День операции

Жизнь не была бы так прекрасна,
если бы не было смерти"
            /Н.В.Гоголь/. 

 Наташа  проснулась. За окном серело, проступало очертание огромного дерева. Холодок и едва ощутимое дрожание в  груди заполонило и напомнило - сегодня день операции. «Последний  мой день… может..» - пронеслось в голове – «тромб не шуточки… общий наркоз …что будет то будет… засну и всё…  не надо думать… всё будет хорошо… всё должно быть хорошо… неужели умру.. не может быть… успокойся…», - уговаривала она себя. « Ира скоро придет…  не надо  расстраивать…».

 - Я здорова. Я здорова. Я буду жить долго и счастливо, - произнесла  тихонько Наташа несколько раз слова аутотренинга.

«Помолиться надо…  а вдруг.. говорят  молитва всесильна». Чувствуя комок в горле и слезы на глазах,  Наташа медленно  повторяла слова, обращенные к Господу.

Неспеша  переделав  утренние дела и сложив в кулек медикаменты на операцию, Наташа села у окна. Прижала к груди маленькую иконку. «Интересно, что за дерево?»  Живо представила любимый лес, и невыносимо захотелось идти по тропинке, слушать шелест листьев и ощущать ветер и солнце.  Волна жалости к себе захлестнула и, зная, что затем последуют слезы, сидела, внутренне сжавшись,стараясь глубоко не дышать, чтобы не расплескать и не потерять настрой – во что бы то ни стало все вытерпеть, пережить и вернуться к  прежней счастливой жизни.       

И все равно, сердце дрогнуло и засосало под ложечкой, а в глазах защипало, и она быстрей отвернулась, будто поправляя что-то на тумбочке, когда в дверях показалась Ира. Внимательный, любящий, материнский взгляд за долю секунды отметил похудевшую фигурку и тени под тревожными теперь постоянно глазами, и пока она шла к Наташе с нарочито бодрой улыбкой, душа Наташи отзывалась любовью и  болью. "Девочка моя, как я люблю тебя! Бедная. Прости  меня".

- Ну, как ты, ма? Как спала? Как желудок? - целовала и одновременно спрашивала Ира.
- Все хорошо. Спала, укол помог, У вас как? Что Лена?
- Мам, мучаюсь я.  Зря ты не разрешаешь малой все рассказать. Крику будет, как узнает, что операция сегодня.

- Нет, пускай хоть она не переживает. А если что, скажешь, что я не разрешала  говорить.
- Что, если что? Что? Ты что думаешь…? Ты не уверена? -  забеспокоилась Ира.
- Да нет,  уверена. Все нормально будет. Врачи же не враги себе – статистику портить. Раз взялись за операцию, значит, уверены, - успокаивала Наташа дочку. -  Одно прошу, брось курить.  Прошу! Такой риск. Побереги себя!

- Ну, ты все об одном. Мама! Ну, право, - как всегда выразила недовольство дочка, когда разговор касался этой темы. И стараясь перевести разговор на другое, - С работы  твоей звонили -  навестить хотят.

- Нет, нет, всех благодари и отвечай, что я пока не в той форме, чтобы видеть кого-то, - категорично отвечала Наташа.
- Чего? Они все так хорошо к тебе относятся, волнуются?
- Не хочу. Их вежливые слова, что все будет хорошо, что надо не сдаваться –  раздражают меня.

       И правда, многие считали своим долгом вселять в нее веру, которая и так никогда не покидала ее.  Сердце не отзывалось и  она едва сдерживалась, чтобы не обидеть.  Наоборот, для боевого настроения ей нужна была некая доля скептицизма в положительном исходе, и тогда хотелось наперекор доказывать, что все будет хорошо, и она будет, всегда будет. Единственная, кто не раздражал, была Люда. Как будто услышав ее мысли, Ира произнесла.
- Люда поддерживает нас. Вчера звонила, говорили долго. Я  так ей благодарна!

В палату заглянула санитарка, и  угадав Наташу, обратилась:
- Тебе на операцию? Собралась? Пошли.
«Ох, что ж это я. Хотела с Ирой поговорить» - заволновалась Наташа. – «Господи, уже…».
Подошли  Рая и Лида.
- Наташа, я помолюсь.  Спаси и сохрани вас.
- Спасибо. И вам всего хорошего, - обняла Наташа Раю.
- Наташа, тебя, наверное, после операции в реанимацию, а потом сюда, так что еще увидимся завтра.  Меня выписывают в конце недели. Не бойся. Заснешь и все, - тарахтела Лида.
- Спасибо.
- Все будет хорошо, все будет хорошо, -  твердила Ира, непонятно кого успокаивая.

Изо всех сил стараясь казаться спокойной, Наташа поцеловала дочку и, взяв кулек с медикаментами пошла  за санитаркой.
- Мама!
Она оглянулась. Подбежала Ира: - Забыла сказать. Коля сейчас поехал в церковь, а потом сюда. И еще  - я  обязательно брошу курить. Обязательно. Обещаю!
- Умничка! Так и надо. Ну, все. Всем привет. Я всех люблю. Все будет хорошо, - уже торопливо, оглядываясь на санитарку, которая нетерпеливо поджидала ее, чувствуя слезы на глазах и стараясь не показывать их, быстро говорила  Наташа,  отходя от дочери.
- Ох, Ирочка, - вернулась она. - Я забыла...там в моей сумочке все документы…карточка банковская…там и код…возьмешь, - и останавливая жестом, готовую что-то сказать Иру и, видя ее слезы, продолжила, - Подожди, не сказала, что хотела. Ах, да, там еще золото, возьми себе все кольца, а Леночке цепочку и серьги.

- Мама!
- Подожди, доченька, - торопясь и обнимая дочку, шептала Наташа, с трудом выталкивая слова, - Все будет хорошо. Все будет хорошо. Любите друг друга, заботьтесь. Все будет хорошо. Все, все, я пошла, - и уже не оглядываясь, чувствуя на губах слезы, быстро пошла по коридору.

***

Наташа очнулась, дышать было нечем. Трубка во рту мешала, и она ппопыталась показать, что  пришла в себя. «Выньте, выньте это из меня», - ногами и руками кричала она,проваливаясь.

Проснулась уже без трубки. "Какое счастье дышать". Полумрак. Палата на пять коек. Она лежит на третьей от окна.  Прямо перед ней стол, над которым часы показывают двадцать минут четвертого. Тело легкое, легкое, почти невесомое. И голова пустая.
- Сестричка, сестричка, в мэнэ гыкота, - донеслось с крайней койки мужской голос.
- Ничего страшного, так бывает, - успокоительно произнесла вошедшая медсестра. Через несколько минут беспокойный голос снова стал звать сестричку:

- Сестричка, сестричка, в мэнэ гыкота.
- Успокойтесь. После операции на желудке, икота обычное дело. Зачем, вы вынули мочеприемник? Лежите спокойно.

Наташа не хотела спать. Удивительно, но боли к которой она приготовилась и которую решительно ожидала мужественно пережить, она не чувствовала. Периодически  подходила медсестра и делала ей укол. «Наверное, поэтому я не чувствую боли», - лениво текли мысли.

Она бы назвала теперешнее состояние – состояние блаженства. Камень упал с души. Она жива.  Все плохое позади. Так хочется верить, что все будет хорошо. «Господи, спасибо  за все!»