Китобой

Я - китобой. Мой прадед был китобоем. Мой дед был китобоем. Мой отец был китобоем. Я надеюсь. что и мой маленький сын когда-то ступит на палубу нашего судна и станет настоящим морским волком, как и его предки. Ведь нет ничего прекраснее на свете, чем  море  и охота на китов.

Заметив далеко в море фонтан воды, выбрасываемой плавучим исполином при выдохе, моё китобойное судно направлялось в ту сторону. Когда мы подплывали поближе - самый главный человек на промысле — гарпунер, вооруженный гарпуном,  метал свое оружие, снабженное острыми зазубринами, в намеченную жертву.А кит, почувствовав боль, нырял, увлекая за собой гарпун с привязанной к нему длинной веревкой — линем. На конце линя мы привязывали пустой бочонок, который служил поплавком.

Когда  кит нырял, тогда мы начинали преследование. Прыгающий в волнах бочонок указывал нам путь этого раненого животного, и мои люди налегали на весла, настигая его. Кит всплывал, чтобы набрать воздуха, и тогда в его тело вонзались новые гарпуны и  вода окрашивалась кровью. Так продолжалось до тех пор, пока туша мертвого кита не всплыва­ла на поверхность.

Мы  брали от туши кита всё, что было только можно : сало — ворвань. Перетапливали и заливали в бочки. Особенно ценили спермацет — вещество, похожее на воск, которое использовали  парфюмеры. Мы продавали спермацет  только за звонкие монеты. И уж совсем драгоценной добычей мы  считали амбру. Это простое вещество из кишечника кашалота  иногда бывало  в виде кусков, похожих  на  причудливые камни неправильной формы.   Амбра —незаменимое сырье для парфюмеров, они используют её как закрепитель аромата духов. Поэтому за драгоценные куски амбры мы брали плату только золотом. Мы питались   мясом кита в плавании и привозили солонину домой, чтобы наши семьи не голодали.

Наша жертва после многочасовой борьбы всплывала на поверхность и начинала свою безмолвную битву за жизнь. Если бы киты могли издавать душераздирающие вопли, то их смерть казалась бы менее ужасной, чем эта безнадежная борьба, которую кит вел в тишине. Ободранную  туша кита  мы выбрасывали  за борт, поэтому нередко за нашим китобойным судном тянулись стаи акул, в надежде поживиться отбросами. Наша жизнь в охоте на китов  была сурова и прекрасна.

Наши женщины были так же суровы и неприступны, как море, которое мы бороздили. Продажная любовь была не для меня. Что могла предложить мне в ночном борделе портовая проститутка? Вихляние бёдрами и дешёвые заигрывания вперемежку с хмельным смехом. Зачем мне это было нужно? Хотя не могу сказать ,что я был монахом (видит Бог, это неправда!). Свою мимолётную любовь в портах дарили мне кроткие девы-китаянки и молчаливые, стройные девы нормандии. Но всегда лучше них всех была моя Женщина, родившая мне сына. Настоящая жена китобоя. Такая же крепкая  и стройная, как леера моей шхуны..
 
Когда мой сын крепко встанет на свои маленькие крепкие ножки, я приведу его на своё судно и стану понемногу учить всей морской премудрости. Всему тому, что я знаю сам. Я расскажу ему о китовых пиратах, которые своим жизненным правилом охоты  выбрали   девиз: "Если видишь стадо, где есть кормящая самка, то прежде всего убивай детеныша. Тогда самка не уходит. Потом бей самку, тогда самец не уходит. Ну, а потом бей самца".

Надеюсь, мой сын никогда не применит в своей охоте  поистине дьявольское орудие убийства, изобретённое норманнами. Когда глубоко в теле кита, привязанное к гарпуну, взрывается пороховое устройство, раздирая шрапнелью внутренности кита, который погибает в страшных мучениях. Надеюсь, мой сын никогда не поступит так. Надеюсь, он станет Настоящим охотником, для которого есть только две  вещи, не роняющие его достоинства: только кит и гарпун. Потому что мы все- твари Божьи. И каждому из нас есть место под солнцем на этой земле.

"...ибо если кто убивает зверя без причины, когда зверь не нападает на него, а только из-за желания убить и ради наживы, или ради шкуры его, или ради клыков его, то совершает он зло. И конец его будет таким же, как конец диких зверей."

(Евангелие мира от евсеев)