Ученик

Оригинальное название 'The Youth'.


Мишель Элив всегда считал, что он свободен от проблем – он открыто насмехался над людьми, которые спрашивали его об этом. Пришёл он к такому судьбоносному выводу на одном из уроков английского языка. Мадмуазель Лорель, дама за 45, старавшаяся, однако, сохранить привлекательность для старшеклассников, задала в тот день вопрос: «Do you agree that teenage years are best time of your life?».
Честно говоря, Мишель видел её насквозь. Видел, как она хватается за красоту, уже с краёв превратившуюся в перегной. «А, может быть, этой красоты и не было никогда?» - думал он настолько часто, что его это немного коробило. Он приходил к выводу, что, возможно, мадмуазель Лорель удалось расцвести только тогда, когда до увядания остались считанные месяцы.
Но в подобной форме она пребывала уже довольно долго, и оттого уловки её всё ещё работали – сзади она выглядела как манекенщица. Пикантности образу добавляли юбка, белокурые волосы и солнцезащитные очки пополам с дорого выглядящей бижутерией – наверняка у неё дома стоит статуя «Дориана Грея», которая претерпевает изменения, а сама мадмуазель неизменна от времени, думал Мишель, изо всех сил стараясь произвести впечатление на преподавательницу.
Только поэтому он ответил «I’m disagree», не так, как остальные ученики. Мадмуазель Лорель искренне удивилась; как отметил Мишель, она вообще не старалась скрывать свои чувства, и может быть из-за этой детской наивности он и был влюблён в неё. «Please, tell me why», - попросила она.
Ученик Элив никогда не готовил домашнее задание по иностранному языку, но, благодаря унаследованной от отца великолепной памяти, никто об этом не догадывался и не верил Мишелю, когда тот убеждал всех в этом. Но правил он не знал и потому замялся, собирая слова в одно предложение. Тогда, чувствуя, что возникшая пауза переходит в обсуждение дружным классом безнравственного поведения своего самого экстраординарного ученика, как считала мадмуазель Лорель, она прервала его каторгу:
- Тогда скажи на родном, почему? – и, обращаясь к остальным, пояснила, - Мне просто интересно, как же такое может быть?
Уж тут фраза у Мишеля была готова.
- Видите ли, мадмуазель Лорель, ещё Иммануил Кант говорил, что юность была самым тяжёлым этапом его жизни. И думаю, что дело было отнюдь не во внешности. Меня и самого мало беспокоит мой внешний вид, - Мишель действительно неделями ходил в одной и той же одежде, редко мыл голову и стриг ногти, брился раз в два дня, но за это время его лицо успевало покрыться колючей щетиной длиной в пять миллиметров. Однако при этом его нельзя было назвать неряхой, оборванцем или ещё менее лестным эпитетом – он только старался выглядеть естественно, и у него это получалось. Для этого, в свою очередь, он ничего не делал, так как полагал, что с ним всё в порядке.
- Мне кажется, - продолжал Мишель ещё более уверенно, - что всё дело в нежелании взрослых понять нас, - под словом «нас» он понимал себя и Канта, - и в непонимании, - тут, по некоторому внутреннему сценарию, он, с надеждой на это самое понимание, заглянул мадмуазель Лорель в душу.
- Интересный ты всё-таки, - сказала она так, что остальные не слышали, и, смотря на Мишеля и улыбаясь, она громко продолжила, - может быть у тебя какие-то проблемы?
Мишель понял, для чего она играет этот спектакль. Тогда-то его и осенило, что теперь проблем у него совсем нет.
- Да нет у меня проблем, - с блаженной улыбкой подыгрывал учительнице её любимый ученик.
Мадмуазель Лорель ещё продолжала рассказывать всем, что из-за внешности переживать не стоит, что переходный возраст пройдёт, но Мишель уже не мог не улыбаться. «Проблем с Лори теперь точно нет», - взглянул он на неё из-под опущенных век.