Глас народа

- Мутная вода сегодня. И капает снизу вверх.
- У тебя глаза красные…
- У тебя тоже.
Печалено серый переулок. Соседствующие подъезды с пиликающими домофонами и серыми металлическими дверями. Вырванные лавки… Бабушки сами убрали их что б молодежь не мусорила у подъезда собираясь в попойках возле них. Теперь сидят на детской площадке и допытываются до молодых детей и их мам. Большинство из них устают,  так что не эмоциями и тем более словами не передать. Но бабушки трещат, миллионы байтов не нужной информации вливают в мозг себе и всем кто вокруг.
Но сейчас уже ночь. Я курю, жду знакомого, он должен принести мне всякий хлам. Время позже девяти, бабушки спят. На детской площадке сидят двое девушка похожая на парня и парень похожий на девушку. По ним даже в темноте видно, что они употребляют наркотические вещества. Я оказываюсь невольником их разговора.
- Как ты видишь то?
-Фонарь отсвечивает.
- Тут нет фонаря…
- Да вон у подъезда.
- Там лампы нет.
Я докуриваю сигарету, но остаюсь неподвижен.
По тротуару напротив лавочки идет женщина и волочет за собой ребенка лет пяти. Увидев красавцев, что сидят на лавочке она восторгается ими.
- Охуели совсем?! – вопит она, ребенок привык видимо к этому – он даже не вздрагивает, а вот меня передернуло, ух не ждал я такого резкого выпада…
- Кольнулись, бля, прям здесь?! У меня, бля, тут ребенок играет! Увижу тут вас или ваших дружков, ментов позову, ****уйте отсюда!
Наркоманы медленно более чем спокойно на вид встали и так же размеренными шагами ушли прочь в сторону не горящей лампочки в фонаре. Я подошел к женщине и заговорил с ней.
- Вечер добрый.
-Да?
-Вы понимаете, что из-за таких же матерей рождаются подобные люди?
-?
- Вы ничуть не лучше их. Они то, как раз жертвы. И он тоже жертва, - я указал бычком на ребенка, который стоял и апатично взирал в окна дома.
Я ушел, кинув, давно потухший бычок в темноту.
Ребенок поплелся за матерью, которая что-то еще бормотала себе под нос. Он все еще смотрел в окна чужих квартир все еще надеялся на свет, тепло заботу, любовь и уважение. Он не знает сейчас таких слов, но чувства, выражающие их, он тоже никогда не знал.
Мы сами собираем плоды наших стараний. Толпа с каждым поколением становится никчемней. Глас народа охрип, затих. Он все еще бубнит о свободе и независимости.