Укрытия Мудрости

Высоко в горах – далеко от людей – ближе к небу совершал своё служение Учитель И. Так он велел называть себя ученикам, сказав, что прежнее имя, как и низменные помыслы оставил внизу – в миру. Он был уже очень стар и нуждался в преемнике, которому бы мог передать знание, полученное от своего Учителя и что-то ещё, нашёптанное Мудростью только ему.

Хоть путь в эти места был нелёгким и тайным, а учение и житьё в горных пещерах ещё труднее, но всегда находились те, кто искал и надеялся получить ответы, и потому людской ручеёк, тёкший против законов вверх, мог иссякать временами, но – только на время. Немногие из пришедших решались остаться, куда меньше выдерживало такую жизнь, а из горстки выдержавших ради надежды на знакомство с Мудростью уже Учитель И называл достойного.

За тремя из учеников он пристально наблюдал. Придя сюда и дожив до посвящения, каждый получал новое имя, которое выбирал сам, но против которого не выступали остальные. Первый назвался звуком «А» и никто не возражал. Таких имён ни у кого не было. Второй, любитель талой воды, стал Тал, третий, пришедший, напевая дразнилку птички: «Лин ин, лин ин», согласился называться Лин.

Они были очень разными. А – молчун, наблюдавший происходящее вокруг и делавший собственные выводы. Тал – смелый, готовый к самопожертвованию, не всегда способный держать себя в руках. Лин – рассудительный, спокойный и доброжелательный, склонный помогать другим в постижении.

Мастер И учил их быть братьями, ничего не скрывать друг от друга, приходить на помощь без просьбы, без посторонних глаз и не гордясь сделанным.
- Вы трое, хотя и разные, но -  заодно. У вас общая цель, которой достигнете  лишь сообща и достойными средствами. Но даже, если из вас уцелеет один – появятся и другие, и цепь не прервётся, ибо такой сохранит заветы и передаст ученикам.
Так говорил им Учитель.

Жизнь маленькой общины была суровой, вся в  тяжком труде, едва обеспечивавшем пропитание. Но помимо молитв, медитаций и бесед с Учителем вёлся свой календарь и отмечались праздники. Это были дни посвящений учеников, когда они родились для новой жизни, дни таких же рождений Учителей, включая Мастера И, его Наставника и так далее, о которых Учитель И хранил память и рассказывал у костра Лину, Талу и А столь захватывающе и тепло, что ветер умолкал, затаив дыхание, подплывали облака и звёзды прислушивались.

Но настал день, когда их духовный отец почувствовал, что пора выбирать одного из братьев себе на замену. Он объявил ученикам, что наступает день последних вопросов к нему, во время которых они узнают о преемнике и своей судьбе. Потом им суждено расстаться.

Первым он позвал к себе молчуна А, всегда беспрекословно следовавшего его словам, и Тал с Лином подумали, что избрание нового Учителя состоялось и порадовались за брата.

А вошёл в пещеру, где на подстилке лежал Учитель, почтительно поклонился и дождался знака руки, после чего опустился на колени.

А не смог бы сказать сколько прошло времени в молчании. Они смотрели друг на друга. А старался запечатлеть в сердце черты уходящего от них Мастера и проглотить ком, поднимавшийся к горлу. Мудрый наставник понимал, что с ним творится, и прекратил эту пытку, жестом дав понять, чтобы тот уходил.

А вышел и не видел, как заплакал Учитель, который подумал, что не зря посвятил себя этому служению, не зря жил, раз есть что и кого оставить. Пока А возвращался к братьям, весь сжавшись и рукавом утирая слёзы, чтобы не огорчить их, он ещё держался, но попав в их объятия разрыдался.

«Держитесь и в самом тяжком, не сдаваясь, ибо может статься грядёт и более трудное испытание, которому уступит это, - говорил им Учитель И, - Не стыдитесь слёз. Они показывают, что хотя бы немного хорошего в вас осталось».

Вторым прощаться пошёл Тал. Он спросил у духовного отца:
- Учитель, ты – воплощённая мудрость. Есть ли что-то ещё, что ты бы хотел нам открыть?
И тогда Мастер И, знаком показав, чтобы Тал подсел поближе, тихо заговорил:
- Я скажу тебе и Лину кое-что, но до главного, чтоб и вас полюбила Мудрость, вам придётся дойти самим.
Когда-то я стал частью традиции… традиции передачи и укрытия Мудрости. Я принял это от своего Учителя, о котором тебе известно. Он – от своего… Начало этого уходит в глубину времён. Никто не сможет сказать, что знает, как стара эта история. Думаю, она ненамного моложе мира.

Учитель И помолчал, видно, собираясь с силами, и продолжил:
- Когда Небо решило послать людям Мудрость, у тех уже было Самомнение, которое за них рассудило так: коль нижнее (они) подобно верхнему (Небесам), то они – не менее совершенны и в подачках свыше не нуждаются. Мудрость стали гнать, безумствуя в своей гордыне, которая заставляла каждого из них доказывать другим, что только он (его народ, войско) первые в мире, а прочие – пыль у них под ногами.
Но всё же и тогда были способные услышать и понять Мудрость. Чтоб сохранить и сохраниться, они уходили в безлюдные места – пустыни, леса и горы. Так в этих пещерах появился первый Учитель.
С тех пор прошли века. Учителям приходилось бежать и скрываться. Они погибали, гибли и их ученики. Кто-то из них слишком рано приходил в мир со Словом, когда тот ещё был неспособен вместить его… Но как, Тал, узнать это, сидя здесь, рано или пора? Согласен?
- Да, Учитель, - отвечал тот.
- Нужен и хранитель знания, который остаётся, чтоб передать его, и те, кто пойдут на разведку, а может оказаться – на смерть.
Один из Учителей – Новалис – заметил, что Бог нуждается в помощи, поскольку Он нуждается в любви. Любовь бывает мудрей Мудрости. Там, где царит Любовь, и Мудрости хорошо.
- Тал, - сказал Учитель И.
- Да, Учитель, - раздалось в ответ.
- По тебе – идти в разведку боем. У Лина – свой путь. Но вы забыли, как там – внизу. Один из Учителей уже говорил, отпуская в мир учеников: «Я посылаю вас туда, словно овец среди волков. Будьте же мудры, как змеи и кротки, как голуби».
После этих слов Учитель И попрощался с Талом.

Лину же мудрый наставник сказал:
- Есть хранители сокровенного вдали от тех, кто способен его растоптать. Это – А.
Есть те, кто кричат о сокровенном на площадях и с кровель. Часто их путь недолог среди недостойных этих слов. Немало их продолжателей на деле оказываются не лучше тех против кого выступают.
Есть другие. Они живут в миру и мечтают о лучшем. Доверяют свои мечты пергаменту, чтобы у тех, кто не знает иного, кроме творящегося вокруг, открывались глаза и разверзались уши, обретая тонкий слух, способный уловить шёпот Мудрости. Их дело не менее ценно. Они, нередко не ведая этого, образуют невидимый Орден Служения. Играя бисером слов, такие Мастера знают для чего. Это – твой путь. Благословляю тебя на него, Лин. Прощай.


На следующий день они нашли Учителя не дышащим, с умиротворённой улыбкой на лице. Очевидно, он ушёл легко, во сне, а тот, кто ушёл во сне, потом гуляет по снам других и, значит, когда-нибудь придёт и к нам, - подумали ученики. После похорон А, Тал и Лин сели вместе и каждый ещё раз поведал, что он услышал от Учителя при прощании.

Когда же спустя день двое из них стали собираться в дорогу, молчун А, оставшийся за Учителя, напутствовал братьев:
- Внизу вас ждут бОльшие испытания, чем меня здесь. Я – только хранитель укрытия Мудрости. Вашими же устами Она будет вещать. Вы станете указывать путь другим, а кого-то отсылать ко мне…
А замолчал, словно не в силах продолжать. Братья обнялись и уже хотели уходить, но тут А решился:
- Учитель приходил ко мне этой ночью.
Тал и Лин посмотрели на него.
- Он поведал мне притчу, но она – для вас.
- И ты молчал? – удивился Тал. Удивился и Лин.
- Простите меня, братья.
- Ничего, видно, ты расстроился, - сказал Тал.
- Присядьте, и я расскажу вам.
Братья сделали, как он просил.
- Учитель сказал, что слышал о том, как некогда на разных концах большой пустыни жили два святых человека. Они помогали другим вытерпеть удары судьбы, вылечиться, просили за них в молитвах и ожидали совета. Одно то, что есть такие заступники, уже вселяло надежду в несчастных и ищущих успокоения. Поток их не иссякал, и один из пустынников, согнувшись под тяжестью чужих бед, дрогнул и, будучи более не в состоянии нести на себе горести и болезни мира, ночью тайком ушёл оттуда. Он направился прямо ко второму, желая понять, почему тот справляется со своей ношей. Может быть, к нему идут меньше? Но когда он увидел нескончаемую толпу народа, ожидавшую приёма, то совсем пал духом. К нему и вполовину столько не приходило. Он стал молиться за этого святого, чтобы тот выдержал и не поступил так, как он, беглец.

Ему захотелось спросить, где тот берёт силы, когда их уже не остаётся. Он дождался, пока до него дошла очередь и, не признавшись, сказал, что принёс приветствие от пустынника с другого края этой безжизненной земли. Святой очень обрадовался и благодарил.
Беглец сказал, что пришёл лишь для этого и чтобы спросить, как пустынник выдерживает?.. И указал на людское море позади себя.
На что тот простодушно отвечал:
- Я бы не выдержал, если б не знал, что на другом конце пустыни так же служит брат, от которого ты принёс привет. Я слышал, что ему приходится куда труднее, но он-то не жалуется и продолжает своё дело. Не раз я уже готов был уйти, истратив, казалось, последние силы… однако стыд перед этим святым всякий раз удерживал меня. Ты был у него. Скажи, нелегко ему?
- Думаю, да.
- А несчастных ещё больше, чем здесь?
Беглец опустил голову.
- Вот видишь! Ему даже труднее, а он хочет и меня ободрить. Передай ему мою благодарность, если снова окажешься там. Теперь-то я точно всё выдержу!

После этого беглец вернулся на прежнее место служения, по дороге мучаясь уже другим вопросом: отчего к нему идёт людей меньше, чем к пустыннику, от которого он шёл? Ведь люди живут ближе к его месту служения… Неужели святой не так прост? Тогда он мог разгадать, кто на самом деле пришёл к нему под видом только доставившего привет, но не показать этого, чтобы помочь ему…

Тал и Лин, лица которых сильно посерьёзнели после услышанного, были давно уже далеко внизу, и вечер упал на горы. А уснул и во сне ему снова явился Учитель И. Мастер, как показалось А, с удивлением посмотрел на него и спросил:
- А! Почему ты изменил концовку моей притчи? Я говорил, что они оба дрогнули и встретились на полпути, но один признался в своей слабости, второй же – нет, наставив его, в чём признался лишь перед смертью, когда мог быть спокойным за первого и себя, исполнившего предназначение.

- Учитель мой, - отвечал А, - теперь даже, если один из братьев дрогнет и, бросив всё, придёт за поддержкой к другому, а тот тоже окажется слаб…
- Они не поверят слабости другого, вспомнив притчу, - закончил его фразу Мастер И, - а решат, что это просто проверка стойкости и дружеская поддержка.
Мастер И покачал головой, глядя на бывшего ученика, и сказал:
- Однако этому я тебя не учил. Я учил вас доверяться друг другу.
- Учитель, в миру, где доверие продаётся и предаётся, иная концовка этой притчи окажется им полезнее, - отвечал ему А.
- Как знать, Учитель А… Чем станут же они тогда отличаться от мира? Как знать…                .