Смех любви

Льющаяся из колонок музыка вызывала приятную улыбку на лице в тот момент, когда   я перещелкивал кадры на ее фотоаппарате, вспоминая те чудесные дни, что мы провели вместе этим чудесным летом. Сухие щелчки перелистываемых фотографий очень точно характеризовали смену сцен и творящихся на них действий, настолько разными были настроения наполняющие их.
 
Вот день, когда мы втроем были на прогулке по местным достопримечательностям, я, она и ее подруга. Льющийся с их уст смех перемежался с моими грубыми шутками и осуждающими взглядами местных старушек. Анни держалась за живот от смеха, а я держал ее за плечи рассказывая все новые и новые истории, Сальви же, сквозь слезы пыталась поймать нужный ей   кадр то и дело опуская объектив к земле, чтобы перевести дух. Это был чудесный день, мы так и не дошли и до половины намеченных памятников и площадей, хотя ничуть об этом не жалели.
 
Щелчок и я вижу вечер. Сидя за столом я заворожено наблюдал за тем, как они вдвоем танцуют танго, поражая каждого, кто находился тогда в зале. Эти движения, наполненные страстью и желанием рождали в голове множество образов смешиваясь   с хором одобрительных возгласов, криков восхищения, признаний в любви. Целая какофония звуков   проходящая сквозь тебя и пьянящая голову как самые крепкие вина любого французского погреба, вводящая в необъяснимы восторг и желание никогда не останавливаться. Кое как я фотографировал особенно понравившиеся моменты: их взгляд друг на друга, объятия, о которых мог бы мечтать любой мужчина, прикосновения, нежность которых поражала. Когда они закончили овации накрыли их с ног до головы, а они лишь виновато улыбались и смеялись, лишь еще больше очаровывая окружающих. Именно тогда я перехватил взгляд Сальви, полный желания и страсти, которые не смогли удовлетвориться даже самым откровенным танцем и заговор в ее глазах заставлял душ замирать в предвкушении ночи...
 
Перед следующим кадром я сел на подоконник так, чтобы было видно ночное море, темно-синие волны, которого постоянно пытались поглотить безмятежный   берег. Глоток освежающего мохито придал бодрости   и я вновь вернулся к столь дорогим   воспоминаниям...
 
Щелчок и вот тот просторный номер, в котором мы остановились. Стеклянные двери во всю стену, обращенные в сторону берега были приоткрыты,   теплый, свежий воздух наполнял комнату. Я   писал продолжение своей книги, хотя еще не отошел от опьянения, но это было приятно, даже несколько облегчало процесс написания, потому как не чувствовалось никаких рамок, что постоянно стискивали писателя, слава которого загоняла его в рамки определенного жанра. В этот момент ее рука легла мне на плечо, ласково   провела по шее и щеке, а ухо почувствовало нежное   прикосновение горячих губ. Ее руки легко освободили меня от рубашки, лаская грудь и пресс, оставляя небольшие царапинки от ногтей, губы же осыпали поцелуями шею и плечи вызывая безумное чувство наслаждения, но в тот момент, когда я   был готов   повернуться другие руки вложили в мои тот самый фотоаппарат. Я недоуменно смотрел на него несколько секунд, но потом все понял. Убрав шторку объектива, я настроил нужные фильтры и резкость и только тогда обернулся. Как я и думал, на кровати были они, Анни и Сальви, обе мои спутницы, одну из которых я уже успел полюбить. В ту ночь я сделал много хороших фотографий, однако чувство чего-то потерянного не покидало меня, лишь в самом конце они подошли ко мне и подарили по страстному поцелую, внеся в мою голову лишь еще больше беспорядка. А я так и остался сидеть с камерой в руках и недописанной книгой до утра.
 
Щелчок.   Я уезжаю домой после этого незабываемого отдыха. После той ночи прошло несколько дней и каждый из них был так же прекрасен как и предыдущие, только ночи дарили мне одиночество и новые строки для моей книги, которая все же была дописана в самую последнюю ночь и отправлена издателю. Собрав все свои вещи и погрузив их в багажник я пошел попрощаться с Анни и Сальви, которые были все так же веселы, хотя я и понимал, что и им грустно отпускать меня, настолько хорошо нам было вместе. Не было долгих прощаний, лишь обещание об обязательной встрече вскоре и когда я уже садился в машину Анни подбежала ко мне и сунула в руку клочок бумаги, сказав, чтобы я прочел только когда уеду. Они еще долго махали мне вслед, а я пытался прогнать тоску из своей души, хотя понимал, что это бесполезно, слишком много чувств я оставил вместе с ними там, за моей спиной. В одном из придорожных кафе   я прочел записку, в которой было написано, что они обе полюбили меня так же, как любили друг друга, но не решались сказать об этом. Там же было написано, что они прилетят ко мне через месяц и с нетерпением будут ждать этой   встречи...
  Я допил мохито, отложил фотоаппарат и закрыл глаза. Тишина, нарушаемая лишь негромким шумом набегающих волн, успокаивала и давала возможность вспомнить их лица, смех, танго... и ту ночь...   Лишь одно было причиной скатившейся из края глаза слезы - газета, где на первой полосе была новость о   разбившемся самолете...