24. Любовь зла

У моего Журналиста есть Любимая.
Это не я, разумеется.
Обожает он другую, хотя, себя все равно любит больше.
Это я знаю точно. И это меня греет.
В какой-то степени.
Но иногда ржавчина сомнений в его первостепенной любви к себе  поражает моё сердце.
Непроизвольно я начинаю смотреть на него пристальнее и продолжительнее обычного.
Он замечает это и у него сдают нервы.

- Сколько у нас там денег в тумбочке осталось? - воинственным голосом произносит он и бежит проверять, - да ты всё растратила??!! - истерично восклицает он через минуту.
- Я тратила только на продукты. Ты ими как раз ужинаешь, - смиренно ответствую я.

В это время на кухню приходит Она, его слабость.
Потягиваясь и щуря злые глаза, она занимает стул рядом с ним.
Журналист немеет от восторга, потом вскакивает и кидается к пакету с кормом.

- Иди, милая, кушай, кис, кииис - противно гнусит он, щедро насыпая полную миску.
Животная и не думает идти, презрительно отвернувшись от руки сыплющей.
- Ах, какая она, всё же,  душка! - всплескивает руками обожатель, - не забудь завтра купить ей сметаны и еще сухого корма.
- Ей нельзя сметану, она на лечебном питании - вяло протестую я.
- Не жмоться. Вот ведь, какая ты жадная! - весело порицает он, уворачиваясь от острых когтей своей рассвирипевшей возлюбленной.
- Ладно, я сам куплю, - говорит он чуть позже, возвращаясь на кухню и потирая прокушенную лодыжку исцарапанной рукой.

Видимо, чем острее клыки, тем сильнее любовь!