Отец

На фото: Петр Алексеевич Просняков, наш отец, в военной форме, 1938-39 г.г.

Папины учителя:  Иван Алексеевич Ушаков («просто грамотный человек»), учились у него на дому. Потом дали учителя (баптист – молокан), затем была учительница Мясникова  («у нее учился мало, нахулиганил – распугал овец, и больше не пошел»). Математике старших ребят учил баптист («строгий учитель, гонял»). На каникулах занимался у него (ходили из дома в дом). В общей сложности учился 2,5 года. В армии сдал за 5 классов.
Под руководством  И.А. Ушакова В 30-х годах (или в конце 20-х) посадили рощу тополей в Комарово (2 км от Минаева) в виде пятиконечной звезды. Тополя – «раинки» - есть по  поводу этого названия легенда, связанная с девушкой Раей, подобная истории, связанной с Манькиным колком – березовой рощицей недалеко от Минаева. Об раинках папа рассказал как-то во время нашей прогулки по Котельниково. Во время войны немцы то ли разбомбили, то ли вырубили  у этой «звезды» большую часть, осталось только  два конца. Эти тополя еще стоят, по крайней мере, мы их видели в 1993году, когда приезжали с папой туда. 


Папа:  «А я разве жил? Только переживал. Детство – переживали гражданскую войну, голод. Потом коллективизация. Это было тоже, как война. У нас на Дону, да и на Кубани, и на Украине, вымирали целые станицы. Почему? Хлеб отнимали дочиста. Те самые «перегибы». Даже в 33-ем – а какой урожай был в том году! Мой дед говорил, что 33-й первый такой урожайный год после 14- года. Так вот и тогда умирали от голода. А куда шел этот хлеб? На Волге, вдоль берега насыпан был. Как волна, так его и слизало. Или баржа с хлебом на косе села, буксир стал вытаскивать, да и пробуксовал баржу напополам. Хлеб – в Волгу. Случайность или вредительство? Слишком много этого было, чтобы все это было случайным…
В 29-м всем колхозом через Дон переправлялись. Лед вот-вот тронется, местами вода по льду. Меня, пацана, поставили на лошади курсировать вдоль переправы, чтобы в полынью кто-нибудь не попал. Ездил туда – сюда, ездил, и вдруг лошадь провалилась под лед, плавает по полынье, и я с ней, только шубейку на мне ветром развевает. Никто не подходит ко мне, боятся. Спасибо,  брат Иван как-то услышал, он был уже наверху, на той стороне, прибежал. А он был комсомольским секретарем, а комсомол тогда был тогда не то, что сейчас – сила! Он своих комсомольцев быстренько организовал, легли на лед цепочкой, Иван накинул петлей веревку на шею лошади, подтащил ее, сдернул меня и скорей в хутор. В первую избу заскочили. «Бабка, печь теплая?». « Теплая, теплая!». Меня на печь. «Бабка, самогонка есть? Давай сюда!». И влил мне самогоночки. А я никогда ее еще не пробовал, все внутри обожгло.  Так я и остался тогда в этой избе. И переправили меня уже потом, по чистой воде, когда лед сошел…».

О гражданской войне. «…от  Буденного откололся отряд Мастака, в районе Нижне-Курмояровской его разгромили буденновцы. Я видел этого Мастака (ребенком) – сосед угощал его яблоками – во всем красном, на белом коне…».
Банда Лысова – до 24-25 года. У х.Чепурьева – Долгий колок (там это было), они убили Беспаловых . Это место стали называть Беспалова крепь. 
Банда Фильки (Филиппа) Лысова – по правой стороне Дона,  Киселева – по левой. Из Минаева в банде был Селиверстов Кондрат (мобилизовали из Красной Армии, пошел становиться на учет, поймали, забрали в банду). Лысова убили свои, в Цимлянском. Куликов, его заместитель, распустил банду.
Лысов (до революции)  дезертировал из царской армии. Старики в Минаево его поймали и выпороли. Поэтому каждый раз, налетая на Минаев, он порол стариков. Деда Василия предупреждал пастух, калмык (пас овец): «Филька здесь погуливает». Деда Плескача порол в хате так, что потолок был кровью забрызган (во время войны Плескач был старостой у немцев). Лука Самохин, один из главных стариков, тоже прятался.

 
Апрель 1993г., Котельниково, папа у нас в гостях. Рассказывает:
В Нижне - Чирской был кожевенный завод, туда возили шкуры на выделку. Из трех одну брали за работу. Качество – отличное. На хром выращивали козлов, ровно три года.
Начался разговор с ботинок – папа вспомнил, какие ботинки ему сшил псаломщик из х. Семенова (потом он был попом). Он их носил 8 лет (после него еще кто-то носил). По высохшей траве скользили – как на коньках. У брата Ивана были из кожи сапоги – болотники. Перед рыбалкой дважды промазывал  дегтем, и они воду не пропускали.

На рынок ездили в Нижне-Курмояровскую (затоплена Цимлянским водохранилищем), Цимлянскую, Морозовскую (50 км), иногда была ярмарка в Чапурьеве (7 км). Однажды при переходе моста через Цимлу – мост был узкий – бык свалился в речку, выплыл благополучно.

Сеяли: рожь, озимую пшеницу, ячмень, даже – хлопок, лен (когда жили единолично), коноплю, арбузы, дыни, тыквы, кубышки (верх срезали, использовали как посуду).
Напротив дома, у вербочки,  был колодец…

В их саду голуби – «лежебоки» или клинтус – лежат на боку на земле.

Сепетка – типа корзины, плели из краснотала для сушки фруктов.
 
Вайе – палка, примерно 3 м длиной, из осины, на которую цепляется борона, запряжены быки.

Каныш – делают большую лепешку, мажут каймаком с яйцами, складывают, опять на половину намазывают (тесто кислое, на хмелю или закваске), сверху тоже смазывают. Каймак – помаленьку  кипятят молоко в казане и помешивают, сверху снимают.

В Нижнечирской говор – «бросай пятак – вядро будет» (за желтый песок, его добывали в колодцах), в Нижнекурмоярской тоже. В Нагавской – проще речь, не «якали».

Хутора и станицы в окрестностях Минаева – Комарова: х. Аксенов,  х. Епифанов (рядом, 5 км к Дону), станицы Стагонагавская, Есауловская  (затоплены), хутора Киреев, Агинов (кругом вода), Баскаков, Баски, Чепурьев, Балабанов, Ольховский, Подольховский, Липушки.
Переселили: хутора Суворово, Попов, станицу Верхнекурмояровскую – была напротив х. Красноярского (р. Аксай).
Тормосин – назывался Степана Разина, был в одно время Степаноразинский район.
Х. Широкоатаманский – недалеко от Морозовской (ездили на ярмарку, заезжали с дедом, жила там его родня, Казанковы).

Из Минаева: Губаревы, Уваровы, Улесовы – двоюродные тетки матери отца, Бардаковы Михаил Пименович и Мария Михайловна (кажется, к ним мы приехали с папой, когда я поступила в техникум. Они помогли найти мне квартиру в Волгограде, недалеко от них, у Соленого пруда в Кировском районе), Большаковы (Степан); Абросимовы, Федотовы – уехали на х. Васильев.
 
10 ноября 1984г. Папа вспоминает, что семейная реликвия – чудотворная икона Николая Угодника - была у Александры Романовны, его тети.
Эта икона затем была у Валентины, потом перешла к Надежде
 (девичья фамилия Проснякова) в Котельниково, где сейчас и находится.

По поводу родовой иконы добавлю - она передается в роду Просняковых по женской линии и сделана собственноручно кем-то из наших предков (по семейной легенде, со слов Надежды - дочери Василия Владимировича Проснякова). Любопытный факт: сын Надежды Дмитрий родился 19 декабря (День Николая Чудотворца).
О местном говоре (из беседы с Марией Алексеевной Гавриловой, последней коренной жительницей х. Минаева, которая хорошо помнит, как вместе с нашим отцом - опухшим от голода, в послевоенные годы собирали в степи разные съедобные растения - 27 октября 2007г.):
рятивки (ударение на втором слоге)- съедобные корешки, собирали весной, у растения "венцы понаплетом";
из ракиты (ударение на "ы")-"потоньше, чем краснотал"- плели различные, необходимые в хозяйстве изделия, например, круги для молока;
везники (ударение на "е") - кусты, цветут желтыми цветочками;
раины (ударение на "и") - деревья, растущие в той местности.
Тогда же она вспоминала о нашей бабушке, Раисе Васильевне, которая в их колхозе работала заведующей детским садом, а она и ее ровесницы -девчонки были няньками: "Была добрая, жалела нас, следила, чтобы мы не были голодными". А нянькам приходилось носить грудных детей матерям, работающим в поле, - кормить. "Одного принесешь, положишь спать, другого берешь...". "Тетя Рая приходила к нам муку занимать, и обязательно что-нибудь принесет из того, что у них было - ведерко яблок, груш...".

В армии, служил в казачьих войсках, с 19 ноября 1936г. по ноябрь 1938г. в Слуцке.  Жуков сначала командовал их дивизией («БКД»– Белорусская казачья дивизия) – 4-я донская казачья, потом 6-м корпусом –им. Сталина, во время войны – 1-й Гвардейский  корпус (две дивизии входили в корпус). После Жукова – полковник Музыченко (папа:  «психопат, больной какой-то»). Видимо, о нем шла речь в истории, которую папа рассказывал неоднократно. Когда он служил в армии, был у них конь  Житомир. Он очень не любил, когда на него показывали пальцем или плевали в его сторону. Однажды на выездке (типа смотра) полковник показал на него пальцем: »А этот что, недоспал?» (конь был старый, дремал). Так тот так кинулся к нему на грудь…. Это одна из «лошадиных историй», которые он рассказывал внукам. Они часто просили его об этом.

Есть надписи на фотографиях, из которых можно почерпнуть данные:
Группа военных. Папа среди них. «На память Проснякову П.А. от земляков и сослуживцев 23-й Д Стал каз полка».
 Военный в кителе и папахе опирается на подставку с кисейным платочком, хромовые сапоги блестят. «На память Петру Ал. От Киреева Ивана Н. х. Минаев по совместной службы БССР гор. Слуцк 23.02.38 г. 23-й Донской Сталинградский казачий полк».

 Из таких воспоминаний:
Когда он был совсем маленьким, рано утром дед будил его, сажал на лошадь и, хлопнув ее по заду, отправлял искать быков. Только рассветало, стоял туман. Ехали долго, но лошадь обязательно находила быков. Они лежали. Спали, лошадь подходила к каждому, будила зубами, поднимала, собирала в кучу и вела домой…. Был случай – когда он уже подрос – гнали быков на лошади в стадо, один бык кинулся на него. Лошадь шарахнулась, он упал, побежал, лошадь бежала вплотную за ним, отделяя его от быка. Он бежал прямо под шеей лошади, когда бык нагонял, она била его задними копытами….

После армии он попал на службу в войска НКВД, служил в охране одного из лагерей  в Петрозаводске, начальником КВЧ (культурно-воспитательной части).  Там он и познакомился со своей будущей женой, моей мамой, Анной Сорокиной, студенткой пединститута.

Примечание Анатолия. На первый взгляд, здесь видны разночтения между моими воспоминаниями и сестры. Все – правда. За короткое время он успел побывать в разных должностях. Не надо забывать, что репрессии в это время выводили из строя тысячи и тысячи кадровых офицеров, на их место приходила молодежь. Цель этой акции мы можем обозначить сегодня одним словом – предательство. Для России это всегда актуально. Однако благодаря этому папа попал в Петрозаводск, где его ждала мама.

Следующая часть: http://proza.ru/2009/10/30/9