Купидон в опале. глава 4

     А в это время довольный Харитоныч и Эрлих уже вышли от Самуила Яковлевича, с которым были обговорены основные моменты их совместного предприятия.  Ювелир даже из своих средств ссудил их авансом, чтобы они сняли квартиру для Эрлиха.
     - Офис пока снимать не будем, - решил Самуил Яковлевич, - учитывая национальные особенности ведения бизнеса, чем позже  о нас узнают, тем для нас лучше!
     - Кто? – спросил Эрлих.
      - Да, Самуил Яковлевич, кто узнает-то? – присоединился любознательный Харитоныч.
     - Кто надо! – ворчливо ответил ювелир. – Вам что, всё на пальцах надо объяснять?
     - Не надо! – возмутился Харитоныч. – Мы с Эрлихом не первый день родились!
     - Ну, вот тогда и не задавайте глупых вопросов! – отрезал  ювелир.
     Квартиру им долго искать не пришлось. На пути им встретилась Прасковья Лысина, старушка неопределённого возраста, гренадёрского роста, вся жилистая и крепкая, как  столетний дуб. Прасковья еле шла, опираясь на клюку,  и держась другой рукой за поясницу.
     - Здорово, Проня! – поприветствовал её по -  свойски  Харитоныч. – Ещё скрипишь?
     - И вам не болеть! – охотно откликнулась старушка. – А какое там у меня теперь здоровье? Где оно? Нету его, и всё!
     - Не прибедняйся, на тебе воду возить можно! – сделал ей сомнительный комплимент Харитоныч. – Ты вот лучше скажи, не сдаёт ли кто в Хомутянске квартиру? Племяш вот решил ко мне поближе перебраться!
     Старушка заметно оживилась.
     - А чего вам кого-то искать? Заезжайте, хоть бы и в мою!
     - А сама ты куда денешься?
     - На дачу съеду!
     - Это летом, а зимой? – уточнил въедливый Харитоныч.
     - И-и, милок, не волнуйся! Я всю зиму по гостям буду ездить! У меня родни много,  всё время в гости зовут, вот и повидаю!
     - Ладно, коли так! – согласился Харитоныч. – Мы с племяшом сейчас  ещё по делам прогуляемся, а через час-два у тебя будем. Сколько за фатеру-то свою с нас возьмёшь?
      Старушка заломила московскую цену. Харитоныч аж подпрыгнул от возмущения.
     - Прасковья! Да ты никак одурела от счастья, что на твой двухкомнатный сарай кто-то польстился!
     - Как это двухкомнатный?! И не сарай у меня вовсе, а трёхкомнатная квартира!
     - Ха! – саркастически воскликнул Харитоныч. – Это ты кладовку, что ли, за третью комнату посчитала?! Так ты её мышам сдай, для них это прям дворец будет, а нам что попало не втюхивай!
     - Ничего я не втюхиваю! – взвилась старушка Лысина. У кого хошь спроси,  её все тёщиной комнатой называют!
     Минут пять дискуссия продолжалась в том же духе. Харитонычу удалось сбить цену наполовину, старушка Лысина согласилась, потому что больше, чем на треть и не рассчитывала. Получив задаток, она сунула клюку подмышку, и устремилась по улице со скоростью спортсмена – конькобежца. Харитоныч и Эрлих, между тем, продолжили свой путь.
     - Знаешь, Эрлих, я, наверное, к тебе переселюсь, а то, если продолжу жить в нашей богадельне, то никакого бизнеса не получится!
     - Почему?
     - Да потому что заведующая наша, Мария Филипповна, просто глаз с меня не сводит! Во всё свой нос суёт! Куда пошёл, зачем пошёл? А уж хватать и не пущать у неё вообще любимое занятие!
     Тут они свернули за угол и нос к носу столкнулись с запыхавшейся Зинаидой.
      - Ой, Харитоныч, как хорошо, что я тебя встретила! Тебя срочно Мария Филипповна к себе требует, да ещё с племянником! Бегите быстрее, а то она там просто рвёт и мечет! Ужас!
     - Вот, о чём я тебе и говорил! – угрюмо  сказал Харитоныч. – А про племянника это ты ей насвистела? – строго обратился Харитоныч к Зинаиде.
     - А что тут такого-то? – с места в карьер взвилась та. – Он у тебя что, секретный агент какой-то?!
     Эрлих при этих её словах побледнел и взялся за сердце.
     - Ага! – ехидным голосом поддакнул Харитоныч. – Джеймс Бонд, собственной персоной!
     - Да ну вас! – в сердцах махнула на них рукой Зинаида. - Идите уже, а то наша Марьюшка ещё больше разозлится. Хотя, кажется, больше уже некуда, - задумчиво добавила она.
     - А ты не с нами? – спросил Харитоныч.
     - Нет уж! Спасибо! С меня на сегодня хватит, едва ноги унесла. Пойду отдыхать после смены.
     - Иди! – отечески напутствовал её Харитоныч. – Правда, чего тебе отдыхать, когда ты всю ночь на посту дрыхнешь, как лошадь гортоповская! Даже если у нашей богадельни крышу ночью разберут, ты и то не проснёшься! – ехидно добавил он ей уже в спину.
     Реакция Зинаиды была странной. Вместо того, чтобы огрызнуться и ответить Харитонычу как надо, она только вздрогнула всей спиной,  затравленно оглянулась, окинув Харитоныча каким-то диким взглядом, а потом припустила вдоль по улице со скоростью хорошего спринтера. Оставалось только пожалеть, что рядом не было мировой спортивной общественности с секундомером, потому что за это утро уже второй житель Хомутянска был близок к побитию мирового рекорда в беге на средние дистанции.
     - Чего это с ней? – удивлённо спросил Харитоныч, глядя, как только завихеривается за стремительно удаляющейся Зинаидой потревоженное  пространство.
     Но Эрлих только недоумённо пожал плечами.
     - Ладно, пошли к Марьюшке, от неё, как от судьбы, не уйдёшь! – горестно вздохнул Харитоныч, и они с Эрлихом бодро зашагали навстречу неприятностям.
     Между тем их неприятности в виде Марии Филипповны, ходили, вернее, ходила по своему кабинету туда и обратно, не в силах усидеть на месте. Уже два раза она поднималась на чердак, даже через люк вылезала на крышу, и чуть ли не на зуб пробовала и новенькое кровельное железо на крыше, и пахучую новую древесину перекрытий на чердаке. В белое, шикарное кресло, она сначала осторожно присела на самый краешек, неизвестно чего опасаясь, но оно не взорвалось, не исчезло, и ничего сверхъестественного не произошло, тогда она устроилась в нём поудобнее, и даже подпрыгнула  несколько раз, сидя, проверяя мягкость набивки. Кресло было как кресло, только очень красивое, удобное, и, наверняка, безумно дорогое.
     - Ничего не понимаю,  что тут произошло ночью? И Зинка, дрянь такая, ничего объяснить не может! Это надо же  так дрыхнуть, чтобы ремонт крыши проспать! Но кто это сделал? И как? Так быстро!
     Мария Филипповна снова спустилась в свой кабинет и стала там метаться как тигр, в ожидании Харитоныча. В этом состоянии её и застали Эрлих с Харитонычем. Увидев парочку, заглянувшую в её кабинет, она так радостно и даже как-то плотоядно посмотрела на них и грозно воскликнула:
     - А-а! Явились! Вы –то мне и нужны!
     С перепугу Эрлих и Харитоныч тут же захлопнули дверь кабинета и ринулись по коридору на выход с бешеной  скоростью, пополняя всё увеличивающийся отряд олимпийского резерва славного города Хомутянска. Но не тут-то было! Мария Филипповна с удивительной для её комплекции прытью выскочила вслед за ними в коридор и гаркнула хорошо поставленным командным голосом:
     - Варвара! Держи их! Не выпускай!
     Дежурная медсестра Варвара, сменившая на посту Зинаиду, тут же метнула к двери все свои сто двадцать килограммов веса и сто восемьдесят сантиметров роста, и встала,  как грозный и неумолимый страж, перегородив Харитонычу с Эрлихом дорогу грудью седьмого размера. Парочка заметалась, как мыши, загнанные в угол злым котом, и понуро остановилась, ожидая, когда подбежит запыхавшаяся Мария Филипповна.
     Непривычная к таким экстремальным гонкам заведующая, долго не могла отдышаться, потом сиплым голосом выдавила команду:
     - За мной! – повернулась и пошла обратно в свой кабинет. Эрлиху и Харитонычу ничего не оставалось, как только плестись вслед за ней, гадая, что же их ждёт.
     Как ни странно, Мария Филипповна, дойдя тяжелой походкой до кабинета, вполне вежливо пригласила Эрлиха и Харитоныча к себе и предложила:
     - Давайте-ка чайку попьём, а то у нас тут с утра такие дела творятся, что не до чая мне было!
     Испуганная парочка не посмела отказаться, и они послушно сели за стол  и,  замерев на стульях с неестественно прямыми спинами, ждали, пока Мария Филипповна заварит чай, и разольёт их по большим фарфоровым кружкам, по полулитру каждая.
      - Эх, не чай бы из такой посуды пить! – горестно подумал Харитоныч, чинно прихлёбывая горячий бодрящий напиток.
     - Харитоныч, ты опять ключ от чердака спёр? – добродушно спросила Мария Филипповна.
     Харитоныч едва не поперхнулся горячим чаем, и приготовился  дорого продать свою честь, но, взглянув в хитрые смеющиеся глаза Марии Филипповны, молча полез в карман пиджака, достал ключ и протянул его заведующей.
     - Знаешь, Харитоныч, - проникновенно сказала Мария Филипповна, - я тебе все твои прегрешения на год вперёд прощу, если ты мне расскажешь, что сегодня ночью на чердаке происходило.
     Эрлих и Харитоныч затравленно переглянулись, что не укрылось от Марии Филипповны.
     - А что там происходило? – решил потянуть время Харитоныч, и выяснить что известно заведующей, но та его игры не приняла, и грозно прикрикнула:
     - А ну, выкладывай, давай, что знаешь! Вижу же  по твоей прохиндейской морде, что что-то знаешь! Меня не проведёшь!
     - Да что там происходило-то особенного? – заканючил плаксивым голосом Харитоныч. – Племяш вот, ко мне нагрянул, надо же было ему где-то переночевать, мы и перекантовались одну ночь на чердаке! Ну, что такого-то?
     Мария Филипповна в досаде шваркнула чайной ложкой об стол с такой силой, что та  подпрыгнула, ударивший о столешницу, как молодой лягушонок, упала на пол и забилась в испуге в угол.
     - Какой племяш?! Какой  племяш?! – грозно загремела она. – Ты мне скажи, кто у нас за ночь крышу перекрыл?!  Племяш, что ли твой?!
     У Харитоныча от удивления вытянулось лицо.
     - Марья Филипповна, тебе это… в отпуск пора! Надо же такое удумать! Похоже, тебе собственную крышу перекрывать пора, течёт она у тебя, похоже!
     - Да?! – запальчиво спросила заведующая. – А ну, пошли на чердак! -  и первой ринулась из кабинета.
     Харитоныч потянулся за ней, как нитка за иголкой, поскольку был любопытен, как кошка, а события начали принимать какой-то интересный и неожиданный поворот. Позади них, уныло понурив голову, плёлся Эрлих, на которого, впрочем, никто не обращал никакого внимания.
     Харитоныч догнал заведующую у двери на чердак. Она долго возилась с замком, приговаривая:
     - Сейчас, сейчас…. крыша течёт… посмотрим, как она у тебя не потечёт от таких-то дел!
     Наконец, упрямый замок, неохотно чавкнув, разомкнул свои железные челюсти. Мария Филипповна непочтительно рванула его, едва не погнув железные дужки, на которых он держался, широко распахнула дверь и церемонно пригласила Харитоныча:
     - Пожалуйте, бриться!
     - Ну, и чего я тут не видел… - начал было говорить Харитоныч, переступая порог, но тут же замолчал, потому что от увиденного, у него язык просто присох к нёбу. – Ё – ё- …  Ёлки зелёные! Эрлих!!!
     Услыхав вопль Харитоныча, Эрлих медленно вошёл на чердак, виновато втянув голову в плечи.
     - Я же тебя просил, без совета со мной ничего никому не говорить даже, а уж не делать, так уж это само собой!
     Эрлих только виновато вздохнул.
     - Ну, чисто дитё малое! – не унимался Харитоныч. – Ты хоть понимаешь, что спалил нас ни за грош?!
     - А ну, выкладывайте мне всё! – раздался над их головами грозный рык заведующей, про которую Харитоныч, надо сказать, забыл в пылу перепалки. Теперь уже пришла очередь ему втягивать голову в  плечи.
     - Я жду! – в нетерпении прикрикнула на него Мария Филипповна.
     - Мы отказываемся отвечать на вопросы без адвоката! – нагло заявил Харитоныч,  сцепив руки на груди и задрав голову так, что нос его прямиком целил в новенькие перекрытия.
      Что это был перебор, он понял сразу по реакции Марии Филипповны.
     - Ты меня лучше не зли, - змеиным шепотом проговорила та, -  а то я тебе сейчас и адвоката, и прокурора, и всю судейскую коллегию покажу. Мало не покажется!
     - Ладно, ладно! – примирительно сказал Харитоныч. – Был не прав, признаю! Но только без Самуила Яковлевича мы, и правда, ничего рассказать не можем!
     - Это Леви, что ли? – уточнила Мария Филипповна.
     - Он, он! – интенсивно закивал головой Харитоныч.
     Как ни странно, известие о том, что в событиях замешан Самуил Яковлевич Леви, несколько успокоило Марию Филипповну.
     - Ладно, звони ему, пусть приходит! Подождём! – согласилась Мария Филипповна.