в метро

Он ехал, присев между старушкой и девочкой лет пятнадцати. Ему редко удавалось посидеть в метро, поэтому он твердо решил не уступать свое место никому, ни беременным, ни детям, ни инвалидам. Он уставил глаза на обувь сидящих напротив людей и решительно не подымал взгляд, опасаясь того, что заметит претендента на свое место. Старушка по соседству постоянно охала, вздыхала и качала головой, очевидно, вспоминая свое далекое прошлое и мысленно осуждая теперешнее поколение, лишенное нравственных принципов и норм. А девчушка листала гламурный журнал, в итоге остановившись на статье о ногтях и маникюре. Страшно интересная статья. «Как правильно срезать ногти» гласил подзаголовок. Он обратил внимание на ее ногти и заметил, что они длинной сантиметра три. От девушки вовсю разило какими – то духами, а на волосах было столько лака, что им можно было сделать прически всем участницам финала конкурса «Мисс Вселенная». Он снова пригвоздил взгляд на обувь пассажиров на соседних сидениях. И тут его внимание привлекли ноги. Только что их не было тут… Именно этих ног не было, иначе он бы их заметил. Обутые в легкие туфли на низком ходу, они ровненько стояли друг возле друга. А выше, сияя светлой кожей, манил своей грациозностью изгиб икры, уходивший под одежу… Он мотнул головой, пытаясь отогнать наваждение. Но это было не наваждение. На короткий миг он поднял глаза, и тут же снова опустил их, так как обладательница этих совершенных ног смотрела на него. Он растерялся. Его глаза предательски забегали по сторонам, его дыхание на миг прервалось, но сейчас же легкие задышали, требуя все больше кислорода. Он хотел было отвернуться, но, увы, смотреть на старушку или накрашенную куклу ему противило. Прошла минута, вторая. Поезд подъезжал к следующей станции. И он рискнул снова посмотреть на нее. Осторожно, как бы невзначай, он снова поднял голову и увидел, что она смотрит куда то далеко – далеко, сверкая отрешенными глазами на фоне серого низкого неба за окном.
Она была прекрасна. Черные волосы были аккуратно зачесаны назад, невысокий лоб был подчеркнут тонкими бровями, придававшими хозяйке  вид глубокого раздумья. Тонкий, прямой нос не лишал ее гордого вида, а строго поджатые красиво подведенные губы дополняли картину совершенством. Но больше всего его поразили ее глаза. Уголки ее глаз были как бы немного суженные, что делало ее взгляд хитрым, но в то же время ее глаза были большими, чистыми, такими искренними и нежными… Она смотрела вдаль, совершенно не обращая внимания на окружавший ее грязный мир, на потоки сырости во взгляде мира… В ее глазах читался весь ужас понимания своей смертности.
Поезд остановился и она, посмотрев вдруг на него, внезапно встала и направилась к выходу. Он замер. Он понял, что ему надо идти, идти за ней, куда бы она повернула свои стопы. Люди вышли, и в вагон начали заходить другие, загораживая проход, они толпились, ломились, пихали друг друга в спины. Он вскочил, наконец – то проснувшись от оцепенения. Он дернулся в двери, но она уже была напрочь забита безмозглой толпой, что, как стадо свиней, не могли пропустить друг друга. Повернув голову в другую сторону, и поняв, что там ситуация еще хуже, он с разбегу налетел на людей, с криком «выпустите меня» принялся расталкивать народ. Со всех сторон начали доноситься ругань и ответные контрвыпады оттеснили его назад. Он беспомощно пытался отодвинуть женщину-тумбочку, что грудями могла бы заслонить и танк, но та, приняв упорную стойку решила во что бы то ни стало остановить хама и ударила его в живот. «Придурок, поздно метаться» - донеслось из ее грязного рта. Но это его еще больше разозлило, он всем весом надавил вперед, и, свалив женщину-тумбочку с ног, вырвался с вагона, когда уже закрывавшаяся дверь едва не отбила ему пятку.
Он отбежал на средину перрона, вращая головой, ища Ее. Но в толпе, что неслась в обе стороны тяжело было узнать не то что не знакомую девушку со спины – родную мать с двух шагов не признаешь. Он метнулся в одну сторону, потом в другую. Но, понял, что потерял Ее. Остановившись, он с досадной миной плюхнулся на лавочку и обхватил голову руками. Он смотрел на пол, на проходящих мимо людей, и пытался найти хоть какой – то смысл во всей его жизни. Пытался понять зачем же он существует – такой одинокий, ничтожный, бесполезный.
Тишину его мыслей нарушили ноги. Он увидел Ее ноги, Ее обувь. Она прошла мимо него, направляясь к выходу. Он вскочил и бросился за Ней, а, нагнав через пару шагов, обогнал и встал перед Ней.
Странно, но в Ее глазах не было удивления или раздражения. Она как будто ждала его появления. Она просто остановилась, и смотрела в его глаза, ожидая; что он сможет ей сказать. А он в эту секунду забыл о своей робости, о страхах, и, подняв руку в приглашающем жесте сказал:
- Идем со мной.
- Зачем? – спросила Она, смотря в его глаза.
- Ты ищешь вечность, так же как и я. Это видно по твоим глазам. – был ответ.
- Я не ищу вечность. Она сама меня ищет. Я лишь пытаюсь бежать от нее.
- Она прекрасна. Но никакая вечность не сравнится с бесконечностью твоей красоты.
- Красоты? Это ты о внешности? А ты знаешь что внутри меня? Что скрывается за этой внешностью?
- Да. За ней скрывается добрый, очень добрый и чуткий человек. Это читается в твоем взгляде.
Она улыбнулась. Она прекрасна…
- Значит я очень удачно скрываю свою истинную суть. Не стоит, поверь, пожалеешь.
- Я жалею что раньше не встретил тебя.
- Это лишь отсрочка.
- Не понял…
- Тебе не надо этого знать. Давай разойдемся.
- Но я же вижу что ты не хочешь действительно уйти. Ты хочешь пойти со мной, но что-то тебя останавливает.
- Это тоже в моих глазах читается? – Она снова улыбнулась, и, опустив глаза, кивнула куда то ему за спину. – У меня тут встреча… Я обещала прийти…
- Ты никогда не ломала свой день так, чтобы завтра утром проснуться и почувствовать себя счастливой?
- У меня вся жизнь так поломана… прости. Я не пойду с тобой.
Она сделала короткий шаг в сторону, и, бросив ему прощальный взгляд уже влажными глазами, пошла. Он лишь пусто смотрел на то место, где она только что стояла. Он достал из кармана смятый листок и порвал его, бросив обрывки под ноги безразличной толпе. Все равно…
Он обернулся, чтобы пойти к выходу, и обнаружил, что Она стоит у него за спиной. Они снова встретились взглядом, и из уголка Ее глаза потекла слеза.
- Ответь на мой вопрос, - еле слышно произнесла Она, - Сколько бы отдал за меня?
- Денег? – не поверил он своим ушам.
- Не денег. Сил. Надежд. Времени. Чувств. Жизни.
Он опешил от такого поворота разговора, но, собравшись духом произнес – все, – ему опять вспомнилось его бесполезное существование, глупая работа, тупые, ограниченные знакомые, пустая квартира и… и миллионы слов и действий, наполненные любовью, которую он никому не успел раздать – что есть у меня - закончил он.
- Мне нужно чтобы меня любили. Чтобы любили, боготворили, наслаждались мной, тонули во мне, скучали за мной, тосковали, ревновали, тянулись ко мне… А не… - Она посмотрела на толпу – а не отдергивали руки, отплевываясь…
- Я хочу любить…
- Я хочу любить и быть той, которую любят. Я хочу умереть на руках Человека, а не уборщика…
Она протянула к нему руку в приглашающем жесте, в каком несколько минут назад он приглашал Ее, ладонью вверх. Ее пальцы медленно поднимались, собираясь закрыть ладонь, казалось, оставляя ему несколько секунд на раздумье. Но он более не мешкал – и их руки впервые прикоснулись, слившись в плотный замок, который ни один из них не хотел никогда более разрывать.
- Может, меня когда-то простят за все мои деяния, - произнесла Она. – Мой мир – странный мир. В нем нету поводов обижаться, нету долгов и снов. В нем нету глубокого смысла, нету времени и  Видит Бог, я не пришла чтобы носить смерть, но чтобы дарить жизнь, а это – Она показала на свое лицо – маска. Скоро ты ее снимешь, но не бросай в меня камнем, прошу…
Она прижалась к нему, оказавшись такой маленькой и беззащитной. Ее бил мелкий озноб, глаза пустующее застыли на мигающем огоньке прибывшего поезда. Она плакала.
Но через миг Она развернулась и они пошли, сопровождаемые молчанием, к выходу.
Лишь через десять минут на этом месте появился мужчина, явно опаздывающий на встречу. Он с недоумением оглянулся, и поняв, что ожидаемого человека нету, стал у стенки и принялся ждать. В руках он теребил небольшую брошюрку, время о времени поглядывая на нее. Но каждый раз, бросая взгляд на ее название, его передергивало… Ему было страшно от того что там написано. Какой – то неграмотный мастер – писака умудрился прилепить в одно название две совершенно несовместимые, как ему казалось, вещи. Два эти понятия сражались друг с другом, неся огромные потери, теряя своих солдат… Название этой брошюрки было до банального простым: «Жизнь со СПИДом».