Третий пост

Случилось  это,  когда  я  заканчивал  первый  курс  училища. Дело  было весной, ближе к  лету, когда листья  на  деревьях уже  полностью распустились, и в  теплом вечернем  воздухе стоял терпкий, горьковатый  запах  тополя. Согласно  графику  гарнизонных  нарядов на наше  училище  возлагался  наряд – гарнизонный  караул. Дошла  очередь  и  до  нашего  взвода. В  несении  караульной  службы  мы  уже  приобрели достаточный  опыт. Устав  Г и КС  изучили так,  что  знали  на  память  не  только  статьи   устава, но  и номера  этих статей. Но, тем не  менее,  подготовка  к  несению  гарнизонного караула проводилась очень тщательно. И  была  тому  особая причина.
Было  известно в  наших  курсантских  кругах, что  комендант  гарнизона,  полковник Ткаченко,  история  умалчивает, по  каким  причинам, проявлял  к  нашему  училищу  особое внимание. А  выражалось это  внимание  в  том,  что  редко  какой  караул  возвращался  с  несения  наряда  в  полном  составе:  за  нарушение  правил  несения  караульной  службы,  комендант  гарнизона  своей  властью  арестовывал  нарушителя  и  тут же  оставлял  его  в  одной  из  камер  на  энное  количество  суток.
А  обстоятельств, способствующих,  нарушению  Устава  Г и КС  в  гарнизонном карауле  хватало.
 Это  и  разговоры  с  арестованными,  и сон  на  посту. Согласно   табелю  постам,  часовые  выставлялись  на  три  поста. Первый  пост   был  снаружи  на территории  комендатуры,  второй   возле  камер  арестованных,  а  третий  был  за  территорией  комендатуры,  в  части  огромного  здания,  в  котором  размещалось  несколько  служб  и  частей  гарнизона,  в том  числе  и общежитие  слушателей  военной  академии. Пост  был  внутренний, двухсменный. Охранялись  помещения  военной  прокуратуры,  трибунала,  финансовой  службы  и  еще  чего-то  там.
       Назначили  меня  как  раз  на  этот  третий   пост,  который  был  самым  провокационным  в  несении  службы. А  дело  было вот в чем. Разводящий  выставлял  часового  на пост,   уходил   и  закрывал   входные двери  на замок.  Таким  образом, часовой  получал  дополнительную  гарантию  своей  безопасности  и  спокойного  несения службы. И вот в  этом-то  и  таилась  главная  опасность. В  распоряжении часового  было  на  двух  этажах  до  полутора  десятков  стульев, два  туалета,  городской  телефон, широченный  подоконник    окна   второго  этажа, с  которого  просматривалась  вся  улочка и  переход, по которому   проходил   маршрут  движения  разводящего.  Стоило  часовому  расслабиться,  присесть и  задремать  или  отвлечься  в момент  проверки и,  считай,  можно  было  быть  уверенным,  что  после  караула  останешься  здесь  на  вторые  сутки.
     Заступал я в  гарнизонный   караул  первый  раз  и, конечно, этих  тонкостей  тогда  еще  не  знал. Смена  у  меня  была  вторая,  с  21   до  23   часов. После  инструктажа  начальником  караула,  а  был  им  наш  любимый  командир взвода  капитан  Сергиенко, разводящий, командир классного  отделения,  сержант  Гудзь Володя, мой друг, выставил  меня  на  пост,  сопроводив  напутствием  бдительно  нести  службу.
      Первую  половину  смены  я  добросовестно  вымерял шагами   коридоры  двух  этажей  поста,  проверяя  печати  на  дверях  и,  стараясь  их  запомнить   крепче,   на случай  проверки.  Потом  мне  это   надоело, и я  стал  рассматривать  и  читать  служебную  информацию на  досках,  благо  ее   здесь  было  полно  прямо  перед  глазами. Но  там  ничего  интересного  не  было,  и  я  переключил  свое  внимание  на  окно. 
     Окно  находилось  на  площадке  перед  туалетами  в конце  поперечного коридора,  примыкавшего  к    основному. Окно  было  огромное,  сдвоенное,  из  четырех рам. Из  него  открывался  вид  на  окна  жилого  дома  напротив, где одновременно  были  видны  работающие  телевизоры. Улочка  была неширокая,  окна  были  открыты  и  звуки    в  тишине  вечера    доносились  до  меня  так четко, как будто телевизоры были рядом.
        Короче,   первую  смену    я  полностью  посвятил  изучению  поста  и  его  особенностей.  Через  два  часа   я  снова  заступил  на  пост.  Был  уже  час  ночи,  улица  была пуста, окна  темны   и  в  здании  стояла  абсолютная  тишина.  Пройдя  в  очередной раз  до  окна, я  развернулся  и,  уже, было, повернул  в  основной  коридор,  как  у  меня  над  головой  раздались  шаги!  Шаги были  быстрые,  но не очень громкие, какие-то  шаркающие. Что  такое?  Сердце  у  меня  бешено  заколотилось.  Нарушитель!!!  Это  мог  быть  только  нарушитель,  с  умыслом  проникший  на  пост! Посторонний  человек  не  мог  случайно  забрести на  пост, потому  что входная  дверь  закрыта  на  ключ!  Эта мысль  мгновенно  пронеслась  у  меня  в  голове,  и  я  бегом,  на  одних  носках,   стараясь  как можно меньше  шуметь, по  коридору помчался на третий  этаж.
      Перед  поворотом  на  лестничную  площадку  я  остановился, переводя  дыхание, выставив  вперед  штык  карабина,  осторожно выглянул,  затем  вышел.  На  площадке  первого  этажа  никого  не  было. Я  рванул  на  третий. Так  же  осторожно выглянул  из-за  угла  в  коридор.  Там тоже никого  не  было! Немножко  успокоившись,  я  пошел  вдоль  коридора,   проверяя  печати  и   двери. Все  печати  были  на  месте,  все  двери  были  заперты!  Я  прислушался,  надеясь  услышать  какие либо  звуки  за  запертыми  дверями. Двери–то  не все  опечатаны. Ничего.  Тишина  в  коридоре  стояла  такая,  что  я  слышал  стук  своего  сердца  и  собственное  дыхание. Постоял, затаившись,  затем   громким  твердым  шагом  пошел  к  началу  коридора,  рассчитывая   таким  образом  ввести  нарушителя  в  заблуждение.  На  самом  деле, зайдя  за  угол,  я  затаился, потихоньку  выглядывая    и  прислушиваясь,  не скрипнет  ли  открываемая   дверь. 
      Простоял  я  так   минут  десять,   почти  не   двигаясь,  у  меня  затекли  от  неудобной  позы  ноги, все  тело  почему-то  зудело, но  я  терпеливо,  как  охотничья  собака   на  стойке,  подстерегал  нарушителя.  Никто  не  появлялся,  я  успокоился окончательно, еще раз  проверил  запоры  дверей  и  пошел  на  второй  этаж.
      Прежним  маршрутом  я  дошел  до перекрестка коридоров,  остановился,  еще раз  прислушался. Тихо. И  вдруг  опять  шаги!!!  Вверху, над  головой! Я,  уже не соблюдая  никаких  мер  предосторожности, сломя голову, рванул  снова  наверх,  грохоча  по  двум  этажам  своими  подкованными  сапогами. Вихрем  взлетел  на  третий  этаж,  рассчитывая захватить  нарушителя,  но  когда  я  влетел  в коридор,  там  никого  уже  не  было. Я  снова  проверил,  уже  на  бегу,  все  печати  и  двери,  но  все  было  закрыто  и  опечатано. Это  было  какое-то  наваждение! 
       В течение  следующего  десятка  минут  я,  как  вор,  на  цыпочках,  стараясь  не  издавать  ни  единого  звука, ходил  от  одной  двери к другой,  прислушивался,  затаивался,  надеясь,   что  нарушитель  все-таки  появится. Не  будет  же  он  сидеть  в  комнате  до  утра!  Но  никто  так  и  не  появился.
      Когда  я  снова  спустился  вниз  и  пошел  по  коридору,  я  взял  себя  в  руки  и попытался  здраво  осмыслить  ситуацию.  Показаться  мне  не могло,  входные  двери  закрыты.  Других  шумов и  звуков,  помимо  шагов,  слышимых  в  одном месте, не было. Значит  здесь  что-то  другое.   Рассуждая     таким   образом,    я  дошел  до  перекрестка  коридоров,  и  тут  снова  я  услышал  шаги! Ну, это уж  слишком! Теперь  я не стал бежать  наверх,   а  остановился  и  внимательно прислушался.  Это  были  шаги  двух  человек, двигавшихся  одновременно в  противоположных  направлениях. Одни шаги  стихли  вдали  коридора, другие на  площадке  возле  туалета.
    И  тут   меня  осенило. Чтобы  проверить  свою  догадку, я  промерил  шагами  длину  коридора  второго  этажа, затем  поднялся  на  третий  и  сделал  то же  самое.  Длина  коридоров  была одинаковая,  но  коридор  третьего  этажа заканчивался  глухой  стенкой.
Все  было  просто. За  стенкой  коридора третьего  этажа  находилось  то  самое  общежитие  слушателей  военной  академии,  и  они  бегали  по  своим  делам  в  известный  угол. А я на втором этаже слышал  над  головой  их  шаги. Но тогда я этого  не знал и сделал  только один вывод,  что у меня на посту никого, кроме  меня,  нет.
     За моими  “героическими”  действиями  время  пролетело  незаметно. Не успел я отойти от  своих  переживаний,  как  послышался  звук  открываемой  двери,  и  я  во  весь  голос  гаркнул: - “Стой.  Кто идет?”.
     Разводящий  ответил,  и  я с  легким  сердцем  дал команду  на  приближение.  Сержант  Гудзь был  не один,  а с майором,  дежурным  по  гарнизону.  Я бодро  доложил,  что  за  время   несения  службы  на  посту  происшествий  не  произошло.
         Что-то  в  моем  поведении  заставило   дежурного  усомниться в  достоверности  моего  доклада. Майор  внимательно  посмотрел  на меня  и  сказал:  - “Часовой, докладывайте  все”.  Сбивчиво   я  доложил  ему  о  своих  поисках нарушителя  и тогда  он  громко  расхохотался.
         Уже  в  караульном  помещении  мне   разводящий разъяснил всю  ситуацию: 
- Я  совсем  забыл  тебе  сказать,  что  за  стенкой  слушатели  академии  живут,  -  заявил  он  под  общий  смех.
 До  конца  наряда весь  караул   подтрунивал  над  моим  приключением  на  посту. Тем  не менее, уже  в  училище,  при разборе  несения  наряда,  командир  взвода  за  бдительное  несение  службы  объявил  мне  внеочередное  увольнение. А  при  последующих  гарнизонных  караулах  я  просился всегда  только  на  третий  пост. Там  службу  хорошо  нести!





2.09.2003 г.                А.Беляков
 


Рецензии
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.