу станцевать вместе с Шивой, выйду из морской пены или научусь играть напев короля. Я стану листом Ниггла или теми образами, которые еще не открыло, а только готовится открыть человечество. Я стану ромашкой в венке на голове какой-нибудь девочки, бредущей с мамой под вечер домой по огромному для ее маленьких ножек полю-морю.
Скоро на нашу землю придут кельты. И только потом мы догадаемся, что это мы придем на их землю. Что это мы покинем наш прошлый, привычный мир. Покинем кланом, племенем, одним несгибаемым клином. С разного цвета кожей, развевающимися на ветру волосами. Придем на их землю без различия рас и имен Бога на устах у каждого. Это мы придем к ним – в рощи друидов, к столу Артура. Нас встретят кельты. И скажут, что теперь прошлое – это мы. И мы поймем, что это – большая ответственность. И…разбредемся кто куда. Каждый по-своему переживать свое путешествие и осваиваться в новом мире.
А я побегу на луга танцевать сидам.