Она любила летать по ночам

«ОНА ЛЮБИЛА ЛЕТАТЬ ПО НОЧАМ»

- Скажи, Купреянов, - Моисей скрутил цигарку, потемневшие от табака пальцы жадно прихватили козью ножку у влажных губ, - веришь ты в светлое будущее?
И прищурился. Чмокнул, цыкнул больным дуплом.
Тугодум Купреянов поправил за поясом наградной пистолет, выдохнул:
- Верю! То есть, так точно, товарищ старший политрук!
- А побожись! – подначил сержанта Моисей, усмехнулся. Красная звезда на рукаве дрогнула, широкий угольник ткнулся в нижний её луч и замер, истекая кровью.
«Была, ни была!» - Купреянов махнул тяжелой крестьянской клешней:
- И побожусь! Вот те крест, Моисей, – верую! В светлое будущее…
Он размашисто перекрестился на тусклую лампу, висевшую под потолком прокуренной дежурки.
Лампа мигнула раз, другой, третий – напряжение по ночам прыгало.
«Бог троицу любит!» - подивился Купреянов, закашлялся:
- Рыхлые крутишь. Дымишь, а без толку. У нас в деревне, помню, махру разомнешь…
- Молчать! – политрук побледнел, завращал глазами, ухватил графин, зажав полудохлую цигарку в судорожном кулаке – из него пошел сизый болотный дым. – Врешь, сука! Врешь! Верил бы, не божился!
- Ты ж попросил, - Купреянов расторопно подставил стакан. – А водички? Выпей, пройдёт…
Моисей считался в отряде припадочным.
Получил контузию ещё на гражданской, и с тех пор на него накатывало.
- Какое тебе будущее, гад?! Подкулачник! Да я тебя, я… своими руками…
Жёлтые от курева пальцы запрыгали вокруг кобуры.

- Что у вас опять? – устало распахнул дверь заслуженный чекист Мальцев. В башке у него звенело, но не с похмелья. Мальцев был жаворонком и с трудом переносил ночные бдения.
- Разрешите доложить! Товарищ капитан…
Купреянов показал глазами на дрожащего, как лесная осина политрука.
- Отставить. Вот списки, - Мальцев кинул на стол листки, отпечатанные на старом, конфискованном у профессора богословия, ундервуде. - Машина у второго подъезда. Ты поведёшь, Моисей. Сможешь? Бросал бы курить, право слово.
Он поморщился.
- Смогу. Я всё смогу, Макар! Для родины, партии, для нашего светлого будущего! Жизни не пожалею…
- Да верю я, успокойся.
- Не отмахивай! Кругом враги, Макар, - Моисей приблизился, дыхнул на холеного Мальцева копченой селедкой, которую давеча давали в столовой главного управления. – Враги трудового народа! Окопались, контры! В штабах, в самом ВСНХ. А мы, мы - власть, Макар! Нам партия доверила… Мы – на переднем крае, товарищ!..
- Да власть-власть, - Мальцев отцепил потные руки Моисея от своей гимнастерки. – Что тебе врач-то говорит?
Они были друзьями. Вместе гоняли каппелевцев, вместе учились в академии.
- Ничего, - кинувшаяся в лицо краска медленно отхлынула от лица Моисея. Он посмотрел стеклянными глазами на застывшего у стола Купреянова, собрал листы. – Я готов.
- Ну, вот, - по-домашнему ласково окликнул его Мальцев. – Обиделся. А на что? Сидел бы в канцелярии. В девять пришёл – в шесть ушёл.
Он вздохнул, помассировал глаза.
После госпиталя Моисею сказали: «Вам здоровье не позволяет», - и отправили в архив, откуда он благополучно сбежал. С тех пор начальство ломало голову, куда его пристроить.

- Ладно, иди, - Мальцев махнул рукой. - Купреянов… помогите там, - он показал на удаляющегося политрука. - Остапчук вместо вас. Где он? Остапчук, твою мать?!
- Красноармеец Остапчук по вашему приказанию прибыл! – гаркнул ворвавшийся в дежурку светловолосый Митрофанушка.
- Заступайте. Купреянов! Зайдите… на минутку.
Мальцев притворил дверь кабинета:
- Садитесь, - побарабанил пальцами по зеленому сукну, посмотрел зачем-то в окно, за которым хлестал назойливый налетный дождь, накатывал волнами – и отступал. – Вот что Купреянов… Партия поручает вам ответственное задание. Прочтите.
Он подтолкнул к онемевшему Купреянову четвертушку листа, исписанную аккуратным почерком.
«Старший п-политрук… Ходорковский М-Моисей… приговаривается…»
Буквы прыгали, старшина Купреянов шевелил деревянными губами:
- …к расстрелу…
- Задание ясно? – тихо спросил капитан.
- Так точно.
- Ступайте. Вы его… там же, после… акции, поняли? Ну, словом…
Внизу просигналили. Купреянов кивнул.
- И чтоб никаких следов!
По коридору застучали сапоги.
Гудок завыл, захлопал ливень, застрекотал по тротуару: «Тра-та-та».
Чекист Мальцев вытащил револьвер. Погладил прохладный ствол.
Тряхнул крутой, как глобус, головой, словно отгоняя видение, и спрятал оружие в стол:
- Ты поведёшь, Моисей…

========================

написано для конкурса...
тема и концовка - были заданы заранее:)
"она" - на выбор: душа, смерть, машина "черный воронок"...