Первый урок

Через десять лет счастливой беззаботной жизни небо над герой  семейства Модон Муна, окрасилось в черный цвет. Все произошло очень быстро. Сначала санваартан , потом, спустя неделю, матушка и старшая сестра. Неведомая болезнь унесла жизни почти всего семейства Модон Муна, словно в насмешку пощадив самых маленьких. У входа в геру на камнях сидели два подростка, один из них плакал. Беда не приходит одна, из этого правила нет исключений. Осиротевших детей больше не желали видеть в деревне. Еще недавно добрые приветливые соседи теперь превратились в безразличных жестоких людей, решивших окончательно опозорить семью Муна, спалив геру санваартана. Все началось после визита в их деревню странного человека. Прежде Тамга никогда не встречал таких людей. Высокий голубоглазый молодой старик попросил ночлега. Санваартан с удовольствием принял гостя, ведь гость явился накануне праздника белой луны , а это был добрый знак. Пришелец рассказывал небылицы и пел. Наутро, щедро расплатившись, он ушел. Спустя два дня после его ухода немощь сковала главу семейства. Через неделю в семье Модон Муна осталось всего два человека. Братья Серке и Тамга.
- Куда мы пойдем, ах дїї  ? Мы совсем одни! - сквозь слезы произнес младший.
  Со стороны разницу в возрасте было не различить, так же, как и отличить одного мальчика от другого. Появившись на свет с разницей в несколько минут, они стали настоящей гордостью для санваартана. И по прошествии десяти белых лун он не переставал радоваться, глядя на своих сыновей. Но колесо  не остановить, так же, как не остановить восход солнца. На тридцать шестой белой луне мир асуров  принял его и еще двух бесконечно родных людей под свое черное небо, отражавшееся сейчас глазах детей.
- Мы пойдем искать гацуу , которой нужны два сильных молодых пастуха.
- А если не найдем?
- Построим свою!
- Но нам всего…
- Замолчи! Собирайся и идем. Я не хочу смотреть, как будет пылать наша гера!
По пыльной дороге, с сумками через плечо, не спеша шли двое путников. Никто даже не посмотрел им вслед. Столб дыма за их спиной, словно черный занавес, обозначил границу между двумя их жизнями. Благополучной старой и новой, полной страхов, надежд, свершений. Дорога вилась и вела путников, теряясь среди невысоких холмов.
- Тамга, давай отдохнем! Скоро стемнеет, надо найти место для ночлега!
Спустя немного времени в расщелине между камнями, разгоняя стремительно надвигающиеся сумерки, загорелся костер. Беседа помогла разогнать душевные сумерки.
- Тамга, я больше не буду плакать!
- Мы должны быть сильными, ах дїї.
- А если у нас не получится найти гацуу и построить геру, что тогда?
- Серке, помнишь, что каждый раз говорил нам отец, уходя на охоту? «Мир позаботится о нас». Считай, что мы с тобой вышли на долгую охоту. Давай спать. Завтра нам понадобится много сил.
День за днем, преодолевая десятки километров, два маленьких человека двигались к своей цели. Неизвестно сколько бы еще длился этот нелегкий путь, не случись этой встречи. На пятый день скитаний на дороге братьям повстречалась пожилая пастушка, сидевшая на камне у обочины.
- Вайгуль, посмотри, кто к нам идет, может это хувилгаан нум  пожаловал?
Огромная пятнистая собака, издалека похожая на замшелый валун, оскалила клыки и направилась в сторону маленьких путников. Бежать было бессмысленно.
- Эмээ , эмээ, мы не хувилгааны, мы братья Мун из гаацы Тайган, убери, пожалуйста, собаку!
- Не врите мне, маленькие хувилгааны, до Тайганы семь дней пути!
- Мы не врем, убери, пожалуйста!
Рассказав свою историю, маленькие путники получили мудрый совет пожилой женщины:
- Не надейтесь, что вас приютит чужая деревня, если вам не рады в родной! У вас один путь - в Магао Ку, но и он не из легких. Идите, а я за вас помолюсь….
- Тамга, я больше не могу идти!
- Потерпи, осталось немного.
Нехватка воды и пищи лишала сил.
- Терплю.
Каждым пройденный день незаметно преображал степь. И вот невысокие холмы и безводные долины сменились густым лесом, дорога пошла в гору.
- Тамга, мне жарко!
- Мне тоже, брат.
- Я устал! Хочу есть, пить и спать!
- Давай только не на дороге.
Сойдя с тропы, путники вошли под своды высоких, незнакомых им деревьев с широкими блестящими листами.
- Интересно, сколько нам еще идти?
Пробравшись через колючий кустарник, братья оказались на поляне.
- Вот это да!
- Брат, что я нашел!
Кусты, еще совсем недавно проклинаемые за колючие ветки, стали настоящим спасением для измотанных, голодных путников.
- Нет, не ешь!
- Почему, это же долоогоно  ?
- Потому что…, подожди меня!
Утолив голод, братья разбрелись по поляне. Не прошло и пары минут, как с опушки послышался радостный крик младшего.
- Я опять нашел! Тамга, беги сюда быстрей!
Неглубокая промоина, опоясывающая чуть ли не треть поляны, была руслом быстрого ручья, или даже небольшой горной речки. Вкусная холодная вода и долоогоно предали сил, костер обогрел и подарил сон, утро принесло новую беду.
- Серке, вставай, пора в путь.
- Не могу, мне очень жарко. Сил совсем нет.
- А ну-ка живо вставай, лентяй, и не зли меня с утра!
- Не кричи, ах дїї, я не могу даже пошевелиться.
Тамга еле сдержал навернувшиеся слезы. То же самое месяц назад происходило с санваартаном и остальными. Взвалив на плечи больного брата, подгоняемый отчаянием, Тамга побежал через чащу в надежде на чудо.
Ветки хлестали по лицу, оставляя на коже красные росчерки. Мальчик не чувствовал ни боли, ни усталости. В шалаше помощи ждал больной брат, его последний родной человек, и он не должен его потерять.
- Тамга, не бросай меня!
- Все будет хорошо, ах дїї, я скоро вернусь, с лекарем. Все будет хорошо.
Не знаю, можно ли принять за чудо встретившихся в чаще охотников, но они подсказали измотанному тяжкой ношей мальчику дорогу к монастырю Магао Ку, славившемуся своими лекарями, и помогли построить шалаш.
- Не бросай… не бросай…
Эхом отдавалось в  голове.
- Я должен успеть.
Тамга бежал и бежал, не останавливаясь и не оглядываясь назад.
- Я должен успеть.
И он успел бы, но…
У стен Магао Ку Тамга оказался далеко за полночь. Ворота были заперты, монастырь спал. Ни крики, ни удары в ворота, ни проклятья, которые должны были снизойти на головы ленивых дармоедов, не смогли потревожить его величественного спокойствия. Постепенно проклятья становились все тише, удары слабее, и вскоре в окрестностях Магао Ку воцарилась полная тишина. Утром Тамгу разбудил солнечный зайчик. Добрый мальчик-послушник сидел на бревне неподалеку и старательно пытался ослепить Тамгу. Монастырь жил своим укладом. В нем бок о бок постигали тайны лечебных снадобий, как уважаемые всеми Ламы, так и их, пока еще не очень уважаемые, ученики. Но была и еще одна отдельная группа, прожигавшая отведенное для занятиям время на всякого рода шалости. Не тратя драгоценное время на глупую ругань, Тамга поспешил  в монастырь. Очередь на прием живой змеей медленно ползла от ворот вглубь двора.
- Не бросай… не бросай…
Видя отчаяние в глазах Тамги, к нему подошел молодой Лама.
- Говори, Бага хойрго .
Возвращались другой, короткой тропой. По дороге Тамга рассказал своему попутчику о приключившейся с ними беде, начиная с появления в их деревне беловолосого странника. Может из-за  быстрой ходьбы, может по другой причине, но Тамге показалось, что скулы Ламы побелели от напряжения, и он прибавил шаг. Возвращаясь к шалашу, мальчик был уверен, что теперь все будет хорошо, его брат выздоровеет. Но его надеждам не суждено было сбыться. Шалаш, в котором Тамга оставил больного брата к их возвращению был абсолютно пуст.
Еще не до конца окрепшего мальчика ждало серьезное испытание. Преодолев непроходимые джунгли, океан и смертельную болезнь, Серке и его наставник оказались неподалеку от монастыря Дайго-дзи  в Киото. Через два месяца мальчика должен был доказать сэн-сэям прославленной школы, что он достоин быть одним из их учеников. Не каждому физически здоровому юноше удавалось пройти отборочные испытания, что уж говорить о Серке. Коварный недуг, изгнанный мастером Какубаном из тела мальчика, не прошел бесследно, оставив на глазах Серке свой мутный опечаток. Но не смотря ни на что, Какубан возлагал большие надежды на своего подопечного, и Серке изо всех сил старался их оправдать. Утраченная острота зрения компенсировалась обострившимся слухом и обонянием, а разработанные мастером упражнения довели их до совершенства. Любимым времяпрепровождением учителя за последние полгода, стало швыряние различных, порой и очень весомых предметов в своего слепого ученика. Со стороны это могло сойти за издевательство, особенно когда камни и палки достигали своей цели. Но со временем эти случаи стали происходить все реже и реже. Натренированный слух позволял  с легкостью избегать встреч с летевшими в Серке предметами. Занятия перешли на новый уровень. Теперь они проводились рядом с бурлящим водопадом, где слух играл далеко не главную роль.
- Серке, сядь рядом. Ты очень способный ученик. Твои успехи превзошли все мои ожидания. Но я думаю, что тебе не надо становиться ямабуси .
- Нет, нет, учитель, не говорите так, это все из-за моих глаз?  Да?!
- Нет, не из-за них. Я уверен, что теперь ты не пропадешь и без моей опеки.
- Нет, учитель, пропаду!
- Я сделал все, что мог. До испытаний остается три дня, можешь попробовать свои силы в состязаниях, но я думаю, у тебя нет шансов. Мне пора.
Плеча Серке коснулась обжигающая волна, заставившая мальчика скривиться от боли. Рука мастера, так и не коснувшись Серке, бесшумно зачерпнула песок у его ном. Если бы Серке мог видеть лицо мастера, то он бы увидел добродушную улыбку, озарившую в этот момент его лицо.
- Помни, через три дня решится твоя судьба!
- Мастер, если вы уйдете, мне незачем будет дальше жить!
- Тебе незачем будет жить, если ты не пройдешь испытания. Докажи, что ты достоин стать ямабуси.
Не сказав больше ни слова, учитель удалился прочь. С вечера, словно подслушав настроение Серке, зарядил холодный дождь, оплакивая его несбывшиеся надежды и мечты. Двое суток мальчик провел в молитвах и практически ничего не ел. Третье утро было утром испытаний. Проснувшись задолго до рассвета Серке начал собираться в путь. Все его мысли были об одном: «Я должен доказать, что я достоин». Каждый раз, перед тем как отправиться в дорогу, мальчик  просил духов  подсказать ему правильную дорогу и не  путать тропу. И на сей раз, закончив сборы, он не забыл про своих покровителей. Серке молился долго и искренне. И ему казалось, что он слышит, слышит голоса всех, кому он был по-настоящему дорог. Они желают ему счастливого пути… Но постепенно ветер затих, и вместе с ним затихли голоса. Им на смену пришел другой, очень четкий звук. Похожая на обжегшую его плечо волна сдавила со всех сторон, выжигая воздух из легких. Прилившая к вискам кровь набатным звоном предупреждала об опасности. За миг до того, как песок полетел в лицо, Серке смог различить звук десятка приближавшихся к нему шагов, сменившийся вскоре сильными ударами в голову. Били долго и сильно. Серке, поваленный ударами на песок  извивался, как пойманный, пока еще неядовитый змееныш.
- Довольно! Поднимите его!
Обжигающие оковы, сдерживающие Серке, спали, сильные руки поставили на ноги и поддержали обессилевшего мальчика. Голос говорившего звучал торжественно и громко. На мгновение Серке показалось, что он слышал этот голос раньше. Но лишь на мгновенье. Мысли, путаясь и теряясь в разбитой голове, никак не хотели выстроиться в правильном направлении.
- Я Сихан  монастыря Дайго-дзи спрашиваю вас: достоино ли этот бокудо  выдержал испытание одиночеством?
- Достойно, в молитвах!
- Спрашиваю вас: достоино ли этот бокудо выдержал испытание лишением?
- Достойно, со стойкостью!
- Спрашиваю вас: достоино ли этот бокудо выдержал испытание  душевным огнем?
- Достойно, как дракон!
- И, наконец, спрашиваю вас: Достоин ли этот бокудо стать одними из нас?
И несколько десятков голосов, как один, прокричали…
- Достоин!
Взяв бесчувственного мальчика на руки, говоривший наклонился над его ухом и тихо прошептал.
- Ты доказал, что достоин жить, мой любимый ученик.
*  *  *
С тех пор как Ден Сяньшен обзавелся гостиницей, жизнь его стала скучна и обыденна. Лихая молодость удачливого авантюриста сменилась буднями солидного предпринимателя со всеми вытекающими из этого последствиями. Стабильность, достаток, семья, наконец - все это имело место в жизни Ден Сяньшена. Но он почему-то был не весел. Стабильность, достаток, свою уже не молодую жену - все это он был  готов променять всего на один день из жизни прежнего Дена, авантюриста и бабника.
Двадцать девятого апреля в строение номер десять на Китайской улице зашел нетипичный для этого заведения клиент. Передав письмо лично в руки владельца, дворовый мальчуган выскочил  на улицу.
Прочитав содержимое конверта, Ден Сяншен поспешил тут же его сжечь.
Дорогой мой Ден, с того момента, как я увидела вас, в каждом прохожем мне мерещится ваше лицо. Ни минуты не проходит, чтобы я не думала о вас. Вы стали посещать мои сны, и эти сны далеко не всегда невинны. Жду вас сегодня в половине двенадцатого, кафе «Вкусняшка».

Засунув свою тушку в лучший костюм, ставший неожиданно узким в плечах и талии, Ден пулей выскочил из гостиницы. Обдумывая план наступления и одновременно, на ходу, придавая своей лысине видимость волос  возбужденный мужчина, не замечая возмущения задетых им прохожих, двигался к своей долгожданной цели. Ровно в одиннадцать он уже сидел во «Вкусняшке». Предвкушая сладостный момент знакомства Ден заказал два кофе и десерт. Минуты тянулись, кофе неудержимо остывал. Каждый новый посетитель «Вкуснящки» еще на пороге ловил на себе суровый взгляд  Дена. Через час бесплотных ожиданий, потеряв всякую надежду, Ден занялся десертом и уже в конец остывшим кофе.
- Приятного аппетита, дорогой!
Еще чуть-чуть, и десерт во «Вкусняшке» мог бы стать последним десертом в жизни Дена. Красота девушки, стаявшей перед его столиком,  сражала на повал. Но ему повезло: он всего лишь подавился пирожным.
- Это вы? Какая неожиданная встреча!
- Прошу меня простить за опоздание.
- Да о чем вы говорите, я готов ждать вас хоть всю жизнь. Я очень рад, присаживайтесь.
- А может быть погуляем…а?