После метеоритного дождя, будет радуга - III

За окном серо. Поезд мчится на север сквозь стену осеннего дождя; размазанные тучи летают низко, - кажется – сейчас упадут; только трава по-прежнему яркая, свежая, летняя; из-за высокой скорости не успеваешь рассмотреть мелких деталей, а когда перестаешь смотреть – кругом все начинает плавать. Включают свет.

- Так вы говорите  – у них карандаши, а компьютеров нет? – говорит милая женщина Коле.
- Вроде так, - отвечает он. – Я, конечно, удивлен, - серьезная компания, по крайней мере, о них так пишут и рассказывают.
- Ну, писать могут все что угодно. Странно это все. Помню, я своих…эм…девушек отправляла туда, когда нужна была информация о гелии на Луне - тогда как раз радуга летала не далеко от нее, - так вот... они сказали, что очень серьезно все там, все помешаны на этой радуге, все в работе и т.п., и у них самое современное оборудование, которое только есть.
- Наверное, тогда они сэкономили на офисах здесь, на Земле, - улыбаясь, говорит Коля. – или просто мне так особенно повезло.
- Ха-ха, - смеется она. – Вам особенно повезло, Николай. Я много читала интересного об этой радуге. Повезло вам, что вы попали туда.
Не дав ему сказать, она продолжает.
- Помню, я читала, что туда какие-то аппараты отправляли, зеркала, нефть и что-то еще. А один раз крысу отправили – хотели собаку, но персонал был против – в общем, крыса выжила и, представляете, когда прилетала, она была пушистой… совсем как мой шпиц, - смеется.
- Пушистой?
- Да-да, пушистой. Не знаю, наверное, это желтуха, но все равно очень интересно.
Подходит проводница.
- Вам что-нибудь еще? – говорит она, смущаясь (Коля пристально смотрит на нее).
- Так мне… Вы будите пить, Коля?
- Кофе. Перед полетом не могу спиртное пить.
- Значит, - говорит женщина, улыбаясь, – сегодня я пью одна, без мужчины. Мне виски on the rocks, пожалуйста.
Проводница уходит.
- Что-то ты ее смутил,  прям, - говорит она, закуривая. – Симпатичная, правда?
- Симпатичная.
- Она напоминает мне мою сестричку – сейчас в Гарварде учится.
- Классно, - говорит Коля, смотря в окно. – Друзья учатся там. Давно их не видел.
- Позови их работать с тобой – студентов туда берут.
- Я думаю, им неинтересно будет.
- А тебе самому интересно-то?

Коля думает секунду другую.

- Вроде да, - нехотя произносит он.
- Что так неуверенно? – интересуется она.
- Не знаю, - говорит он. – захотелось просто новых ощущений, и я взял записался.
- Ты никогда в космос не летал?
- Летал в детстве, с отцом. Мы летали с ним на Марс. Он мне показывал камни, стекло и пещеры. Помню, боялся я очень сильно. Жутко там.
Приносят виски и кофе.
- Да, там жутко. Но тебе все равно очень повезло, что ты попал на радугу, - говорит она, попивая виски; она легонько крутит стакан в руке, кусочки льда звенят о стекло.
- Да, Вероника. Вы уже сказали это, - говорит Коля.
- И еще раз скажу, пока ты не улыбнешься, - смеется Вероника. – А то хмурый такой! Что хмурый такой?
- Просто не выспался, ночью черти что снилось.

Крепкий кофе освежает и бодрид. Тучи рассеиваются. Капли дождя, словно пот, стекают по окну, а встречный ветер сбивает их.

- Вероника, а вы куда едите? – спрашивает Коля.
- Ой, я еду к мужу – не видела его месяц. Он все работает на Венере. Вот время нашлось, чтобы встретиться, наверное, с ним полечу на красавицу посмотреть. Сыночка оставила у мамы – уже скучаю, прям, не могу. Говорила с ним утром – они поехали на Антарктику, на экскурсию.
- Трудно представить, что когда-то там был лед, - замечает Коля.
- Ага, мне прадед мой рассказывал. Кругом один лед был. Вот так наша Земля изменяется, а мы редко на это обращаем внимание – ко всему привыкаем. Вот скажи: почему вы молодые сидите на месте и ничего не делаете?
- В смысле?
- Ну… столько сейчас возможностей интересных, а мало кто пользуется этим. Когда я была маленькая, - рассказывает Вероника, допивая виски, – максимум, что у человека было – так это полет на Марс. А это только спустя лет пятнадцать появилось стекло, гелий, нанотехнологии и все другое. Мы так мечтали летать ну другие планеты, ты просто себе не представляешь! А вы что-то прям сидите работаете на Земле, а исследователей сейчас очень мало, даже мой Диня жалуется.
- Не знаю даже почему так. Я тоже не особо мечтаю стать исследователем. Вот только сейчас что-то дернуло и захотелось полететь на «Радугу».
- Ох, это радуга – столько о ней пишут…

Вероника заказывает еще виски. Недалеко виднеется церковь - тучи будто бы проходят мимо нее; лучи угасающего солнца отражаются в золотых куполах, кресты сияют, как дневные звезды, и дарят прихожанам минуты надежды, веры и счастья. Черные точки людей толпятся вокруг. Что-то происходит.

- Венчание, - замечает Вероника. – Хороший знак!
Пустив дым сигареты, она обращается к Коле.
- Ты кем будешь на «Радуге»?
- На корабле скажут или на космодроме, но думаю, что на корабле.

Коля смотрит в блестящие глаза Вероники, она допивает второй стакан виски, щеки ее горят и ей становится хорошо; она то и дело поправляет свои огненно-рыжие кудри, красную блузку, рассматривает с интересом свой нефритовый браслет и кокетливо улыбается.

- Ты такой милый! Тебе надо девушку найти!
- Спасибо.
- Серьезно! Тебе нужна девушка! Вот как тебе она? – Вероника указывает на проводницу. – Она очень хорошенькая, правда? Как моя сестренка!
- Хорошая, - кивает Коля, глядя на то, как Тамара в конце вагона разговаривает по телефону; она сидит на высоком табурете, положив ногу на ногу, и напоминает русалку; ее тонкие пальцы медленно стучат по деревянному столику, будто играют на рояле, она еле заметно улыбается, хихикает, прикусив нижнюю губу; потом чем-то расстраивается и, повесив трубку, тихонько убегает в соседний вагон.
- Через час моя остановка, – говорит Вероника. - Диня меня убьет, увидев пьяной. Ну что уж тут поделаешь? Не могу же я на протяжении четырех часов сидеть и просто смотреть в окно. Правда?
- Правда, - соглашается Коля.

                ***
     - Я уверен, что они что-то скрывают, - говорит пожилой мужчина, присоединившийся на станции и представившийся Геннадием, - и как раз то, что они скрывают – ключ ко всему.
 
У него смольные покрашенные волосы, цвет которых совершенно не идет ему и смотрится фальшиво и глупо. Он потягивает вино, курит сигарету за сигаретой, флиртует с Вероникой, смеется, как дьявол – громко, злобно, опуская густые седые брови и обнажая желтые клыки. Из-за операций кожа его лица натянутая, сухая, бледная, как простыня, и некрасивая; плечи узкие, кисти высушенные, ногти желтые, как пыльца, глаза серые, потухшие и без той искры мудрости, что обычно горит у стариков. Коле он не нравится – оно и понятно почему. Коля вообще старается не смотреть в его сторону. Уткнувшись носом в окно, он замечает, как далеко в небе поднимаются горящие точки. На небе ни облачка – оно кажется высоким, а прозрачно-голубая луна мчится вместе с поездом. Скоро космопорт.

- Ключ ко всему? – спрашивает Вероника.
- Совершенно верно, моя хорошая, - говорит Геннадий.
- И что же это за ключ?
- Это, знаете, такая информация или код, который может объяснить все и является фундаментом всему.
-  А зачем скрывать?
- А затем, что это выгодно. С помощью этого можно путешествовать во времени, летать в другие галактики, или найти источник вечной энергии, вечной жизни. Представляете, если это попадет в чужие руки, что тогда? – он довольно улыбается.
- Вы забыли еще кое-что, - говорит Коля.
- И что же?
- Может с помощью этого можно приблизиться к Богу.
Геннадий машет костлявой рукой.
- Все это сказки! На дворе двадцать второй век, пора уже забыть об этом и верить в истину! Человек придумал Бога, придумал эту сказку, церковь поддержала его и стала вешать лапшу на уши, пугать людей адом и клянчить деньги. Но меня не обманешь, я не даю им денег! Не обманешь…
- Разве Бог не фундамент всему? – спрашивает Коля.
- Нет! Фундамент всему - это знание того, что не надо стоять на месте и верить в Бога, в эти старые предрассудки, которые ни к чему не привели и ничего не открыли, и которые до сих пор держат нас, а мы не можем просто выкинуть их, как мусор. Двадцать второй век, в конце концов!

Вероника молчит; Коля тоже замолкает – здесь бесполезно что-либо говорить.
Посмотрев на часы, Геннадий извиняется:

- Я думаю, мы продолжим наш разговор чуть позже. Я отойду – мне нужно сделать звонок.

Он уходит; Вероника говорит:

- Я вспомнила слова прадеда, опять же. Он говорил мне, что он прожил длинную жизнь, повидал многое… Говорил, что, даже, в наше время встречались люди, которые продолжали спорить и заниматься глупостью. А когда умирали - молились; чувствовали они стыд, верили, каялись ли на самом деле - неизвестно. Наверное, так будет всегда, в этом, наверное, есть какая-та суть.

Возвращается Геннадий; надутый и чем-то не довольный.

- Вы чем-то расстроены? – спрашивает Вероника.
- Нет, - буркает он, потом обращается к Коле. – Я тебе вот еще одну вещь скажу про Бога и всю эту ху…
- Простите, Геннадий, не могли бы вы меня чем-нибудь угостить? – вступает Вероника и подмигивает Коле. – А то я, кажется, начинаю скучать от этих умных разговоров. Вы же не дадите скучать женщине?
- Конечно, не дадим, моя хорошая! Я могу предложить вам… вино?
- С удовольствием!
- Эй, ты! – обращается он к проводнице. – Принеси два бокала лучшего вина! А что молодой человек будет пить?
- Ничего, спасибо. Мне нельзя пить, - говорит Коля.
- Нельзя? Я в твои годы помню пил, пил и только пил. Ха-ха! – смеется Геннадий и присаживается. Приносят вино. – За что пить будет?
- Давайте, выпьем за то, чтобы у Коли все было хорошо, - предлагает Вероника.
- Я не против, - говорит Геннадий.

Бокалы звенят. Уже вечереет.