Звездная чума, глава 51 Глава, написанная Дольчеви

51
ГЛАВА,  НАПИСАННАЯ  ДОЛЬЧЕВИТОЙ
     Ради  карьеры…  Родная  мать…  Бросила  дочь…  Да  она  же  просто  выгнала  меня  на улицу!  Заложила  квартиру,  чтобы  участвовать  в  каком-то  мерзком  шоу,  где  не  нашлось  местечка  для  родной  дочери.  Какая-то  бездарь  с  красивыми  ногами  играет  меня!  Все.  Это  конец.  Мне  не  пробиться  так  высоко,  как  это  удалось  Мэрилин.  Лучшее  время  на  лучшем  канале!  И  каждый  день.  А  я  поверила,  что  она  умирает.  Мне  даже  жалко  ее  было.  Вот  что  значит – сила  искусства!  Безусловно,  Мэрилин – талантливая  актриса.  Если  бы  она  прекратила  сниматься  в  сериалах  и  получила  какую-нибудь  роль  в  настоящем  кино,  мы  жили  бы  сейчас  на  ее  гонорары  припеваючи.  И,  может  быть,  благодаря  ее  гонорарам,  я  бы  сделала  карьеру.  Например,  певицы.  А  почему  нет?  Ну  и  что,  что  голоса  у  меня  нет?  Ведь  колесит  же  где-то  по  миру  Елена  Красная  со  своими  болонками.  У  нее  не  только  голоса  нет,  у  нее  и  слуха  нет.  Только  бюст.  Бюст – это  важно  для  карьеры.  Бюст – это  слава.  Я  всегда  это  знала,  всегда.  Еще  со  школы.  Недаром  мы  возлагали  цветы  к  бюсту  славы  без  головы.  А  у  меня  голова  и  еще,  пожалуй,  длинные  ноги.  Да  кому  она  нужна  здесь,  моя  голова?  Никому  она  здесь  не  нужна,  никому.  Может,  в  Зеленой  Полянке  все  будет  иначе?  А  даже  если  и  не  будет,  там  у  меня  есть  отец.  А  тут – никого.  Мать  предала  меня,  и  я  думаю,  она  догадывалась,  как  мне  будет  сложно  выжить  в  холодном  мире  одной.  Даже  кошка  не  бросила  бы  своего  котенка,  а  Мэрилин  бросила.  А  я  верила,  что  она  любит  меня.  По-своему,  конечно,  но  любит.  И  я  любила  ее.  По-своему,  конечно,  но  любила.  И  Жан  любил  меня.  А  любил  ли  меня  Жан?  Нет,  Жан  не  любил  меня.  Мэрилин  любила  меня  больше.  Она  пожертвовала  мной  ради  карьеры  и  славы.  А  Жан  бросил  меня  ради  другой  девушки.  И  карьеру  свою  бросил  ради  нее.  Так,  значит,  можно  жить  и  без  славы?  И  можно  быть  счастливой  без  аплодисментов?  И  можно  быть  поваром,  но  не  петь  при  этом  на  сцене?  Да,  неплохо  было  бы,  чтобы  водитель  в  дороге  не  мечтал  о  звездной  славе,  а  попросту  крутил  баранку.  Чтобы  парикмахеры  стригли,  а  не  лезли  на  сцену  со  своими  ножницами.  Жуткое  зрелище: ножницы  в  руках  у  бегающего  и  прыгающего  по  сцене  певца!  Это  и  опасно,  к  тому  же.  Пусть  бы  пекари  сеяли  муку,  а  повара  варили  харчо.  Я  не  знаю,  что  это  такое,  но  название  хлесткое!   А  литература?  Пусть  бы  ее  создавали  писатели.  Тогда  она  имела  бы  хоть  какую-то  художественную  ценность.  И  зачем  двадцатилетней  звезде  сразу  писать  свою  автобиографию?  Поживи  еще,  позвезди  еще – будешь  интересна,  я,  так  и  быть,  сама  напишу  о  тебе  твою  биографию.  Я,  Дольчевита  Фелинина,  звезда  художественных  образов!  Черт  возьми!  Вот  какой  мне  нужно  было  покупать  титул!  Какой  талант – такой  и  титул.  А  если  таланта  нет – то  никакой  титул  тебе  не  положен,  ни  за  какие  деньги.  А  главное,  певцы  должны  показывать  голос,  а  не  трусы.  Вот  о  чем  я  думаю  сейчас. Если  я  уже  думаю о  таком,  то  мое  место – в  Зеленой  Полянке.  И  правильно  сделала  мама,  что  бросила  меня:  я  оказалась  слишком  слабой,  чтобы  выжить  в  звездном  мире.  А  слабых  детей  когда-то  сбрасывали  со  скалы.  Как  болит  сердце…  Как  хочется  плакать…  Что  мне  мешает  расплакаться?  Тогда  бы  я  смогла  облегчить  свою  душу.  Почему  никто  не  снимает  меня?  Почему  никто  не  хочет  показать  мои  слезы  крупным  планом?  Это  могла  бы  быть  потрясающая  сцена  с  девушкой,  которую  предала  родная  мать.

«Пусть  повара  рисуют  на  салате,
Певцы – поют,  стилисты  - не  поют, 
А  звезды  в  двадцать  лет – советов  не  дают,
А  просто  тихо  отдохнут  лицом  в  салате».

Дольчевита  Фелинина,  «Мой  звездный  путь»