На войне все средства хороши. Аянами, Кацураги, PG

07-Ghost

PG-13, Аянами/Кацураги.

- Нэ, Ая, до Совета всего ничего, а ты такой спокойный… - Хьююга зевает не хуже младшего офицера в команде, разве что не засыпает на ходу.
- Потеря крейсера по сравнению с выигранным стратегическим преимуществом несущественна, - отвечает Аянами, не оборачиваясь.
- Это ты стар… уважаемым членам Совета объяснять будешь, - майор не выдерживает и наклоняется, любопытствуя, куда же столь неотрывно смотрит командование. Получается – на застывшего у окна Кацураги, вдумчиво изучающего соседние здания. – Нэ, Ая, хочешь его?
Взгляд командующего может заморозить кого угодно, кроме зевающего майора.
- Нэ, Ая, он старше тебя на семнадцать лет.
- Это наиболее веская причина? – затянутая в белую перчатку рука ложится на подлокотник в незавершенно жесте. Кацураги завершает осмотр крыши напротив и оборачивается.
- Майор Хьююга, обсуждать чужие недостатки – равно как и достоинства – дурной тон. Особенно в присутствии предмета обсуждения.
- А если без тебя, это получится сплетня и не так интересно, - Хьююга устраивается на втором подлокотнике, полностью игнорируя факт наличия в кресле командующего. – До Совета всего десять минут, - комментирует он, заметив знакомое выражение в холодных фиалковых глазах.
- Десяти минут достаточно для революции, - пока командующий произносит эту фразу, Кацураги подходит почти вплотную, привычно вытягиваясь в струнку и пряча руки за спину.
- Какие будут приказания, командующий Аянами?
Аянами неторопливо поднимается с кресла, некоторое время рассматривает своего подчиненного, прижимая костяшки пальцев к губам. Машинальный жест, от которого командующий не намерен избавляться.
- Ясно, - полковник с совершенно спокойным видом снимает с Верлорена фуражку, оставляя ее на сгибе левой руки, а правой обнимает Аянами за талию, притягивая к себе. Через три минуты Хьююга перестает зевать, через пять присвистывает, а через семь очень выразительно смотрит на часы, постукивая по стеклу пальцами.
- Какие будут приказания, командующий?
Аянами время от времени начинает завидовать брюнетам. У людей со светлыми волосами кожа более чувствительная, и командующий, даже не глядя в зеркало, прекрасно представляет, сколько компрометирующее зрелище смогут пронаблюдать окружающие. Впрочем, разве впервые?... Он забирает у Кацураги фуражку со сгиба локтя, кивком благодарит и направляется к выходу, едва заметно махнув рукой.
- Нэ, Ая… - восхищенно тянет Хьююга, нагоняя командира и занимая свое место за левым плечом, шаг в шаг с первым офицером.

Появление Аянами в зале под мерные удары часов закономерно вызывает волну шепотков. И эпидемию кашля в тех рядах, мимо которых проходит командующий.
- Командующий Аянами! – по тону Мироку непонятно, сердится он или восхищен очередной выходкой своевольного воспитанника.
- Слушаю, адмирал, - пальца переплетены перед глазами, за спиной застыли изваяниями оба подчиненных.
- Я был бы вам крайне признателен, если вы хотя бы на официальные мероприятия будете являться в соответствующем виде…
- … а не зацелованным по самое не балуйся… - в полголоса дополняет Хьююга, но его слова отчего-то эхом разносятся по гулкой зале.
- Именно, майор, - Мироку хмурится и стучит по столу, начиная Совет.
- Слушаюсь, адмирал, - под переплетенными пальцами течет тонкая улыбка. Более половины здесь присутствующих ближайшие полчаса будут думать над тем, с кем непосредственно перед событием государственной важности развлекался Аянами. А значит – более половины не смогут оспорить ни его тактики, ни принятых в бою решений. На войне хороши все средства. И совсем неплохо, если они действуют не первый и не последний раз.