Я её люблю

               
      - Всю жизнь Валя вспоминает ту, самую тяжёлую в её жизни, ночь. Она не могла заставить себя уснуть, не могла сомкнуть глаз. За окном холодный ветер срывал листья с веток деревьев и играл ими до тех пор, пока они не находили себе приют, зацепившись за колючки кустарника. Он выл за окном, и от этого воя было ещё тяжелее на сердце. Слёзы, сами собою, катились по щекам из красных от бессонницы глаз. А утром надо было идти на работу. И никому не было дела до того, что с нею случилось. Люди утром бежали на работу, весело рассказывая на бегу, друг другу утренние новости и никому не было дела до неё, молоденькой девчонки с красными глазами и опухшим от слёз лицом.
      Валентина, после окончания педагогического училища, устроилась в школу преподавателем младших классов. Находилась школа в маленьком городке - районом центре. Родители помогли ей найти и снять однокомнатную квартиру, помогали продуктами, навещали, когда по своим делам, или по работе, приезжали в районный центр.
      Мама, родная мама, только она могла бы понять её, посоветовать, посочувствовать. Но до неё надо ехать почти сто километров автобусом, в соседний район. Да и как она расскажет маме обо всём, что случилось? Мама перед отъездом из дома предупреждала её, чтобы Валя не доверяла мужчинам, пока хорошо не узнает их, пока по настоящему не полюбит и пока не почувствует сердцем, что и избранник её сердца любит её.
     Но все мамины наставления вмиг улетучились у неё из головы, когда Витя в первый раз пригласил её потанцевать на вечеринке у Валиной подруги - Люды. У Людмилы был день рождения. Она не захотела праздновать юбилей в кафе или в ресторане, а пригласила сотрудников по работе и близких подруг к себе домой. Квартира была большая, и места хватало, чтобы поставить столы. Была и большая комната, где можно было потанцевать, не мешая застолью. Было по-домашнему чисто, пристойно и уютно.
     Витя ещё за столом привлёк Валино внимание тем, что не пил спиртного, произнёс в честь именинницы поздравление в стихах и вел себя на вечеринке как-то уж очень застенчиво, будто стесняясь кого. Она вся напряглась, когда он пригласил её на танец, в вальсе обнял её за талию и стал кружить, очень легко и грациозно. От выпитого вина, а, скорее всего, от близости симпатичного, высокого, стройного мужчины у неё закружилась голова, и она доверчиво склонила её ему на плечо.
     Валя уже точно и не помнит, о чём они говорили в тот вечер, но ей было так хорошо с ним, как не было хорошо, ни с кем, никогда в жизни. Да и не было у неё никого до встречи с Виктором, если не считать, конечно, её школьного, детского увлечения школьным учителем физкультуры. Об этом увлечении знала только она. И никто больше. Даже школьным подругам она ничего о своем тайном увлечении не рассказывала. Это было так давно.
     Она, уже работая здесь, встретила учителя случайно в областном городе на автобусной остановке, но он не узнал её, свою бывшую ученицу. И у неё ничего не шевельнулось в сердце. Недаром говорят, что время всё лечит. Прошло детское увлечение, прошла и детская любовь.
     Тогда, на вечеринке, она была на вершине счастья и никого не замечала вокруг, кроме Вити. Как только начинала играть музыка, Валентина тянула его за руку танцевать. Виктор заразительно смеялся и шептал ей на ухо, что, натанцевавшись, она сегодня будет спать, как младенец. Улыбаясь, она соглашалась с ним и, видя, что он охотно идёт за ней на очередной танец, ликовала в душе.      
     - И, действительно, в эту ночь она спала, как младенец, прижавшись к нему всем телом. Её голова лежала у него на груди, и она слышала, как бьётся его сердце. Луна заглядывала к ней в комнату через окошко и, увидев, что она не одна, стыдливо прикрывалась тучкой. Целый месяц вечером он приходил к ней, стучал легонько в окно и она, счастливая, пунцовая от прихлынувшей к лицу крови, летела открывать ему двери. Потом он долго целовал её упругими губами и, когда опухшие губы начинали болеть, поднимал на руки и нёс в комнату. Никого, кроме него, для неё не существовало. Где бы она ни была, что бы она ни делала, она всегда думала только о нём, о Вите.
     Она ничего не знала о нём, как и он о ней. Она ни о чём не думала. Ей просто было легко с ним. Да они и не говорили между собою ни о нём, ни о ней. Они упивались своим счастьем. Они любили друг друга, а, когда любишь, слова только мешают. Взгляды, руки и, в поцелуе, губы рассказывали о взаимных чувствах друг к другу, нежности и любви. Казалось, что ничто не может помешать счастью влюблённых. Она даже ключ ему заказала от входной двери на случай, если он придёт домой раньше её.
     - В тот день он пришёл раньше, чем обычно. Она, кинувшись ему на шею, вдруг почувствовала, что его руки не обняли, как это было всегда при встрече, и не прижали её к нему. Какой - то неприятный холодок шёл от него.
     - Что случилось? Ты не заболел, - спросила она, заглядывая ему в глаза, и вдруг увидела, что эти, всегда родные, тёплые, улыбчивые глаза холодно смотрят на неё, как на совершенно незнакомого человека.
     - Ты меня извини, Валя, но сегодня я забежал к тебе только на минуточку. Еду на вокзал. Жена вечерним поездом приезжает, - неловко мял он в руках свою шляпу. У Вали стали ватными ноги, голова закружилась и она, потеряв сознание, рухнула на пол. Валя очень удивилась, что лежит на кровати. Виктор, в осеннем пальто и в шляпе, стоял над ней и протирал её лицо смоченной в воде марлей.
     - Я виноват перед тобою, что ничего не рассказал тебе о себе, о том, что женат. Давно хотел рассказать, но боялся, что ты не захочешь больше видеть меня. Прости меня, пожалуйста, - он украдкой посмотрел на часы.
     - Опаздывает. Даже пальто не снял. Так, в пальто, и нёс меня до кровати, - промелькнуло в голове у Вали.
    - Ничего, всё хорошо. Ты опаздываешь уже? Иди, встречай жену. А я полежу немного и встану, - голос её стал какой-то тусклый, уставший, без интонации.
     - Я за тебя боюсь. Как ты себя чувствуешь, – виновато спросил он.
     - Да всё хорошо. За меня не бойся. Иди уже, – и, когда он уже открыл дверь, чтобы уйти, попросила, - Витя, ключи от дверей положи на тумбочку, чтобы у тебя не забирать потом. И не приходи ко мне больше. Так мне легче будет.
     Прошло  восемь лет. За это время Валя с помощью родителей купила двухкомнатную квартиру и жила в ней. Часто, очень часто она вспоминала о Викторе. До сих пор Валя не знает, почему тогда, когда она встречалась с Виктором, никто из подруг не сказал ей о том, что он женат. А поверила бы она тогда подругам? Наверное, нет. Она жила им, не представляла свою жизнь без него. Он был в то время её миром, её жизнью, её идеалом. Много раз собиралась она встретиться с Виктором, чтобы посмотреть в такие родные, милые глаза, поговорить, в душе надеясь, что он вернётся к ней.
     Один раз, зимою, даже пришла на улицу, где он жил, и даже увидела его, но в последнее мгновение что-то остановило её. Потом, дома, уткнувшись зарёванным лицом в подушку, она проклинала себя за нерешительность, но, через время, поняла, что поступила правильно, сохранив его семью. Пусть ей плохо, но зато её любимый человек счастлив, живёт семьёй, любит жену и воспитывает дочь.
      Когда у неё от Виктора родился сын,  она, в честь отца, назвала его Виктором. Это была частичка её любимого человека и маленькому Вите досталась и та часть любви и нежности, которая должна была достаться  большому Виктору, если бы он жил с ними, в одной семье. Позже, переболев душой и успокоившись, Валя два раза пыталась выйти замуж, но ничего хорошего из этого не вышло. Или она такая требовательная к мужчинам стала, или мужчины встретились ей не такие, не похожие на Виктора, не самостоятельные. То пьют, то работать не хотят, норовят за счёт жены прожить. Да и настоящего чувства любви, какое она когда–то испытала к Виктору, к ним, её законным мужьям, у неё не было.
     Остыло её сердце. Не встретился на её пути человек, хотя бы чуточку похожий на Виктора, которого она смогла бы полюбить. Так и жили они вдвоём, с сыном, с её Виктором Викторовичем. Она произносила это имя сотни раз на день. Оно (имя) музыкой звучало в ней, и  звук имени так нравился ей, что она могла повторять его без конца. Так получилось, что у Виктора через два месяца после выхода из роддома Вали, родилась дочка. Назвали её Люсей. Иногда Валя видела Виктора, даже один раз столкнулась с ним лицом к лицу, но она сделала вид, что не узнала его, прошла мимо.
     Городок был небольшой и все в нём знали всё друг о друге. И, конечно же, все знали, от кого родился у неё сын. Узнала она и жену Виктора, Любовь Ивановну, женщину красивую и общительную. Пришлось им частенько встречаться, так как учиться Люся поступила в школу, где преподавала Валя, в один класс с Витей. Хорошо ещё, что она отказалась вести тот класс, где учился её сын, чтобы он чувствовал себя в школе так же, как и остальные ученики, чтобы не было повода для разговоров, что она завышает оценки сыну.
     С Любовью Ивановной она встречалась в школе, на собраниях, обсуждала с ней и другими родителями классные дела, поведение и успеваемость детей. Маленькому Вите почему-то с первого дня понравилась девочка Люся и он, несмотря на то, что Валя категорически не хотела, чтобы он с нею сидел, проявил характер, и остался сидеть с нею за одной партой.
      Пыталась учительница, по просьбе Вали, любыми способами пересадить его. Сажала его за парту то с мальчиком, то с другой девочкой, но это ни к чему хорошему не привело. Девочек он начинал обижать, дёргал за косы, чертил у них в тетрадях. С мальчиками дрался, не мог поделить место за столом. Ему мешало всё, что принадлежало соседу. И успокаивался он только тогда, когда его снова пересаживали за стол, за которым сидела Люся.
        Ночью Валю разбудило тяжёлое дыхание Вити. Положив руку на лоб сына, она почувствовала, что у сына слегка повышена температура. Утром она с Витей была в кабинете районного педиатра. В кабинете сидела детский врач Ирина Михайловна и, напротив неё молоденькая медсестра Ксения.
      - Валентина Сергеевна, будьте добры, принесите, пожалуйста, из регистратуры Витину карточку, пока я Витю буду осматривать, - заполняя какую-то бумагу, попросила Ирина Михайловна.      
      - Надеюсь, Витя плакать не будет во время Вашего отсутствия? Какой парень большой вырос. 
      - Не будешь плакать, - спросила она Витю после того, как Валя вышла из кабинета.
      - Нет. Я уколов не боюсь, – широко открытыми глазами посмотрел он на врача.               
      -А я уколы тебе и не буду делать. 
      - Витя, а ты уже в школу ходишь, - спросила мальчика медсестра.    
      - Да, я уже в первый класс хожу, - с гордостью ответил он.
      - А с кем ты сидишь, – серьёзно спросила Витю Ксения.
      - С девочкой, - ответил он.
      - А девочку как зовут, - допытывалась Ксения.
      - Зовут? Люсей, - начал ёрзать на топчане Витя.
      - А она красивая, нравится тебе, – не отставала от Вити Ксеня.
      - Да, она красивее всех. Я её люблю. Только Вы не говорите об этом маме, а то она меня опять ругать будет.
       Человек не может знать того, что может с ним произойдёт завтра или через неделю. Большинство людей планирует своё время, особенно время отпусков, время отдыха. Но жизнь всегда вносит в планы людей свои коррективы.
Вот и Валя с сыном планировали съездить, хотя бы на месяц, отдохнуть и помочь по хозяйству к маме и бабушке.
     Но пришлось им ехать в Турцию. Она – старшей группы, а сын с ней, как турист. Нет, она не отказывалась от поездки. Не отказывалась потому, что сама никогда не ездила дальше своей области, да и сын  будет с нею, под присмотром. Загоревшие, полные впечатлений от сказочной природы, возвращались они автобусом в родной городок через две недели. Автобус был старенький, весь ржавый и страшно скрипучий. На каждой кочке он жаловался на старость стуком подвески и писком тормозов.
     В салоне стояла невыносимая жара. Какой кондиционер. Это по Турции они ездили в комфортабельных автобусах, оборудованных кондиционерами. Здесь, в своих родных автобусах, пассажиры о них только слышали понаслышке, но никогда не имели возможности пользоваться прелестями комфорта. Они привычны и к жаре и к холоду. Им лишь бы добраться домой, любыми путями. Пусть без места, стоя, держась за верхние поручни, когда у ног привязана коза, купленная каким – то пассажиром по случаю на базаре и навалена гора каких-то мешков. С чем они, непонятно, но за всё заплачено шоферу наличными, и мешки едут в салоне на одних права с пассажирами. Так они и добирались домой, вставший родным районный центр. Хорошо ещё, что детей из группы родители забрали на железнодорожной станции.
     Внезапно автобус остановился. Дорогу пересекала похоронная процессия. Впереди шли женщины и забрасывали перекрёстки дорог живыми цветами. Таков здесь местный обычай. В рай или в ад попадёт покойник, никто из живых не знает. На это есть суд Божий. Но здесь, на земле, его последний путь до кладбища устилают цветами. И поминают его только хорошими словами, как бы забывая о тех грехах, которые он совершил за свою жизнь. За грехи его потом, там, строго спросят и воздадут по заслугам. Гроб везли в кузове грузовой машины. В изголовье гроба сидели скорбные родственники.
     - Мама, а почему Люся  там, - дёрнул Витя за рукав Валю.
     - Какая Люся, - не поняла она.
     - Люся, моя Люся, - прошептал  он.
Теперь и Валя увидела в кузове медленно едущей мимо машины плачущую Любовь Ивановну и прижавшуюся к ней маленькую, беззащитную Люсю. Они были в чёрных платках. Защемило сердце и она, забыв обо всём на свете, бросилась к выходу. За ней, захватив сумку с вещами, через мешки, мимо привязанной к сиденью бородатой козы, пробирался к выходу и Витя.
     - Пожалуйста, откройте двери. Мне очень надо выйти, - попросила водителя автобуса Валя.
     - Мама, и я с тобою, - жалобно подал голос Витя.
     А случилось вот что. Виктор задержался до вечера на работе. Работал он в частной фирме по продаже оптовых товаров. На работе считался отличным работником. Обычно на работу он ездил на машине, но в тот день он отдал машину на станцию технического обслуживания. Необходимо было пройти технический осмотр в Г. А. И, а у него резина уже была «лысой»  и требовала замены.
     Так, видно, надо было случиться, что он оказался около места, где весело проводили время пьяные местные  подростки. Обычно никто не обращает внимания на то, что подвыпившая молодёжь не поёт, а кричит пьяные куплеты, громко. Иногда с помощью кулаков, разбирается между собою. Он тоже бы равнодушно прошёл мимо, не обратив на них внимания, если бы не услышал слабый, плачущий голос девчонки, - пустите, что вы делаете. Ой, мама. Сразу перед глазами у него встала его любимая дочка, его Люся. И он, ни секунды не колеблясь, кинулся к ней на помощь. Потом, в больнице, он только успел спросить, все ли нормально с девчонкой, и умер. Умер от ножевых ран, нанесённых ему подло, в спину.
     - Раны, не совместимые с жизнью, - сказал врач скорой помощи, куда его привезли ночью, -  крови много потерял. Скорую помощь вызвали поздно. Как земля только таких подонков носит. Такой здоровый мужчина. Ему бы жить да жить. Обидно вот что. Он умер, а они и откупиться могут. Будут жить себе припеваючи и как забавное происшествие вспоминать об этом эпизоде с убийством. Плохое у нас правосудие.
     Домой они пришли поздно, уставшие физически и, главное, морально. Сумка с вещами показалась очень тяжёлой. От слёз глаза Вали были красными, а лицо опухло. Плакал на кладбище и Витя. Плакал от того, что видел плачущую Люсю. Не мог он терпеть чужих слёз.
     - Мама, а тех людей, кто убил дядю Витю, найдут и накажут, - гладя мать по плечу, спросил её Витя. Валя, услышав, как он сказал «дядю Витю», залилась горькими слезами.
     - Не дядя он тебе, сынок. Это отец твой родной. Сегодня мы с тобою были на похоронах твоего отца. А Люся тебе приходится сестрою. Родною сестрою. Наверное, поэтому ты с ней и дружишь и тянет тебя к ней, что кровь родную чувствуешь. Поэтому и защищал её всегда. Господи, как  они без отца жить–то будут. У Любы, кажется, и специальности нет никакой. Работает кем-то в продуктовом магазине, - всхлипывая, говорила Валя. Она часто Любовь Ивановну видела там, когда заходила в магазин за продуктами. Что-то раскладывала она по полкам магазина, порядок наводила,  или ценники меняла.
     - Люся мне сестра? Как это? Что, совсем, совсем родная? А почему ты мне ничего не сказала? А почему же мы не вместе живём? А Люся знает о том, что я её брат, - завалил он мать вопросами.
    - Знаешь, сынок, давай этот разговор отложим на завтра. Мы с тобою слишком устали сегодня. Слишком много событий на один день.  Ложись спать, а завтра я тебе всё объясню. Поцеловав сына, она ушла к себе в спальню и, не раздеваясь, упала на кровать. Перед глазами проходили картины прошлого. Сколько уже прожито, а что хорошего она в жизни видела? Работа и дом. Вот и все её интересы, вся её личная, неудавшаяся  жизнь.
     А как она была счастлива с Витей в тот месяц, когда он приходил к ней. И пусть он обманул невольно её и оставил, уйдя к жене, всё равно она благодарна ему за те минуты счастья, что он ей подарил. Благодарна ему за то, что у неё родился такой прекрасный сын, её Виктор Викторович. Парень растёт честным, открытым, готовым постоять за правду. Кем он будет, когда вырастет. Но она знает, что он плохим человеком не будет. Она всё сделает, чтобы её Витя был похож на отца. Нет, у неё очень даже удавшаяся жизнь. Она любила и была любима. У неё такой прекрасный сын и любимая работа. Что ещё человеку надо?
     Конечно, хочется и лучше одеться, и  в город областной съездить, в театр сходить. Она уже забыла, когда последний раз в театре была. Кажется, ещё студенткой. Да и Витю надо в театр и на концерт артистов эстрады сводить, выставку картин показать. Человек не может жить без искусства. Вдруг в нём зарыт талант артиста или художника. Талант так и может продремать всю жизнь в нём и не проснуться за повседневными заботами о насущной жизни. Надо попробовать его разбудить, расшевелить. А как же Люся, дочка Вити?
     Сколько вопросов, на которые нет ответа. Ничего. Время лечит. Жизнь всё решит, всё разложит по полочкам, только не сразу, а постепенно, шаг за шагом. За окном поднялся сильный ветер. Блеснула где-то далеко, далеко молния, но грома не было слышно. Деревья сильно раскачивались и слышно было, как они скрипели. Через время ветер стих и разразился ливень. Дождь барабанил по окнам и крыше. Вот и славно, что дождик пошёл. Смоет пыль на дорогах, на листочках деревьев, очистит воздух.
      -Пролетело лето. Жёлтые листочки  на деревьях напомнили о том, что наступила золотая осень. Школьники пошли в школу. Первоклассники, маленькие, неуклюжие, с важным видом тащили набитые тяжёлыми книжками портфели. Витя по-прежнему никому не уступал место рядом с Люсей и по–прежнему опекал её. Только Валя уже не была против того, чтобы они сидели рядом. Что Бог ни делает, всё к лучшему. Это и хорошо, что ей уже не надо скрывать от сына свою тайну.
     Тогда, утром, после похорон отца, она рассказала всё сыну. Конечно, не совсем всё, но о своих чувствах к большому Виктору она рассказала сыну без утайки. И он всё, как взрослый, понял. Прижавшись к ней и нежно поцеловав в щёчку, он тогда сказал ей, - мама, ты у меня самая хорошая и я очень тебя люблю. Между ними как-то само собою установились доверительные отношения. Он рассказывал ей о своих мальчишеских тайнах, как товарищу и она, вникая в его заботы, давала ему совет, как поступить ему в данном случае. Рассказывал он ей и о том, что изредка провожает Люсю домой и бывает у неё в гостях. Даже уроки у неё вместе иногда готовят.
     - Мама, она такая хорошая. Она всё умеет делать. И покушать приготовить умеет, и стирает, и полы моет. Тётя Люба ею очень довольна.
    - Витя учился в восьмом классе, когда однажды, придя домой и, не сказав ни слова, сел на диване и задумался. Валя почувствовала, что у него что-то случилось, но не стала торопить события. Пусть сам, когда  захочет, расскажет. Прошло  два часа, которые показались ей вечностью.
     - Мама, а зачем люди водку пьют. От пьяных людей одни беды. Папу нашего тоже пьяные ножом ударили. Зачем только водку в магазинах продают, - тихо задавал он  ей вопросы, - неужели её нельзя запретить выпускать?
     - А почему тебя волнует это? Ты сегодня с каким–то знакомым столкнулся, который был пьян? Или про смерть папы вспомнил, - поинтересовалась она.
     - Знаешь, мама, Любовь Ивановну с работы выгнали за то, что она сделала на работе растрату. За то, что она часто на работе пила водку. Она сейчас дома сидит, водку пьёт и плачет. И ругается. Так, как наш дворник, когда пьяный напьётся, ругается. Говорит, что должны отобрать у них имущество в счёт долга. А какое у них имущество. Она почти всё продала за водку. Машину, мебель. Даже холодильник старенький, и тот продала. Да и что толку, что у них холодильник был. Он почти всё время пустой стоял. Только кровати, два стула да стол, на котором Люся уроки готовит, остались. Мама, мне страшно за них. И Люся  тоже очень переживает, - рассказывал Витя.
     -Мама, ты меня извини, я иногда им покушать приносил. Ты меня не будешь ругать, - спросил он её. Но, знаешь, тёти  Любины гости такие противные, всё съедают, когда водку пьют. Люся иногда голодная в школу приходит. Мама, а нельзя сделать так, чтобы Люся жила у нас. Она же моя сестра. Мне её очень жалко. А Любовь Ивановну нельзя вылечить от водки? Ведь она, пока не умер папа, водки в рот не брала. Она очень хорошая, добрая и ласковая была. И Люсю очень любила. А сейчас говорит, что Люся ей не нужна, чтобы убиралась она вон из дома, когда ей Люся начинает делать замечания. Люся и учиться стала хуже. А она ведь отличницей была раньше.
     - Да, задал ты мне задачку, сын, которую не так просто решить. Слышала я от коллег по работе, что в семье у Люси не благополучно, но не думала, что Любовь Ивановна так может скатиться. Надо спасать Люсю. Завтра же подниму этот вопрос на педсовете и думаю, что они меня поддержат. А Люся не против того, что мы её жить заберём, хотя бы на время лечения её мамы, к себе? Ты с нею говорил?
    - Да, мы с Люсей говорили обо всём. И с Любовью Ивановной тоже говорили. Только Любовь Ивановна лечиться не хочет. Говорит, что она не пьёт сильно, что она не алкоголик и сама, если захочет, бросит пить.
     - Все, кто пьёт, никогда не скажут, что они запоями пьют. И все говорят, что, если захотят, то пить не будут. Но… пьют.
     - Прошло ещё три года. Люся жила в семье Виктора и Вали. Замечательная, трудолюбивая девочка, она стала помощницей в домашних делах.  Вместе с Витей они готовили уроки, вместе шли в школу и вместе возвращались домой. Любовь Ивановна лечилась от алкоголя. Иногда они втроём ездили её навещать, привозили ей гостинцы.  Лечебный профилакторий был недалеко от областного города и они, после посещения Любви Ивановны, успевали в городе сделать покупки перед тем, как ехать домой. Она  была довольна, когда видела дочь, Витю и Валю. Она сообщила, что при выходе ничего никому не будет должна, так как за всё рассчиталась, за всё отработала.
    - Получилось так, что выпускной вечер совпал с днём, когда должна была вернуться домой мама Люси. Радостные, в праздничных хлопотах, Люся и Виктор горячо обсуждали, куда они поступят учиться после окончания школы, когда Валя сообщила им о приезде мамы Люси. Витя встретил это сообщение сдержанно. Видно, он хорошо помнил то время, когда мама Люси пила. Зато радости Люси не было предела.
    - Ой, как хорошо! Тётя Валя, а маму мы пригласим на выпускной вечер? Как хорошо, что мы с Витей навели в доме порядок. Двери, окна и полы покрасили. И в холодильник (его мы приобрели по случаю год назад) продуктов на первое время приготовили. Тётя Валя, а Вы с нами пойдёте встречать мою маму. Я её очень, очень люблю!
     Вместе мы встретили Любовь Ивановну и, через некоторое время, переодевшись и накормив её, пошли  на выпускной вечер наших детей. Что ждёт наших милых, молодых, красивых детей впереди? Хочется надеяться, что у них в жизни всё будет отлично. Жизнь так прекрасна!