На закате

Черемушкина – женщина в возрасте; возможно, склонна к пению по вечерам и спиртному.
Маракуев – тоже старый человек; вряд ли по вечерам любит слушать пение Ч.

Вечер. Сидят на своих верандах.Черемушкина, вдоволь насидевшись, встает, опрокидывает рюмочку и начинает петь. У неё настроение к колоратурному пению. У Маракуева в то же время нет настроения, он занят мыслями о тишине.

Маракуев: Я рекомендую вам, дорогуша, поскорее закончить свои вокализы, они мешают мне созерцать близь и даль.

Черемушкина: Что вы говорите? Я не слышу, я пою... (поет).

Маракуев: Я говорю, душа моя, что надо бы прекратить петь таким образом. Уж вечер, и пора бы меру знать.

Черемушкина: Хватит бубнить под нос, Маракуев, подпевайте! (поет громче, с удовольствием).

Маракуев (спустя время): Я давно вам хотел сказать, Черемушкина...

Черемушкина: Слушаю вас внимательно, Маракуев. (продолжает напевать).

Маракуев: Мы с вами прожили долгое время вместе… Почти всю жизнь, если хотите.

Черемушкина: Да уж, немало прошло…

Маракуев: И вот – если бы вы не пели по вечерам, возможно, мы жили бы более счастливо.

Черемушкина: Это точно, Маракуев. Живем весело, поем душою… (дальше поет).

Маракуев (через пару куплетов): Чтобы не показаться бестактным, Черемушкина, я хочу вас сразу же предупредить кое о чем.

Черемушкина: Не мешайте мне развивать голос, Маракуев. Или подпевайте или идите спать…

Мар: Я решил, что ухожу, Черемушкина. Ухожу к Грековой. Она совсем не поет, владеет трезвым рассудком и не крутит бигуди на ночь.

Черемушкина: Идите. Конечно… И поскорее возвращайтесь, мы с вами разучим новую песню.

Маракуев уходит. Через некоторое время возвращается подавленный.

Черемушкина (напевая): Что случилось, что стряслось, Маракуев?

Маракуев: Грекова запела…Встретила меня вся завитая на бигуди, в руках партитуры, а в глазах спиртное.

Черемушкина: Маракуев, теперь я решила, что ухожу. Ухожу от вас к Грековой. Мы составим с ней песенный дуэт «ЧереГрек».

Маракуев: Удачи, Черемушкина!

Черемушкина: Спи спокойно, Маракуев!