Островок

Глава 1.

Пароходик тихонько отчалил от пристани. Собственно, это был, скорее, буксир, приспособленный для перевозки людей, большей частью, на палубе, до заветного причала одного из многочисленных островов Выборгского зали-ва, на котором еще с советских времен располагалась база отдыха. Утомлен-ные недлительным ожиданием трудящиеся столпились около лееров, глядя на светлые и быстрые буруны, и опустевший пирс – провожающих не было. Единственный встречающий – Сергей – так звали его все постоянные (в лет-нее время, конечно) обитатели – бородатый и широкоплечий мужчина лет со-рока с хвостиком, почерневший от загара, исполняющий обязанности то ли коменданта, то ли управителя небольшой колонии. Он поздоровался с вновь прибывшими,  из которых помнил почти всех, в том числе и меня, по имени. Это было приятно, особенно пожилому человеку. Он лично проследил за по-садкой, помог некоторым поудобнее разместиться, и лишь потом загрузил привезенные ему из города коробки и удалился в рубку, продолжая свой бес-конечный разговор со шкипером…
Пока же не было пароходика, уже знакомые с прошлого, а то и поза-прошлого года, время летит все быстрее, и не заметишь, как … и молодые люди – некоторые уже стали студентами, и их младшие братья и сестры ис-кренне радовались встрече, вспоминая давешние истории, не сомневаясь в том, что и эти две недели принесут им массу удовольствий. Уже сделаны пер-вые кадры, перещелкнуты затворы фотоаппаратов, выпитые первые бутылки пепси и фанты, а кто-то успел расчехлить удочки, и с нетерпением ожидал поклевки. Люди постарше – в основном, мамаши, обремененные отпрысками, так они считали, также знакомые между собой, неторопливо обсуждали ново-сти, виды на урожай грибов и ягод, а также успехи спиногрызов. Однако по-глядывали – не задержится ли буксирчик. Так, периодически – скорее хоте-лось вступить на вожделенный берег.   
2
Августовский вечер был и впрямь бесподобен. Солнце еще стояло до-вольно-таки высоко, светлые облака медленно и уверенно плыли над тихой водой, а легкий бриз нес прохладу, приятно освежающую после трехчасовой дороги. Беззаботное и радостное настроение поддерживалось в том числе и тем, что отдых предстоял практически халявный, за смешные в настоящее время деньги, с регулярной кормежкой и отсутствием необходимости забо-титься о хлебе насущном, уборке, магазинах, и вполне обоснованной надеж-дой на прекрасную погоду. И уже на борту, расслабившись, пассажиры вели неспешный разговор, с наслаждением взирая на пустынные брега островов, отполированные природой или покрытые мхом, заросшие тростником или высокие, каменистые. У каждого были свои любимые места, где особенно хо-рошо клевало, либо можно было приятно оторваться, просто лежа на камеш-ках с книгой в руках, изредка поглядывая за своими чадами, которые, впро-чем, ввиду своего отроческого возраста в особенном присмотре не нужда-лись, и действовали по своему плану. Порой весьма далекому от представле-ний надзирающей стороны. Так, впрочем, всегда и бывает. Когда было спо-койно, как сейчас, можно было сквозь толщу прозрачнейшей воды видеть стайки рыбешек, проплывающих над мелкими камешками, покрывающими дно, и как же было приятно погрузиться самому в эту незамутненную воду.  Мимо проплывали острова, обозначенные и не обозначенные на картах – Бе-резовый, Угольный, Квадратный, Большой и Малый Рябиновые, до которых легко можно было добраться на лодке, благо в этом году их подремонтирова-ли и даже прикупили новых, и конкуренции не ожидалось. Один из малень-ких островков, с которого жутко брал лещ, прозвали Бабьим пупом за его ок-руглость и гладкость. Однако можно было подозревать, что не только за это.   Вот именно за этим пупом и находилась та самая База – так и будем называть ее в дальнейшем. И располагалась она на острове со странным названием – Авангардный, соединенным мостиком с островом Напарник. Кому пришла идея так назвать остров, для меня остается загадкой, и все попытки выяснить не привели успеха. К базе же прилепилось название «Островок», и даже такая потускневшая табличка какое-то время красовалась на центральной аллее, а потом бесследно исчезла. 
Постороннему было бы удивительно, что в это время на Базе, которая в иные времена была заполнена буквально под завязку, вместе с прибывшем контингентом, было чуть более тридцати, или около этого, включая обслужи-вающий персонал – работники столовой, маленького кафе-магазинчика, рас-положенного прямо на пристани – чуть выше, на большом валуне, которых здесь в избытке, рабочие и ключницы. При этом функционировали и мед-пункт, и даже библиотека, содержащая, в основном, литературу, не пользо-вавшуюся спросом даже в социалистические времена. Однако желающие могли продолжить знакомство с классикой и заставить прочитать своих недо-рослей кое-что из обязательной школьной программы. Но это так, к слову.
Основной же достопримечательностью островка – в дальнейшем я буду обходиться без кавычек – были туалеты – от простых деревянных, до вполне современных, с кафелем и горячей водой, разбросанные буквально по всему острову. Кто-то посчитал из любопытства – выходило, что на каждого обита-теля приходилось более чем по одному посадочному месту.
Столовая же могла поглотить не только обитателей Базы, но и всех жи-телей близлежащих – на расстоянии километров двадцати – деревень, если бы тем вздумалось заявиться на остров. Впрочем, у тех были свои дела, и посе-щение Базы, как правило, не входило в их планы. В отличие от моих. На этот раз компанию мне составил только одиннадцатилетний внук Артем, а осталь-ное семейство было занято своими делами. Однако неделька – другая отдыха никому не повредила бы.  Очень хорошо побродить по островам, набрать грибов. На рыбалку я особо не надеялся, ибо, по предыдущему опыту, изло-вить мог только несколько ленивых красноперок или уж совсем оголодавшую плотву, но это обстоятельство меня нисколько не огорчало. Разве что Артем натаскает подлещиков, пока я буду греть брюхо на камнях, погрузившись в детектив, или просто дремать.
… Итак, я стоял на палубе, вглядывался в приближающийся заветный берег  и также с нетерпением ожидал прибытия, не вступая в длинные разго-воры. Когда Сергей вышел на палубу, я таки не выдержал и подошел к нему поинтересоваться, как там Петр Платоныч – директор базы. Мы с ним при-мерно ровесники, и так уж получилось, что частенько беседовали на совер-шенно различные темы, находя много общего. И ни в коей мере не жалуясь на изменяющуюся жизнь. И даже играли в шахматы, почти каждый день, пере-межая досадные промахи блестящими победами, ибо силы оказались пример-но равными. Теперь я остался без партнера. Молодежь, знаете ли, предпочи-тает иное времяпрепровождение. Но я им не судья. К моему огорчению, ока-залось, что он отсутствует – прихватил радикулит, и он отправился по на-стоянию врача в город, где его сразу же упекли на обследование – годы, знае-те, болячек всегда хватит. Но к сентябрю обещали выпустить. Я был огорчен этим обстоятельством – отсутствием Платоныча, но в наши годы уже пора привыкнуть к сему, и смириться…
Наконец, наш пароходик завернул за остров Угольный (я так и не сумел выяснить этимологию этого названия – то ли там когда-то жгли уголь или была угольная база, то ли он получил свое имя из-за формы – а ударение ста-вили согласно своему разумению), и перед нами открылась восхитительная панорама острова. Домики-дачки, освещенные солнечными лучами, просту-пали сквозь стройные сосенки, ухоженные дорожки спускались к воде, между причудливо разбросанными камнями, когда-то принесенными сюда  ледни-ком. Маленькие пляжики меж заросшего тростником берега были пусты, как и пристань – никто никого не встречал. Впрочем, нет – на ней слегка покачи-ваясь, стоял крепко вдетый причальный матрос в неизменной тельняшке и некоем подобии картуза. Для большей устойчивости он держался за край оборудованного для укрытия ожидающих пассажиров навеса.
Сергей первым спрыгнул на каменный пирс, ловко подхватил канат и принайтовил наше суденышко, забросив причальные канаты на кнехты. Воз-бужденные прибытием мои спутники торопливо, как бы боясь опоздать, резво побежали по трапу, волоча за собой детей, пожитки, корзинки. Кто-то запасся тележкой и водрузил туда свою поклажу, как будто предстояло жить здесь, по меньшей мере, пару месяцев, причем без казенных харчей. Молодое поколе-ние, радостно переговариваясь, побежало вперед. Я же, среди других, не спе-ша вышел на бетонный и недавно заасфальтированный пирс, отягощенный лишь небольшим рюкзаком. Некое заведение типа кафе, в котором можно было приобрести, в основном,  сладости и алкоголь, в этот час было закрыто. Дорожка вела  направо, домик наш находился метрах в трехстах от причала. Тема с маленьким рюкзачком был уже далеко, среди своих давешних знако-мых – занимать очередь, вдруг на всех лодок не хватит. По пути находилось несколько отремонтированных, но пустых дачек – конец сезона – волейболь-ная площадка, столовая, в которой сегодня, по прибытии, нас кормить не со-бирались, и та самая библиотека, на пороге которой лежал здоровенный чер-ный котище, еще больше заматеревший с прошлого года. С приближением народа он нехотя приподнялся, выгнул спину и снова занял прежнюю пози-цию – мол, видал я таких. По краям аллеи кое-где были разбиты клумбы, и предосенние цветочки радовали глаз. Дорожка повернула вправо и, наконец, мы у цели. Выкрашенная в темно-зеленый цвет двухэтажная дачка располага-лась почти на самом берегу, среди сосен, отчего и в самый солнечный день ее обитатели не страдали от жары. Всего жилых было десять или двенадцать комнат, причем в три боковых был вход прямо с улицы. Одна из них и пред-назначалась нам. Это было хорошо – отдельный вход, и никто не будет бес-покоить. Правда, в ней было прохладней, но в такую жару. Не думаю, что за пару недель что-либо существенно изменится. Бросив около нее рюкзак и за-курив беломорину, в ожидании раздачи слонов я пошел к берегу. Все то же. У деревянного, но подновленного маленького причала несколько лодок болта-лись на цепи, покачиваясь на тихой воде. Цепью же гремел и давешний Пол-кан, гавкнув разок при моем приближении – для проформы, а потом снова за-полз в будку, видя, что от меня проку никакого.
У ближайшего островка рядом с камышами прошла щука. Нетерпение невольно охватило и меня. Я вернулся к даче, отстояв в небольшой очереди, получил ключи от комнаты, белье, ведро, чайник и т.д., а также ключи и весла от лодки и два спасательных жилета, служивший, главным образом, хорошей подстилкой, ежели лежать на камнях или ловить рыбу, поскольку Артем уже весьма прилично плавал, и мог долго продержаться на воде. Чего уж говорить обо мне.
Сейчас попить бы кофе, – подумал я, заходя в комнату прямо с улицы – хорошо, что у нас вход отдельный – никто мешать не будет, да и мы никому не помеха. Правда, сушилка в основном холле, ну зайти труда не составит. Я огляделся – все, как прежде. Две кровати, с деревянными спинками и полоса-тыми матрацами, стол между ними, пара стульев, шкаф и тумбочка. Все как бы пришло из прошлого, но еще крепкое. Тоненькие занавески, салатные, на позолоченном  карнизе с толстыми кольцами и прищепками типа «волк» – так их называл в детстве Артем, норовя засунуть пальчик между зубьями. И еще шкаф. А розетка – ага, вот – притаилась на бледных, дешевых, однако све-женьких, еще на разрисованных и не замасленных, обоях. Даже две. Хорошо. Одинокая лампочка свисала с потолка, в стеклянном абажуре, и два ночника. Порядок.  Я разобрал вещи, удочки, достал термос – вряд ли кофе горячий. Но пока сойдет. Надо бы позвать Артема, перекусить. И, наконец, выдать ему заветную бутылочку пепси. Сами понимаете, в дороге я ему не дал. Известно, по какой причине. Да и чем больше ее пьешь, тем сильнее наступает жажда.
Я отвернул крышку. Из термоса шел пар – значит, держит хорошо. На-лил себе в крышечку, и чуть не обжегся. Ну, теперь совсем хорошо. Со сном у меня все в норме, слава богу, бессонница не мучает. Так что кофе вечером не повредит. Кстати, а где же Артем?
А вот и он. Вбежал, и прямо с порога, с трудом затаскивая в комнату весла и позвякивая ключами от лодки:
– Деда, попить есть что? 
– А перекусить не хочешь?
– Нет, – он замотал головой, – только пить.
Я подал ему кружку, прозрачную, огнеупорную – захватил из дома, и бутылку. Он налил полную и осушил залпом, роняя капли на футболку. От-дулся:
– Фу, ну я побежал, с ребятами поиграю. Я понимал его нетерпение, однако не мог не сказать:
– Переоденься хотя бы. Он замотал головой:
– Некогда, меня ждут. Пришлось настоять. И он, побросав одежду, на-рядился в уличные джинсы, футболку потемнее, бросив одежду прямо на кровать, и помчался. Я усмехнулся ему вслед, слегка позавидовав – мне-то спешить некуда. Сложил все аккуратно,  повесил полотенца на гвоздики, за-стелил постель, и только собрался выйти на крылечко покурить, как в дверь постучали. Собственно, она была и так приоткрыта, но, видно, гость был веж-лив. Я встал, и вышел на улицу. На пороге стояла одна из наших дам, скорее всего, предпенсионного возраста, в платочке и курточке с длинным рукавом и с пятилитровой бутылкой из-под минералки. Ее, по-моему, звали Верой Ни-колаевной, но я был до конца не уверен – память, знаете ли, иногда стала подводить. Но потом оказалось, что я не ошибся.
– Николай Владимирович, – обратилась она с ходу, – Вы за водой не пойдете?
Ну, разве я мог отказать! Ритуал похода к роднику был неким священ-ным обрядом, сразу же после приезда – вода там исключительная, и трудя-щиеся никак не могли без него обойтись. Я намечал это на завтра, собираясь посидеть на бережку с удочкой, под вечернюю зорьку, ну уж ладно. Тем бо-лее, что ко мне обратились. Женщинам всегда нужен сопровождающий, даже такой замшелый дед, как я. Ну, не совсем замшелый. И я согласился.
– Сейчас, только накину на себя что-нибудь. Комары в августе просто звереют, и я одел старую болоньевую курточку, застегнул ее на молнию до самого верха, и увенчал сей наряд бейсболкой. Это, по моему мнению, долж-но было уберечь от назойливых кровососов.
Я тоже взял тару – полученное в кладовке ведро и найденную в шкафу пятилитровую бутыль, и поспешил за увлекшей меня в это мероприятие Ве-рой Николаевной. Которая, однако, возле основного входа задержалась, что-бы подождать еще двоих женщин – также экипированных по походному, ко-торые и должны были составить нам компанию.
– Ох, Вера, – обратилась к ней одна из них, – уже и мужчину отхватила!
Та шутливо, поведя плечами, ответила:
– А как же, Маша! В такую-то даль, и без охраны.
– Да, С Николаем Владимировичем мы не пропадем! Странно, я ед-ва их помню, а они. Вот женщины! Ну да ладно, в компании всегда весе-лей. И мы гуськом, чтобы срезать путь, двинулись наискосок по узенькой тропинке, чтобы срезать путь. Можно было бы, конечно, идти по дорожке мимо дачек, или, как их теперь называют, коттеджей, что не вполне соот-ветствует действительности, но так на самом деле было короче. Через па-ру минут мы подошли к мостику, соединяющему наш остров с другим, на котором, собственно, и находился родничок.  Мостик был старенький, но его слегка подновили – заделали дырки, заменили часть перил. Так что можно было идти без опаски провалиться, наступив на гнилую доску. Протока почти заросла камышом и тростником, оставив узенькое про-странство посередине, и под мостиком плескалась рыбная молодь,  имея рядом надежную защиту – в зарослях их не так просто достать щуке или шустрому окуньку.
Перейдя на Напарник – напомню, так называется соседний остров, мы свернули влево и углубились в лес. До родника ходьбы минут десять, то по опушке, то среди закрывающих солнце высоченных сосен, то через полянку, за-росшую высокой травой. Да, для меня трава – это трава. Наверное, кроме обыч-ной, все названия для меня – пустое место. Увы, не биолог, или как его там. Се-ребристый ковыль плавно шевелится от легкого ветерка. Я хорошо помнил эту тропинку, протоптанную не одной тысячей ног.  Мы не спешили, разговаривая о том, о чем и должно – погоде, дай Бог ей простоять подольше, видах на урожай, о том, будет ли питание в столовой таким же великолепным, как и прошлом го-ду – словом, о том, о чем говорили бы и другие в первый день приезда. А потом женщины стали говорить о чем-то своем, мне стало неинтересно, я отстал мет-ров на десять и начал внимательно оглядываться по сторонам.
Травинки и веточки хрустели под ногами, что не удивительно в такое-то лето – все высохло. Жаль, наверное, пролетим с грибами. Хотя нет, норму свою-то выполню, никак без этого. В зарослях, на болотце. Роса-то все равно выпадает, и, может, дождик пройдет Наверняка что-то да выросло, и собирать особо некому.   Однако на небе не было ни облачка – белые гроздья рассоса-лись к вечеру, который медленно опускался на землю. Но еще более часа бу-дет светло. Я шел, удивляясь тишине – почему-то не было слышно птиц, и кузнечики притихли. Может, это к дождю? – я всегда повторяю эту сакрамен-тальную фразу, и иногда так оно и бывает. Право, легкий дождик не повре-дит. Особенно ночью. Но, похоже, сейчас я ошибался. Дорожка меж тем вы-шла на поле – слева по ходу. Да, все узнаваемо, и оттого – приятно. Но что-то мне показалось не так. То ли растения подошли слишком близко к тропинке, то ли ковыль не в меру разбавлен сине-фиолетовыми цветочками и кустарник какой-то непонятный разросся. И выглядит недружелюбно, и, казалось, тя-нется ко мне. И я бы не сказал, что дружелюбно. Смешно, конечно, но, на всякий случай, я постарался держаться подальше… Впрочем, наверное это я ворчлив от старости. Оставалось усмехнуться про себя и посетовать. И я на всякий случай оглянулся – вдруг кто-то крадется сзади. Нет, все спокойно. А навстречу попались две относительно молодые пары, опередившие нас, и уже успевшие набрать воды. Мы обменялись несколькими фразами, и я опять по-сетовал на себя – ничего особенного не происходит, просто ворчлив и мните-лен стал к старости.
Но вот и родник. Если не знать, что можно запросто пройти мимо. А так – два шага вверх и все. Справа – небольшая кювета, куда стекает вода – можно помыть руки, не загрязняя самого источника. Тот находился чуть вы-ше, и одна из моих спутниц, отодвинув крышку, уже наливала висевшим тут же ковшиком воду в горлышко бутыли, стараясь не пролить ни капли. Он, ковшик то есть, находился возле родника с незапамятных времен, ничем не привязанный, с аккуратной дырочкой посередине. Оказалось, что так нали-вать удобнее – зачерпнешь, ставишь над емкостью – и тихонько, не спеша, как и подобает в таком месте. На дне родника, одетого в деревянную основу, поблескивали мелкие камешки, фильтруя и без того кристальнейшую влагу. Я  тоже зачерпнул, налил половину полиэтиленового стаканчика – взял с собой специально, сделал несколько глотков. Дух перехватывало и ломило зубы – настолько чиста и холодна вода. И как будто живительная сила разлилась по организму.
Наполнив посуду, мы двинулись обратно. Солнце постепенно шло к за-кату, деревья отбрасывали длинные тени. Было по-прежнему тихо. Мы при-бавили шагу, хотя с ношей было труднее. Но все равно вечер был прекрасен.  Однако необъяснимое беспокойство охватывало меня, – тогда я это соотнес с заботой о внуке, оставшимся без присмотра – вернее, так я себя уверил. Когда мы подходили к дому, одна из женщин – уже не помню, кто сказала несколь-ко недоуменно:
- Послушайте, а комаров-то нет?
- И вправду – ни одного.
- Наверное, в такую жару все пересохло…
Но это не было достаточным объяснением. По крайней мере, для меня – и в прошлые годы, когда лето было засушливым, их полчища не исчезали, притаившись на болотах и набрасываясь на каждого, вторгшегося на их тер-риторию. Они заполоняли и базу. Но сейчас я не придал этому факту особого значения – нет комаров, и хорошо.      
Я опять выпил кофе, и уже на законном основании смог позволить себе передохнуть. Копнул неподалеку парочку червяков и сел на пирсе – более для проформы, так как не особо надеялся на улов. Полкан вылез из будки, лег и стал смотреть на меня грустными глазами, надеясь на подаяние. Я удивился его памяти – он не подпускал никого чужого, но запоминал всех обитателей. По запаху, что ли, даже если они пару лет отсутствовали. Я посмотрел по сторонам – ребята, лет десяти – пятнадцати – резвились еще неподалеку на пляже, я различил голос Артема и заметил нескольких женщин в сторонке – они не вмешивались, но бдительным взором следили за ребятишками, парал-лельно ведя нескончаемые беседы. 
Поплавок лениво подрагивал на ровной глади. Как будто озеро вдруг опустело. Однако это было не так, я-то знаю. Видно, отъевшаяся рыба уже поужинала. Над поверхностью воды, слега еще освещаемой заходящим солн-цем – скорее, его отсветом – кружилась мошкара, пожираемая выскакиваю-щими из воды уклейками. Они, правда, совсем не обращали внимания на мое-го червяка, а просто резвились. Я немного увеличил глубину, почти до самого дна, но тоже без особой надежды. Клюнет – хорошо, а нет, так просто поси-жу. Уже смеркалось, и поплавок стал едва различим, как начался жор. Вернее, кто-то упрямо облизывал червячка, заставляя меня то и дело выдергивать удочку. Потом вдруг резко потянуло вниз –  и я, судорожно схватив удочку, резко подсек и осторожно стал закручивать катушку. Рыбина, дергаясь, пыта-лась уйти, но, вероятно, захватила наживку слишком глубоко. Еще один ры-вок – и на пирсе об деревянный настил отчаянно забился крупный подлещик. Жалко, никто не видел. Зато Полкан оказался тут как тут. И не успел я снять улов с крючка, как он неуловимым движением схватил добычу и сразу же во-ровато спрятался в будке. Но это происшествие меня не слишком огорчило – главное, сезон открыл. Я еще посидел немного, но попалось только парочка плотвичек, на которые вполне законно претендовал другой постоянный оби-татель – растолстевший на дармовых харчах Барсик, похоже, основатель оче-редной островной династии пушистых. Он заглотил рыбу целиком, и тут же упал, отдыхая и переваривая одновременно. Я погладил его пушистую шер-стку, и он благодарно заурчал.
Стемнело. Поплавка вовсе стало не видать, и я смотал удочку в бук-вальном смысле слова. Потом разделся, и прямо с пирса бросился в воду. Хо-рошо!  Вода была мягкая и теплая, чуть солоноватая – озеро, или же залив, граничило с морем, чем и объяснялось это обстоятельство. Артем уже был дома, повесил мокрые плавки на протянутую почти под потолком веревочку, и жевал бутерброд с сыром, запивая его «Пепси-колой». Вид у него был ус-тавший, и, действительно, через несколько минут он уже мирно посапывал, наказав разбудить его пораньше, чтобы успеть искупаться перед завтраком.
Я же снова вышел на крылечко, обменялся несколькими фразами с ку-рившими последнюю сигарету на ночь мужичками, немного прошелся по ос-вещенным – интересно, для кого? – дорожкам и решил, что уж завтра обойду весь остров. Правда, сделать это сложно – километра два в длину, и около ки-лометра в ширину. В самом широком месте, естественно. Если, например, выйти из нашего домика, и повернуть налево, то вскоре окажешься на вос-точной оконечности острова – плоской, с парой валунов и мелкими, торча-щими из-под воды камнями. Так что ни пристать на лодке, не искупаться без риска. Зато там жгут костры, горланят песни – вдали, чтобы не мешать, то есть, творчески отдыхают. Жаль, некому собирать бутылки на сдачу. Вряд ли где поблизости принимают. А вот пивные – это оборотная тара.  Лично мне это место не очень нравится. Лучше уж пойти в противоположную сторону, мимо пристани, и подниматься вверх и вверх, на высокое каменное плато, от-куда открывается прекрасное обозрение акватории. Я, слава богу, проходил все восемьдесят две, не, восемьдесят … забыл, но это не важно, ступеньки без отдышки. Ну почти. По лесенке, слегка придерживаясь за перила. Плато уже покрылось мхом, мягким и пружинистым, поросло соснами и березками, изо всех сил цепляющимися за камни. И озеро кажется далеко-далеко внизу, и ос-тальные, более низкие острова могут только позавидовать. В свое время здесь устроили танцплощадку, с эстрадой, и периодически подновляют. Вокруг – фонари на высоких столбах, но, кажется, не часто устраивают массовые, как теперь говорят, тусовки.  Наверх можно подняться по лесенке, также и спус-титься, и по дорожке – она, как вы поняли, тянется вдоль всего южного бере-га острова, дойти его западной оконечности, откуда хорошо просматривается маяк на Напарнике. Вот, придумали название! Как он раньше-то назывался? Не помню, если и знал. Впрочем, об этом я уже говорил. Ничего, послушайте еще раз – может, у вас застрянет в голове и когда-нибудь вы сможете решить эту проблему. Так вот, там между островами широкий пролив, и надо как-нибудь обогнуть его на лодке. Если время будет, конечно. Нет, пожалуй, я ошибаюсь – остров наш поболее двух километров. Надо будет завтра посмот-реть по карте, которая висит в холле.
Я еще подумал о своем, попытался спланировать завтрашний день, и отправился спать – все-таки распорядок определится погодой. А к завтраку я точно не просплю… 
И не проспал. Почти. До начала завтрака было еще минут двадцать, но солнце уже светило вовсю. Где-то уже играло радио, «Маяк» передавал по-следние новости.  Я взглянул на внука – тот спал без задних ног. Вот вечером – в постель не загонишь, а утром – не поднять. Впрочем, здесь, на природе, спится удивительно хорошо. Только жаль проходящего времени.
– Артем, вставай! – я потеребил внука, – завтрак проспишь. Он что-то промычал, и попытался натянуть одеяло на голову, да не тут то было. – А я купаться пошел! И, оставив попытки добудиться, я направился на пирс – здесь ближе всего. Но не успел я войти в воду, как услышал за собой топот ног, и Артем, обгоняя меня, плюхнулся в воду, обдав меня разноцветными брызгами. Я не люблю этого, более того, всегда вхожу в воду осторожно, зато потом долго могу не вылезать. Пришлось последовать за внуком. Казалось, за ночь вода нагрелась еще больше – и это в конце августа! Но было очень при-ятно освежиться, и вскоре мы, освеженные, проследовали в столовую.
Мне кажется, что так ее назвали по недоразумению – сие заведение бо-лее правильно было именовать рестораном – полированные столы, тяжелые стулья с резными спинками, занавески на окнах, эстрада, полупрозрачный плафон, и отнюдь не ширпотребовские светильники. Естественно, на столах – приборы и стаканчики с желтенькими салфетками. Это великолепие предва-рял не менее роскошный вестибюль с мраморным полом, гардеробом (стойки с крючками, на которые можно повесить куртку и шляпу – за загородкой, ко-нечно), с фонтанчиками с питьевой водой, рукомойниками с электросушил-ками. И двумя вполне европейскими туалетами.  Артем нырнул в дверцу бук-вой «М» и пиктограммой, для не понятливых, с изображением писающего мальчика,  а я прошествовал в зал. К моему удивлению, был почти пусто. Я кивнул одинокой паре, но они, по-моему, меня не заметили, занятые собой. Я сел за столик. И стал ждать, даже не заглянув в меню. Естественно добавить, что посетителей обслуживали официантки, хотя большинство вполне удовле-творилось бы общей раздачей. Сейчас же они скучали, и были рады посетите-лям – чем быстрее закончиться завтрак, тем больше у них останется свобод-ного времени отдохнуть, погулять, искупаться, и, я не боюсь этого слова, да-же пофлиртовать с молодыми заезжими отдыхающими. По этому сразу же на нашем столе оказалась горячая каша с молоком, несколько бутербродов, бу-лочки со взбитыми сливками. Артем ворвался, как викинг, и, еще не успев сесть, схватил ложку и начал поглощать еду. Да, с аппетитом у него все в по-рядке – не надо ни настаивать, ни уговаривать. И я не понимаю мамаш, на-сильно потчующих своих чад – захотят есть, сами все смолотят.
После такого обильного завтрака весьма неслабо поваляться чуток, но Артем рысью побежал к дому, я же прошествовал медленно, не спеша, здоро-ваясь с подтягивающимися к пункту питания коллегами по отдыху.  Все же пропустить завтрак не хотелось никому, но народ не шибко торопился. Боль-шинство еще, наверное, сладко потягивались после первой ночи, проведенной на острове. Небо опять было прозрачно-ясным, ни ветерка, что сулило не-обыкновенно жаркий день. И я вполне был согласен со внуком, поспешив-шим, пока еще солнце не раскалило воздух, что пока еще есть шанс посидеть с удочкой с надеждой на улов. Когда я подошел к даче, отдыхающие повали-ли на завтрак целыми семействами. А Артем уже ковырял в тенечке лопатой, методично наполняя баночку червяками. Еще минут пятнадцать, и мы, пол-ностью собранные и экипированные, отчаливаем от берега под одобритель-ными взглядами Барсика и Полкана – мол, возвращайтесь с добычей – с явной надеждой урвать свою законную долю.
Артем, естественно, сел на весла, желая показать, какой он мощный гребец. Не только мне, как показалось, но, в первую очередь, себе самому. И в действительности у него получалось неплохо – лодка шла ровно, он не загре-бал веслами и не брызгал.   Мы обогнули Бабий пуп, потом прошли по чистой воде, срезая угол в протоку между двумя островами – как назывался ближай-ший, я запамятовал, а тот, к которому мы решили пристать, назывался Подко-вой – за его форму. К нему почти вплотную примыкал еще небольшой остро-вок, но тот почти целиком состоял из камня – огромнейшего и гладкого, с па-рочкой березок в срединной впадине, так что на нем не развернешься, по-скольку с другой стороны к нему подступали заросли тростника. Мы же ми-новали узкость, – протоку, удачно сманеврировав между камнями – некото-рые любители быстрой езды на катерах не раз теряли здесь свои моторы, и пристали в меленьком заливчике. Здесь модно было ловить либо с камней, либо, пройдя по берегу, возле камышей. Или же, если совсем увлечься, то и с того самого камня, который мы так удачно обогнули. Простор, и никаких конкурентов. К вечеру, наверное, многие места, облюбованные нами, будут заняты, но пока мы полные хозяева. Не считая такого же фанатичного рыбака, расположившегося на противоположной стороне – то есть, возле соседнего острова на лодке, метрах в двухстах от нас.  Но в данном случае это не было нам помехой. Тема моментально разделся, и плюхнулся в воду, распугивая потенциальный улов. Мне же пришлось раскладывать наши пожитки, среди которых я, зная, что Артем страшный водохлеб, запас бутылку чистейшей родниковой воды. Той, что принес вчера.  Впрочем, и я сам не прочь в жару глотнуть холодной водички. И посему пластиковую бутылку я привязал за веревочку и опустил в воду в тенечке за камнем. А уж потом сам последовал за Артемом, ибо вода была поистине чудесной – да что уж говорить, еще вче-рашним вечером я успел ее опробовать.
Артем занял свое место на камне, где была небольшая заводь и проби-вался сочный тростник – наверняка, охотясь за подлещиками, я же направил-ся на плоский камень, через который то и дело перекатывались волны – сей-час же было тихо, на тот, который мы успешно миновали, и закинул удочку, с полной уверенностью, что на стремнине не останусь без улова. Пусть это бу-дут резвые плотвички – и то хорошо.  Правда, сесть было невозможно, и при-ходилось постоянно ходить по камню, но это было пока мне под силу. Было тихо, вода плавно перекатывалась через камни, и мне приходилось только пе-рекидывать удочку, что не было напряжно, тем более, что клев таки был, и вскоре в моем полиэтиленовом пакете уже билось насколько рыбешек. Заме-чательно. Я только накинул рубашку, чтобы не обгореть, и наслаждался при-родой и спокойствием. Через час Артем, чей улов, к моей радости, превосхо-дил мой – кроме плотвы, он ухитрился вытащить парочку подлещиков, при-бежал ко мне, и сказал, что хочет прогуляться по острову. Я не возражал, тем более, что клев прекратился. Я устроился с книжкой на берегу, а он побежал исследовать и без того известный ему остров. Заблудиться на острове, пусть и большом, было практически невозможно, ввиду наличия большого количест-ва ориентиров, и посему я был совершенно спокоен за внука. Я проверил, на-дежно ли привязана лодка, а затем залег в углубление, где каменная основа было облагорожена упругим мхом, а березка давала относительную тень, дал внуку часик на развлечения, а сам углубился в детектив – парочку взял с со-бой, ну, а потом намеревался довольствоваться имеющимся в библиотеке.  Сыщики – по нашему, оперы, успешно преследовали преступников, стройная, неизменно красивая блондинка в образе телохранителя небезуспешно мочила бандитов, и все шло к естественно счастливому концу, что радовало, однако им приходилось (я имею ввиду героев повествования) преодолевать слож-нейшие препятствия, угонять машины, прятаться в подвалах, вырываться из засад, куда их заманивали не менее умудренные противники, проявлять чуде-са храбрости и сообразительности.  Тривиально, но, вместе с тем, занима-тельно.  Наконец, я перевернул последнюю страницу, с чувством выполнен-ного долга встал, потянулся. Солнце катилось к зениту. Я быстренько иску-пался – вода, по моему представлению, было ну не меньше двадцати четырех градусов, а потом, чтобы не обгореть, надел рубашку и надел тренировочные брюки. Вроде бы пора и внуку возвращаться – первый час, пока то да се – только к половине второго доберемся, к обеду.
Ладно, пойду, поищу, – подумал я,  наверное, пристроился где-нибудь на камешке, и ловит.  Я спустился вниз, чтобы пересечь низину, заросшую орешником. Потом поднялся выше на каменистый пригорок, тоже состояв-ший из цельного камня, но поросшего мхом и низенькими березками. В дру-гое время я, без сомнения, нашел бы несколько маслят или моховичков, а то и красных во влажных углубленьицах, но сейчас выгорело все. Сухой мох по-скрипывал под ногами и хрустел. Редкие кустики черники с покрасневшими листочками, колючий можжевельник как бы застыли, покоренные жарой. Редкие бабочки перелетали по одному им известному маршруту, и где-то да-же стрекотал одинокий кузнечик. Я осторожно пробрался через кусты и встал на голом камне, спускающемся к изумительно ровной воде.  Как я уже гово-рил, остров представлял собой нечто вроде подковы, и, если можно так выра-зиться, внутри него была, да и есть сейчас прелестная бухта.  Противополож-ный моему берег обрывался высокой скалой, уходящей прямо в воду. Навер-ху же был небольшой лесок, где березки перемежались с сосенками, лощинки также сбегали вниз, и сам берег спускался вправо вниз, так что можно было пройти низом, потихонечку поднимаясь, и уж потом оказаться наверху. В принципе, на скале имеется парочка спусков, и, будь я помоложе… А так приходилось идти в обход. На самой скале вбито несколько крюков, иногда в эту удобную гавань – на озере порой поднималось сильное волнение – захо-дили яхты, скрываясь от непогоды, или просто швартовались в удобной бух-те. Иногда на несколько дней. И смельчаки лезли по скале, и оставляли в па-мять о своем пребывании надписи несмываемой краской – названия, имена, даты – в общем, как положено. Буквы были огромные, и легко читались на расстоянии – метров так сто – сто пятьдесят – ширина бухты. А так – метров триста. Лодочка же причаливали там, где берег был более плоским, тоже меж валунов. На одном из которых я заметил Артема, полностью поглощенного рыбалкой. Я закричал, в надежде, что он меня услышит, и стал махать белой кепкой – он находился в тени и мог заметить меня.  И действительно, вскоре он услышал меня. Я показал ему на часы – мол, пора, и он послушно стал сматывать удочки. Я же прошел по камню к нему навстречу, потом спустился на тропинку, идущую вдоль берега, чтобы поторопить его.  Тропка шла вдоль воды, потом чуть удалялась, и приходилось пробираться, уклоняясь от раз-росшегося кустарника – ивняк и орешник заполонили часть берега, переходя в заросли тростника.
Видно, по тропке ходили довольно-таки редко, и только знающие люди, поэтому пришлось пробираться, отводя ветви в сторону. И еще я мельком бросил взгляд на синенькие цветочки, на высоких стебельках с капельками жидкости, как-то странно тянущимися ко мне. Наверное, я, раздвигая кусты, освобождал место для солнечных лучей. Но что-то больно они разрослись.  Наконец, я вышел на открытое место. Конечно, я немного разозлился на вну-ка из-за того, что мне пришлось идти столь неприятным путем, но, увидев его радостную физиономию, забыл о том, что хотел сделать ему строгое внуше-ние. Он гордо потрясал пакетом, почти наполненным еще бьющейся рыбой.
– Деда, видишь! Клев страшный, как закинешь – только успевай вы-таскивать!
– Молодец, – похвалил я, рассматривая добычу,  – только вот на обед уже пора. А грибов не посмотрел?
– Что ты, все высохло, даже ручеек – помнишь, через который нам в прошлый раз пришлось перепрыгивать?
– Конечно, сушь такая. Ну, пошли, пора уже.
– Да я быстро догребу, минут за двадцать доплывем.
– Ну, я на тебя рассчитываю, – я давно уже заметил, что легкая похвала действует гораздо лучше любых нравоучений.
Мы снова зашли в заросли. Что за черт! Мне показалось, или я уже от старости ничего не помню, что тропка стала еще уже, и почти полностью за-полнилась синенькими.  Они были и на тропе, и как бы свисали сверху, так что приходилось не только раздвигать их, а даже обламывать, чтобы освобо-дить проход. И притом они жглись, почти как крапива.
– Артем, осторожнее, обожжешься! – на всякий случай я предупредил внука.
– Угу, только они заплетаются.
Я обернулся. Артем боролся с тянущимися к нему растениями, которые старались присосаться к незащищенной коже. Я-то был в рубашке с длинным рукавом, а он в футболочке, с коротенькими рукавами, совсем не защищаю-щими от колючек. В обычных условиях я и не обратил бы на сей малозначи-тельный факт никакого внимания, но сейчас…Я оторвал от него насколько жгущихся веточек, и мы скорей покинули неприятное место. Мы вышли на полянку, и я заметил, что и на мне висит несколько отростков. Я брезгливо вытряхнул рубашку. Все, теперь порядок. А Артем?
– Дай-ка, посмотрю.
Я оглядел внука. Та часть предплечья, которой коснулись цветочки, покрас-нела несколько полосок, как от ожога. «Надо будет смазать зеленкой или кремом», – подумал я, когда доберемся домой, и посетовал на себя – надо все же аптечку брать с собой, а то в этот раз я даже валидола не захватил. Правда, понадеялся, что на Теме и так все быстро заживет – он довольно-таки здоровый и активный ребе-нок. И благодаря мне тоже – всюду за собой таскаю, и к спорту приучен.
– Дед, а что это за растения?
– Не знаю, – ответил я, – что-то похожее на росянку, помнишь, такие маленькие цветочки, которые ловят насекомых и питаются их соком.
– А если нас поймают? – Артем рассмеялся, отталкивая лодку от берега.
– Непременно съедят, – пошутил я.
– Хм, – Артем не мог не рассмеяться, чуть не выпустив весла, – но жжет.
– Давай, помочи водой.
– Я уже. И меньше стало.
– Молодец, сообразил. Давай, осторожней, за камень не зацепись, – пре-дупредил я – мы как раз проходили опасное место. Правда, сейчас был неболь-шой прилив – сказывалась близость моря, и плоский камень ушел под воду.
– Дед, ну ты же знаешь!
Конечно же, я знал. Артем ловко управлялся с веслами, и вскоре мы вышли на открытое место, откуда уже виднелась будочка нарядом с пирсом,  еще скрытым за Бабьим пупом.  Однако он показалась мне чуть дальше, чем обычно – наверное, глаза стали уставать и зрение подводить. Я хотел было сменить Артема, чтобы добраться до берега быстрей, а он – ни в какую. При-шлось согласиться и довольствоваться местом на корме, кормчим, так ска-зать. Вскоре мы таки причалили. Я взглянул на часы – ого! – вместо заплани-рованных двадцати минут мы добирались более получаса. И это притом,  что встречной волны не было, и гладь разливалась по всему озеру. Я продолжаю называть его так, несмотря на то, что многочисленными протоками озеро  со-единялось с заливом, но все же мы находились во внутренней акватории. Большинство лодок было уже на месте, и мы, запихав рыбу в общественный холодильник – правда, бросив норовистого окушка Барсику, поспешили на обед. И все же я думал; что-то не так. И путь наш не мог так измениться. Старческий маразм, скажете? Но мне показалось – я бросил взгляд на острова – что они немного удалились от нас. Надо кого-нибудь осторожно спросить, прояснить ситуацию. Только бы не приняли за выжившего из ума старика. Слава богу, в маразм я еще не впал. Или не замечаю этого.

Глава 2. 

Маяк, как и полагалось столь серьезному сооружению, располагался на самой восточной оконечности Напарника. Там, где он загибался и устремлял-ся вдаль каменной грядой, убегая к фарватеру и утопая в плавных водах зали-ва. И посему с маяка было видно далеко вокруг – и заросший лесом, с отвес-ными скалами с запада – но ближе к востоку,  в почти невидных тропинках Напарник, и Авангардный,  в яркие дни отблескивающий цинковыми крыша-ми коттеджей, и одинокие сосны на Бабьем пупе, и лесистый Угольный за ним, и еще с десяток островков. Ближний – это уже напротив, в полукиломет-ре, плоский, с темной стенкой растительности – с небольшой бухточкой, ок-руженной причудливо выложенными валунами.  От него струилась солнечная дорожка, разбивающаяся вместе с волнами о берег, не доставая маяка, одино-ко и гордо охраняющего вверенную территорию.
По фарватеру спокойно и уверенно шли суда, салютуя маяку, денно и нощно указывающему им путь. Многие корабли были оснащены весьма со-временными средствами навигации, но старый маяк был более, чем символом – все же зрительный ориентир не последнее дело. От базы до него можно бы-ло добраться двумя путями – на лодке или катере – а их было всего-то два, либо пешком, перейдя мостик через ерик, а потом – по дорожке вправо,. И здесь главное – не сбиться с пути, не перейти на параллельную, которая вдруг незаметно поворачивала, и уходила совсем в противоположную сторону. И так шагать почти три километра. Большинство же отдыхающих сворачивало прямо к пляжу, к которому манил аккуратный указатель-стрелка на столбе, не на ближней ели, конечно. И где было выжжено стародавним умельцем «Се-верный пляж». Конечно, на пляж шли отдохнуть, искупаться – хотя и на са-мом Авангардном было таких мест предостаточно. Но уж больно красивый был вид – настоящая морская лагуна, с золотым песочком, окруженная к тому же лесом. И попадаешь на нее внезапно, и открывается гладь, и модно спря-таться за одним из валунов, или просто развалиться на горячем песочке. Бла-годать! А уж совсем в жару несложно найти тенистое местечко, и тихонько млеть, изредка отгоняя комаров. Само собой разумеется, знатоки шли не по дорожке, а где-то рядышком с ней, по лесу, по пути наполняя кузовки внезап-но выскочившими из-за камушка или кочки белыми, или подосиновиками – не оставлять же их переростками, и лакомясь – не для заготовок же! – спе-лейшей и крупной черникою. Тот, кого не устраивало пребывание на пляже, мог отойти в сторонку под прикрытие огромных валунов и осторожно вхо-дить в воду по камешкам, не заботясь о купальных принадлежностях, ничуть не опасаясь посторонних взглядов. Или же, если так повернется дело, провес-ти время в прекрасной интимной компании. И таких местечек было – про-пасть да и сам пляж назывался так скорее благодаря своему расположению и естественной предрасположенностью для отдыха. За ним никто официально не ухаживал, однако так уж повелось что никто не оставлял на нем ни мусора, ни пустых бутылок – настолько гармоничен с природой был этот чудный уго-лок. Несмотря на то что назывался северным, солнце практически весь день освещало и пляж и заливчик. Как и на Южном, ибо расположение их было относительным. К южному шли несколько дорожек, среди леса, вдоль обеих берегов, среди каменистых лужаек, поросших черникой, брусникой и искусно маскирующейся под нее толокнянкой. Иногда, сойдя чуть в сторонку, можно было заплутать, и, вскоре выйдя на тропинку, перепутать, и уйти совсем в другую сторону. Впрочем, блуждали не долго – все же ориентиров было дос-таточно, и, привыкшие к распорядку, отдыхающие спешили вернуться на базу вовремя – обед, ужин или завтрак – дело святое.   
К маяку же протаптывали дорожку самые любознательные, от которых и так не скроется ни один уголок, потому что это был целый поход. Остров-ная дорожка была вовсе и не дорожкой, а настоящей дорогой, плотно утрам-бованная, засыпаемая шишками с окружающих сосен и елей, и посему почти всегда в тени. Разве что в полдень высоко поднявшееся солнце прорезало своими лучами зеленые кроны.  И посему на маяк забредали не часто. Тем более, что подняться на высокую башню было делом нереальным, разве что войти в доверие к его суровому смотрителю. Тяжелая дверь закрывалась не только на мощный амбарный замок, но и кодовый, снабженный сигнализаци-ей. Так что незваному гостю останется только, поднявшись на скалу, обойти вокруг него, посмотреть вверх на неизменный фонарь, антенну, и вернуться восвояси. Особо упорных это не останавливало, и они могли поставить птич-ку в собственном реестре посещенных достопримечательностей. А потом пойти по берегу к Северному пляжу, зайдя по пути на полуразрушенную мы-зу, окруженную одичавшим, но дающим превосходные оранжевые плоды шиповником, спугнуть ненароком выскочившего зайца (они здесь расплоди-лись в неимоверном количестве, в отсутствии естественных врагов), и почув-ствовать полной удовлетворение о выполненном деле. Правда, счастливцам удавалось побеседовать со Смотрителем, тот особо не любил вдаваться в раз-говоры – пребывание в одиночестве, в отличие от многих других, не вызывало в нем тягу к общению с незнакомыми людьми. У него был друг – капитан буксира, доставлявшего на островок и отдыхающих, и продукты, и многое другое, необходимое для нормальной жизнедеятельности. Правда, Констан-тин – так звали капитана, не был большим охотником подниматься на двена-дцатый этаж без лифта – такова примерно была высота маяка, и друзья обща-лись большей частью сидя на берегу, или в домике смотрителя, сидя за тяже-лым  сосновым столом, потягивая пивко или что покрепче, и обмениваясь но-востями. 
А наверх пониматься – это настоящее приключение. Вверх, по скрипя-щим ступенькам крутой металлической лестницы, то и дело вспугивая лету-чих мышей, повисших вниз головами – не слишком большое удовольствие. А уж по крутой наружной, раскачивающейся в непогоду под порывами ветра… Смотритель же проделывал этот путь ежедневно по несколько раз, ибо слу-чись что, и суда, идущие по фарватеру, пусть и хорошо знакомому, могут сбиться с курса, сесть на банку или налететь на прибрежные камни, лишь обозначаемые легкими завихрениями. И посему огонь на маяке горел и денно, и нощно, и смотритель поднимался на площадку не только по привычке, а со-образно необходимости. А, может, и по той, и по другой причине, как влады-ка, оглядывающий подчиненные ему территории. Вот и сегодня, проснув-шись, как всегда, около семи утра, и смахнув пригревшегося на груди кота, смотритель приступил к своим обязанностям. Все, что он делал утром, давно уже стало для него своеобразным ритуалом. Например, обязательно сунуть ног в тапочки – начиная с левой, включить плитку – а пока она кипит, схо-дить в туалет – благо в доме, под одной крышей и через сени, а потом  тща-тельно побриться, перед зеркалом, все же оставив бороду. Проделав это, он выпил натощак чашечку кофе, надел белую фуражку с крабом и синими око-лышками, белые же брюки, канареечную рубашку без погон и парусиновые туфли, которые, несмотря на солидный возраст, выглядели как новенькие. Смотритель взял приготовленную с вечера трубку, набитую капитанским та-баком, и пошел на работу. Так он называл свой подъем на верхотуру маяка. Он немного удивился тому, что его не встречает радостным лаем верный пес Трезорка – умотал, наверно, куда-то, кликнул пару раз, и, не дождавшись от-вета,  пошел по коротенькой, выложенной камнем, тропинке вверх, к маяку.
Даже снизу было видно, что все в порядке, фонарь горит ярко, слишком ярко для предстоящего солнечного дня. Надо бы поставить реле, в который раз напомнил себе смотритель, ну в другой раз. Он поднялся на несколько камен-ных ступенек, выбитых в скале – это давало еще метров десять к уровню моря, и поочередно открыл оба замка. Тяжелая дверь легко распахнулась – совсем недавно он смазал петли машинным маслом, и он вошел, включив тусклое внутреннее освещение, так как проглядывающие сквозь редкие оконца солнеч-ные лучи не давали достаточно света. Потревоженные летучие мыши захлопа-ли перепончатыми крыльями, сбиваясь в кучи. Маяк был старый, еще дорево-люционный, и смотритель не знал, в каком году тот был построен, так как на табличке сохранились только две цифры – 1 и 8, а две последние исчезли еще до него, а новыми так и не заменили. Каменные стены изнутри кое-где покры-лись слоем мха, но строение оставалось крепким и надежным. Еще до него от-ремонтировали винтовую лестницу и провели электрическое освещение, – не-сколько фонарей-лампочек в сплошных баллонах, которые он включал в тем-ное время, и ему казалось, что летучие мыши стали постепенно привыкать. На-верное, в этом он ошибался, но как-то не задумывался.  Уже потом, вместе с приехавшим электриком, смотритель провел кабель наверх. Даже несколько – кроме основного – второй, запасной, от дизель-генератора, на всякий случай, если будут перебои, и к антенне, ибо маяк был еще и радиомаяком, входящим в общую навигационную систему. А еще антенна позволяла принимать телеви-зионные и радиопередачи – и даже Финляндию, поскольку до нее было рукой подать. И в самом деле, как можно при таком уединении без телевизора и свя-зи!  Правда, крепить кабели оказалось делом непростым – прочная старая кладка поддавалась не сразу. Сначала подолбишь, потом вгонишь крепеж строительным пистолетом, приладишь скобы – семь потов сошло. Дело стоило того – теперь он мог в полной мере чувствовать себя не одиноким и покину-тым, а наслаждаться вечерами, когда выдавался досуг, сидя перед телевизором Sony. И не составляло труда одновременно выходить на связь с портом, други-ми смотрителями, или даже позвонить по телефону.
Не спеша, оглядывая свое хозяйство, Смотритель поднимался наверх, пре-одолевая ступеньку за ступенькой.  Конечно, он теперь не зависел от погоды, электростанций на большой земле, но, на всякий случай, на маяке был и газовый фонарь с баллонами (запасные внизу, в сарае, под надежным запором)  – если пропадет электричество или сломается генератор. Правда, летом солнце и так за-ливало все вокруг ярким светом, а зимой навигации почти не было, однако все должно быть в полном порядке – тогда и смотритель чувствовал себя спокойно. Он потянулся, раскурил трубку, и помочился сверху башни – против приметы и заведенного порядка не попрешь. Вообще-то смотритель почти не курил, но запах капитанского табака, нежно дымящегося и необычайно ароматного, доставлял ему истинное наслаждение. Особенно на самой вершине, когда у его ног лежали окрестные острова, разливалась широкая водная гладь, а капризные чайки не за-сиживались на воде, а, выследив очередную добычу, плавно взмывали вверх, приветствуя его своим криком. Он гляделся. Острова таяли в утреннем мареве, их очертания подрагивали и искажались, ровная гладь не шелохнулась – по всему, день обещался быть необычайно жарким. Что-то незнакомое почудилось смотри-телю. Хотя все было на месте, и память не могла его подвести. Он еще раз окинул взором Авангардный – тот, естественно никуда не делся, также спокойно и вели-чественно стоял, как и тысячи лет. С такой высоты смотритель мог разглядеть и выдающийся мыс далекого Южного пляжа, и казавшиеся сплошным массивом вершины деревьев, скрывающих многочисленные тропинки. Высоковольтная ли-ния на смоляной пропитки столбах уходила по просеке на соседний остров, что-бы потом потеряться на дне – до Орехового, уже на материке. И все это было окутано маревом, размывающими знакомые очертания. По фарватеру, где тумана было меньше, в полутора  милях, шли  грузовые суда, приветствуя маяк гудками, и исчезали в бескрайнем море – от залива и отделяла море цепь островов. Все вроде было привычным, обыденным, но что-то не понравилось смотрителю, и его охватило непонятное чувство беспокойства. Все же он докурил трубку и поспе-шил вниз. Этот путь он проделывал быстрее, без остановок, уже не отмахиваясь от летучих мышей, вспугнутых при подъеме.
Смотритель поспешил набрать номер, лишь позже заметив, что так и не снял ни фуражки, ни башмаков, что при идеальной чистоте в доме было против правил,  чтобы поскорей позвонить по радиотелефону своему другу капитану.   
Звонок разбудил того. Чертыхаясь спросонья – накануне вечером он долго копался в двигателе, капитан взял трубку:
– Да, я слушаю, – и даже не выматерился привычно, однако подумав при этом, что звонок в такую рань не сулит ничего хорошего.
– Константин, это ты? – голос смотрителя показался капитану озабо-ченным, но тот не придал этому значения.
– А кто же, мать его … 
– Ну, как дела? Все в порядке? – вопрос был странным, ибо только вчерашним вечером они созванивались и договорились сегодня встретиться и посидеть парочку часов.
– Ну конечно, дизель починил, так что все нормалек, а у тебя там что –  землетрясение или маяк потух? – пошутил капитан, продирая глаза – дейст-вительно, пора было вставать. Тем более, что место рядом пустовало – Натаха уже ускочила до первых петухов, соблюдая конспирацию.  И то – молода слишком для него, хотя кто знает.
– Да нет, туман сильный. Даже не туман, а так, затянуло. Смотрителю стало неловко за нелепые страхи.
– Ну и что – вдоль берега проскочу, не впервой. Ты-то свеженькой ухи приготовишь? А то я вчера замотался совсем. Но сделал. Он, конечно, не до-бавил, что и ночью пришлось потрудиться.
– Да, сейчас пойду, проверю жерлицы, и в камышах посижу.
– Хорошо, тогда жди к пяти часам, отвезу теток на берег, заберу хлеб, разгружусь – и к тебе. (Была понедельник, а именно по понедельникам в Ореховое привозили продукты для островитян, и надо было погрузить на буксир,  отвезти, чтобы отдыхающие и жители не испытывали недостатка).
– Хорошо, тогда захвати пару ящичков «Невского» для меня, а то у меня уже кончается, а самому в лом ехать по такой жаре.
– А бензин?
– Да есть еще малехо, почти полбочки, ничего, потом на буксире дос-тавишь. Кстати, а катер у тебя на ходу?
– Хм, не пешком же…
– Ну ладно, бывай…
Разговор с другом не то, чтобы успокоил смотрителя, но загнал его тре-вогу куда-то вглубь, тем боле, что он сам не мог объяснить ее природы, и ре-шил отнести к тому, что уже немного одичал в одиночестве. А вечерком им предстояло усидеть ящичек пивка, да под рыбку, и на природе, где смотри-тель заранее приготовил все для костра. В сугубо мужской компании, где женщинам места и в помине не могло быть.    
Смотритель привычно позавтракал овсянкой со сгущенкой, съел пароч-ку кусочков холодной рыбки, оставшейся с вечера, запил это чаем, настоян-ном на листьях брусники и ежевики, и стал собираться на рыбалку. В прин-ципе, в такое время да в такую погоду обычно не клевало, но он знал парочку, даже больше, таких мест, на которые сие непреложное правило не распро-странялось. А дом у смотрителя был надежный – рубленый, их толстых бре-вен, на прочном, каменном фундаменте,  скрепленном цементным раствором. Он стоял, прислоненный к скале, надежно закрывающей от северного ветра. В подвале, обитом вагонкой – гордость смотрителя, куда можно было спус-титься по новой, струганной лесенке, – хранились припасы на зиму, любовно заготовляемые в течение лета – грибы, соленья, маринады, моченая клюква, брусника, бочонок капусты. Там естественным образом поддерживалась поч-ти нулевая температура, так что все было в целости и сохранности. Окна вы-ходили на полянку, от которой убегала дорожка в лес, соединяющаяся с глав-ной дорогой. Смотритель жил здесь уже более десятка лет, и надеялся дотя-нуть еще лет десять до пенсии, тем более, что не злоупотреблял, и здоровье позволяло. Изредка наезжавшая супруга пыталась было вытянуть его на ма-терик, но он только отмахивался, и она отстала, будучи не в силах ничего с этим поделать, ее приезды становились все реже, и не так давно – года два на-зад, он получил от нее краткую весточку, из которой ему стало ясно все. По-этому он практически и не покидал острова. Однако смотритель не забурел, а только усмехался, глядя на себя в зеркало и подстригая почему-то не седев-шую, но разрастающуюся бороду. Увы, ее избыток не компенсировал отсут-ствие растительности на голове, но смотритель не страдал по этому поводу. В жару он надевал панаму – фуражка служила только для торжественных слу-чаев и подъема на маяк, но все равно его лысина к осени приобретала загоре-лый, почти коричневый цвет.
Он спустился вниз, к маленькому причалу, где одиноко стоял его катер и весельная лодка. Однако, подумав, решил никуда не ехать – что-то ему под-сказало, что не время, а обошел маяк, и устроился на краю валунца, где у него было налажено деревянное сиденье. Прямо внизу была приличная глубина – метра три, а слева – камыши, в которых – он знал это точно, отсиживались жирные подлещики и ленивые красноперки, и уж наверняка не сновали неус-танная… Жерлицы он решил объехать чуть попозже, когда солнце выгонит его из удобного тенечка. И правда, лениво, но клевало. Так, несколько крас-ноперок да усталый подлещик грамм на триста. В принципе, больше не надо. Тут же он почистил свой улов, бросив внутренности не отстававшему ни на минуту и ждавшему своего часа коту, и пошел домой. Трезорка где-то про-мышлял, убежал еще вчера, и он кинул в его миску возле конуры пару рыбе-шек, втайне надеясь, что прожорливый Васька не успеет все слопать, но по-том, не надеясь на сознательность коварного кота, внес ее в дом. Рыбу поло-жил в холодильник, выпил стаканчик холодного клюквенного морса – запасы еще прошлого года, и прилег на диванчик отдохнуть с часок.  Ну, может, на пару. Он задремал довольно-таки быстро. Фон постоянно включенного «Мая-ка» – он слушал постоянно эту радиостанцию, и не в силу своей должности, а по многолетней привычке, ему совсем не мешал. Однако он спал недолго. Вернувшийся Трезор  настойчиво тянул его за палец ноги, и никак не желал уходить. Смотритель нехотя встал, потрепал за холку. «Ну что, набегался? – сейчас накормлю». Каши – а он с утра ее варил на двоих, сдобренной подсол-нечным маслом, вполне хватало для собачьего рациона, да еще кости, кото-рые ему регулярно доставляли из столовой. Обычно пес поглощал пищу бы-стро, хотя никто не собирался ее отнимать, но смотритель, сам умеренный в еде, не перекармливал своего любимца. Подобрал он беспородного, с рыжей опалиной на спине, некрупного, похожего на овчарку, пса на острове, и никто не мог сказать, как он там очутился – то ли кто-то привез и забыл, то ли сам запрыгнул на буксир – история сия покрыта мраком. Служил он верно, пре-дупреждая лаем о гостях, выбегал вместе с хозяином на пристань, часто сам заботясь о пище – а кто не подкормит псину с ласковыми и добрыми глазами, и даже парочку раз возвращался с добычей, гордо принося длинноухих, од-ному ему известным образом выслеженным на острове. Место его, однако, было в сенях, и только в сильный мороз позволялось входить в дом, посему сегодня он нарушил правила. Смотритель подумал, что-то пришел повинить-ся за длительное отсутствие, и не стал выговаривать. Однако пес снова потя-нул смотрителя за штанину, настойчиво приглашая на улицу, совершенно не обращая внимания на наполненную миску.  «Хорошо, хорошо, пойдем», – по-трепав его за ухо, сказал смотритель, и спустился вслед за собакой к приста-ни, прикрывая глаза от яркого, совсем не августовского солнца.  «Пожалуй, перевалило за тридцать, – подумал смотритель, – и, похоже, еще разойдется, а ведь еще – он взглянул на часы – и полдень не наступил».  Но, стоило ему бросить взгляд на открывшееся пространство, как он обомлел – всю поверх-ность воды покрывал толстый слой не то тумана, не то  какой-то непрозрач-ной взвеси, как будто облака опустились, и накрыли собой и землю, и воду. Трезор вытянул морду вверх и протяжно завыл, как на луну. И это было, по-жалуй, единственным звуком в звенящем от тишины воздухе. А небо пред-ставляло собой яркий контраст – голубое, ни облачка, голубеющее по мере удаления от солнца,  чуть ли не прозрачное. Смотрителю показалось, что вся акватория покрыта плотной пеной, но вдали, а зрение у него оставалось пре-восходным, он увидел полоску чистой воды. Над поверхностью шла рябь, не поглощенные лучи преломлялись, только усиливая впечатление. И совсем не разглядеть ближних островов – только смутные очертания. «Ежик в тумане», – подумал Смотритель, и все же сел в катер, – проверить, пока не поздно, не-сколько  жерлиц. Обычно с охотою сопровождавший его пес как-то поджался, но не осмелился  ослушаться хозяина и неохотно прыгнул в катер и, против обыкновения, не забрался гордо на нос, а, тихонько поскуливая, улегся на дно. Смотритель решил не заводить мотор, а пройти тихо, на веслах, вдоль берега, чтобы, не дай бог, не потерять его из виду и не затеряться в тумане, сплошь закрывающем лодку. С полчаса он бороздил прибрежную воду, держа берег в видимости, но улов оказался скудным – один окушок и неопытная щучка. «И ладно, – подумал смотритель, – туман спадет – проверю остальные жерлицы». И, с некоторым облегчением, вскоре причалил. Разобравшись с добычей, он, было, подумал снова позвонить капитану, но затем ему стало неловко – мало ли тот что подумает – небось, совсем одичал Иннокентий (так звали смотрителя), а показывать свою слабость ему не хотелось. Он снова вернулся в дом. Трезорка так жалобно скулил, что тот он смилостивился: «Ну ладно уж, животина, что с тобой поделаешь». Тот понял, радостно завилял хвостом и улегся возле порога.
 Из радиоприемника доносился треск. Смотритель покрутил ручку на-стройки – не сбилась ли, но по всем диапазонам была аналогичная картина. Проверил телевизор – тот тоже не работал. «Вот черт, сегодня же проверял, антенна и провода на месте. Ладно, может, в такую погоду проходимость плохая?» И, не найдя ответа, смотритель занялся домашними делами, кото-рых всегда невпроворот, резонно рассудив, что вскоре все рассосется и про-ясниться. В принципе, туманы были и раньше, но не такие, в яркий солнеч-ный день. Но кто разберется с природой? Более-менее успокоившись, Смот-ритель выпил чайку и снова прилег. Мотаться по лесу не было никакого же-лания, а часа через три должен подойти капитан, тогда-то они и отведут ду-шу. Он как бы почувствовал, как холодное пивко разливается по организму, приправленное сушеным подлещиком, как поднимается тонус. Они с капита-ном могли вообще ничего не говорить друг другу, обмениваясь только наме-ками, обозначающими не только понятия, но отношения и процессы, и одно слово означало гораздо больше, чем длинная вычурная фраза. Но, по правде говоря, после первой половины ящика, когда становилось легко и весело на душе, каждый из них мог выдать нечто настолько заковыристое, что никакой лингвист не решился бы интерпретировать. И только Трезорка осмеливался встревать в их беседу, комментируя сказанное своим радостным «Гав».

Глава 3.

Седьмой год Сергей жил на острове. Да, жил в буквальном смысле сло-ва, почти безвыездно. Покидая его только изредка – разве когда надо было за-купить что-либо для хозяйства, из техники, для катера или мотоцикла – в этом он не доверял никому. А так – зима ли, лето, или смурная и дождливая осень – все крутился на острове, как будто без него здесь все остановится. К сорока пяти он сумел сохранить богатую, выгоревшую на солнце шевелюру, отличное зрение и крепкую, задубевшую фигуру, которое не портило как-то незаметно появившееся брюшко. На острове он чувствовал себя, как рыба в воде.  Вечно был занят – что-то переустраивал, чинил, латал, лаялся с началь-ством – оно есть у каждого, выбивая одному ему понятные и столь необходи-мые в хозяйстве ножовки, рубанки, замки, лодки, чайники. Встречал и обуст-раивал всех прибывших. Неумелым помогал налаживать удочки, ставить дон-ки, учил, как надо грести, чтобы не поломать весла, или, не дай бог, не уто-пить уключины, к каждой из которых приделал специальный поплавок, да и ко всевозможным ключам. В этом была известная доля прагматизма – неза-дачливые обитатели островка норовили носить ключи с собой – и за грибами, и в столовую, и на рыбалку. И, конечно же, терять и топить. А из воды, из-вестное дело, достать потерю нет никакой возможности. Теперь же ключики были снабжены аккуратными бирками, не пластиковыми, а деревянными, и номера на них тщательно выжжены.  Сергей с удовольствием организовывал шашлыки, охотно сидел и с молодежью, и со стариками, умея со всеми найти общий язык, жег костры, коптил и вялил рыбу, чтобы добыча доезжала до го-рода в надлежащем виде, умел легко отделить съедобный гриб от ложного. Порой вступая в спор с казавшимися самими себя великими знатоками ста-рушками, при этом мягко и аргументировано доказывая свою правоту. И, к тому же, был настоящим джентльменом – ни одна дама не могла пожаловать-ся на то, что он обделил ее вниманием, но только в рамках приличия. А если и нет, то вряд ли кто сознается, а только хитро улыбнется про себя, лелея наде-жду, что никто не заметит. И это было дополнительным плюсом. Он помнил практически всех отдыхающих по имени-отчеству, даже если те долго не по-являлись здесь. Посему он, не признаваясь себе в этом, любил встречать при-езжавшие с отдыхающими автобусы. Читая переданный ему по E-mail (Сер-гей не без основания считал себя человеком современным и продвинутым), он пытался представить лица, особенности все гостей, вспоминал связанные с ними эпизоды. Он почти не осознавал того, что это превратилось для него в некую игру, некоторым образом скрашивающую пребывание в одиночестве. Впрочем, он жил не совсем один. В большой деревянной избушке за отде-лявшим ее от коттеджа бугорком, его общество делила маленькая, почти воз-душная, докторша.  Ее длинная русая достающая до поясницы коса неизмен-но привлекала внимание мужской половины и также естественно вызывала некоторую зависть других женщин. Как-то она появилась на острове, порабо-тать врачом в медпункте,  врачом с отдыхом, потом стала наезжать ежегодно, и вот теперь весь летний сезон скрашивала одиночество неунывающего Сер-гея, совмещая это с весьма квалифицированными дежурствами в здравпункте. Поговаривали, правда, о том, что где-то в городе у него, а, может, и у нее то-же, была семья, но об этом не принято было спрашивать, а сам он на такие темы не распространялся. Поговаривали и о том, что Сергей слишком достал начальство и его могут скоро сменить. И опять-таки, об этом на островке – ни гу-гу. Потому что лучшего завхоза – так, по-простецки, называли его меж со-бой, не сыскать. Потому что к заезду очередной группы, или даже одного че-ловека, у него всегда было готово. Как ему удавалось избежать накладок – непостижимо, но факт оставался фактом.  Сергей знал отдыхающих, может, и потому, что вел строгий учет и заранее знал, кого и где лучше разместить. Вновь прибывшие об этом не задумывались, считая это само собой разумею-щимся. Однако всегда отдавали должное его деловитости и доброжелатель-ности. Мужики часто звали его выпить, но он, не отказываясь посидеть с ни-ми, не притрагивался к спиртному, считая выпивку пустым и бесполезным делом.  Поэтому от него отстали, сохранив при этом огромное уважение – Сергей был мужик твердый и основательный. Правда, иногда его могло по-нести – особенно, когда шла щука, или огромный жор. Тогда его было бук-вально не оторвать от катера, и он пропадал целыми днями, правда, удостове-рившись, что во вверенном ему хозяйстве все в порядке. Рыбу он разделывал сам, кое-что – солил, а потом развешивал на солнышке, аккуратно прикрывая марлей. А потом раздавал любителям пива, оставляя приличный запас на зи-му. Зимой же он почти не занимался рыбалкой – только продырявливал для себя несколько лунок неподалеку от берега в глубоком месте – когда уж очень хотелось свеженькой рыбки или подкормить кота – плотва брала прямо на лету, но заготавливал для любителей, могущих просиживать часами и не изменяющих своему хобби ни в какое время года. Он их тоже встречал – ки-лометров пять на «Буране», напрямик, по льду, и он уже в Ореховом. Зимние мужики были солидными, приезжали на «Ауди» или «Мерседесах», некото-рые норовили по льду, но он их отговаривал – в нескольких местах прорыва-лись ключи, и старожилы рассказывали, что парочка машин уж точно ушла под лед. Сергей  растапливал для них печки, заранее, так что в любой мороз было куда  укрыться после рыбалки. И сам он не оставался внакладе. Сейчас же до зимы было еще далеко, и посему он обустраивал летних постояльцев. И считал необходимым лично встречать каждый автобус, привозивший тури-стов, хотя особой необходимости в этом не было, достаточно просто подгото-виться к размещению. 
Очередной заезд не вызвал особых хлопот – контингент был спокой-ным, в основном, мамаши, бабушки, дедушки и ребятишки, подросшие за год. Лодок должно было хватить всем, грибов в лесу – тоже, хотя обычного уро-жая не предвиделось, а так – отдыхай себе, лишь бы погода подольше про-держалась.  Когда все обустроились, Сергей поужинал, прошелся по островку – все было в норме, искупался, покормил собаку и зашел к Людмиле – она дежурила в медпункте, несмотря на то, что посетителей не было, а потом за-шел на пирс – Капитан перебирал дизель, да и засиделся с ним допоздна. Уже за полночь, когда они закончили работу, прибежала Натаха и увела капитана. Девушка работала в единственном кафе на островке, ей  было не больше два-дцати и она годилась капитану в дочки, а уж поди. Что привлекло ее в этом речном волке? – Увы, на настоящего морского волка капитан, по большому счету, не тянул. Да и был доволен своим положением.
Когда они ушли, Сергей остался на пирсе, глядя на потемневшую воду, на мутные очертания островов. Было тепло и сладко, и уходить никуда не хо-телось. Валентина, привыкшая к его ночным посиделкам, вряд ли станет вол-новаться. Все ж рядом, ничего произойти не может. А Сергей думал о зав-трашнем дне, что надо бы еще раз проверить лодки, мешки с использованным бельем и отвезти в Ореховое, вот только самому или на буксире? Привезти оттуда свежего хлеба и запасов продовольствия – завтра, нет, уже сегодня – уже было половина второго, приходит грузовичок, два раза в неделю, и при-возит необходимое, заказанное комендантом.
Тьма меж тем сгущалась. Звезды обильно усыпали прозрачное авгу-стовское небо, Млечный путь пересекал полусферу и казался удивительно близким. Сергей вдруг подумал – вот, сидит он здесь, а где-то… И усмех-нулся – он вообще не склонен был к лирике, будучи жестким прагматиком, как считал сам, добросовестно заблуждаясь. Удаляясь, бежала дорожка от желтых криптоновых фонарей – по три с каждого борта, и растворялась, а вода казалась, как и небо, темной и бездонной. Сергей как-то сразу не за-метил, как ее поверхность начал заволакивать туман, прозрачный, стелю-щийся над поверхностью.  Причем он не разрывался на лохмотья, а запол-нял собою все с нарастающей неукротимостью. «Поди ж ты, – подумал Сергей, – так к завтрашнему дню все заволочет, опять, значит, жары несус-ветной ждать». И он стал соображать, во что это выльется. Работы будет больше, особенно Людмиле – наверняка кто-нибудь да обгорит или пере-греется, а у пенсионеров – он насчитал их человек десять, – наверняка дав-ление подпрыгнет. И посему с утра надо подготовить его катер – а вдруг кого придется срочно везти. Вообще-то он надеялся, что народ будет вести себя осмотрительно, но, как говорится, береженого бог бережет. А туман уже захватывал почти вес вокруг. Уже скрывая поду и понимаясь до уровня причала, так, что уже окутал нос пришвартованного слева буксира. «До-мой, однако, пора, – решил Сергей, взглянув на часы, – ого, уже два». Правда, ему было не привыкать ограничивать сон пятью часами,  да и до-рога к коттеджам освещалась в темное время, и посему он не особенно спешил.  Он встал, размялся после долгого сиденья, потянулся. И внезапно почувствовал сильный порыв ветра, совершенно неожиданный в такой ти-ши – ничто не предвещало. Однако ветер усиливался, как будто некто зага-дочный раздувал гигантские меха. Потом он услышал, нет, скорее почувст-вовал, низкий звук, на границе инфрадиапазона, такой, от которого моряки сходят с ума и покидают в панике корабли. Он, пригнувшись, укрылся от ветра за гигантским камнем, одновременно припомнив, что большинство коттеджей стоят в низине, среди валунов, и вряд ли что им пока угрожает. Но послышался треск, лязг – сорвало часть крыши с расположенного на пригорке кафе. Сергей инстинктивно пригнулся, подумав, что хорошо, если отдыхающие не выползли из своих комнат, Валентина уже спит, а к утру все успокоится. А он пока отсидится здесь, хотя, в принципе, можно и ус-петь добежать – если пойдет дождь – по привычке, Сергей ассоциировал сильный ветер с приближающимся дождем – нагонит туч, разрядится, если сильный. И снова – порядок.  Однако минут через пять все само собой стихло, как будто и не было ненастья.  И не никаких повреждений, кроме нескольких кусков шифера, слетевшего с кафе. Ну, это ерунда. Сергей тщил себя надеждой, что другие дома не пострадали, и укорял, что вовремя не отремонтировал казавшуюся с виду крепкой крышу.
Фонари все также горели на причале и вдоль ведущей к дому дорожке. Туман не то чтобы рассеялся но осел на поверхность воды, полностью покрыв ее. Сергей постоял с минуту, удивляясь быстрой смене погоды, и уже собрал-ся было идти домой, как послышался сильный, низкий гул, и из-за острова показался огромный, до полусотни метров, шар, почти прозрачный, с сирене-ватым свечением, идущим как бы изнутри. Он летел над озером, наматывая на себя клубы тумана, и увеличиваясь в размерах. Сергей замер, не в силах пошевелиться, как парализованный. Клубок, несомненно, был электрически заряженным, поскольку от него в разные стороны разлетались остренькие лу-чики и искры. Воздух наполнился озоном и электричеством. На какое-то вре-мя посветлело, однако через несколько мгновений шар исчез за горизонтом, оставив после себя чуть заметный след. Сергей поглядел на воду – тумана как не бывало – шар пронесся, как пылесос. Только тонкая пленка теперь была над сохранявшей спокойствие ровной поверхностью, которая уже не полно-стью поглощала лучи вышедшей на небо луны и по-прежнему горящих фона-рей. Он стал размышлять, что это такое могло быть, уже спеша домой и бес-покоясь за Людмилу. Однако по дороге никаких разрушений не было. На по-ложенных местах – ночью освещение не отключалось полностью, горели криптоновые фонари, освещая путь случайному припозднившемуся странни-ку, так что не приходилось идти в кромешной тьме, спотыкаясь о неровности и оголившиеся корни вековых сосен. Окна же не светились – все обитатели острова спали спокойно, не ведая, что приключилось с природой. И Валенти-на спала тоже, оставив – да не от кого – незапертую дверь, разметав по по-душке длинные волосы, почувствовав Сергея, она подвинулась, давая ему ме-сто, но он не лег сразу, а еще долго сидел в кухне и думал, пытаясь осмыс-лить произошедший катаклизм. Но ни одна из теорий не укладывалась в го-лову. Может, это была шаровая молния – так, по крайней мере, посчитало бы большинство наблюдателей, но все же что-то было не так. Шар – да, и с элек-трическим зарядом – несомненно, но чтобы таких размеров… К тому же Сер-гей повидал несколько шаровых молний, возникающих сами по себе после грозы, а потом также бесследно исчезающих, уходящих в провода или зазем-ления. В НЛО он тоже не верил, хотя втайне был не прочь встретиться с ино-планетянами. Но, увы. Единственно, он решил, что завтра об этом происше-ствии никому не расскажет, разве что капитану, чтобы не травмировать отды-хающих и не нагонять лишнего страха.  Если никаких последствий не будет, то сие явление может остаться его личной тайной, разве что когда он добе-рется до библиотеки, или погоняет по всемирной паутине. Да, это идея. Слава богу, Интернет пока оплачивала администрация, и у него была такая возмож-ность, несмотря на неважно качество линий связи – сказывалась удаленность.  С такими мыслями он все же лег спать, чтобы проснуться раньше других и проследить за порядком…
Утром же он,  быстро искупавшись и пройдя по острову, не заметил ни-каких следов, и могло показаться, что вовсе ничего и не было – ни огромного шара, ни сильного ветра. Только возле бачков с отходами земля была усеяна бумажками, обертками, пластиковыми пакетами, и один – опрокинут, ну, это можно отнести к шалости ребятишек, но зачем им это надо было. Ну здесь уже колдовал один из рабочих, Анатолий – маленький и желчный мужичонка. Сегодня он был еще трезв и потому зол и клял этих туристов попадя. В прин-ципе, от него вполне можно избываться. Но  кому он нужен, там, на материке,  пропадет с концами, а здесь как-то прижился.  И у него были светлые пятна, когда он заготавливал дрова, вывозил мусор, иногда пытался что-то почи-нить. Он почему-то побаивался Сергея, и теперь яростно орудовал метлой и совком. Сергей поздоровался с ним, тот попытался жаловаться на жизнь, но, увидев, что тот не расположен к разговору, что-то пробурчал про себя и про-должил ковыряться с мусором.  Сергей сказал ему про крышу, и Анатолий был вынужден согласиться, понимая, что в противном случае вполне может остаться без вечернего разговения.
Завтрак тоже прошел нормально – народ медленно, подтягивался сто-ловой, как это было всегда, в особенности на следующий день после приезда. День намечался жаркий, сейчас все разбредутся по пляжам, разъедутся по островам, чтобы насладиться купанием в первозданной прозрачной воде.  Правда, Сергея подтачивала мысль – а не может ли повториться вчерашнее? Но никаких видимых признаков не было. На небе – ни облачка, над водой – небольшое марево, горячий воздух дрожит, соприкасаясь с поверхностью не-объятной глади. Острова – как на ладони. Вот уже и первая лодка проследо-вала мимо Бабьего пупа. Это, конечно же, Николай Владимирович с внуком. Первыми позавтракали, и вперед. Давно, года два Николай Владимирович не приезжал, а и сейчас – такой же бодрый, надо бы спросить, – подумал Сергей, работает или вышел на пенсию. Хотя первое, скорее, более вероятно – разве сейчас на пенсию проживешь? А Артем вытянулся, да и другие ребятишки тоже. Ну, они правы – если ловить рыбу, то уж сейчас, пока не так палит. А днем можно и отдохнуть. Не то что ему. Перед обедом надо съездить в Оре-ховое, опять напомнил он себе,  и зашагал к домику капитана. Еще раз проверим дизель, и – вперед. К ужину они успеют вернуться, и, если ничего не случится, капитан пойдет на маяк, а он, Сергей, будет жечь вместе с ребятишками кос-тер на берегу по случаю приезда. Придется выдать Анатолию малька, если тот приготовит место и починит крышу… Ну ладно, куда ж его денешь, – по-думал Сергей, подходя к дому капитана.
Но Константин был на берегу и чертыхался, глядя на прорехи крыши. Рядом с ним стояла растерянная Натаха.
– Представляешь, блин, крышу чуть не сорвало! – протягивая руку, сказал капитан, – вроде ведь недавно перекрыли, а теперь – он кивком указал на осколки шифера, валяющиеся под ногами. Кусков пять, правда, Натаха? – он как бы требовал подтверждения.
– Да, дела, – искусно изображая изумление, покачал головой Сергей, – вроде и ветра не было, да и мы с тобой последними уходили. Ладно, скажу Толяну, у нас на складе еще несколько полотен есть. Хорошо, погода такая, дождя нет. Сегодня и перекроем.
– А мне чего делать? – спросила Натаха, – глянь и саму унесет. Девуш-ка была действительно молода, невысокая, полненькая, с постоянной пока добродушной улыбкой на веснущатом личике, и очень живая. Не заботясь о том, идет это ей или нет, она нарядилась в короткие кремовые шорты и сво-бодную футболку, время от времени с обожанием поглядывая на сурового ка-питана.
– Как чего? – удивился тот, – отрываться, работать, если будут посети-тели.
– Да, только вы вот сегодня поедете, так пива привезите несколько ящиков, мороженого, сока. Малолетки все выпьют. Как будто сама давно вы-шла из нежного возраста.
– Привезем, а ты смотри, Толяну не наливай, не то какой из него ра-ботник Да, Сергей, поедем через час, у меня еще дела в деревне, смотритель просил и ему пивка, чтоб к обеду вернуться. За пару часов управимся. Ви-дишь, – приложив руку к козырьку форменной фуражки, заслоняясь от солн-ца, – небо чистое, волнения никакого.  Туда и обратно. И Кирилл (матрос) к своей хотел смотаться в городок.
Наталья повернулась и пошла открывать тяжелый амбарный замок,  расставлять белые летние стулья на открытой веранде, откуда, потягивая пив-ко или что покрепче, можно было любоваться живописными окрестностями, отдыхать и наслаждаться беседою.
И опять Сергей ничего не сказал о том, что наблюдал ночью, а только согласно кивнул:
– Договорились. Я зайду на склад, посмотрю, чего надо для ремонта, да теткам сделаю удочки. Многие обошлись и так, но лишний раз поговорить с Сергеем было приятно, и его не утруждало, внимание дорого, он понимал это и не отказывал в таких мелких услугах. 
Сергей пошел по берегу, по огромному, уходящему в воду валуну, ми-мо трофейной пушки, призванной свидетельствовать об исторической добле-сти воинов и символически охранять остров, мимо открытого бассейна и эл-линга, где сиротливо стояло несколько водных велосипедов, ожидая своих хозяев. Через два-три дня, когда все освоятся, придет и их черед. А пока они плавно покачивались на воде.
Он быстро управился с делами, и через час с небольшим они отчалили, отдав концы и дав прощальный гудок. Пассажиров на этот раз не было, и Сергей со спокойной совестью, устроившись в рубке вместе с капитаном, мог законным образом передохнуть, глядя вдаль и комментируя происходящее по курсу…
 
Глава 4.

Мы с Артемом не спеша – успели таки, обед не закончился, переоде-лись, сложили рыбу, укрытую папоротником и в мешочке, в нижний поддон общественного холодильника. Тот уже и сейчас, холодильник то есть, был почти забит – многие понавезли с собою продуктов. Про запас, как будто нет плотного питания и подножного корма сколько угодно. Потом пропадет все, или скормят собаке. Благо их по островку бегает штук пять, и еще не всех ви-дел. Ну ладно, это их дело. Мы-то так не поступаем. Вот после обеда пойдем, купим Артему «Пепси», а мне – пивка, и все. Чего еще надо для полного сча-стья! Я, впрочем, наверное прилягу. Нет, точно прилягу. Никакого желания шастать по такой жаре нет. Артем сам сбегает. Зайду лучше в библиотеку, возьму что-нибудь почитать по биологии, или, как ее называют? Все стало из головы вылетать. Что это за цветочки подозрительные? Ага, вспомнил – про флору.
Нам навстречу попадались уже выполнившие, так сказать, свой граж-данский долг. На этот раз мы не были первыми. Обед по расписанию полтора часа, некоторые не укладывались. Непорядок, но что с ними поделаешь. И сам, правда, был грешен – иногда заплутаешь в лесу, а я же не могу летать, как молодые. Мы раскланивались со встречными, степенно шествующими к даче, с трудом, медленно. Наверняка обед был чрезвычайно плотным. Их ли-ца лоснились от удовольствия, но детвора так и норовила слинять из-под над-зора. Наши ожидания оправдались – холодный борщ, паровые тефтели с мо-лодой картошкой, по две свежайших, только что из печи, булочки с повид-лом, обильно посыпанных сахарной пудрой, печенье – как бы на полдник, сок и компот. И еще салат. Как же без него! Мы плотно пообедали, но места для булочек и печенья не осталось – их мы сложили в заранее припасенный паке-тик. Я обратил внимание, что, несмотря на то, что обеденное  время подходи-ло к концу, на двух столиках – там сидела молодежь – две пары лет по сорок-сорок пять, еще девственно простаивали нетронутые стаканы с компотом и заранее поставленные салаты. Остальные блюда приносили по мере прихода посетителей – чтобы не остывали, или, наоборот, не нагревались, как борщ. Хотя в столовой было прохладно – работал кондиционер – еще одно дости-жение цивилизации. Странно, подумал я, молодежь опаздывает. Вроде лодки все на месте – мы приехали последними. Наверное, пошли на Северный или Южный пляж, и засиделись там. Сам знаю, как не хочется покидать благо-датное место! Но порядок есть порядок. Ведь работники все равно будут ждать, пока все не пообедают.
Мы вышли на улицу. Солнце припекало, как на экваторе. Артем вместе со своими приятелями побежал – не удержишь-таки! – на пристань, купить мороженного и «Пепси», а я посидел немного в тенечке на лавочке, покурил, и степенно направился к библиотеке, как и запланировал. Она была по левую сторону, в светлом павильончике на пригорке. В этом году ее серьезно под-новили, – обили ровной  вагонкой, покрыли олифой и настелили жестяную крышу. Радовало и новое крылечко, с деревянными перилами, тоже тщатель-но проолифленными. В холле непрерывно работал телевизор, бильярдный стол простаивал, простите за тавтологию, кии лежали крест накрест над до-вольно-таки побитыми шариками.
Я поздоровался с библиотекаршей – ее функцию выполняла девочка лет пятнадцати, скорее всего, дочка или внучка из местных работников. И то дело – и заработок, и отдых прекрасный. Она сидела в кресле и читала тол-стый иллюстрированный журнал, однако отвлеклась от столь увлекательно-го занятия, и подошла ко мне поинтересоваться, что же интересует деда в столь почтенном возрасте. Функций у нее было не много, однако полки бы-ли в идеальном порядке. Я не стал задерживаться в разделе художественной литературы, а направился прямо к стеллажу с табличкой «Биология». По-рывшись несколько минут, я таки нашел требуемое – потрепанные издания «Флора и фауна Северо-запада» и «Наш лес». Вряд ли за десяток лет что-то существенно изменилось. Кроме этого, я взял несколько брошюрок анало-гичного содержания, аккуратно записался в журнал, и направился к дому с четким намерением почитать в кровати. Хотя подозревал, что меня сморит сон. Ну да ладно, времени предостаточно, а знаний лишних не бывает. Я по-ложил книжки в руку и пошел домой, с трудом удержавшись от искушения несколько минут погонять шары.
Не заходя в холл, я сразу же пошел в нашу комнату, дабы не вступать ни с кем в разговоры и не отвлекаться. Еще успею вечером, после ужина, ко-гда стемнеет, а отходить ко сну будет рано. Впрочем, перед коттеджем было пустынно – наверное, ребятишки поразбежались, а старшие переваривают сытный обед в горизонтальном положении. К этой когорте присоединился и я, что вполне естественно для моего возраста и сытного обеда.  Как говорят, «после сытного обеда, по закону Архимеда, полагается поспать, или книжку почитать». Конечно же, я собрался совместить оба этих приятных занятия. Я выбрал брошюрку потоньше – сначала просмотрю, а уж затем. К сожалению, иллюстрации большей частью черно-белые, и содержание краткое. Но это должно дать первоначальные, так сказать, знания. Вот, дожил до старости лет. Однако никогда не поздно заняться самообразованием. Итак, я открыл книжку. Прежде всего, меня интересовали растения с синими цветочками. Уж больно они были сегодня подозрительны. Так… Башмачок настоящий, ядови-тый. Но цветочки узко-ланцевидные, красно-коричневой окраски… Кизиль-ник блестящий, подмаренник герцинский (вот название, но цветки белые), смолевка – это все из «Красной книги», смотрим дальше. Все семейство плаунов тоже отпадает, полушник тончайший, тимьян ползучий. Наверное, придумавшие все эти названия не были обделены чувством юмора. Оказыва-ется, что этот тимьян еще называется и чабрецом. А по латыни и вовсе Thimus serpyllum! Да, однако. И еще пестрит белизну. И я столько раз с ним сталкивался, то есть, наступал, карабкаясь по склонам песчаников, едва начи-нающим прорастать зеленью. И он, автор то есть, прав – чабрец действитель-но попахивает медком. Возьмешь в руки, разомнешь – и такой аромат. А как называется эта ползучее – стебли у него ползут и стелятся по земле – расте-ние, узнал только сейчас. Ну, потом вернусь к этому место, прочитаю основа-тельно. Меня сейчас интересует совсем другое. Хотя у тимьяна тоже синень-кие цветочки. Может, это какая-то мутация. Нет, у той травки листочки крас-новатые, с пупырышками – несколько прицепилось ко мне, жаль, не догадал-ся взять с собой. Ага, вот цветная вкладка, то, что необходимо. В правом углу нечто похожее – росянка круглолистная. Листочки – точь-в-точь. А цветочки и стебелек – не очень чтоб. А если… Догадка показалась мне интересной. Треклятая росянка вообще питается мелкими мошками, когда тех угораздит прилепиться к листочку. Помню, как я еще сам в школе рисовал такую кар-тинку. Листочки смыкаются, и жидкость, выделяемая железками, растворяет насекомое целиком! Как в желудке. Вот вам и Drosera! В натуре я, наверное, видел ее, но, к сожалению, совершенно не обращал внимания. Ну есть и есть. Цветочки беленькие, иногда с каемочкой. Надо обязательно посидеть с Арте-мом, просмотреть книжку, а потом показать все в лесу и на полянках. Может, не будет таким упертым горожанином, как большинство его сверстников, и невеждой. Мало знать теоретически, и что-то выучить. Раньше хоть гербарий заставляли собирать, а теперь! Нет, я не стану ворчать. Мир, увы, меняется, и, как говорили классики, не в лучшую сторону. Стареет безнадежно. Я отложил книжку, так как меня неумолимо потянуло в сон. Я отвернулся к стенке – не-смотря на то, что у нас северная сторона, и неподалеку огромный камень, призванный – да нет, просто когда-то, в ледниковый период занесенный сю-да, как-то уменьшал освещенность,  в комнате было достаточно светло. И только я задремал, как меня разбудил шум, доносящийся с улицы. Не было слышно, о чем говорили, но голоса были явно возбужденные, и, что показа-лось неожиданным, даже встревоженные. И это заставило меня подняться с постели, торопливо оденься, и покинуть уютную и прохладную комнату. Уже выходя, я чуть не столкнулся с Артемом.
– Дед, деда, что случилось! Пойдем скорее!  Ты, наверное, сможешь помочь! – Артем пока был в счастливом неведении относительно всемогуще-ства старших, но у меня отлегло от сердца – раз он здесь, значит, с ним ниче-го не случилось.
– Сейчас пойдем, посмотрим, – я старался держаться бодро, но сердце у меня забилось сильнее от тревожного предчувствия, и я невольно ускорил шаг, следуя по тропинке вокруг дома к центральному входу. Там, на деревян-ном крыльце, под навесом, сидела женщина, вокруг нее толпилось несколько человек. Она была бледная, ее поддерживала Мария Петровна, бабушка одно-го из сорванцов-ровесников моего Артема.  Я заглянул сбоку – плечи женщи-ны – по-моему, ее звали Анна, лет около сорока, приехала вместе с мужем Николаем и другой парой, – были в красных подтеках, как будто иссечены. А лицо бледное, почти обескровленное. Она пыталась что-то сказать, но видно, сил почти не было.
– Доктора? – спросил кто-то, и я молчаливо с ним согласился.
– Да, уже побежал кто-то из ребятишек, сейчас Валя придет.   Валя – это маленькая хрупкая блондинка, то ли жена, то ли сожительница Сергея. Как правило, на островке у нее было немного работы,  и мне пока не приходилось пользоваться ее услугами. Что хорошо. А вот и она – бежит, а рядом, с врачеб-ным чемоданчиком, пацаненок, в шортах и кроссовках на босу ногу.
Народ расступился, и я заметил, что и ноги у женщины также иссечены, как будто кто-то долго хлестал ее острым прутом.  Валентина раскрыла чемо-данчик и  наклонилась над бедняжкой, но та, с трудом  ворочая языком, про-изнесла чуть слышно:
– Там, за мостом. Им нужна помощь, совсем плохо.
– Что, что случилось? – почему-то в определенных ситуациях все вы-ражаются почти одинаково, – спросила докторша, доставая из чемоданчика какую-то мазь, тампоны, пропитанные спиртом, приложил к ранкам. Анна поморщилась, а я представил, как ей неприятно и жжет.  Валентина дала ей понюхать нашатырного спирта, и мне показалось, что женщина постепенно приходит в себя. Однако Валентина сделала еще укрепляющий укол, я уж от-вернулся, чтобы не смотреть на эту процедуру. А женщина сказала, поднима-ясь на ноги:
– Пойдемте скорее, мне уже лучше. Надо только взять что-то, чтобы их довезти. Она с трудом поднялась, и пошла, несмотря на уговоры сердоболь-ных женщин, которые, однако, подозвали к себе внуков и маленьких с их точки зрения детей, крепко взяли их за руки. Побежали за Толей, рабочим, который, как сказали, был в сарае неподалеку, чтобы взять тачку. И мы – че-ловек десять, двинулись к мосту, слушая сбивчивый рассказ Анны, из которо-го я выяснил следующее, передаю в кратком изложении, может быть с неко-торыми неточностями. По крайней мере, пытаюсь сохранить картину, как она есть и придерживаюсь последовательности событий по мере их развития. Од-нако идти было жарко, мы спешили, сзади семенил удивительно трезвый Анатолий с тачкой, которая потом весьма пригодилась, и целая орава ребя-тишек. А вот что рассказала Анна. Привожу ее рассказ с некоторыми коммен-тариями. Правда, я опять иногда повторяюсь, но и рассказ несчастной был сбивчивым. Так что…
«Сегодня, перед обедом, искупавшись, мы решили прогуляться на Се-верный пляж. Дорога там, если идти вдоль берега, в первой половине дня в тени. И поэтому мы не боялись обгореть и оделись легко. А это зря, всегда надо надевать, когда идешь в лес, обязательно надевать длинные спортив-ные брюки, рубашку с длинным же рукавом, и что-нибудь на голову. Что-бы быть во всеоружии, и от клещей упастись. А то, не дай-то бог… Правда, и я сам не всегда следую этому мудрому правилу. Учить-то легче. Взяли с собой по корзиночке, на всякий случай, хотя шастать по лесу не хотели. Разве что возле пляжа, да по камушкам. Мужчины наши – Володя и Арка-дий собрались рыбу ловить вечером, поэтому не брали с собой даже удо-чек, а мы с Галей  – и подавно. Взяли только несколько банок пива, воды и подстилки. До пляжа дошли быстро, с дороги не сбились, и ничего подоз-рительного вообще не заметили, даже жара как-то не пробивалась. Там устроились, искупались,  как обычно, стали разговаривать. Немного по-бродили возле папоротников, и даже нашил с десяток красных. Думали, что совсем засохло. Вода – просто сказочная, прозрачная, и кажется да-же теплее воздуха. И только небольшая дымка над ней (я тоже обратил на это внимание), но ближе к обеду рассеялась. Странно, а там, где мы были с Артемом – только с утра. Наверное, туман, или как его назвать, опускался кусками и в различных местах плотность его была неодинаковой.  Но нам это не мешало. Пиво мы выпили, и решили вернуться вовремя, чтобы не опаздывать, и пойти по центральной дороге, а потом срезать путь, спус-титься к роднику, и через поле. Так и сделали. Конечно, мы немножко от-ходили от дороги, под камушками, во мхах удалось таки найти несколько белых. А как же, там их вообще пропасть! И место превосходное – редко-лесье настоящее, березки, елочки и приятнейшие сюрпризы в виде белых, красных, лисичек. А потом Вова как-то заметил, то необычно тихо – ни ветерка, ни птичьих трелей, ни даже комаров. Даже если все и высохло, то болотца остались. А без комаров даже представить невозможно, сколько раз ни приезжали. Ну, да без них как-то лучше. С этим и я согласен – тоже обратил внимание на необычную тишину в лесу и отсутствие кома-ров. Но как-то держал при себе. Может, комарам не сезон. А вот птицы? Ни бабочек над предосенним разноцветьем, ни пчел, и даже слепней, кото-рые неминуемо преследуют нас возле воды. Это меня тоже обеспокоило. В общем, нас это не слишком затрагивало, и мы спустились к роднику по тропке, существенно срезав путь. Вода была просто ледяная, мы с удо-вольствием сделали по несколько глотков, и заполнили всю имеющуюся с собой тару – две пятилитровых полиэтиленовых канистры и пару пла-стиковых бутылок, найденных давеча на пляже.  А потом пошли обыч-ным путем, который вам всем хорошо знаком. Правда, нам показалось, что кусты или какие-то травянистые растения слишком близко подошли к дорожке, местами совсем преграждая путь. А ведь вчера вечером, ко-гда мы ходили к роднику за водой, путь был свободен. Нам было, конечно, лень обходить, и посему мы двинулись напролом. То есть, Вова раздвигал и ломал кустики с бело-голубыми цветочками, Аркадий замыкал путь,  мы же держались посередке, друг за другом гуськом, стараясь не прика-саться к неожиданно острым и жгущимся растениям. Однако они нали-пали на платья и стегали нас по ногам. Мы уже проклинали себя, что не пошли по главной аллее, но возвращаться не хотелось.  Тем временем растения становились все гуще, заполоняя всю дорожку. Теперь уже оба – и Вова, и Аркадий шли впереди, обламывая ставшие очень прочными и упругими ветви, а нас обуяло беспокойство. А вдруг что-то приключи-лось, и нам отсюда вообще не выбраться?  Ветви, как лианы, атаковали нас, цеплялись повсюду – ну, вы видите по моим ногам и рукам. Хорошо, что у кого-то из ребят оказался с собой нож, и они буквально отрезали ветви. Наконец, этот кошмар кончился, и мы выбрались на свободное пространство. Но нам по-прежнему казалось, что хищные ветви тянут-ся за нами. Мы было облегченно вздохнули, как внезапно почувствовали головокружение – и в такой степени, что были вынуждены остановить-ся, лишь немного – метров на сто – удалившись от проклятого места. Мы присели на казавшуюся ласковой травку, и принялись снимать с себя остатки колючек. Нам-то с Галей досталось не так много, а на мужчин, расчищавших нам путь, было страшно смотреть – иссеченные руки, ноги, бледные лица в сильных подтеках. Я рассмотрела один листочек, приле-пившийся к Аркадию – весь усыпан красными точечками, в тоненьких, но острых иголках с каплями жидкости. Я с ненавистью растоптала его но-гой и растерла, и мне показалось, что он запищал. В этот момент мне и верилось, и не верилось в то, что это могло произойти. Хотя мы с Арте-мом тоже подверглись нападению неведомого растения на острове.  Мы с трудом встали и пошли дальше, к мосту. Мужчины еле передвигали ноги, и нам приходилось их поддерживать, ибо у них совсем не оставалось сил. Так мы прошли еще метров двести, и остановились в тени, ибо на откры-том месте солнце пекло вовсю. Горло совсем пересохло, и мы сделали по несколько глотков. Пытались было пошутить, но шутки как-то не удава-лись. Наверное, у всех была одна мысль – скорее вернуться. Никого вокруг не было – наступил обед, и более удачливые, наверное, уже сидели за сто-лом. А у нас уже не было сил сдвинуться с места, и мы никак не могли объ-яснить себе произошедшее. И только мы решили подняться, как из-за де-ревьев, совершенно неожиданно, появились эти мерзкие отродья – кусты не кусты, ветви не ветви, а нечто похожее на длинные отростки, с теми же цветочками на концах щупальцев – иначе не могу назвать, которые бу-квально набросились на нас. Они обвиваясь вокруг тела и тянули за собой в заросли. Ножи снова пошли в дело, но проклятые растения держали муж-чин – они первыми подверглись нападению. Кое-как мы отбились, и из по-следних сил потащились к мосту. Каждый шаг давался с трудом… И, ко-гда мы совсем подошли, и Володя, и Аркадий упали, потеряв сознание. Мы обливали их водой, пытаясь привести в чувство, … И я побежала сюда, оставив там Галю…».
Наконец, мы подошли к месту, где Анна оставила своих спутников. За это время Галине, которая пострадала чуть меньше своей подруги, удалось подтащить бедняг почти до самого моста. Мы же передвигались последние десятки метров почти бегом, некоторые совсем забыв об отдышке. Впереди, обгоняя всех, спешила маленькая докторша. Но и она остановилась в изумле-нии, увидев пострадавших. Даже не зная, к кому броситься. На Галине тоже были видны следы и подтеки, как и на Анне, но она все же могла говорить, приподнявшись на локте: «Помогите им!». К ней первой бросилась Анна, подняла голову: «Сейчас, милая, сейчас». Она достала из уже раскрытого чемоданчика ампулу с нашатырным спиртом, отколола кончик и поднесла к носу. Такое простое действие привело ее подругу в чувство – даже нет,  дало дополнительные – так бывает только у женщин – силы. Потом, конечно, пе-ренапряжение скажется, но сейчас обе они бросились на помощь Людмиле, уже колдующей над находящимся без сознания Аркадием. Да, на него было страшно смотреть – руки даже не иссечены, а покрыты сплошными ожогами. Кожа потрескалась, ядовитые рубцы – как будто его жестоко хлестали бичом. Глаза закрыты, и мертвенная бледность на мужественном лице, синие точки и выступивший пот. А нога – простите за сравнение – как у зебры, мне даже показалось, что часть кожи вырвана с мясом, и кровоточит. Я невольно со-дрогнулся – это было воистину ужасно. Чем я мог помочь? Я взял склянку со спиртом, и стал протирать ранки на ноге. Валентина только одобрительно кивнула, и кто-то уже последовал моему примеру, проводя аналогичную про-цедуру с Владимиром. Впрочем, только взглянув на него, я подумал, что ему это уже все равно – глаза его закатились и взгляд остановился.  Однако док-торша имела на сей счет иное мнение. «Быстро, положите его на тележку, и в медпункт! Оставьте кого-нибудь с ним, и обратно!»  Сильные – увы, не мои – руки молодых ребят подхватили почти безжизненное тело, бережно погрузи-ли, подложив под голову какую-то куртку, и  отправились в путь. Тем време-нем Валентина оказывала первую помощь Аркадию.  Ему было, если можно так выразиться, немного легче – то есть,  он сам дышал и пульс, хоть слабый, но прощупывался. Да, дела.
Вскоре тачка вернулась, и народ – всего человек десять, еще четверо ушли с первым рейсом, потянулся обратно.  Все были не на шутку обеспо-коены ужасным происшествием, и не заметили, что я не последовал за ними, не предупредив обогнавшего всех Артема. И это было хорошо. Мне нужно было кое-что выяснить, ибо некоторые догадки все же были… И мне так хо-телось оказаться неправым. 
Случайно, или нет, на мне оказались длинные и плотные спортивные брюки, рубашка, мимоходом захваченная болоньевая курточка, старенькая, но довольно-таки крепкая. В кармане – перочинный ножик, с острым лез-вием, который я всегда брал на рыбалку. Жалко, что не тесак, да что поде-лаешь. На голове –  кепочка с козырьком, в основном, для защиты глаз от яркого солнца. Прослушав рассказ Анны, я уже тогда решил пройти совсем немного по их следам, со всеми мерами предосторожности. Предупрежден – значит, вооружен. Не всегда мы задумаемся над содержанием такой сен-тенции, однако сейчас она была исключительно к месту. Я осознавал, что этих мер предосторожности могло оказаться недостаточно, и, по правде го-воря, неплохо бы иметь в таком деле компаньона. Но я посчитал, что втя-гивать в эту авантюру кого-либо постороннего, неподготовленного, нельзя. А мне казалось, что медлить тоже невозможно. Итак, я пошел по тропинке вглубь лес, удаляясь от спасительного моста. И старался держаться посере-дине, постоянно оглядываясь по сторонам, приготовившись ко всевозмож-ным неожиданностям. По дороге я подобрал недлинную, но прочную палку и заострил конец.
Лес, обычно ласковый и приветливый, независимо от погоды и времени суток,  показался мне мрачным и ощетинившимся. Стройные осинки и березки не приветствовали меня, а тянули ко мне свои угрожающие ветви. Ели и со-сны, беззвучно шелестящие иголками, ощетинились мне навстречу. И мне ста-ло казаться, что из-за зарослей кустарника вот-вот вырвется на свободу страш-ное чудище, готовое к расправе со мной. По спине невольно пробежали му-рашки. Но я не собирался отступать. Из-за деревьев проглядывали папоротни-ки, орешник, устланный травой. Под ногами скрипела высохшая земля, валя-лись уже успевшие созреть шишки. Дорожка была немного в тени, если при-жаться к лесу. Но я предпочитал немного попариться под ярким солнцем, не-жели подвергать себя неоправданному риску.  Собственно, моей целью было дойти до того места, где они подверглись внезапной атаке растений. И дальше – ни шагу, потому что мне нужно было заботиться о пути к отступлению.
«Кажется, здесь», – подумал я про себя, заметив примятую траву на при-горке. Я остановился, все еще не решаясь подойти вплотную. Да, точно, в тени. Там бедолаги и отдыхали. Рядом валялись покореженные ветви, оторванные и уже привядшие цветочки,  беленькие, с синенькими ободочками по краям, по-мятые и растоптанные. И какие-то странные листья, тоже увядшие, но сохра-нившие хищные волосики на красных наростах – именно так! – по краям. Я дол-го не решался к ним прикоснуться, потом-таки палкой затолкал и ветки, и ли-стья, и цветочки в полиэтиленовый мешок с ручками, чтобы подробнее исследо-вать дома. Уже надев перчатки, которые надеялся позаимствовать во врачебном хозяйстве Людмилы. Потом повернулся, и быстро пошел назад, невольно огля-дываясь и ускоряя шаг, благо никто не видел. Палку я по-прежнему держал в руке, так, на всякий случай.
Излишне говорить, что я опять старался идти посередине, обходя по-дозрительные предметы и постоянно оглядываясь. Каких-то двести метров, но мне казалось, что я шел под постоянным обстрелом, или как по минному полю. Но все-таки мне пришлось остановиться. Какая-то коряга лежала прямо по середине. Но я точно помнил, что раньше ее здесь не было. Причем она торчала прямо из леса. Я посмотрел в ту сторону – никаких подозрительных растений, только сплошной папоротник. Года три назад, помню, нашел непо-далеку несколько белых, почти у дороги.  Сейчас, однако, было не до грибов. Я осторожно подвинул корягу палкой в сторону. Никакой реакции. Тогда я приподнял ее, как змею, и вдруг мне показалось, что она буквально смотрит в мою сторону. И поворачивается. Я отбросил ее, но она медленно приподня-лась и поползла ко мне навстречу. Я быстро обошел ее, но вдруг услышал за спиной сначала шорох, а потом пронзительный свист. Позже я подумал, что такой же слышал и Шерлок Холмс, сидя со стеком в темной комнате – его из-давала приманенная ядовитая змея. Но тогда мне было, конечно, не до срав-нений. Я успел только инстинктивно пригнуться и отпрыгнуть вправо, втянув голову в плечи, как надо мной со свистом пролетело и нечто похожее на длинный изгибающийся отросток. Если бы я не успел этого сделать, гадина неминуемо впилась бы мне в шею, единственное незащищенное место. Я снова пустил палку в ход, уже не задумываясь над тем, что мне угрожало, и побежал вперед, ведь до моста оставалось не более семидесяти метров – я считал шаги, углубляясь в лес. Но дорогу мне преграждали появившиеся не-весть откуда тоненькие веточки с листочками, приподнимавшиеся ко мне на-встречу, как будто в них встроены фотоэлементы, и я наступал на них, наде-ясь на быстроту своей реакции. Мне чудилось, что они шипели и стонали, впрочем, у страха глаза велики. Но тут меня обуял настоящий ужас – а вдруг я поскользнусь, или на какое-то время подведет сердце…
Добежав-таки до моста, я с трудом перевел дух, и позволил себе огля-нуться. Где-то шагах в десяти мои преследователи, если можно так сказать, ос-тановились – видно, они еще не набрали достаточной силы, и впереди путь по-ка был свободен.  Перейдя через мостик, подозрительно поскрипывающий под моими шагами, я остановился. Бешено стучало сердце, его начало покалывать, и я пожалел о том, что не захватил с собой валидол. Поэтому мне пришлось минут пять простоять, держась за перила, пока ноющая боль в сердце не утих-ла. Сейчас меня, если можно так выразиться в данной ситуации, можно было брать голыми руками.  Слава богу, у  них пока не было возможности передви-гаться по дороге – как я понял, эти твари еще не научились передвигаться по дороге, в отрыве от своих корней. И слабо надеюсь, что не научатся. По край-ней мере, у нас в запасе есть еще несколько дней. Если я не сгущаю краски и это всего-навсего некий атавизм, локальная мутация. Сколько разной грязи во-круг! Хотя…  островок и его окрестности по моим сведениям, да и наблюдени-ям, одно из самых чистых мест на планете. Ну, по крайней мере, у нас, на севе-ро-западе. Правда, в районе  маяка, там, где прямой выход на фарватер,  можно было иногда заметить тоненький слой мазута на камнях, почти смываемый, но оставляющий след по уровню воды.  А так – чистейший, прозрачный воздух – сказывается обилие растительности и удаленности от промышленных пред-приятий. Вода – лазоревая, тоже прозрачная, не замутненная водорослями, чуть солоноватая. Я повторяюсь, но это действительно чудное место, и всегда возвращаешься в город, как новенький. Уж поверьте старику на слово. Я соз-нательно вызывал хорошие воспоминания из памяти – и сердце постепенно стало биться ровней, уже не так стучало. Проклятая слабость прошла, и я на-правился прямиком в медпункт – посмотреть, как так дела. Ибо отсутствовал, судя по часам, не более десяти минут. Есть у меня, уж простите, слабость к цифрам, причем точным. И ведь я не был ни учителем, ни, простите, бухгалте-ром. Да… Навстречу мне попался Артем, даже с виду обеспокоенный:
– Дед, ты куда пропал? Мы там пошли все, а тебя нет. Я уже и в дачу забежал, посмотрел.
– Не волнуйся, Артем. Я просто постоял и посмотрел на воду. Тишь, к вечеру опять можно будет на рыбалку. – Я говорил это просто так, стараясь естественным образом унять беспокойство внука.
– Он недоверчиво посмотрел на меня:
– А у тебя ничего не болит, а?  – набрался от заботливой бабушки.
– Почему у меня что-то должно болеть? – улыбнулся я, хотя слабость еще не совсем прошла. Ну, если хочешь, понеси куртку. – Она уже висела у меня на руке.
– Давай. И пошли скорее.
Я и сам был не прочь. Мы потихоньку пошли, и через некоторое время я заметил, что до сих пор держу палку в руках. Вот какой ужас пришлось пе-режить. Правда, для ребят, на которых было совершено нападение – иначе я не могу характеризовать произошедшее, все было гораздо страшнее, как во-плотившийся в реальности кошмарный сон.
Артем что-то говорил, а я вспоминал эпизоды из книг и кинофильмов, когда жуткие растения перерождались и нападали на людей. Вспомнил даже легенду про лесного царя, тянущего свои крючковатые руки к запоздалым путникам.
А Артем уже теребил меня за рукав:
– Дед, ты что, меня не слушаешь? – я как очнулся.
– Слушаю, слушаю. От необходимости что-то говорить меня избавило то, что мы подошли к медпункту, у которого толпились почти все обитатели островка – те, кто успел узнать о чрезвычайном происшествии. 
Внутрь заходить я не стал, поскольку там набилось достаточно народу, и более подготовленные к оказанию первой помощи женщины со знанием де-ла оказывали ее пострадавшим. Но и Анна, и Галина, уже оправившиеся фи-зически, насколько это было возможно пришедшие в себя, выглядели оза-боченными, если не сказать, удрученными. Их повреждения, скорее, укусы или ожоги, смазали зеленкой, и никаких бинтов – на воздухе может пройти быстрее. Кто-то сказал, что им вкатили глюкозы, правильно, она укрепляет, но все равно женщины были еще бледными. Состояние же мужчин, как я по-нял, было угрожающим. Запасливая Валентина поставила капельницы, но оба то теряли сознание, то на какое-тот время приходили в себя.  «Надо бы какой-тот антидот, – подумал я, чтобы нейтрализовать действие яда», однако мог говорить об этом только теоретически, будучи полным профаном. А ведь для этого нужно провести клинически анализ крови, потом,  наверное, определить тип яда… Но это возможно только в клинических условиях.  То есть, в на-стоящей, специализированной оборудованной больнице.
А Валентина время от времени выбегала на улицу, странно оглядывалась, посматривала на часы… «Странно, – сказала она про себя, – почему-то Сергея еще нет, и по радио не связаться». Я вспомнил, что, действительно, видел, как буксир отходил от пристани, а сейчас было почти время ужина. Пора бы, дейст-вительно, вернуться, чтобы отвезти пострадавших в город. Да, я думаю, после всего этого может статься, и многие отдыхающие пожелают покинуть островок. Потом Валентина снова вернулась в медпункт, и я осторожно заглянул во внутрь. Володя и Аркадий лежали на соседних кушетках, оба – смертельно бледные, под капельницами. Возле каждого – жена, держат их за руку, тоже бледные. Дыхание – прерывистое, с каким-то шумом и свистом. Глаза закрыты. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что дело весьма плохо. Это я сейчас пишу конспективно, а тогда… Кто мог предположить, что это было только началом!
Я наказал Артему не отлучаться от медпункта или дачи, а сам решил потихоньку сходить на причал, посмотреть, не пришел ли буксир. Надо срочно сообщить Сергею и капитану о происшествии, но сначала завернул к дому, благо всего сто метров, взял – у Людмилы в медпункте постеснялся спросить, у той забот и без меня хватало, опрометчиво забытый валидол, спрятал свою страшную находку под крыльцо. Конечно, предварительно по-стелив старый лист шифера – не то прорастет, кто его знает. Подумал, и все же прихватил с собой палку. Так, на всякий случай, но с надеждой, что не пригодится. И пошел.
Вроде бы ничего подозрительного, но я по-прежнему старался держать-ся посередине, опасливо, но чтобы никто не заметил, поглядывая по сторо-нам. Путь мой лежал мимо столовой. А оттуда доносились ароматные, при-влекающие и раздражающие носоглотку, и заставляющие выделяться слюну запахи – война войной, а обед по расписанию, как говорят. Вот это сервис! Сей факт меня порадовал – никакой паники, но, в тоже время, и удручил – неужели никто не осознает нависшей над нами опасности. Впрочем, даже ес-ли не присматриваться, то все равно можно было заметить, что ребятишки слегка присмирели, и находятся под бдительным контролем своих опекунов, и никто не отправился на другие острова ловить рыбу.
Интересно, думал я, пришел ли буксир? Больных надо немедленно дос-тавить в город. Это подсказывала моя интуиция. Наконец, я дошел до пирса, увидел, что буксир еще не прибыл, и зашел в кафе купить себе бутылочку хо-лодного пива – жажда замучила. Хозяйка этого заведения сидела на веранде на стульчике, курила и глядела вдаль. Привычно урчал холодильный агрегат. Это хорошо. Девушка встала, на минутку скрылась внутри и подала мне пиво. Я откупорил бутылку, и пристроился рядом. Сделал несколько глотков. Хо-рошо-таки, как мало человеку надо!
– Скажите, – э, – она замялась, не зная, как ко мне обратиться, – Нико-лай Владимирович, – подсказал я, – Николай Владимирович, Вы ничего не замечаете, – и кивнула в сторону открытого водного пространства.
Я, прищурившись и спустив пониже козырек – слишком яркие лучи пря-мого и отраженного солнца мешали, тоже посмотрел вперед. Над озером поды-малась, растворяясь и сливаясь с водой, плотная, но пока еще низкая стена ту-мана, ровная, закрывающая обзор. Такое бывает иногда в жару, когда испарение влаги происходит настолько быстро, что она не успевает рассосаться в  воздухе и подняться вверх, образуя облака. Где-то вдали уплывали острова, слабо разли-чимые в таком мареве. Действительно, было за тридцать, и не мудрено, что я исходил потом, простите за пикантную подробность. Хотя приближался вечер, и уж пора было жаре немножечко спасть.
– Нет, Вы видите? – взволнованно произнесла девушка, – они уплыва-ют, удаляются.
Чтобы успокоить ее, я мог бы  развести какую-нибудь теорию по этому поводу – например, про оптические эффекты, вызванные жарой, сказать про-сто, что ей кажется, но почему-то спросил:
– С буксира не звонили? – зная, что радиотелефон находится в кафе (еще есть в доме капитана, и на базе – у Сергея, и в медпункте).
Она покачала головой:
– Нет, хотя должны были прийти в половине пятого – в пять. И я по-чувствовал в ее голосе большее, чем простое беспокойство, – связи с ними нет, и откуда они могут прийти, когда все уплывает!
Я еще раз посмотрел вдаль и не мог с ней не согласиться – знакомые очер-тания берегов оставались прежними, пропорции сохранялись, но сомнения в том, что также пропорционально увеличилось расстояние между ними, не было. И, более того – угловой остров, возле которого происходил поворот на Ореховое, был почти не виден, а только проглядывался. В какой-то момент я почувствовал озноб – увиденное представилось мне несколько в ином свете – похоже, мы дей-ствительно находимся в центре природного катаклизма, и лучшим было бы неза-медлительно покинуть прекрасный, но ставший таинственным и опасным остров.
– Подождем, – сказал я как можно спокойней, – скоро придут. Навер-ное, машину ждут.
– Нет, такого еще не случалось! – почти вскричала девушка.
– Ну ладно, дай-ка еще пивка, а то высохну от жары, и не беспокойся, – однако основания для оптимизма у меня не было. Я прислушался – мне пока-залось, что где-то вдали работает моторка,  но, наверное, это было всего лишь наведенное подсознание.
Похоже, что оптимистов здесь скоро вообще не останется. Я обернулся, услышав топот – со всех ног к пирсу бежал Артем и с ним еще двое пацанов чуть постарше:
– Дед, буксир еще не пришел? – а то им совсем плохо, – выпалил внук в одно слово, – нужно скорей в город.
Будто я этого не знал! Я только пожал плечами:
– Сидим, ждем… – сохраняя полное спокойствие.
– Ой, что это? – ребята, наконец, взглянули в даль и увидели убегаю-щие острова.
– Туман, – ответил я, – поэтому, наверное, и задержались в пути. Мало ли чего не бывает.
Пацаны пошли на причал, поближе к воде, как будто, если взглянуть оттуда, ситуация изменится. И, странное дело, я тоже не знал, что можно предпринять. Может, попробовать на катере – Валентина наверняка умеет с ним обращаться, и съездить за помощью? Но куда – в таком тумане и ежик заблудится… Я задумался.
Из помещения кафе вышла Наташа, – я вспомнил, наконец, как ее зовут с двумя большими бутылками «Пепси»:
– Электричество пропало, – произнесла она как-то равнодушно озабо-ченно. Теперь все растает.
– Наверно, неисправности на линии, – с видом знатока сказал я, внут-ренне похолодев, – не беспокойтесь, скоро дадут. А наш резервный генератор работает?
– Да, – ответила она, – пойду, поищу Анатолия, он должен был пере-крыть крышу, но только привез шифер, а Вы здесь не посидите?
– Посижу. А он возле медпункта, Артем, сбегайте, попросите его под-ключить генератор.  И сами поужинайте, режим надо соблюдать. Вам – я об-ратился к Наташе, – никуда ходить не надо. А я приду потом. Какое-то чувст-во мне подсказывало, что поесть с комфортом в следующий раз удастся не скоро.… Но не буду сгущать краски. Это я про себя, конечно,  – и возьмите с собой пепси.
Взбодренные халявой – двухлитровая бутылка  пепси что-то значит, ре-бята отправились выполнять задание, а я остался на пристани в ожидании прибытия буксира. Ладно, посижу полчаса и схожу на ужин. Хотя есть мне совершенно не хотелось.
Пространство над озером заволокло совсем. Даже ближайшие острова ка-зались едва различимы. И то постоянно удалялись – наверное, у меня что-то стало со зрением. И, пока я сидел, как старый пень, до меня, наконец, стало доходить, что буксир вовсе не придет. Ни сегодня, ни завтра – никогда. И что выбраться с островка станет также невозможно, как для меня, например, полететь в космос. От этой мысли проклятый холодок опять пробежал по спине, но я ничего не ска-зал Наташе, сидящей чуть поодаль и смолившей сигарету одну за другой. Погло-щенный своими мыслями, я все же заметил, что холодильник заработал – значит, Анатолий таки подключил генератор. А кто еще мог это сделать – мужиков-то дееспособных на острове – раз, два и обчелся. Кроме меня, такой же гриб Инно-кентий, да Василий Соломоныч, шеф-повар, и все. Бедняг, находящихся в мед-пункте, я не считал – чудом будет, если они вообще оклемаются. И остается… Ах, да! Еще есть смотритель, я его видел пару лет назад, мощный мужик. Если еще работает здесь, конечно. Жаль, не успел спросить у Сергея. И еще двое-трое шестнадцатилетних пацанов, сильные, здоровые, но что они умеют? Как бы я хо-тел оказаться неправым! 
 Я посидел еще несколько минут, сказал Наташе, что после ужина вер-нусь непременно, и чтоб она сама перекусила – придут уж скоро, и не сильно волновалась. Но разве женщину успокоишь! Оставалось надеяться на лучшее. Или, по крайней мере, не на самый худший исход.
Глава 5.

Сергей со спокойной совестью, устроившись в рубке вместе с капита-ном, мог законным образом отдыхать, посматривая по сторонам. Очень не-часто выдавалась такая возможность – обычно он крутился с пассажирами, отдыхающими, которым вечно от него было чего-то надо. Кирилл отдал швартовые концы, запрыгнул на палубу, а потом встал к рулю. Он легко управлялся с буксиром, однако привычно поглядывал на капитана – все ли правильно он сделал. Впрочем,  вскоре ему предстояло  долгожданное свида-ние, и посему улыбка не сходила с его молодого загорелого лица. Каких-нибудь минут сорок, и она причалят к пирсу в Ореховом. Буксир дал задний ход, потом развернулся, прогудел – Кирилл постарался сделать это подольше, и пошел вперед, ориентируясь по бакенам и береговой линии, оставляя за со-бой расходящийся бурунистый след. Все было знакомо и привычно – через пять минут – угловой остров, там надо повернуть немного налево, пройти вдоль буйков, ограждающих оставленные сети, потом – по прямой, минут так десять, обогнуть остров и прямо, не сворачивая – только держи штурвал по-крепче – к пристани.
– Степан, пора поворачивать, давай на левый борт, не то врежемся! – сказал капитан, оторвавшись от беседы с Сергеем. Он всегда чувствовал вре-мя, и ощущал любые повороты судна, даже не стоя на мостике.
– Что Вы, капитан! – матрос был исключительно вежлив, да попробуй иначе! – мы еще с полмили не дошли до поворота, а, может, и больше.
Капитан взглянул на часы, но они стояли, но, по его ощущению, про-шло приблизительно десять минут, а в это время всегда поворачивали, если не было сильного бокового ветра.
– А скорость? – он спросил на всякий случай, но решил проверить все.
– Как всегда, двенадцать узлов. Буксир был довольно-таки быстроход-ной посудиной.
Капитан недовольно встал, подошел к борту – действительно, до пово-ротного буйка оставалось визуально не менее семисот метров.
– Что за черт, ничего понять не могу, – выругался он, ведь чувствую скорость, и не тормозили нигде.
– Капитан, а ты взгляни назад, – вдруг сказал удивленный Сергей, – нашего-то берега совсем не видно!
Шкипер обернулся и оценил расстояние на глаз, а он у него был исклю-чительно точный. По всему выходило, что они действительно отошли от бе-рега почти на пару миль, и, если верить картам и опыту, уже должны были врезаться в песчаный берег Угольного, а до него еще… Капитан покачал го-ловой:
– Слушай, Сергей, похоже, что-то происходит, тебе не кажется?
– Ну, всегда что-то случается, но со мной такое… Он оглядел берега. Казалось, не они приближаются к цели, а она удаляется от них. По-думав, он склонен был принять все опять за оптическое явление, но никак не связывал с произошедшим ночью катаклизмом, свидетелем которого он стал.  И капитан тоже был в недоумении. Как же так… Но тем временем они, нако-нец, завершили поворот, и теперь открывался вид на Ореховое. Вернее, мог бы открыться, и он точно знали, где эта точка. Но до нее было никак не менее трех миль, против обычных двух. Однако, закурив снова и предоставив мат-росу вести буксир, они решили положиться на волю случая и свой опыт, и продолжили прерванную беседу. Однако в голосе их чувствовалось беспо-койство, которое они тщетно пытались скрыть друг от друга.
Тем не менее, минут через пятьдесят против обыкновенных тридцати, они причалили к знакомой пристани, закрепили концы и сошли на берег. Их никто не встречал – пикапчик еще не пришел, а народу посередине недели ожидать не приходилось. Матрос быстро распрощался, решив не ждать ма-шины, а дойти до шоссе пешком, а там его кто-нибудь уж подкинет до места, и побежал наискосок, вверх по тропинке, срезая путь.
Капитан остался на борту, а Сергей решил прогуляться вверх, заглянуть к знакомым. Правда, в Ореховом было домов не больше, чем пальцев на руке, но зато все жители стали как родные. Он медленно пошел по выходящей на тупиковое шоссе дорожке, и, дойдя до того места, где обычно останавливался привозивший отдыхающих туристов автобус, заметил воткнутую в землю палку с запиской. Он тут же развернул ее и прочел:
– Сергей, ждал вас больше часа, потом разгрузился, знаешь где, и по-ехал. Все привет. Василий. И время – 16-50.
Сергей усмехнулся – да, Вася ждать не любит, скорей сам сделает рабо-ту. И оглянулся – наверное, опять сложил в будочку. Возле пристани стояла небольшая будочка, два на три, когда-то, наверное, служившая укрытием для встречающих или местного лодочника, но со временем лодками обзавелись почти все, построили собственные сарайчики в отдалении, и будка теперь бы-ла заброшена напрочь. Однако она была еще крепкой и даже запиралась. Но почему он не дождался? – удивился Сергей, ведь мы договорились на три ча-са, а сейчас еще – он взглянул на часы и обомлел – они показывали семна-дцать тридцать! Да просто не может быть такого! Не могли же они идти сюда более трех часов! Да и капитан говорил… нет, надо переходить на электрон-ные, запастись батарейками, и никаких проблем. Он покачал головой, ну и дела, а потом посмотрел на небо – и солнце давно уже перевалило зенит и не-минуемо катилось к закату. Что-то беспокойное проскользнуло холодком внутри,  но Сергей взял себя в руки – негоже в чем-то сомневаться, а нужно действовать. Сейчас он поднимется вверх, навестит Татьяну и ее очарова-тельную дочку, для которой он вырезал деревянную куколку, и назад. Татьяна была женой его друга, и во многом благодаря Сергею, они приобрели здесь домик. Виктор не мог часто наезжать  – не позволяла работа дальнобойщика, но зато его жена прекрасно проводила лето вместе с ребенком. Иногда даже наезжая на островок, где попадала в дружеские объятия и под опеку Людми-лы, а что уж говорить про Аленку!
Наконец, Сергей поднялся к деревне. Тупиковое шоссе было пусто, возле большого дома, в котором раньше был рыбхоз, а ныне обитал кто-то из новых русских, никакого движения – сюда наезжали редко. Дом, к которому направлялся Сергей, был следующим и предпоследним на улице…
Он подошел к своей цели и остановился возле ухоженного участка. Ровненькие грядки, в основном, с зеленью, парничок на гибких кольцах. Сей-час была открыта только противоположная солнцу сторона, чтобы огурцы не погибли от жарких лучей. Кусты смородины вдоль забора с новым штакетни-ком, покрашенным в песочный цвет, с желтенькими заостренными зубчика-ми. Ближе к дому – песочница, с оставленными совочками, формочками и ве-дерком, рядом – качели, которые он сам помогал Виктору варить из остатков труб. Дверь на крылечке – вход в дом был через застекленную веранду – при-открыта, а распахнутые окна занавешены. Из дома доносилась музыка, на-верное работал телевизор. Сергей постоял перед калиткой, собираясь войти, но тут из дома выскочила Аленка, чуть не запнувшись о ступеньку, и вслед послышался голос Татьяны: «Леля, нарви, пожалуйста, немножко укропа и петрушки, у меня суп готов! И не забудь сполоснуть». Девочка недовольно скривила милую физиономию, наверное, не испытывая аппетита, но послуш-но побрела к грядке, присела на корточки и начала старательно обрывать зе-лень. Сергей залюбовался на нее, – Леля для своих пяти лет была весьма со-образительной и очень хорошенькой девочкой, с длинными кудрявыми свет-ленькими волосиками, подвижная и любознательная. Если с ней начать бесе-довать, то будет стрекотать без перерыва и закидывать вопросами, на которые порой ответа не найти. Сергей всегда хотел маленькую дочку, но как-то не сложилось, сын вырос, а теперь и вообще было поздновато. Хотя Валентина иногда намекала ему…
Он позвал девочку:
– Леля, здравствуй! Чем ты тут занимаешься?
Но она даже не обернулась в его сторону, продолжая свой почетный труд. «Вот заработалась, – подумал, улыбаясь, Сергей, – что даже ничего не слышит!» и снова позвал:
– Леля, я приехал! – но снова никакой реакции, хотя он стоял букваль-но в пяти шагах. Девочка продолжала тщательно укладывать зелень в синень-кую пластиковую мисочку. 
Из дома появилась Татьяна, босиком, в коротенькой юбке и свободной, почти не застегнутой рубашке:
– Аленка, ты скоро?
Девочка встала и протянула в сторону мамы наполненную миску.
– Вот, я уже все сделала!
– Ух, ты же у меня молодец! – Татьяна расплылась в улыбке, подхваты-вая дочку на руки, – сейчас помоем, порежем и будем кушать. Рубашка у нее распахнулась, и Сергей смущенно отвернулся.  Пойди, сорви еще огурчик!
Девочка побежала к парнику, а Сергей снова позвал, но теперь Татьяну.
– Таня, привет, я к Вам ненадолго!
Но она не слышала, как будто его голос растворился в пространстве. Сергей недоумевал. Ну не может быть такого! Он приоткрыл калитку и во-шел. Подошел почти вплотную по выложенной щебенкой дорожке, и встал почти рядом, но женщина никак не отреагировала на его приближение. Тогда он протянул руку, чтобы прикоснуться к Татьяне – может, тогда она обратит на него внимание? Но рука прошла сквозь ее плечо, как будто женщина была прозрачной и бестелесной. Сергей в ужасе отшатнулся. Казалось, Татьяна была призраком, фантомом. Но она снова протянула руки к подбежавшей де-вочке, подхватила ее на руки, и удалилась в дом.
Сергей стоял, как ошарашенный. Непонятный холодок пробежал по спи-не, отозвался онемением конечностей. Некоторое время он был не в силах сдвинуться с места – творилось явно что-то невообразимое. Наконец, он нашел в себе силы и сделал шаг вперед. Прикоснулся к отполированным и теплым перилам. Они были на месте. Повернулся, и также осторожно вышел на доро-гу, закрыв за собой калитку. Все также раскачивались ненароком задетые им качели, и он даже слышал их скрип. Он пошел в конец улицы, нервно достав и закурив сигарету – вообще-то Сергей собирался бросить, и ограничивал себя, однако сейчас это было ему необходимо. Но … Он сделал еще один шаг и вдруг уперся в стену. Нет, физически он не видел ничего, но какая-то сила от-толкнула его, не давая возможности продвинуться вперед.  Он провел рукой – невидимая поверхность чуть прогибалась, однако не пускала дальше. Он про-шел вдоль невидимой преграды, вниз, до сплошных зарослей орешника. Даль-ше и так пути не было, он опять поднялся на дорогу. Постоял, и пошел обрат-но, к дому своих друзей. Тут он услышал гудок – это сигналил заждавшийся капитан. Сергей подумал, что да, пора возвращаться, слишком он подзадер-жался здесь, получив одни вопросы. Но уйти так просто, ничего не выяснив до конца? Он снова остановился пред знакомой калиткой, достал из кармана ку-колку и положил около входа. Потом подумал,  и решительно распахнул ка-литку. Но она не поддалась – теперь его не пускали даже сюда. Он потрогал штакетник – кое-где он еще мог к нему прикоснуться, но иногда его рука опять натыкалась на преграду, иногда – просто проваливалась, и он не видел ее. Дру-гой бы на его месте… Он вдруг с ужасом подумал о том, что может сейчас происходить на островке, и собрался тотчас бежать скорее вниз, как вдруг…
Он явно услышал скрип двери и обернулся. На крыльцо вышли Татьяна и Аленка. Женщина держала в руке книжку, и сразу направилась в тень, к шезлонгу под высокой яблоней, а ее дочка, вооруженная совком, к песочнице. Они по-прежнему не видели его.
– Ой, мама! – закричала девочка, дядя Сережа пришел! Татьяна повер-нулась в его сторону, приветливо улыбнулась и сказала:
– Сергей, заходи, мы рады тебя видеть! Он инстинктивно сделал шаг вперед, но разделяющая их стена не исчезла, и пропустила его. Сергей, еще не осознав случившегося, сделал несколько шагов вперед. Только мозг отметил – может, все предыдущее ему только причудилось. Он покачал головой – нет, та-кого с ним не бывает. Это точно. Чудно, но он прошел как бы сквозь калитку.
– Здравствуй, Татьяна, – сказал Сергей, не очень-то рассчитывая полу-чить ответ.
– А мы тебя ждали завтра. Витя позвонил, что сегодня сменяется, и завтра заедет. – И тут Сергей заметил, что она смотрит куда-то мимо, не на него. Но к этому он еще не был готов.
– А я тут хожу, хожу, кричу, а вы меня не замечаете. – Это он говорил только со слабой надеждой получить ответ.
– А ты все молчишь, как всегда, ну, проходи. Обедать будешь? – и она повернулась и пошла чуть ли не на него, и он едва успел отступить в сторону. Но Татьяна все же задела его рукой, но он не почувствовал, как и того, что сквозь него пробежала, широко расставив руки в стороны, Леля, в надежде, что ее подхватят на руки и высоко подбросят, а она будет визжать и смеяться. Он попробовал это сделать, но девочка пролетела мимо, и никто не поймал ее. Она уткнулась носом в мягкую грядку, и заревела. Он бросился поднимать ее, но руки ощутили только пустое место. Как будто девочку только что спроецировали в пространство. И все.
Татьяна обернулась:
– Ну, что там у вас происходит? Но увидела только встающую с зем-ли, отряхивающуюся и плачущую дочку. – Леля, а где дядя Сережа? – изу-милась она.
– Не знаю, утирая кулачками слезы, произнесла девочка – я побежала к нему, а он исчез.
– Как исчез? – изумилась Татьяна.
– Я побежала, побежала, а он был, и растворился.
– Как растворился? – Татьяна ничего не могла понять.
Час от часу не легче, – подумал Сергей, выходит, что они меня то ви-дят, то не видят?
– Таня, я здесь, – закричал он, но глас его остался вопиющим.
– Пойдем, доченька, – сказала Татьяна, поедим ягодок, я тебе расскажу сказку.
– А дядя Сережа?
– Ну, наверное, у него дела, и он придет потом. А завтра папа приедет. И она говорила еще что-то уходя в дом, голос становился все тише. И вскоре вообще исчез – Татьяна считала первым долгом успокоить дочку, а с осталь-ным разобраться потом. Что ей и удалось в первой части замысла.
Сергей же сделал еще один шаг вперед, и снова натолкнулся на непро-ницаемую стену, и тут же услышал второй, требовательный и длинный гудок – капитан был явно в ярости. И Сергей побежал вниз, решив оставить разбор-ки на потом, а сейчас спешить на островок, где его наверняка ждали. И прав-да – задержись они с отходом еще на полчаса, он мог бы узнать много инте-ресного и не менее ужасного, и уж тогда бы сегодняшний случай показался ему… Но он ничего не знал. Он бежал вниз, чуть не споткнувшись пару раз, но неведомая сила корректировала его путь, так что он остановился, переводя дух, как раз возле избушки, где лежал оставленный Василием груз.
Капитан, конечно же, сказал ему все, что он о нем думает, не преминув помянуть ближних родственников, но потом смягчился:
– Как там Татьяна, не скучает?
– Да нет, Виктор звонил, приедет завтра. – Сергей и не подумал рас-сказать ему о случившемся с ним приключении
– Тогда привет ему передашь, и рыбки сушеной от меня. Но тебе при-дется добираться самому на моторке – завтра хочу опять поработать с дизе-лем, пока время есть. А не то застрянем где-нибудь. Смотри, совсем видимо-сти нет.
Сергей осмотрел акваторию – над озером поднимался плотный слой тумана, не поглощающий, а отражающий солнечные лучи. Острова как бы растаяли вдали, и даже ближайший казался чуть ли не за горизонтом.
– А как мы дойдем? – спросил он, впрочем, будучи уверенным в ответе.
– Где наша не пропадала! Было и похуже. Помнишь, в позапрошлом году, когда лед замерзал со скоростью света, и нам пришлось его ломать. Еще чуть – и кормили бы рыбу. Не дойти, не догрести.
– Да, конечно. Кто такого не помнит. Ну ладно, пойду, отвяжу концы, – и Сергей пошел разматывать крепко намотанные на причальные кнехты канаты. Потом он ловко вспрыгнул на борт. Капитан привычно просигналил, осторожно развернулся, и направил буксир вперед, в туман. Туда, где по его разумению, должен был находиться проход между островами. Он вел судно осторожно, вгля-дываясь в воду и размытые очертания берегов, еще не зная, что временная ло-вушка, в которую они попали, отрежет их от внешнего мира, как робинзонов, и не будет у них ни связи, ни надежды вернуться в родную реальность. А берега уп-лывали вдаль, таяли в тумане, и одинокое солнце злорадно бросало свои лучи на одинокий буксир, подхваченный гигантской невидимой воронкой…
А Татьяна, усадив рядом с  собой дочку, читала ей сказку про Ивана-царевича и Серого волка, стараясь отогнать от себя ужасные мысли. Но перед тем как уснуть, слушавшая до того сказку с полным вниманием и пережи-вающая за героя, Леля все же спросила:
– Мам, а дядя Сережа не вернется, да? – и таким серьезным тоном, что Татьяна не смогла сразу найтись:
– Знаешь, доченька, иногда взрослым приходится заниматься очень серьезными делами, но они никогда не забывают. И возвращаются. И потом, ты же слышала, как гудел пароход? Вот дядя Сережа и поспешил. Наверное, он приедет завтра, или папа съездит к нему на остров.
– Нет, мама, его заберут вода и туман. Помнишь, ты мне читала про нивхов? (Татьяна имела неосторожность пару недель назад прочитать ей про пегого пса, бегущего краем моря, и дочка, как ей ни было страшно, не отпус-кала ее, держалась за руку, пока не закончилась последняя страница,  спала беспокойно,  и встала с красными глазами).
Татьяна все поняла:
– Доченька, это книжка. И потом – кругом много людей, и дядя Сережа сильный. Ничего не случится. Хотя совсем не была уверена в том, что говорила.  Когда девочка уснула, она крепко-накрепко закрыла все двери и притворила ок-на. Понимая, что это является слабой защитой. И неизвестно, от чего. А потом стала звонить мужу. Увы, телефон в городе не отвечал, а по мобильному только бесстрастный голос оператора сообщил, что абонент находится вне зоны связи. И ничего удивительного в том не было – так ей показалось, – ретранслятор в Выборге работал еще не слишком устойчиво. Но и это настораживало. «Ничего, до завтра продержусь», – попыталась успокоить себя Татьяна, ибо куда она мог-ла деться с маленьким ребенком на ночь глядя. Она и не подозревала, какая опасность ей угрожает, и  чего надо остерегаться. Да и откуда. Но страх за дочку не отпускал ее. И она прикорнула рядом, не раздеваясь…
А бесстрастной стихии было все равно. Она захватывала все новые тер-ритории, закручивала вихри, сжимала и искривляла пространство. И ничто не могло стать ей помехой. Энтропия постоянно увеличивалась, несмотря на все процессы. И неживое стремление к установлению порядка и гармонии приво-дило к еще большему хаосу. То там, то здесь возникали все новые воронки, всасывал в себя. Все, что попадало внутрь, растворялось во мраке, замерзало, рассыпалось мелкими брызгами, или же, наоборот, выбрасывалось в иное время и измерение. Но стихия была не настолько сильна, чтобы сделать про-цесс необратимым. Но разрегулированность пространства, даже столь ни-чтожная по космическим масштабам, оказывалась роковой и губительной для всего живого.  Возможно, так или иначе, на определенном уровне все успоко-ится. Но никто этого не знал и не мог предвидеть. И знание не могло помочь на практике. Либо место, либо время. А если все перемешалось? Время не шло назад, но дробилось, но что стихии до его протяженности?
Глава 6.

Мне, старому, и уже пожившему, все происходящее представлялось от-нюдь не простым происшествием. Собственно, опасаться мог я только за Ар-тема, хотя разве удержишь его, когда такое творится. А уж за себя… Что ни произойди, я мог оставаться в большинстве случаев сторонним наблюдате-лем, какой с меня спрос!  И посему наиболее мне правильным казалось имен-но наблюдать, и стараться держать ситуацию под контролем.  Даже не пред-ставляя, что это такое. И уповать на то, что рано или поздно все закончится, и быть как можно более острожным. Во-первых, ни шагу от базы, никаких по-ходов в лес и вылазок на острова. Во-вторых, позаботиться о провианте – то есть, провести ревизию запасов и попытаться их сохранить. И, в-третьих, уповать на то, что вскоре буксир вернется из Орехового, и все прояснится. Последнее было маловероятным, как ни хотелось хранить надежду.    Об этом я, конечно же, никому не скажу, но ситуация становилась чрезвычайной.
Так я пытался себя успокоить, направляясь к дачке,  не замечая, что хо-лодный пот пробивает меня, а шаг сам собой ускоряется. Камушки скользили у меня под ногами. Обернувшись, я в очередной раз бросил взгляд на водную гладь, но не увидел даже кильватерного следа удаляющегося судна. Право, я, не ожидал увидеть хоть что-нибудь  утешительное. Вздохнув, я продолжил путь. Вот уже потянулся аппетитный запах – война-войной, а обед по распи-санию. Это могло бы немного успокоить, но никакого движения возле столо-вой я не заметил – как будто обитатели островка забыли про ужин. И я, взглянув в окошко, внезапно остановился. Ведь только нечто особенное мог-ло отлечь народ от такого удивительного ритуала, как превосходный ужин.  После так приятно посидеть с удочкой, а потом предаться более динамичным занятиям. Сообразно возрасту. Но сейчас в воздухе висела тишина. Не сплошная, а какая-то особенная, гнетущая, как будто все звуки перешли в за инфра линию. И я уже предполагал, вернее, знал наверняка, где народ. Я сде-лал несколько шагов вперед, по-старчески с трудом передвигая ноги. Навер-ное, мне просто не хотелось встречаться с неизбежным. Проклятый комок не-вольно подкатил к горлу. Неужели случилось самое худшее? Я свернул на боковую аллею, потом – на параллельную основной, пройдя метров десять. И увидел то, что и ожидал. Возле медпункта толпился народ. Нет, не то, чтобы толпился – все бесцельно расхаживали, не пересекаясь друг с другом, делая небольшие круги.  Бабушки же с особой бдительностью приглядывали за внуками, которые и без того присмирели.   
Я ничего не спрашивал, однако даже молниеносного взгляда на присут-ствующих мне было достаточно, чтобы понять – я все-таки ошибся. Но вряд ли ситуация улучшилась.
– Что там? – я спросил в пространство, все же чувствуя  несомненное облегчение.
– Без сознания, оба. И почти не дышат. Я подумал, не пройти ли мне внутрь, посмотреть, но решил, что и без меня будет довольно. Тем более, что маленькая докторша и так делала, что было возможною.
– А буксир?
– Нет, не вернулся. Я хотел добавить, что вряд ли вернется, но, чтобы не усугублять ситуацию, отвернулся в сторону. – Ждать надо. Я немного по-топтался на месте, заметил неподалеку Артема вместе с группой подростков. Они о чем-то переговаривались. Я немного успокоился, если можно так выра-зиться, они невольно шагнул на ступеньки. Они заскрипели под моими нога-ми, на что ранее я не обращал внимания. Я вошел в прохладное, пропахшее медициной помещение. Внутри было тихо, почти как в склепе. Несчастные лежали, практически не двигаясь. Безжизненные руки в темных подтеках, по-синевшие, безвольно лежали вдоль тела. Тонкие шланги змеились от уста-новленных на штативах бутылках с питательной смесью (наверное, глюкоза или хлористый кальций), которая по капельке просачивалась в набухшие ве-ны, помогая поддерживать жизнь в ослабевших телах.
Бледные лица, казалось, покрылись серым налетом, или это от синева-того освещения? Дыхание было почти незаметно, только иногда подрагивали брови. Между кроватями на стульчике сидела Валентина, сосредоточенная и усталая. Длинные волосы были убраны под косынку, и это придавало ей еще более серьезный вид. Она подняла на меня глаза, и я увидел в них немой во-прос. И только покачал головой. Она все поняла, но еще могла надеяться и не имела права ни на какие эмоции. А только вздрогнула.
– Как? – спросил я тихо, одними губами, чтобы не разбудить дремавших в обнимку на диванчике жен бедных героев. Они, в отличие от своих мужей, дышали ровно, и бледность постепенно отступала. Также едва слышно она от-ветила, что ничего утешительного ожидать не приходится. И остается только надеяться на чудо, если не придет помощь. Я нагнулся ниже и сказал:
– Идите, пожалуйста, успокойте народ, и поужинайте. Я пока побуду здесь. Она отрицательно покачала головой, но я был непреклонен – ибо предчувствовал, что маленькой докторше предстоит еще ни одна бессонная ночь. И добавил – от-дохните немного, возможно, скоро и света не будет. Электричества, то есть.
– Нет, у нас есть дизель. Запаса на неделю, но, это только на крайний случай. А телефон, действительно, не работает. Она послушно приподнялась. – Идите, прошу Вас.
Она выпрямилась, тряхнула длинными волосами, сняла косынку. Я подо-шел к двери, все же не спуская взгляда с пострадавших.   И удивился услышав:
– Что, уже поужинали? Нет? Давайте, пошли скорее. – Голос Валенти-ны был, как мне показалось, нервным, излишне приподнятым, но она заста-вила себя улыбнуться. – Остынет, и Василий Соломоныч, наверное, беспоко-ится. Пошли. Да, конечно, все под контролем.
В последнем она была права – действительно, все было под контролем, но не более того, изменить ничего не было никакой возможности. Она, как могла, поддерживала угасающие жизни. Но было ли это в ее силах?
Я вернулся в комнату, где, казалось, все замерло. Они лежали также не-подвижно, не подавая признаков жизни. Наверное, если бы не мой возраст, то я вряд ли бы решился. Но теперь – я подошел и взял руку Аркадия. Она была холодная, и я чуть не отдернул свою. Но все же попробовал найти пульс. Он почти не прощупывался – я посчитал – не более двадцати ударов в минуту.  Неровное биение его оставляло какую-то надежду. Я внимательно приглядел-ся – те места на руках и ногах, которые наиболее пострадали от жгучей атаки, выглядели, как ожоги, посинели и воспалились, хотя были покрыты слоем мази. Повязку, видимо, Валентина решила не накладывать. И правильно, так меньше вероятность воспаления. Места между поврежденными участками кожи покраснели, кое-где покрылись волдырями.
То же самое было и с Владимиром, но пульс был немного чаще. Я взял стоящее на тумбочке зеркало и поочередно поднес к губам сначала одного, затем другого. Я понимал, что это, наверное, неэтично, но помутнение стекла обнаруживало дыхание.
Наверное, Валентина была права – оставалось только ждать… Но спра-вятся ли с неизвестным недугом молодые, еще вчера казавшиеся очень креп-кими, организмы мужчин? Я зашел в соседнюю маленькую комнатушке, слу-жащей чем-то вроде регистратуры. Стол, маленькая неизбежная кушеточка, стеклянный шкафчик с лекарствами. На простом столе, покрытом полупро-зрачным от времени плексигласом, стоял телефон, не уступающий ему по возрасту. Я инстинктивно протянул руку, и поднес трубку к уху. Но ее можно было трясти сколько угодно, но слышать только тишину. Лишь изредка доно-сился какой-то треск. Короче, телефонной связи с материком не было. И, если мои предположения верны, то ничего хорошего всем обитателям островка ожидать не приходится.
… Острова разбегались. Пространство заполняло собой все. Линии электропередачи, проложенные по дну, какое то время натягивались, сталь напрягалась, но долго сопротивляться не могла. Стальная же опо-ра на одном из островов, не выдержала и рухнула. По счастливому сте-чению обстоятельств, провода упали на сушу, и подстанция на материке отключилась раньше, нежели они погрузились в пучину. Потому-то и не было никакого взрыва или короткого замыкания, и это осталось почти незамеченным. Менее же прочный телефонный кабель выдержал еще меньше. Только с маяка какое-то время можно было дозвониться, но кто об этом знал, ибо в город, или вообще куда смотрителю звонить было со-вершенно не за чем, да и мало кто знал, что телефон там есть. Да если бы и догадались, вряд ли нашелся бы смельчак, решивший вступить на столь негостеприимный берег. Впрочем, и там связь вскоре пропала. И посему смотритель решил наведаться на базу, так и не дождавшись сво-его друга капитана....
Минут через пятнадцать пришла одна из женщин, которых я сопровож-дал в походе за ключевой водой – Вера Николаевна.
– Николай Владимирович, идите, поужинайте. Там, в столовой, все наши. А я пока подежурю. И Артем Ваш, и моя внучка. Вы уж за Наташень-кой приглядите.
Я посмотрел на бутылочки с физиологическим раствором – наконец-то вспомнил, название – они почти заканчивались:
– Надо заменить.
– Я умею, мне Люда показала, а Вы поможете.
Мы с некоторой робостью провели ответственную процедуру. Я погля-дел на дремлющих женщин и сказал, обращаясь к Вере Николаевне:
– Может, их разбудить? Когда еще перекусить удастся?
– Да, хорошо, я их пошлю. Конечно, сейчас же.
Я покинул тяжелое помещение, невольно поймав себя на том, что хо-рошо, что я не на их месте, но устыдился. И почему-то обратил внимание, что крашеная вагонка, которой был обит медпункт, в некоторых местах облупи-лась, и даже подгнила, что стоящая радом урна сколота сбоку, что ступеньки скрипят. Удивительно, почему именно сейчас? Я не мог найти тому объясне-ния, (можно было навести целую теорию, но к чему?) и потихоньку поковы-лял прочь. Подходя к столовой, я встретил Людмилу и еще одну из женщин, которые торопливо шли к медпункту.
– Как там?
– Под контролем, без изменений, – стандартно ответил я ее же слова-ми, – не торопитесь. Он кивнула, но от меня не ускользнула тревога на ее ли-це – видно, с буксира никаких сведений не было до сих пор.   
На скамейке возле столовой сидел Артем.
– Дед, я тебя подожду, хорошо?
Я потрепал его по голове и улыбнулся. Столовая уже опустела. Скорее всего, быстро поужинав, все пошли поближе к домику и не стали разбредаться по острову. Столы были убраны только возле раздаточной – как таковой в об-щепринятом значении ее не было – только окошко через которое официантки получали уже разложенные порции, сидел Василий Соломоныч. Он медленно ковырял жидкую рисовую кашу – возраст накладывал свои ограничения. Одна-ко он полностью отрывался, вдохновенно готовя вкуснейшие блюда, на радость отдыхающим.  Колпак он свой снял, и положил на соседний стул. И лысина его, покрытая капельками пота, как-то грустно блестела. Я сел рядом, и тут же пере-до мной оказалась тарелка дымящегося жаркого и салат.
Я тоже стал есть не спеша, тщательно прожевывая каждый кусочек.
– Вкусно. И как это Вы умудряетесь готовить так вкусно, и каждый раз! – я был абсолютно искренне, поскольку сам, пренебрегая всевозможными настав-лениями, не мог отказаться от поглощения столь прекрасных творений.
– Да. Ешьте, а то не знаю, когда будет следующий раз. Повар был по-настоящему озабочен.
– Понимаю. На острове нет ни связи, ни электричества. Но, по-моему, генератор работает.
– Это пока. Больше, чем на неделю, не хватит, да и то только на столо-вую и медпункт. И если не сломается.
– А холодильник?
– Пока тянет, еле-еле, да еще подполье, с зимы льда запасли. Продук-тов на месяц, кроме хлеба. Зато мука есть. И масло.
– Ну, значит живем. Я старался говорить как можно бодрее.
– Да, нам-то что. А как буксир? Я слышал, что-то говорили.
Здесь можно было не удерживать в себе сомнения и наблюдения, не тот случай.
– Не вернется, даже если доплыл. Острова разбегаются от нас в разные стороны. И я поведал старому повару свои наблюдения, умолчав только о своей вылазке на соседний остров.
Василий Соломонович слушал меня чрезвычайно внимательно, только изредка покачивая головой.
– Да, – сказал он вставая – дела. Ну, мы-то, старые продержимся. А завтра приходите, без завтрака никак нельзя, по расписанию.
Я усомнился в этом, – то есть, что мы продержимся, однако вслух со-гласился с ним. Но Василий Соломоныч и так все понял.
Я вышел на улицу. Артем по-прежнему сидел на скамейке и медленно раскачивался  Наверное, заждался, пока старики трепались.
– Дед, пойдем рыбу ловить, а?
– Ну, разве что с камня. (На берегу, возле дачи, был большой валун, вдававшийся в водное пространство, и резко уходивший вниз. Так что под ним была значительная глубина. Метра три-четыре, не меньше). А сначала сходим на мост. Только далеко от меня не убегай.
– А зачем?
– Посмотрим кое-что. Может, и там клюет, в камышах. Однако я-то почти знал, что мы увидим, и только мог ждать подтверждение своим предположениям. Было еще достаточно светло, солнце еще и не думало садиться, и посему мы лег-ко и быстро дошли до моста. За несколько десятков метров я услышал непонят-ный треск, как будто что-то раздирали. Треск сломанного дерева. Но ничего не падало. Все же я также спокойно шествовал и ускорял шаги, а беседовал с внуком на интересующую нас обоих тему. Удивительно, но он ничего не спрашивал про буксир, или же они и так успели  все обсудить. Наконец, мы вышли на берег. С виду ничего не изменилось, легкий ветерок рассеивал такие же высокие прозрач-ные облака, деревья на той стороне, почто такой же близкой, как бы дружелюбно покачивали зелеными кронами, сосны и ели темными пятнами выделялись на фоне нежных берез, тополей и осинок, и, как говорится, солнце золотило верши-ны….   Но я-то знал, что это далеко не так, что где-то притаилась опасность, и вход на остров закрыт.  То есть, зайти, конечно, можно, но вот выйти… Не все об этом знали, но, надеюсь, утренний случай укоротит даже самых отчаянных, кото-рых и так было раз, два и обчелся. Тем более, сейчас. Вот я изъясняются, повто-ряя одни и те же выражения. Но побудьте на моем месте! Нет, если бы я был один, то…  Не нужно думать, что дед просто хорохорится. Просто нужно дожить до того времени, когда сможешь смотреть на многое со стороны. Как будто душа еще не отлетела, пристраивается, дабы заранее посмотреть как это будет выгля-деть сбоку, выбирая подходящий ракурс и транслирует происходящее на невиди-мый экран подсознания.
С некоторой опаской я вступил на мост, прислушиваясь к скрипу доща-того настила. И действительно, он скрипел как-то по-особенному, прогибаясь под тяжестью моего веса. Не так уж и значительного.
– Стой, не ходи! – крикнул я, останавливая Артема, – сначала я по-смотрю. Однако непослушный внук следовал за мной по пятам, все же дер-жась за перила, да и я сам продвигался медленно и осторожно. Скрип посте-пенно усиливался, и превращался в звук, как будто нечто разрывали с ужас-ной силой.  Я пристально вглядывался в настил, и увидел едва заметный раз-рыв почти в самом центре. Доски еще казались цельными, но маленькая тре-щина увеличивалась буквально на глазах, как будто неведомая сила тянула мост в разные стороны.
– Смотри, – сказал я Артему, убедившись, что мы стоим на безопасном удалении от центра.
– Дед, а что, мост разрывается, да?
– Да, смотри внимательней. Скоро мост разорвется пополам. Берега удаляются друг от друга.
– Нет, не замечаю. И попытался перепрыгнуть через медленно образо-вывающуюся трещину.
– Это сначала, а потом будет все быстрее и быстрее.
– А разве такое может быть?
– Раньше я думал, что нет, а сейчас… Да, что-то предполагать, просчи-тывать, наблюдать умозрительно – это одно, а вот увидеть, как происходит,  как рушится все, что ранее казалось незыблемым. Этот уже совсем иное. А разрушение продолжалось. Артем ухватился за мою руку. 
– Дедушка, что это?
Знал бы я! Нет, уже знал, но как объяснить? Не оставалось никакого сомнения в том, что острова разбегаются. И, чем дальше от нашего, являюще-гося эпицентром, тем быстрее. Именно поэтому мост, соединяющий островок с Передовиком, так долго продержался, несмотря на то, что уже вчера мы за-метили первые признаки катастрофы.   
Наконец, рвануло сильно, и часть балок в центре моста, наиболее ста-рых, которые еще не успели заменить, рухнула в воду, хотя еще можно было перепрыгнуть с одного конца на другой, – разрыв составлял не более двадца-ти-тридцати сантиметров. Но это пока. Еще через некоторое время мост рух-нет, и доступ на соседний остров Напарник будет отрезан. Разве что на лодке, пока тот не убежал слишком далеко.  Ошметки плавали в почти стоящей воде, и лишь на минутку потревожили  резвящихся в камышах мальков, которые, спрятавшись на минутку, снова выплыли на солнышко в поисках речного планктона.  И блестели в падающих почти горизонтально солнечных лучиках. Лес на оконечности нашего острова скоро перекроет им путь, и длинные тени упадут на равнодушную водную гладь.
А пока противоположный берег был ярко освещен, и ничего не предве-щало каких-то катаклизмов. Я постарался разглядеть, не появились ли мои преследователи, но ничего подозрительного не заметил. Но на душе станови-лось тревожнее с каждой минутой. Я понимал, что вскоре мы окажемся отре-занными от внешнего мира. И что тогда?
– Ну, пошли, – сказал я Артему, – соберем удочки, да половим рыбку возле дома.
– А как с этим? – он кивнул на разверзшийся мост, уже не соединяю-щий острова.
– Никак. Остается только ждать. И скоро все наладится.
Мы повернулись, и пошли обратно. Однако, не успели сделать и десяти шагов, как на той стороне раздался крик. Мы обернулись, и увидели мужчи-ну, который бежал к мосту,  но что-то ему мешало,  как будто черные змеи с яркими фиолетовыми головами опутывали его. Но он упорно бежал вперед, размахивая руками, в которых я заметил блестящие лезвия, отбрасывая в сто-рону и отсекая старающихся запутать его цепкие лианы… Но из леса внезап-но появлялись все новые и новые. Это было настоящим кошмаром, еще более ужасным, нежели тот, который пришлось пережить  мне.  Не раздумывая, я бросился на помощь, на бегу доставая нож, и выломав уже почти оторвав-шийся кусок перил. На разрыве я едва не угодил между разошедшимися дос-ками, но, к счастью, отремонтированный настил меня выдержал. Я уже знал что делать –  сбивать, топтать и резать, и, ни в коем случае, не дать прокля-тым тварям прикоснуться к незащищенному участку кожи…. 

Глава 7.

В тот год зима наступила как-то сразу. Не так как обычно в нашей ме-стности – после затяжных дождей когда снег то выпадает то тает снова, и земля, промокшая и незамерзающая, хранит в себе влагу, и корни благопо-лучно впитывают ее, с каждым днем все меньше и меньше, уставая, напива-ясь и готовясь к зимней спячке. Тонкие корни, впрочем, замерзают сразу, со-храняя только крошечные ядрышки жизни, маленькие листочки опадают бы-стро, веточки подсыхают и становятся ломкими и прозрачными.  Те же расте-ния, которым не дано пережить холода, разбрасывают бесконечные семена и споры, И, как только температура достигает небольшой плюсовой отметки, спящие растения пробуждаются, и вскоре луга вновь покрываются разно-травьем, а кусты и деревья, сохранив побеги прошлого года, вытягивают, вы-пуская новые веточки и отростки. Толстый слой пушистого снега, наста, хра-нит столь необходимое тепло, и, возможность продолжения жизни. Мелкие животные, на входящие в спячку – лисы, зайцы, прорывают норки. Кто мыш-кует, а кто обгладывает твердые, но сохранившие питательные свойства ве-точки. И все идет свои естественным ходом. Так происходит в обычные зимы.
Иногда же мороз ударяет внезапно, без предупреждения, когда холод-ный столб как бы падает с верхних слоев атмосферы, и мгновенно схватывает не успевшую приготовиться к похолоданию землю. Тогда обитатели верхнего слоя гумуса оказываются застигнутыми врасплох, и погибают. Но не все. Те, кому повезет, кто окажется готовым к внезапному катаклизму, выходят из испытаний закаленными, готовыми к продолжению рода. И дают сильное, жизнестойкое потомство. Это одна из сторон естественного отбора, о котором не обладающие интеллектом, но компенсирующие этот недостаток неистре-бимой волей к жизни,  растения и не подозревают. И во что они могут пре-вратиться путем развития или мутации, не известно даже Всевышнему.
Если же происходит особое стечение обстоятельств, последствия поис-тине не предсказуемы.
Осень была теплой. До середины ноября снег не выпадал вообще. Не-которое дни приносили невиданное тепло. Растения, настроенные на опреде-ленный,  годами и выработанный жизненный цикл, оказывались обманутыми – вновь, вопреки календарю, набухали почки, и кто-то даже успел порадовать редких посетителей внезапными осенними цветочками.  Казалось, природа благоденствует. Но что может быть коварнее такого обмана? Запрограммиро-ванная генетическая память дает сбой. По тонким капиллярам вновь бежит сок, стремиться дать питание проснувшимся росткам и побегам. Ан нет. В самый неподходящий, но определенный природой момент происходит то, что и должно произойти – температура опускается до положенного ей предела, но не постепенно, когда все окружающее медленно обращается в спячку, а резко, совершая неуклонный бросок вниз. И сразу же животворительный сок пре-вращается в лед, трещат в тон морозу капилляры, лопаются, и нервные во-локна успевают передать только стон боли и гибели. И по весне, когда в по-ложенный срок просыпаются выжившие за суровую зиму,  они обнаруживают отсутствие погибших конкурентов, захватывают их территорию, и стремятся расширить свое жизненное пространство.
Так произошло и в этом году. Но случилась засуха – и выжили только набравшие силы. И темные фиолетовые цветочки заполоняли все большую площадь, обрадованные солнцем, еще достаточным количеством влаги в поч-ве. Болотца же хранили накопленную воду, даже маленькие озерца не пересо-хли. Туда и ринулась неутомимая Drosera, тем более что неистребимая мош-кара также роилась, плодилась и размножалась в наиболее сырых и недоступ-ных местах. Разве что лихой грибник забредал в поисках тихих даров леса. Да и тот вскоре отступал под напором сонмища роящих и жужжащих созданий.  Однако избежать легких, скоро проходящих, но крайне неприятных укусов избежать удавалось далеко не каждому. Впрочем, комарье не брезговало лю-бой живностью. Будь то случайно пробежавший мышонок, прилегший отдох-нуть зайчишка, или даже мышкующая лисичка. А потом сытые, довольные и усталые кровососы в поисках  отдохновения опускались на гостеприимные, покрытые мелкими капельками листочками, и тут же гибли – для вегетариан-ской в основе  Drosera они были любимым лакомством. И она тоже чувство-вала новый вкус. Впитывала, запоминала и распространяла в своем ареале.
К середине лета болотца высохли совсем, а вместе с ним погибли и ли-чинки комаров. Drosera была обеспокоена, – вместо привычной добавки ей приходилось довольствоваться хилыми минеральными солями, которые она с трудом добывала из катастрофически высыхающей почвы, отдавая последние силы щупальцам – манкам. В этом был риск – ослабленные растения могли погибнуть, но и шанс выжить. И посему… В один, ничем не примечательный день, на листочек, роскошно поблескивающий мелкими капельками, присела маленькая пчелка. Наверное, она налеталась, собирая мед, и ослабла перед дорогой к улью. И не заметила, как листочки смыкаются вокруг нее. А потом было уже поздно. И посланный другим растениям импульс сработал – полу-чившие его тоже отдали последние соки своим цветочкам. Многие погибли, зато некоторым удалось захватить и более крупную добычу – не только шме-лей и бабочек, но и мелких пичужек. Последние, конечно, почувствовав опас-ность, передали своим сородичам, и вскоре научились выбирать безопасные источники лакомства. И это не устроило привыкшую к более калорийной и питательной пище росянку. Она пустила свои стебельки вниз, усики, не пре-кращая, вели поиск белковой массы – любой, перемещающейся на достижи-мом расстоянии. Переплетенные ветви устраивали ловушки. И однажды в пе-реплетении нежных, но безжалостных листочков запутался маленький, ос-лабший мышонок. Это было чем-то новым, и цветочек опустился вниз, вы-пустив капельки яда…
Сообщество получило информацию. И сделало единственный вывод – питательный белок не только летает, но и ползает, имеет разные формы. И, чем крупнее, тем больше энергии можно заполучить,  отдать своим кор-ням и сородичам. Однако и теплокровные имели свою систему жизнеобес-печения, направленную на выживание вида. И покинули места своего оби-тания, научившись обходить, облетать, обегать опасные места. Когда же с мириадами комаров было покончено,  Drosera пошла в наступление. Она выбрасывала свои отростки в стороны, мимикрировала, и ее ветви уже не были похожи на те тоненькие стебельки, которые с трудом пробились к солнцу, получив последние запасы энергии от выживших за зиму корней… И вот заснувший в тенечке длинноухий был опутан тоненькими, но очень прочными, одеревеневшими лианами. Он долго бился, борясь за свою жизнь, но тщетно – капельки парализующего яда сковали его, бездушные отростки выпили его силу, растворив в концентрированной кислоте даже гладкую мохнатую шкурку. И произошла мутация – растения, прежде не-подвижные, только ожидавшие очередной жертвы, пошли в наступление. Сообщество, постоянно обмениваясь информацией, распространялось на все территории, захватывая новые и новые пространства в поисках пищи. А пища убегала. И тогда раздался сигнал тревоги. Как  и варикон, Drosera выделила отдельные особи. Она дала им возможность роста, освободив от обязанностей поглощать пищу. Дозорные сканировали окрестности, обна-руживая все живое, и передавали сигналы другим, исполнительным орга-нам. И те, пока медленно, но неуклонно, не прерывая связи с многочислен-ными центрами, перемещались по заданному направлению, устраивали ло-вушки. Замирали, но атаки их была внезапной, а действия – стандартны, но результативны. Окружение, лишение подвижности, парализация. А по-том… И накопившаяся энергия не расходовалась вся, а концентрировалась в нескольких центрах – ибо сообщество не управлялось из одной точки. И это обеспечивало его жизнестойкость. Другие растения, не имевшие энер-гетической подпитки, отступали. Казалось, еще немного, и весь островок окажется во владениях ненасытной Drosera.
Когда пищи было недостаточно, Drosera как бы замирала, притаивалась. И только солнечные лучи активизировали ее деятельность. Конечно, она мог-ла использовать и накопленное ранее, но инстинкт выживания заставлял ее искать все новые и новые формы. И весь островок был заполнен притаивши-мися, ожидающими добычу коварными растениями. Редкие дожди – всего два за лето – не запомнили водоемы, зато смочили листья. Впрочем, и свои под-манки – блестящие, прозрачные, они манили и оставшихся мошек, и доверчи-вых пташек, которые вскоре превращались в белковый раствор, почти мгно-венно поглощаемый ненасытным растением.  И оно стало постигать, что для дальнейшего развития необходимо перемещение. Но все же пока не решалось отпустить свои побеги в свободное путешествие. Влага была жадно впитана ненасытным организмом. Со стороны могло показаться, что растения нахо-дятся в какой-то спячке, даже увяли. Но это было далеко не так. Корни ухо-дили вглубь, туда, где еще оставались питательные вещества. А ветви таились возле троп в поисках добычи, почти сливаясь с окружающей средой, неуло-вимо притаившись среди тоненьких веточек. И горе приблизившимся.
Через пару недель осмелевшие и поумневшие растения научились оп-ределять источники живого белка по испускаемым ими запахам, тепловым излучениям. Чем сильнее было излучающее поле, тем активнее становились растения, не знающие никаких чувств, кроме одного – получить источник пищи.  Семейство не ведало и принципа самосохранения – место погибшей или поломанной ветви занимал новый отросток, уже усвоивший опыт и нена-сытность всего клана. Правда, крупным жертвам иногда удавалось вырваться, и они оставляли на цепких липучках и зазубринах клочки шерсти, мяса, и больше не возвращались в страшное место.
Постепенно островок опустел. Исчезли комары и мошки, даже смелые стрекозы не залетали теперь в лес. Смолкли птичьи трели. Напуганные зайцы по узеньким перешейкам перебегали на безопасные острова. Теперь уже за добычей приходилось вести непрерывную и постоянную охоту. Хищные рас-тения остановились в развитии, но по-прежнему заполняли собой все доступ-ное пространство, получая только энергию солнца, редких дождиков и утрен-ней росы. Правда, иногда в лес забегали безрассудные  безбашенные кошки, с их вечной страстью к исследованию, с островка, и хозяевам оставалось толь-ко гадать, куда подевались их любимцы… 
И вскоре все тропы были обложены притаившимися в засаде растения-ми. И они только ждали момента, чтобы перейти в наступление. То есть, рас-пространиться повсюду, и получить как можно более белка…
Обитатели базы, особенно новички, обращали, конечно, внимание на не-обычное количество синеньких, прозрачных цветочков, заполонивших собой поля, елани, пробравшимися даже в густые заросли, но относили это только к жаркой погоде, сухому лету, и радовались отсутствию надоедливых комаров. Можно было смириться с почти полным отсутствием грибов, с лихвой компен-сируемой обилием рыбы, солнечных дней и совсем южного питания.  И свобод-но ходили по тропкам к родникам, Северному и Южному пляжам, пробирались по каменистым кочкам, усыпанным черникой… Да и посетителей было не так много – все же большинство предпочитало проводить время на воде и много-численных островках и пляжах. Но коварные растения принюхивались – слиш-ком сильное поле исходило от них, и постепенно приближались, только выжи-дая момент. Более того, чуткие усики уловили грядущий катаклизм. В то время как теплокровные беспечно занимались своими обычными делами – охотились, отдыхали, воспроизводили потомство, только что возникшее сообщество почув-ствовало  опасность раньше других, и активизировалось. Каким-то непостижи-мым образом природные волны совпали с частотами общения сообщества, ре-зонировали и усиливали беспокойство и тревогу. И еще не сформировавшийся центр принял единственно правильное и возможное решение – запастись как можно большим количеством энергии, чтобы, при неблагоприятных условиях, затаиться и выжить за счет аккумулированных запасов. Как – еще было неиз-вестно,– укрепить и углубить разросшиеся корни, или же ускорить развитие се-мян, засеивая ими еще свободные участки. Разумные  особи, наверное, долго бы терзались в выборе оптимального решения, а сообщество еще не знало понятия альтернативы, и посему просто отбрасывало наиболее слабые свое побеги, за-тормаживало рост остальных, и укрепляло все, что могло использоваться для добычи белка. И тогда, когда признаки катастрофы стали появляться с неизбеж-ной очевидностью, вышла на тропу войны…
Но не только Напарник был ареалом распространения Drosera. Ранней весной, или же поздней прошлогодней осенью, легкие семена, переносимые свободолюбивыми ветрами, долетели до нескольких соседних островов. Большинство, не успев укорениться, погибло от холода, отсутствия влаги или было склевано вездесущими синичками. Но некоторые растения, обнаружив отсутствие естественных врагов, укоренились, пошли в рост. И заняли свою нишу, питаясь всяческой мелочью, доверчиво опускающейся на соблазни-тельные, с кристально чистыми капельками, листочки. И были съедены… Но это было еще не все. Получив какие-то импульсы от своих прародителей, они тоже осознали, что пищей может быть не только летающая гнусь… 
… Не дозвонившись до своего друга смотритель, несмотря на неуклон-но наступающую жару, решил прогуляться на базу, тем более, что давно уже не посещал островок. В принципе, он мог, как уважающий себя мореман, за-рядить катер, и прогнать вдоль берега, но сейчас ему захотелось пройти пеш-ком. Если не по лесу, то хотя бы по главной дороге Напарника, подышать лесным воздухом, просто осмотреться. Нельзя сказать, что он не заходил в лес, каждый день он обходил окрестности своего владения, но грибов не бы-ло, все высохло. А прогуливался неподалеку, но, чтобы пройти пешком прак-тически через весь остров – на такие подвиги он давно не решался. Но зачем, когда моторка под рукой. Да надо бы прогулять и заскучавшего Трезорку. А то бегает, где ни попадя. Поразмыслив таким образом, смотритель собрался в дорогу, взяв, на всякий случай, пакет – а вдруг обнаружится притаившийся гриб, тесачок, чтобы его срезать, пару стольников – прикупить пивка. Пес во время сборов постоянно крутился возле его ног, однако, когда смотритель вышел на тропинку, жалобно заскулил, всем своим видом показывая, что не очень-то настроен отправляться в путь.  Может, потому что в прошлый раз прибежал ободранный? Смотритель этого не знал, а пес сказать не мог. Но, верный своему собачьему долгу, покорно поплелся вслед за хозяином, даже несколько забегал вперед, лаял, и предупреждал о грозящей опасности.
Однако пребывающий, в отличие от нас, в счастливом неведении, смот-ритель не обращал внимания на эти предупреждения – он тоже расслабился от всегдашней умиротворенности, и шел вперед по утоптанной, с мелко про-бивающейся по краям дорожки, травке.  Он бдительно посматривал по сторо-нам, однако ни коричневой, ни темно-красной шляпки так и не приметил, да-же раздвигая палочкой придорожные лопушки и папоротники. Пусто. Все высохло. Под ноги попадались только рано созревшие и успевшие опасть хвойные шишки, шишки, лежавшие еще с прошлых лет, совсем высохшие и безнадежные. Он лениво поддавал их ногой, и не спеша продвигался вперед. «Да, в этом году без грибов, придется съездить на острова», – подумал смот-ритель, будто сам не проживал постоянно на островке, имея в виду дальние, нехоженые, места, – или же ждать осенних дождей, когда неизбежно попрут грузди и опята. И начнется сезон настоящей заготовки. Сушилка у него уже готова. Можно будет разложить на противни грибочки целиком, высохнут за пару часов, а потом доставать, и грызть, как тараньку, запивая холодненьким пивком. Смак! Смотритель подумал, что когда вернется надо бы снять рыбу, вывешенную коптиться на солнце, чтобы не пересохла, иначе потом  и не раз-грызешь. Не вымачивать же в пиве! Конечно же, он укрыл ее марлечкой от прожорливых мух и ос, но от слишком жаркого солнца это слабая защита. У него уже было несколько мешочков с сушеной плотвой и красноперкой – в отличие от многих, он не очень жаловал леща, хотя для знакомых и друзей припасал и эту рыбу. Сам смотритель отдавал предпочтение уклейке, нежной, почти бескостной, буквально таящей во рту. Ловить ее среди приезжавших считалось делом, достойным лишь лохов, но что они понимали! 
Мешочки, конечно, были матерчатыми, чтобы рыба не задохнулась, и мыши не загадили, и для пущей сохранности в уголке подвала он устраивал специальный режим температуры – не выше, и не ниже +5. Релюшки там, лампочки… Зато целый год мог наслаждаться прекрасным качеством своего давешнего улова. Впрочем, оставались запасы и с прошлого, и с позапрошло-го годов, – посетителей было не так много, а  немногочисленные знакомые и сами могли похвастаться неслабыми уловами. Размышляя таким образом, смотритель почти дошел до мостика на Авангардный, удивляясь лишь тому, что Трезор так и крутился под ногами, не убегая, как это бывало, далеко впе-ред, и потом так же резко, пулей, пролетая мимо. То есть, пес был чем-то обеспокоен. Хотя что может быть источником беспокойства в таком благо-датном месте!
Смотритель покачал головой, удивляясь своим мыслям, и подумал сно-ва, почему не проявился капитан. Надо бы завести мобильник, но смысл? С кем говорить? Разве что с капитаном. Но связь у них и так будь здоров, а пока все не так уж и необходимо. И, к тому же, появится возможность прямых контактов с городом. Но это ему было совсем не нужно. Зачем? Только бере-дить старые раны.
Смотритель снял белую фуражку и вытер лысину – жара проникала да-же сейчас, хотя приближался вечер. Да, лето уж слишком. Вот, какие испаре-ния! Того гляди, высохнут озера. Нет, это невозможно – все они смыкаются с морем. И она подумал, что хорошо бы хоть раз выйти на большую воду, как когда-то. Но отбросил эти мысли – он считал недостойным предаваться вос-поминаниям. Жив, здоров. Чего еще желать? Он шел легко, как будто ему еще не исполнился полтинник,  и не ощущал никакого дискомфорта. Наоборот, чувствуя даже возбуждение, как десантник перед высадкой. И сам того, не ощущая, утратил бдительность.
Трезорка, однако, опять мешался. И только он остановился, чтобы прикрикнуть на бедолагу-пса, как… Как вдруг лежащая на дороге отло-манная ветка внезапно ожила и бросилась на него так, что он даже не ус-пел отреагировать… Верный пес же, преодолев страх, бросился вперед и перехватил на лету объявившегося врага – собачий долг оказался выше инстинкта самосохранения.   «Вот черт, откуда гадюки здесь появились, – на дороге, в тени деревьев, было сумрачно, и Смотритель подумал, что ошибся, приняв змею за ветку, – надо бы  пройтись по логовам, значит, опять развелись, и навести порядок». Он привычно быстро выхватил вы-кидной нож и поспешил на помощь верному псу. Удар был точен, он рас-сек врага на половину с одного удара – но тот, разрубленный, будто бы и не почувствовал, а, наоборот, одна половинка странно изогнулась и попы-талась задушить пса.  Другая же развернулась и бросилась на Смотрителя, как на очередного врага или возможную добычу – чувство страха было неведомо дикому разуму. Он едва увернулся, и она впилась в рукав. Еще нанося удар, Смотритель почувствовал, что разрубает не живую плоть, а нечто странное, неодушевленное, и представляющую опасность, с которой ему еще не доводилось встречаться.  С трудом он оторвал отросток вместе с частью рубашки и зашвырнул в чащу.  Но Трезорке пришлось хуже – он был почти задушен, отросток успел впиться ему в бок, и пес, даже не имея возможности посулить, завалился на бок. Еще не много – и конец. Смот-ритель пришел на помощь, после чего разумно решил, что от неведомой опасности сначала нужно скрыться, а уж потом осмотреться и победить. Поэтому он бросился к мосту, не замечая, что его преследуют твари еще большего размера, отрезая пути к отступлению. 
– Нет, не надо! – успел крикнуть мне Смотритель, я уже!
– Только быстрее, не останавливайтесь… – я кричал изо всех сил.
Но перед самым мостом он остановился, выбирая место от которого можно оттолкнуться.
– Держи! – он размахнулся и кинул бедного пса. Я успел поймать его, но не удержался, и упал назад, на спину, запутавшись ногой в щели. Тема пришел мне на помощь, а Смотритель разбежался, чтобы перепрыгнуть быст-ро увеличивающуюся расщелину… Но тут… В образовавшийся разрыв, сни-зу, выбросило несколько отростков – нет, не отростков, а гигантских ветвей, и Смотритель уже не смог увернуться от их смертельных объятий. Наверное, они ползли по берегу, или даже по дну, почувствовав на другом берегу запа-сы, так сказать, провианта. И Смотритель стал первой жертвой. Эти живые монстры были как змей, толщиной с хорошего удава. Все произошло в счи-танные мгновения. Им пока было трудно удержать жертву на весу, и все про-валилось вниз… Раздался сдавленный крик, воды сомкнулись над головой несчастного, несколько пузырьков, и все было кончено….
Я в ужасе наблюдал страшную картину, полностью парализованный. В висках жутко застучало. Артем прижался ко мне, дрожа от ужаса:
– Дедушка, что это было? – сумел он вымолвить через пару минут – мы уж находились на относительно безопасном расстоянии от моста – по край-ней мере, сразу нас достать не могли…
– Гибель и смерть, если не придет спасение, – совершенно серьезно от-ветил я…
И сколько же осталось…
Пес смотрел на нас грустными, все понимающими глазами, из которых медленно уходила жизнь. Изо рта показалась кровавая пена, он несколько раз дернулся и затих… Наверное, – сделал я вывод, – на животных яд действует гораздо быстрее. Странно, а мне казалось, что человек – самое неприспособ-ленное существо… Мы нашли ямку, положили туда бедное животное, заки-дали лапником и прикрыли разбитыми кирпичами, оставшимися от недавней постройки. На берегу протоки года два назад построили несколько элитных коттеджей, большую часть года, как и сейчас, пустовавшие, а мусор частично вывезли, а оставшийся закидали в кусты.  Я с опаской смотрел на все расте-ния, мне казалось, что вот-вот они оживут, и набросятся на нас. К счастью, пока на островке я не обнаружил ни одной Drosera, но кто даст гарантию, что проклятые твари не переползут через протоку. Оставалось надеяться, что наш островок убежит от Передовика, и тогда появится хоть какой шанс. Иначе… О перспективе такой думать не хотелось.
Я сказал внуку:
– Послушай, Тема, о том, что мы видели здесь, рассказывать не следу-ет. Люди и так сильно взволнованы, я боюсь, не было бы паники. Понял? – Я погладил его по голове. Да, он мальчик разумный, но достаточно ли этого… А сейчас, пока не стемнело, пойдем все же на камень, попробуем наловить рыбы… ты понимаешь?
– Да, дедушка, только мне страшно.
– Сейчас самое главное – знать источник опасности,  и тогда с ней мож-но бороться. Или же избежать ее какое-то время, а потом все же найти способ.
Мы пошли к нашему любимому камню, никого не встретив по пути. Было тихо, над озером спускался медленный туман, поплавок был едва раз-личим… Странно, но мы оказались единственными, кто предался столь не-своевременному занятию. Хотя как знать…  Но клев продолжался – наверное, рыбы тоже испытывали беспокойство, и набрасывались на любой корм. Странно было только то, что они не ушли из опасного места. Или же для них катаклизм не представлял опасности. Возможно, не сегодня–завтра рыба во-обще исчезнет, но сейчас оба наших мешка наполнялись с неимоверной бы-стротой. Даже Артем, казалось, отвлекся  и с азартом таскал одну рыбку за другой – подлещики, красноперка, плотва… Все, пора, и мы принялись чис-тить и подсаливать наш улов – придется хранить без холодильника. Мы за-вернули рыбу в папоротник, и пошли домой, к нашему номеру.
Стемнело, но на базе не горело ни одного фонаря, уже начали эконо-мить дизельное топливо,  и правильно.
Возле домика горел костер, и люди сидели в кружке, перебрасываясь вымученными фразами. Мы сели рядом на пустые чурбачки.
– Ну как, что Вы думаете? – обратились ко мне… наверняка, все вари-анты были проговорены, но позитивного решения не нашлось.
Я пожал плечами, стараясь сохранять бодрость духа:
– Все под контролем, еще день – другой, и наваждение закончится.
– А буксир вернется?
Мне было совершенно ясно, что ответ будет отрицательным. Насколько я знал Сергея, да и капитана, они никогда не бросят островок и людей, за ко-торых несут ответственность. И, если они не вернулись до сих пор, то… Либо не было никакой возможности, либо случилось худшее. Что именно? Боюсь, этого мне не узнать никогда, и остальным тоже. Но все же что-то нужно отве-чать. И какая-то глубокомысленность не пройдет – напряженное состояние обостряет восприятие мира, и не допускает никаких недоговоренностей. Лучше промолчать, но ответа ждут…
– Не думаю, что скоро. Есть причина… по которой вернуться им очень сложно… Вы знаете, что острова разбегаются, меняют очертания. Если им удалось доплыть до берега, то… А если нет… Возможно, сейчас они блуж-дают по пустынному озеру, пытаясь найти ориентиры. Сегодня не было бури, так что…
– А почему тогда… Ни гудков, ни огоньков… Должны же они подать сигнал.
– Да, если найдут ориентиры, но сейчас – вряд ли. Даже днем ориенти-руются по буйкам, береговой линии. Так что придется подождать до утра. 
Ответом был глубокий вздох. Увы, мне не удалось сказать ничего уте-шительного, и я чувствовал общий упадок настроения. И спросил, в свою очередь, как там наши болящие… И здесь не было ничего утешительного, за исключением того, что состояние их не ухудшилось, только стабилизирова-лось. Оставив Артема у костра, я отправился в амбулаторию, благо дорога была знакома, и лунного света вполне хватало, чтобы не заблудиться. Правда, я шел с некоторой опаской – мне чудилось, что из-за каждого угла появятся ополчившиеся против всего живого  Drosera, набросятся и разорвут на части. Правда, мне представлялось, что на какое-то время, скорее всего, ночное, они должны терять подвижность, как и большинство растений, усваивать пищу, поглощать углекислоту и выделять кислород. Это непременное условие, за-ложенное беспристрастной природой. Но если они уже успели мутировать? Тогда, действительно, спасения нет. Я прибавил шагу и вскоре подошел к ам-булатории. Светились два окошка, и слышался звук работающего неподалеку двигателя. Хорошо, с дизелем все в порядке. 
Я подергал дверь. Она была закрыта против обыкновения – наверное, затворники хоть как-то пытались защититься от неведомой опасности. Кста-ти, а, действительно, смогут ли твари пробраться сквозь стены? Теперь мне ничто не казалось невозможным. Я легко постучал, но не услышал ответа. Обошел домик,  заглянул в окошко – занавеска не была задернута до конца, и приподнявшись на цыпочки, я увидел все те же две кровати, изможденные – правда, слабый свет не давал ясного представления, – лица больных. Мерно бежала струйка по тонкому шлангу, склянки с физиологическим раствором были полны наполовину, а на стуле с металлическими ножками дремала уто-мившаяся за день Валентина. Не проспит ли? – забеспокоился я, когда нужно будет сменить капельницы? Но опасения мои были напрасны – напротив ти-кал будильник – я даже чувствовал ход стрелки. Ладно, не буду беспокоить, пойду обратно.
Оглядевшись, я заметил неподалеку огонек – светилось окошко в сто-ловой – самый знаковый ориентир существования. Я решил пойти проверить, что же там? Эта дверь поддалась сразу – видно, обитатель отличался изряд-ным фаталистом. Я неслышно вошел, плотно прикрыв дверь и пошел на свет, вспоминая дорогу, дабы не запнуться – как-то не пристало в моем возрасте. Еще один человек в белом халате – так и есть,  Василий Соломоныч на бое-вом посту. Шеф-повар раскладывал продукты, задумывался, что-то записывал в блокнотик. Заметив мое появление,  он оторвался от своих дел:
– Приветствую, что так поздно?
– Заходил в амбулаторию, но там закрылись, но вроде все по-прежнему, свет горит, они дремлют, и я не стал их беспокоить.
– Да, история… В другом случае… А, впрочем… Как уготовано судьбой.
– Увы, остается надеяться на медицину… 
– И на удачу. Как Вы думаете, до нас доберутся?
– Это вряд ли. Что-то мне подсказывает, что так просто все не закон-чится.
– А шансы выбраться есть? Если дойти до маяка, там Смотритель, у не-го моторка, и попробовать добраться до военной базы?
Я вздохнул:
– Можно попробовать, но не через лес, а вокруг, на веслах. Это при-мерно полтора часа, нужно обогнуть наш остров… А на Смотрителя надеять-ся не приходится. И я рассказал Василию Соломонычу о трагедии, свидете-лем которой был несколько часов назад.
Он покачал головой:
– Жалко его, справный был мужик. – И не стал комментировать. Да и за-чем? Они столько лет были знакомы, и к чему слова сожаления? Уже не тот воз-раст. Но я заметил, как Соломоныч помрачнел. – Так, значит, всем амба. Пой-дем, помянем. Он извлек из шкафчика небольшой шкалик коньяка, отвернул крышечку и разлил по рюмкам. Мы выпили, не чокаясь. А я вот тут – он показал на разложенные продукты, – навожу ревизию, сейчас спущу скоропортящиеся в подвал, там у нас ледник, не хуже твоего холодильника. Пользуемся редко, а сейчас – дизель пока работает,  а завтра – кто знает, что будет.
Я предложил свою помощь, и за полчаса мы уложили на дощатый настил, прямо на кубах льда, завернутые в фольгу окорока, куски мяса, рыбу, колбасы…
– Дней десять элементарно продержимся, – с гордостью произнес шеф-повар, – а там – или пан, или пропал. Думаю, что все разрешится гораздо быстрее.
– Да, лишь бы не было паники. А то могут побежать с базы, и пропа-дут. Острова вокруг разбегаются, пути нет. Да на чем бежать, да и кому – один стар да млад, возле берега чуток поплавать, на ближайший островок рыбки половить. И все.
Ни возражать, ни соглашаться не было необходимости. Как пожившие люди, мы понимали друг друга с полуслова.
Через полчаса мы закончили, выпили на посошок, и разошлись в разные сторону – Соломоныч пошел налево, в двух домах дальше жили работники базы, а в следующем – сам Соломоныч. Он зажег фонарик и пошел тихой по-ходкой старого человека, которому уже некуда спешить и нечего бояться. Я поглядел ему вслед и пошел к своей даче. Вот что делает склероз – у нас тоже был фонарик, даже два, и запас батареек. Иногда, при вечернем лове, мы ос-вещали невидимый поплавок, и продлевали казавшееся коротким время ры-балки.  Деревья отбрасывали длинные уродливые неприветливые тени, и я инстинктивно шел по середине дорожки, стараясь не приближаться к таящим опасность кустам. Чем черт не шутит!
У костра почти никого не осталось, Артем да еще два пацаненка под присмотром бабушки. Внук сказал с укоризной:
– Дедушка, мы тебя заждались! Не ходи один, пожалуйста! Эти слова согрели мне сердце, и я сказал:
– Ходил в амбулаторию, все в порядке, потом зашел в столовую, зав-трак будет в обычное время, а теперь пора спать.
– Дед, а тебе не было страшно?
– Ни чуточки! – чересчур браво ответил я, – видишь, какая луна, все ос-вещает, дизель работает, свет в амбулатории и столовой есть, дорога знакомая.
А луна, казалось, стала еще больше, ее желтый диск, что, вообще-то не характерно для этого времени года, взошел высоко, и отражал падающие сол-нечные лучи, – а все же пора спать, Артем, пошли.
Народ нехотя поднялся – костер согревает, дает тепло и жизнь, всем вместе проще держаться при надвигающейся опасности… Но было действи-тельно поздно. 
А вот Артем вспомнил о фонарике, и его неяркий свет указал нам доро-гу. Мы разделись в почти полной темноте, чтобы не расходовать батарейки, тщательно заперли дверь, чего не делали раньше, и заснули почти мгновенно. Странно, почему? Меня вроде должна была мучить старческая бессонница, ан нет, спал как младенец.
Перед тем, как заснуть, Артем спросил:
– Дед, а они к нам не ворвутся? Пока мы ночью спим?
– Нет, не бойся. Ночью растения тоже спят, и наверное, еще не научи-лись передвигаться ночью.  На наш островок они еще не перебрались, сквозь стены им не прокрасться, дверь закрыта. Так что не беспокойся. А завтра бу-дет день, мы все вместе обойдем остров, если что найдем, то уничтожим. А потом придет буксир, и мы все уедем.
– А если он не приплывет?
– Такого еще на моей памяти не было. Если поломается двигатель, то найдут моторку, кто-нибудь доберется до нас. А потом – здесь, с другой сто-роны, перед выходом в залив, есть еще база. Даже если не позвоним, они уви-дят, что маяк не работает, и пришлют матросов. Я, конечно же, не сказал, что маяк работает автоматически, и внук, даже если знал это тоже, принял мою маленькую ложь. Впрочем, я предполагал, что у Смотрителя есть сеансы по-стоянной связи, и, если он пропустит один – два, то там наверняка забеспоко-ятся и что-нибудь придумают. Разве если и с той стороны острова не разбе-жались. Я знал, что на базе есть несколько больших катеров, и ходу полчаса, не больше. Но кто поручится, что они на ходу в таком развале? Но маяк, дей-ствительно, очень важный объект, и, если кто-то туда доберется, наверняка поинтересуется, что происходит на соседнем островке, и куда же подевался Смотритель.
Глава 8.

Буксир развернулся, дал прощальный гудок, вышел на фарватер и на-брал привычную скорость – двенадцать узлов, больше не потянуть. Очерта-ния берегов изменились, но все же напоминали привычные – почти такие же, какими были пару часов назад. Но ни шкипер, ни Сергей не испытывали бес-покойства, или, по крайней мере, не хотели показывать его друг перед дру-гом. Поверхность воды была абсолютно гладкой, кильватерный след убегал вдаль, практически не размываясь, будто остановилось мгновение.  Теплые солнечные лучи успокаивали и завораживали. Шкипер закурил, не прекращая внимательно всматриваться вдаль, рассчитывая вскоре дойти до поворота, мимо Большого Орехового, а дальше, через полмили, база будет в прямой ви-димости. Перспектива вскоре вернуться на островок его вдохновляла, и он, сразу не обратил внимание на то, что Большой Ореховый, не изменив своих очертаний, все не кончался, будто они шли вдоль бесконечного берега.
– Что за чертовщина, ты видишь?
Сергей согласно кивнул.
– Сплошная задница, мягко выражаясь, а посмотри налево – ты ви-дишь?
– Прямо на глазах Малый Ореховый таял, растворялся во внезапно спустившимся тумане. Сергей обернулся назад – и тот берег, от которого они отошли минут пятнадцать назад, был не видан. Туман обступал их со всех сторон. С востока, запада, юга, севера… Солнце исчезло, на какое-то мгновение стало темно, как глубокой ночью. Шкипер инстинктивно дал гудок, но тот тоже растаял в тумане, растворился. Проступили звезды. Они мерцали, словно указывая путь в никуда, в ту бесконечность, их ко-торой нет исхода.
– Послушай, мы вроде сегодня не пили, – попытался пошутить шкипер, или сошли с ума? И сбросил ход – в такой темноте двигаться в любую сторо-ну было чревато. 
– Одновременно с ума не сходят, – усмехнулся Сергей, – похоже, мы крепко попали. Перед его взором пронеслась маленькая девочка Леля, бегу-щая к нему навстречу и пролетающая мимо, в пустоту, знакомая Татьяна,  смотрящая мимо него, в пустоту, исчезающее пространство… Кирдык, – ска-зал в сердцах Сергей, и выкинул сигарету за борт.
Шкипер включил огни, и теперь буксир почти дрейфовал, послушный воле капитана. Свет прожектора освещал не более половины кабельтова, и почти невозможно было различить, где туман сливается с водой.
– Вроде пространства много, дай Бог, не впилимся в берег.
– Да мы и так уже влипли по самые уши. Давай, потихонечку, авось, все прояснится.
Звезды не исчезли, а нависли над ними, будто они находились в огром-ном планетарии, но в качестве экспонатов. Облака окружали одинокое суде-нышко, дрейфующее по неизведанному пространству. Воздух сгущался, пу-зырился и распадался. Дышать стало неимоверно тяжело, любое движение требовало огромных усилий.
– Стоп машина, – ослабшим голосом приказал сам себе шкипер. Дви-гаться было некуда. Они присели рядышком и снова закурили. Никаких мыс-лей в голову не приходило, оставалось надеяться, что вскоре все пройдет, ведь не может быть так, чтобы ни с того ни с сего мир перевернулся. 
– Ничего, прорвемся, – все же Сергей считал, что из любой ситуации должен быть какой-то выход, – ну, пересидим, в худшем случае – сядем на мель, если не снесет на камни. Все закончится, и пройдем на шлюпке. Кстати, а ты не пробовал связаться по рации?
Шкипер только махнул рукой:
– Куда там, второй день один треск и шум, хочешь, сам послушай.
– Сергей несколько минут крутил ручку настройки, но на всех волнах только звуки  электрических разрядов. Никаких комментариев не было не нужно.
– А у тебя есть что-нибудь в запасах?
– Шутишь, чтобы у капитана да не было? – Посмотри за рулем, я сей-час спущусь вниз, в каюту.
Вскоре они уже разливали коньяк по стаканам, не ограничивая себя традиционными ста граммами. Кто знает, когда еще придется…
Внезапно воздух очистился, как-то просветлело, но по-прежнему они дрейфовали в сплошном тумане. Звезды исчезли, на их месте – только серая пустота, обволакивающая со всех сторон.
– Мне кажется, что появилось солнце, посмотри, вот там…
– Да, что-то похожее. Как раз на том месте, где предположительно должно быть дневное светило, появился просвет, еще не имеющий ясного очертания, но пробивающий сплошной туман.
– Давай, еще по одной – глядишь, еще чуток, и все вернется…
Они снова выпили, на душе стало немного легче, будто не было ужа-сающего катаклизма, появилась надежда, что все закончится…
– Вот, помню,  ходили мы … – капитан назвал один из северных пор-тов, – знаешь, там база…
– Наслышан, служил на Северном флоте…
– Так, значит, тебе будет понятно.
– Ну, тогда там еще было каботажное плавание, от одного пункта к другому. Возили всякую всячину – от ветчины до телевизоров, письма, по-сылки… Спирт ящиками, почти контрабандно … он разлил бутылку до кон-ца, – там с этим делом всегда сложно, но не об этом дело. Вышли в море, а там – что-то не согласовали, учения какие-то. Обычно нас предупреждают, а тут промашка вышла. И мы попали в самые испытания. Помнишь, горбатый говорил об антисимметричном ответе?
Сергей понятливо кивнул, и устроился поудобнее.
– Так вот, так или не так, идем себе потихоньку, я – на вахте… И тут такое началось! К пускам-то мы привыкли, а тут – представляешь, только на-чалась полярная ночь, звезды, и все такое. Смотрим – ракета, да чуть ли не рядом – подводный старт, мужики рассказывали. Как нас охранение не заме-тило – ума не приложу. Я сразу – стоп машина. Куда идти – не понятно, вдруг что-то по курсу, костей не соберешь. Стоим так минут пятнадцать и началось. Как салют – с разных участков, и никакого шума. Небо расцветилось, и по-шло… Милях в десяти, я навскидку, может, одиннадцати, появляется шар, нет, тарелка. Но не такая, как пишут в книжках, а безо всяких огней, что твой плоский Сатурн…
– Да, ребята рассказывали, под большим секретом, с них подписку бра-ли, мало ли что…
– И вот эта тарелка зависает над морем, и оттуда вырывается столб во-ды, будто тарелка его притягивает. Со всеми рыбами, ошметками… А потом – рассыпается. Вот, посмотри, совсем как эта…
Сергей обернулся, вместо шара над ними завис огромный блин, как будто только что снятый со сковородки… От него исходил немыслимый жар. Воздух стал разреженным, будто его втягивали в гигантскую воронку. Молекулы рас-щеплялись. Маленькое суденышко потянуло вверх, сначала медленно, как маг-нитом. Они, как рыбы, жадно глотали воздух, ухватившись со всей силы за по-ручни, тщетно пытаясь помешать стремительному перемещению. Снизу их под-пирал мощный водяной столб, стремительно уходящий вверх. Из последних сил капитан протянул руку, понимая, что это последнее рукопожатие…
Сплавы, металл, стекло, все живое и неживое распадалось на атомы и кванты, поглощенное иным разумом, сознанием…
Объект, всосав дополнительную энергию, вдруг стал терять объем, пре-вращаясь в некое подобие черной дыры с невероятной плотностью. Он не мог аннигилировать, как и не мог справиться с притяжением. Но легко уходил от времени, его высокоорганизованная память хранила информацию о погло-щенном, чтобы когда-нибудь воссоздать, но в другом, стохастическом изме-рении,  не подвластном человеческому разуму. Это было его формой сущест-вования, и другого пути не было….

 ***
Я проснулся часов в семь, выспавшийся и свежий, как будто меня враз покинули все заботы. Встал, потянулся – на соседней койке мерно посапывал внук, в этом возрасте сон всегда благо, крепкий, хоть из пушки стреляй над ухом. Это потом сон становится тревожным и беспокойным, когда дневные волнения не успевают отфильтроваться в усталом мозгу, и находят выход в сновидениях. 
Было светло, солнце, наверное встало. Я наскоро оделся, вышел на крыльцо. Да, солнце было там, где ему и полагалось, но вокруг расстилался туман, скрывающий берега. Если таковые еще были.  Я был внимателен и ос-торожен – нет, вокруг ничего подозрительного – вернее, ничего, что ранее могло казаться подозрительным. Теперь же все изменилось,  и было совер-шенно непонятно, откуда ждать опасность. Я подошел к воде. Парило. Все же я смог разглядеть ближайший островок. Называть его можно было чисто ус-ловно, потому что во время небольшого отлива до него можно было дойти по морю, аки посуху, прыгая с камушка на камень, даже не замочив башмаки.  Наверняка и до большинства других островов можно было добраться также легко, ибо они представлялись мне соединенными каменными грядами. Од-нако исследовать их ледниковое происхождение мне не под силу, и времени не достаточно… На часах было уже половина восьмого, скоро проснется база, люди вылезут из своих норок, с опасениями и надеждами. Я решил проведать больных и пошел по знакомой дорожке, стараясь не наступать на мокрую от невысохшей росы траву. Метров через сто пятьдесят показались очертания знакомой избушки, в которой располагалась амбулатория. Свет уже не горел, значит, ее обитатели уже встали. Я постучался, но дверь уже была открыта… 
Никакого движения… Постели, на которых спали Галина и Анна, были застланы, в соседней комнате на кровати лежал один Аркадий, но лицо его уже порозовело, и капельница была отключена. Он спал, но, услышав мои ти-хие шаги, открыл глаза и потянулся.
– Ну как?
– Нормально, видишь, уже могу вставать. Он действительно привстал на постели, хотя далось ему это с немалым трудом. Только немного побали-вает, – он потрогал повязку, – видите, как нас…
– Ничего, скоро заживет, если так быстро выкарабкались. Кстати, а где все остальные?
– Да тут прибежала Натаха, что-то случилось, они собрались и ушли все вместе. И Володя, он совсем поправился, но тоже бледный.
– Да, после такого немудрено…
– Ну как там, я не успел расспросить…
– Как сказать, – я помедлил, – пока мы здесь в относительной безопас-ности, а как дальше – предсказать не берусь. Вот Сергей ушел на буксире, до сих пор нету, сейчас пойду, посмотрю на пирс. Пока туман, так что вряд ли они успели дойти ночью. А куда они пошли? – наверное, опять случилось не-что чрезвычайное, если и слабый Владимир,  и проведшие бессонные ночи женщины решились оставить выздоравливающего – как приятно это произно-сить, одного.
– Не знаю, но, наверное, они скоро вернутся. Вы не поможете мне под-няться – все же он был слаб, дойти до туалета…
Я подал ему руку, приобнял за талию, чтобы было удобно держаться, и я проводил его до туалета, расположенного прямо в здании амбулатории, бу-квально соседняя дверь. Я, помнится, уже говорил, что база на нашем остров-ке славилась обилием туалетов, вот и здесь…
Через пару минут вполне удовлетворенный Аркадий самостоятельно вышел из туалета и сел на кресло, стоявшее на небольшой крытой веранде.
– Эх, сейчас бы позавтракать! Как будто неделю не ел, – улыбаясь, ска-зал он.
– Все, через полчаса. Соломоныч обещал, что завтрак будет по распи-санию, несмотря ни на что. Знаешь, сейчас нет связи и электричества, зато работает дизель – для столовой, амбулатории и кафе. Нам-то что – запасов хватает, а воду можно взять из родника, – сказал я и осекся – вряд ли найдет-ся смельчак, рискнувший туда отправиться, если удастся переправиться на Напарник.
Аркадий все понял:
– Это вряд ли, но наверняка есть запасы, я видел в кафе запас пятилит-ровых бутылок – штук двадцать, не меньше, да в столовой, да еще пара ко-лодцев. Правда, там вода солоновата, но ничего.
– А еще – в субботу должен быть очередной заезд, и, если не будет ка-тера, то что-нибудь предпримут.
– Да, в том случае, если водитель не высадит всех на пирсе дожидаться буксира, а сам не умчится в город. Знаешь, так обычно и бывает.
– А что они будут делать, если…
– Да нет, такого раньше не бывало, всегда кто-то есть на берегу. В крайнем случае, есть домики в Ореховом, всего два, но оттуда всегда можно позвонить, если что-то случится, или же дойти до шоссе – километров пять, не более, за подмогой.  И потом, запасы с собой везут практически все, так что с голоду не умрут. Впрочем, и нам не мешало бы подкрепиться.
От разговоров о еде у меня засосало под ложечкой – дома ешь, когда хочешь, а как привыкнешь к регулярному питанию, так и аппетит появляется.
Мы открыли дверь на улицу и закурили. Аркадий с непривычки – более суток прошло – закашлялся, а я от того что был слишком стар. Да, суперстар.
Пока тянуло легкой прохладой, но день обещался быть столь же жар-ким, как и предыдущие – во всех отношениях. Мы находились в осаде, и каж-дое мгновение приходилось быть начеку. Я подумал, что, когда молодые и сильные ребята на самом деле поправятся, все же попытаться сходить на вес-лах на военную базу. То есть, продержаться дня два – три. А пока построить оборону, отгородиться от Напарника, чтобы проклятые твари не перебрались на наш остров. Маяк же находился на скале, и я надеялся, что Drosera не про-явит интереса к пустующему помещению, не содержащему белка, и не смо-жет подобраться по каменистой поверхности. А там, я знаю, есть моторка, на которой мы попытаемся выбраться за помощью. Но это при условии, что су-меем выжить, и с другой, северо-западной стороны не действует разбега-ние…Я хотел поделиться своими соображениями с Аркадием, но тут послы-шались шум трактора, обычно перевозившего всякую мелочь, голоса, и я по-спешил навстречу. 
Рядом с трактором шли обе женщины, поправившийся относительно Владимир, в кузовке – Валентина, и легкомысленная Натаха, какая-то дев-чонка из столовских, я позабыл ее имя, и а за рулем  невероятно трезвый Ана-толий.  Трактор остановился возле амбулатории, женщины, до того поддер-живающие что-то завернутое в простыню в кузове, соскочили на землю, и я заметил, что глаза у них на мокром месте. Сердце мое забилось от нехороше-го предзнаменования…
– Что случилось? – спросил я срывающимся голосом…
– Василий Соломоныч, – ответил за всех Владимир, – он … в общем, инфаркт и  вообще помер… Он не сказал – сыграл в ящик, дал дуба или пре-ставился – просто по-будничному – взял и помер. Как же так, вчера вечером даже не держался за сердце, только переживал. Старый, вот и не выдержало. Я подумал, что, может, и мне тоже скоро  предстоит. А как же Артем – я был просто обязательно продержаться… 
Мы выкатили меленькую тележку, сгрузили тело и отвезли в малень-кую избушку позади амбулатории. Зачем она, – думалось мне, и вот теперь я узнал ее предназначение. Небольшое подполье, лед и камень – импровизиро-ванный морг, в котором, впрочем, царила чистота. Что-то я не припомню, чтобы им пользовались раньше… На льду лежала прорезиненная ткань, в ко-торую обычно заворачивают усопших, мы прикрыли его простыней, потом – этой тканью, и обложили тело льдом.
– Как это случилось? – спросил я в пространство.
– Я сегодня, – всхлипывая, сказала девчонка, – как обычно, пошла в столовую, чтобы начать готовить завтрак. Смотрю – а там все закрыто. Это меня удивило, потому что Василий Соломоныч приходит, … она снова всхлипнула, – приходил рано, открывал и готовить продукты к завтраку. И я подождала немного, а потом пошла к его домику, он совсем рядом, смотрю – все открыто, я позвала – не отвечает, вхожу, а он … – она не могла продол-жать… И я побежала…
… Рядом с избушкой был разбит один из бесчисленных ухоженных цветников. На нем грустно, как показалось мне, цвели вечные желтенькие чернобривцы, мне говорили и русское название, но я никак не мог его запом-нить. А вот это – чернобривцы – въелось в память.  Наверное, они хорошо бу-дут смотреться на могилке. Желтенькие, веселые. Надо попросить своих, что-бы потом мне такие посадили.  Что за чушь! Сначала надо выбраться, а уж потом думать о вечности…
Я вернулся в избушку, открыл на минуту лицо – оно не выражало муки, было спокойно, будто он прощался со всеми и прощал всем…
– Прощай, Соломоныч, – тихо сказал я, добавил льда, которым было об-ложено тело… Вот и еще одна смерть. А сколько их будет, если не случится чу-да… Вернулся ли буксир, я и спрашивать не стал… Все было предельно ясно…
Кто-то сказал:
– Надо бы сообщить родственникам, может… и сразу замолчал, почув-ствовав, что сказал несуразность…
– Да, есть какая-то дальняя родственница, вот все закончится. Позво-ним… И все горько усмехнулись…
Кто-то в очередной раз посмотрел на мобильник – вне зоны действия сети, даже одной полоски не проклевывалось. И до того здесь еле брало – ретранслятор для отдыхающих так и не сподобились сделать, кому они, по большому счету, нужны, да и собственно на военной базе была невысокая вышка, и достучаться хотя бы до одного из провайдеров было проблемой. У меня был старый и нелепый «Моторола», который надо постоянно подзаря-жать, но в километрах десяти от города он становился только бесполезной иг-рушкой. А скоро и подзарядить станет невозможно, когда сядут батарейки.
Но, что бы то ни было, война войной, а обед по расписанию. Немного цинично говорить так, однако трудящихся необходимо было накормить. Ос-тавив Соломоныча в печальном одиночестве, мы направились к столовой. Ва-ря, так звали девочку, вооружилась ключами, открыла дверь, и мы через про-сторный холл – меню – слева, раздевалка – справа, чуть впереди – направо от двери в зал – два рукомойника с воздушными фенами, за ними – туалетные кабинки, не работающие по причине отсутствия воды. В зале было сумрачно, несмотря на не задернутые занавески. Я машинально начал на выключатель – и, о чудо – свет зажегся.
– Здесь электричество есть, работает от дизеля, – пояснила девушка, – если вдруг отключат, уже пару раз за лето было…
– Значит, и плита работает?
Мы с женщинами прошли на кухню. Все было вроде бы знакомо, толь-ко вот дозировка…
– Сколько же нас?
Все стали дружно считать, а Наташа, выполнявшая параллельно и функции регистратора, сказала:
– Всего тридцать два, вместе с работниками, не считая Смотрителя,  то есть, было тридцать два… Она всхлипнула… Теперь, значит, пока двадцать восемь.
– А что у нас должно быть на завтрак? – я задал такой прозаический вопрос, чтобы хоть как-то отвлечь присутствующих.
– Сейчас, сейчас, – вот меню… Да, рисовая каша на молоке и с маслом, бутерброды с сыром, кофе или чай, яйца… И еще йогурт, здесь его не мерено. – Действительно, вчера мы с покойным Соломонычем поставили на холодок большую коробку, химия, потому и хранится долго.  –  А потом мы с Машей – я понял, что это вторая девушка из столовой, помоем посуду.
Женщины засуетились у плиты, соображая над раскладкой, каждой из них, несомненно, приходилось готовить, но вряд ли на такой большой кол-лектив. Все же долг и сообразительность взяли свое, и вскоре на разогретой электрической плите варилась аппетитная каша…
Увидев, что дело движется, я поспешил вернуться к домику за Арте-мом. Навстречу шло несколько человек из нашего домика, я поздоровался, но ничего им не сообщил, постаравшись изобразить занятый вид. Именно заня-тый, спешащий, но отнюдь не озабоченный. Пусть узнают сами…
Артем уже встал, успел одеться и даже искупаться у берега, за что по-лучил от меня нагоняй. Хотя нужно было корить себя – я был просто обязан не спускать с него глаз.
Я вышел на берег. Туман до сих пор не рассеялся, казалось, он стал еще гуще и медленно, длинными языками, наползал отрезанный от мира островок. На расстоянии метров десяти – пятнадцати невозможно разглядеть ничего, даже тот камень справа. Я прошел вперед по шатким досочкам пирса, чтобы хоть как-то приблизиться, но безуспешно. Потом, зная, что  Артем дома, разделся, и, в нарушение собственных запретов, полез в воду. Она была опять-таки невероят-но теплой – более двадцати градусов, это точно, что опять-таки не характерно для позднего августа. Проплыв метров десять, пока был виден берег, я покру-жился на месте, не бай бог заплыть далеко – потеряешь ориентир, и конец. Я от-ряхнулся, вытерся рубашкой, отжал плавки, и вернулся в дачку.
Артем лежал на кровати, уткнувшись в книжку:
– Дед, а когда пойдем завтракать?
Вот постреленок, вроде столько событий, а с него – как с гуся вода. На-верное, не осознает полностью ситуации, в которой мы оказались, или моло-дой, растущий организм требует свое?
– Через полчаса, к десяти, я ходил, еще не успели приготовить.
– А почему?
– Обстоятельства такие, понимаешь.
– Какие?
Я думал, говорить ему о смерти шеф-повара, или сам узнает? И решил, что лучше скажу сам.
– Василий Соломоныч, ты его знаешь? Так вот, у него был инфаркт, и он… умер. Человек старый, сердце не выдержало,  бывает. Я старался гово-рить ровно и спокойно, хотя и меня смерть Василия Соломоныча не оставила равнодушной. Я не помню, сколько лет мы были знакомы, сначала просто раскланивались, потом говорили накоротке, несколько раз даже ездили на рыбалку. А специалист он был просто первоклассный – ни один из отдыхаю-щих не уезжал с островка похудевшим, и я не видел, чтобы кто-то оставлял недоеденное в тарелках, какие бы времена ни были.
Несколько минут мы помолчали, а потом, чтобы не терять времени, я взял тетрадь, с которой не расстаюсь, и стал записывать основные события. Может, когда-нибудь мои скромные вирши покажутся кому-то интересными, а, может, будут пылиться вместе с остальным архивом старого человека, а по-том найдут свой закономерный конец на свалке или в макулатуре. Но все равно остановиться не могу. Вот и сейчас успеваю записать произошедшие на островке события. Как и можно предположить, ничего радостного не про-изошло. Хотя нет – и Аркадий, и Владимир пошли на поправку, хотя еще сла-бы, значит, нам удалось одержать первую победу...
К десяти часам в столовой собралось почти все, да нет, все население островка. Люди тихо переговаривались между собой, даже ребятня присми-рела, однако тарелки подметались с изрядно быстротой… Черный котище пробрался поближе к людям, сел на кресло и навострил уши. Будто мог что-то понять. 
Завтрак закончился, но никто не собирался расходиться. И обе столов-ские девушки – то ли официантки, то ли помощницы шеф-повара, и Наташа из кафе, и Валентина, и тракторист – электрик с двумя рабочими помоложе, и девочка из библиотеки. Так, их восемь, и, значит, нас, отдыхающих, включая стариков, женщин и детей – двадцать. Все правильно, два домика. Еще была Елена Самсоновна, она ухаживала за цветами лет двадцать, не меньше, после того как вышла на пенсию, почти поселилась здесь, ближе к природе. Раньше она  работала в Ботаническом саду, так что продолжала заниматься любимым делом. Но, на счастье, она уехала на прошлой неделе по пенсионным делам. Да, я совсем забыл – еще две работницы, Ксения, помоложе и … напрягаю память – нет, не могу вспомнить, она здесь первый раз, которые убирали дачи и занимались бельем. Стирка и все прочее. И того – тридцать, если я не про-пустил кого-то еще. Дело в том, что работники базы, как правило, питались после нас, потому что во время нашего обеда занимались уборкой, дабы не мешать привередливым отдыхающим. Нет, пожалуй, все. Может, есть кто-то из гостей или туристов – они обычно селились на дальнем краю острова, жи-ли автономно, редко с кем общались, благо места хватало всем. Странно, что никто о них не вспомнил, или, если туристы и были, то они успели уехать до того, как начались события, или…
Увы, кроме выздоравливающих молодых людей, я оказался единствен-ным зрелым мужчиной, к которому невольно обратились взоры и слова окру-жающих. Мне надо это, да? И в более молодом, дееспособном возрасте я ста-рался быть как бы в тени, больше занимаясь созерцанием, нежели созидани-ем. Каламбур, да. Правда, по части знания острова и жизненному опыту я та-ки превосходил остальных. Оставалось надеяться, что вскоре молодые люди возьмут на себя основные обязанности, а я вернусь к своей роли и главной обязанности – внуку. Пока же…
– Ну что, все мы знаем, в какую ситуацию попали. Так, похоже, на быст-рую помощь надеяться не приходится. Островок наш теперь будто бы затерян в океане. Как говорил Василий Соломоныч, вечная память ему, продуктов хватит еще на месяц, если удастся их сохранить. Да еще и в кафе на пристани. Наташа, – обратился я к девушке, – кроме напитков и шоколада, есть еще что-нибудь?
– Мороженое, боюсь, скоро растает.  Ледничок небольшой, там пока сыр, ветчина.
– Ну, с мороженым проблем не будет, съедим на обед по десятку пор-ций, и все… А воду и напитки будем хранить. До родника нам не добраться пока, а вода в заливе солоноватая, только для мытья.
– Колодец еще есть, – сказал абсолютно трезвый Анатолий, только придется все руками доставать. А подвезти можно на тракторе, так что пока нет проблем.
– А топливо?
– Да если на столовую, да трактор, если дизель не гонять, то… А бог го знает, есть маленько…
– Хорошо, пойдем, посмотрим.  Девочки, – я обратился к нашим пова-решкам, я тут видел дровяную печку, как ей можно пользоваться?
– Не знаем, – хором ответили они, – она старая, мы не пробовали.
– И ладненько, будет, как резерв. Только нужно будет заготовить дров. Хотя нет, я видел сзади поленницу. Вот видите, – я обратился ко всем присутст-вующим, все не так плохо. И, наверняка, среди наших прекрасных дам найдутся умелицы, так что голодная смерть нам не грозит. И рыбы наловим в случае чего. Не зимовать же здесь? – я попытался пошутить.  Вера Николаевна, Вы, навер-ное, сможете организовать, да? Потом мы пойдем, и Вы посмотрите запасы.
– Ох, я ж на такое количество людей не готовила, как суметь-то?
– А подберете себе помощниц, никто же не откажется…
Я понял, надо все найти дело, чтобы люди были заняты, осознали си-туацию.
– Да, Аня, мы тебе поможем, девочки посуду помоют, ребята воды на-таскают.
– Вот и славно. Мы с гвардией, – я посмотрел в сторону подростков, пойдем на разведку, обойдем островок, посмотрим, не высадился ли на ост-ров вражеский десант.  И еще, мне кажется, нужно как-то держаться вместе, и, главное, чтобы ребята не оставались без присмотра, Может, вы посильнее, но нужно быть чрезвычайно осторожными…
Кто-то спросил:
– А, может, на маяк сходить?
– Увы, – я покачал головой, – туда нам путь закрыт. Напарник захвати-ло какое-то растение, нападающее на все живое, если кто знает,  такое назва-ние Drosera, – это обычная росянка. Только мутировавшая. Мне так показа-лось, по крайней мере, а некоторые из нас уже испытали ее действие на себе. Так что придется повременить, более того, не допустить, чтобы она перебра-лась на наш остров. Такие дела.
Меня стали расспрашивать, я обстоятельно рассказал свои впечатления, умолчав о гибели смотрителя, дабы не вызвать паники.
– А что, до субботы не продержимся? Придет другой катер, или что-то. Зачем придумывать? Нам с Петровичем ничего не надо, как-нибудь… Это была пожилая пара, еще старше меня. Они казались очень продвинутыми, упакованные в модную, если не сказать больше, спортивную форму. И весьма подтянутые. Пока они держались особняком, впрочем, как и большинство прибывающих на отдых, желающих снять городское напряжение вплоть до сведения к минимуму всяческих контактов. Я их прекрасно понимал, иногда на самом деле хочется забиться куда-то в норку, чтобы тебя никто не трогал, и просто отдыхать.  – Сын с невесткой приедут, у них свой катер, там, в Оре-ховом, и сюда доберутся, не то что…
– Мы будем только счастливы, – сказал я как можно мягче, и можем пожелать им удачи, однако пока обстоятельства такие, что мы даже не можем увидеть ближайший остров. И, полагаю, с той стороны тоже вряд ли можно что-то разглядеть. По крайней мере, я бы попросил Вас не отходить далеко от дачи, чтобы всегда можно было Вас найти, если что… Договорились?
– Ну, я не знаю.
– А на обед, как обычно. Перекличку устроим. – Я попытался улыб-нуться. – Наташа, у Вас есть списки?
– Конечно, и ведь каждый приписан к своему столику, так что всех уз-наем…
Народ потихоньку успокоился, мы с женщинами пошли осматривать запасы. Короче, процесс пошел…
Возле столовой я сел на скамейку перекурить и внезапно почувствовал резкую усталость. Не по мне это, а что делать. Напротив, на подвесной лавоч-ке – качели, пристроился Артем со своим ровесником, и они раскачивались, поджидая меня. Тут появилась Наташа:
– Ну что, ребята, пошли за мороженым.
– Ура! И побежали вслед:
– Дед, мы скоро вернемся. Все же детская психика гораздо устойчивее, так бы и продолжалось. Кто знает, какие испытания нам еще предстоит пере-нести.
… Я договорился с молодежью, что через полчасика они подойдут ко мне, и мы вместе сходим на мостик – меня очень беспокоило, а вдруг Drosera сможет перебраться к нам?
Вскоре вернулся Артем с упаковками мороженого, которое было реше-но раздать ребятишкам, и мы пошли к даче. Я завернул на берег, и заметил лежавшего на камне Барсика. Увидев меня, он приветливо мяукнул. Я погла-дил его по гладкой шерстке, он посмотрел на меня зелеными глазами, будто пытаясь что-то прочесть в моих. Но не увидел ничего, кроме озабоченности, и снова растянулся в свободной и ненапряженной позе. К этому времени туман немного отступил и как бы  прижался к воде. Я тщетно вглядывался вдаль – ни островов, ни вышек… Будто мы на самом деле затерялись в океане.  Толь-ко Бабий пуп, излюбленно место рыбалки ленивцев, не желающих уходить на веслах далеко от Базы, стоял на своем месте. Как я уже говорил, не помню, может и нет, он был, по моему представлению, связан с островком намертво.  Солнце, как ни в чем не бывало, устремлялось к зениту, и ничто не предвеща-ло прохлады. Может, и хорошо – вдруг сожравшая на Напарнике все живое Drosera высохнет или начнет поедать себя самое? Посмотрим, а пока у меня родился некий план, который я хотел бы претворить в жизнь…

Глава 9.

Мы подошли к мосту. Вернее, к тому что от него осталось. На всякий случай все были вооружены ножами, топорами. Анатолий приехал на тракто-ре, прихватив канистру бензина. Мы – это я с Артемом, Анатолий, мальчик Вася, с которым они бегали за мороженым в сопровождении бабушки, Ана-стасии Тимофеевны, оба  рабочих – Гена высокий и Гена толстый, так буду звать их для определенности, Валентина с аптечкой… Остальные занимались своими делами, я думаю, что об обеде наши женщины позаботятся. Аркадий и Володя постепенно приходили в форму под присмотром своих жен, но пока еще не могли участвовать в столь рискованном мероприятии. Кстати, пора бы уже провести перепись населения, чтобы познакомить со всеми, и дать крат-кие характеристики. Я думал, делать ли по ходу изложения событий, или же просто составить перечень действующих лиц? Ладно, после обеда, если не за-сну, напишу приложение, а там будет видно.
На первый взгляд, все было также как и вчера. Только немного подсох-ли деревья на другой стороне ерика, мост почти развалился, уже невозможно перепрыгнуть образовавшийся проран. Я осмотрелся. Вдоль нашего берега, как и противоположного, рос почти непроходимый тростник. Зеленый в нача-ле лета, сейчас он высох, приобрел золотистую окраску. Иногда его называют камышом, но мне кажется, что это другое растение. Попросив никого не при-ближаться, я подошел к самому мосту, и стал смотреть вниз, туда, куда зло-козненная Drosera утащила несчастного Смотрителя. Никаких следов. Неуже-ли она отступила, или же по дну начала перебираться на наш островок? Такая перспектива меня явно не устраивала. Я старался смотреть как можно внима-тельнее. Нет, пока ничего подозрительного. Но, может, мое присутствие при-тянет? Я уже не был таким шустрым, как в молодые годы, и вряд ли успел быстро  среагировать, однако подвергать других такой опасности не имел права, потому что я знал, какими коварными стали ожившие растения, и все-таки сталкивался с ними в схватке. Сейчас я выступал в качестве приманки, живцом, если можно так выразиться. Так или иначе, Drosera должна почувст-вовать живую плоть, и предпринять какие-то действия.
– Дед, смотри, на том берегу!
Это кричал Артем. Наверное, я уже не могу быть таким внимательным, и не смог разглядеть движение наступающего врага среди деревьев и приле-гающих к противоположному берегу кустов. Drosera еще не умела маскиро-ваться, мимикрировать, а просто шла в атаку, выпуская смертельные отрост-ки. Я скомандовал:
– Поджигай!
Ей еще оставалось преодолеть метров пять открытого пространства до моста, я же стоял недвижимый, будто не видел надвигающейся опасности.  Теперь она наступала группой, почти целым кустом, огромным перекати по-ле… Но я знал, что она может быстро выбросить ядовитый отросток, чтобы захватить очередную жертву. Интересно, неужели у нее такой нюх, что она чувствует жертву так далеко? Значит, она эволюционирует так быстро, что вскоре и водная преграда не станет для нее непреодолимой. Сердце бешено колотилось, наверное, позже придется принять валокордин, он у меня всегда с собою в кармане, вместе с валидолом. Все, пора. Я резко отступил в сторо-ну, и, не оборачиваясь, сделал несколько шагов назад, и вовремя – подкатив-шись к прорыву, составившему более двух метров, она выбросила тот самый отросток. Стой я на прежнем месте, неминуемо стал бы его жертвой. Значит, есть еще чутье, есть еще порох в пороховницах!
В тот же момент несколько стрел, с подожженной паклей, смоченной соляркой, полетели в спутавшийся комок злобного, неизведанного разума – то, что растения обладали им, не вызывало никакого сомнения.  В полете они оставляли черную копоть, но практически все горели и попали в цель. Клубок моментально вспыхнул, как сухая трава. Несколько искорок попали и на при-брежный камыш… Пожар распространился моментально, клубы темного ды-ма поднимались вверх, языки пламени уничтожали все на своем пути. Остав-шийся без поддержки отросток все же попытался наброситься на меня, но ре-бята были начеку – удары острых топоров пригвоздили растение в земле. Мы разожгли заранее приготовленный костер, пацаны кричали ура, а я беспоко-ился, как бы пожар не перекинулся на наш остров. К счастью, протока была достаточно широкой, а мост сооружен в самом узком месте. Через полчаса камыш выгорел, и вдоль противоположного берега образовалась полоса вы-жженной земли, диной метров тридцать, которая должна на некоторое время обезопасить нас от нежданных гостей. С той стороны мост выгорел полно-стью, вспыхнув, как спичка…
– Николай Владимирович, значит, это и есть та самая Drosera, что на-пала на ребят?
Я кивнул головой:
– Она самая, только еще более усилившаяся и окрепшая. Наверняка сожрала все на Напарнике, и теперь испытывает необходимость в пище. Мы для нее – только источник белка, не более. Но, мне кажется, как и все расте-ния – а, несмотря ни на что, она пока таким остается, испытывает генетиче-ский страх перед огнем, который не разбирает, разумная она или нет, просто кустарник или плотоядный хищник. Поэтому…
– А горит хорошо, – Костя был явно доволен успехом и тем, что сам поучаствовал в битве. К моему удивлению, он был не только абсолютно трезв, но даже гладко выбрит. Он рассматривал обуглившийся остаток ветви.
– Да, смотрите, здесь что-то вроде присосок, а здесь вроде бы были цветочки…
– Увы, а начиналось все с обычных комаров…
– Так вот почему в этом году их нет. А я то думал…
– Жарко, все пересохло, и Drosera успела приспособиться…
– А как Вы думаете, сюда она больше не сунется?
– Не знаю, но, кажется, нужно заготовить дрова, ночью жечь костры…
– Как от волков…
– Но эти хищники страшнее и опаснее, мы не знаем всех повадок…
Еще с полчаса мы просидели на берегу, спасаясь от палящего солнца в тени и непрестанно наблюдая за берегом. Все тихо. Но наверняка злокознен-ное хищное растение не оставит своих попыток… К сожалению, нам не под силу скосить камыш и тростник вдоль нашего берега, или поджечь его без риска заполучить пожар на островке, от которого бежать вообще некуда. А поганые твари, очухавшись от шока, непременно начнут искать обходные пу-ти – именно по дну ерика, и наверняка выберут самое узкое место, а именно – то, где стоит полуразрушенный мост. Все это я изложил своим коллегам, и мы решили хотя бы здесь выстроить защитную линию. Но – после обеда, время которого приближалось.
…
У нашего двухэтажного домика было тихо. Наверное, все пошли на бе-рег. Наша экспедиция разошлась по комнатам, работники пошли к себе, а я проследовал в известном направлении – к берегу. Наверное, туда я хожу не менее десяти раз, по вытоптанной дорожке,  которую и песком посыпать нет необходимости. Все же я проявил известную опаску, постоянно поглядывая на ставшие подозрительными кусты. Я помнил, что и на острове, где мы с Артемом ловили рыбу, тоже появилась хищная плотоядная Drosera. Возмож-но, там не было тех условий, какие по воле случая образовались на Напарни-ке, и она не смогла столь бурно развиться. Но кто, положа руку на сердце, даст гарантию, что она по какому-то совпадению не появится здесь, произ-вольно. Хотя ни одного признака я не заметил, как и не встречал это растение на нашем островке. Не могу, однако, поручиться – я не отличаюсь наблюда-тельностью, хотя в мозгу что-то постоянно откладывается.
Так и есть, большинство обитателей собрались возле камня, Владимир даже вывел лодку, и наблюдал за купающимися. Лодка, меж тем, была привя-зана длинным страховочным тросом, на всякий случай, чтобы не унесло в пространство. Линия расположения лодки была как бы границей, за которую нельзя заплывать. Я мысленно поблагодарил его за находчивость. Мелкота в количестве пяти человек, резвилась около береге, старшие присматривали за ними. Я разделся и тоже полез в воду, Максим последовал за мной. Окунув-шись, я присел на скамейку. Какое наслаждение! Если бы не чрезвычайная ситуация, как счастливы и довольны были отдыхающие, пусть даже в лесу нет грибов. Зато прекрасная вода, солнце и прочее.
Ко мне подсел Аркадий:
– Николай Владимирович, мы с Володей поговорили, и хотим завтра добраться до маяка. Вчетвером.
Что ж, этого следовало ожидать. Ну не могут молодые и активные пар-ни сидеть, и, в буквальном смысле слова, ждать у моря погоды! В душе я со-глашался с ними, более того, такая идея неоднократно посещала и мою седую голову, однако представлял, какой опасности они подвергаются.
– Мы попробуем попасть на маяк и попробовать установить связь с ба-зой, или вообще выйти в эфир – я неплохо владею радиотехникой, и, надеюсь, что у нас получится. А потом, если получится завести моторку, добраться до военной базы. Как Вы на это смотрите?
Я думал. Действительно, как мы говорили утром с Аркадием, ничего, на первый взгляд, сложного не было. Да, за пару часов молодые люди элементарно должны были добраться на веслах. А, если удастся завести моторку Сергея, то и вообще полчаса хватит. Как я смотрел? Если с ними что-то случится, то на Базе не останется хоть кого-то, кто сможет дать защиту слабосильным. Я, естествен-но, не в счет. Ну, разве что организовать, проследить за порядком да подбадри-вать оставшихся. Но этого крайне недостаточно. Все-таки попытать следовало, во мне по-прежнему жил дух мечтателя и авантюриста.
– Ну что ж, – сказал я после недолгого раздумья, – только поедете не вы вдвоем, а я с кем-нибудь из вас, и еще из молодых ребят. Женщин брать не следует, от них здесь больше пользы. А оставлять Базу без молодого здорово-го мужчины нельзя, так получилось, что теперь мы все в ответе за происхо-дящее. Если экспедиция окажется успешной, то мы, возвратившись, сможем помочь и другим. В противном случае им будет ясно, что этот путь закрыт, и придется пассивно ожидать помощи. Вот что я скажу. Я закурил, ожидая ре-акции молодого человека.
– Ну хорошо, мы подумаем. Кстати, как вы сегодня боролись с этой, как его, Drosera?
Я вкратце рассказал о произошедшем инциденте, и добавил:
– Все-таки после обеда, отдохнув, нужно пройтись по острову, еще раз все осмотреть, не появилась ли она здесь. Потом можно завести катер, и проплыть вдоль берега, хотя бы до пристани, не удаляясь от берега, как сей-час Аркадий, и чтобы кто-то непременно шел параллельно вдоль берега. А на маяк – только завтра, с утра. И еще – вблизи домиков, где мы ночуем, нужно зажечь костры и дежурить у них ночью. Эта пакость должна бояться огня, как самого опасного противника. Я не сказал, что меня тревожит не расходящийся туман, нависающий над водой и выползающий на остров. По-хоже, обстоятельства сложились так, что мы попали в эпицентр сразу не-скольких природных катаклизмов, и что сегодня было относительное зати-шье, еще ни о чем не говорило. Пространство снова начнет искривляться, островок может вообще сузиться, солнце – закатиться навсегда (я имею в виду – достаточно долго, чтобы прекратить течение наших жизней),  вода – подняться и смыть все вокруг к чертовой бабушке, и прочее. Не говоря уж об электрических шарах, которые могут появиться неизвестно откуда, и опасности пожара в такую сушь…
Оставив Володю размышлять, и попросив приглядеть за Темой, я от-правился в себе в номер полежать и сделать необходимые записи, пока свет-ло. Я улегся на кровать – кстати, наконец-таки заменили панцирные сетки, и теперь лежа не проваливаешься под тяжестью собственного веса. Я маши-нально нажал кнопку включения телевизора, но увидел только мертвый ос-кал.  Подозреваю, что и другие обитатели Базы неоднократно проделывали то же самое, тщетно надеясь, что вдруг само по себе  появится электричество, заработает телевизор, холодильник, можно будет принять душ – я повторяю, вода в озере – заливе солоновата, и ей можно мыть посуду, в ней можно сти-рать вручную, но пить не получится. Насос же, подкачивающий воду из скважины, отключен – все осознали, что топливо необходимо экономить.
 Я сделал несколько записей, потом положил тетрадку на тумбочку и задремал.
Через час с небольшим меня разбудил Тема и позвал на обед.
Все, без исключения, были на месте. Все тридцать два человека, в соот-ветствии со списком, составленным Наташей, и занимали отведенные для ка-ждого столики. Мы сидели, как правило, по двое, трое или четверо – зал сто-ловой заполнялся едва ли наполовину, остальные залы, готовые к приему по-сетителей, были закрыты.
Обед, как ни странно, не запоздал, мы по очереди подходили к разда-точному окошку, получали тарелки с борщом, затем в эти же тарелки – беф-строганов с вареной картошкой. Только вместо выпечки, которая требовала и времени, и энергии, мы получили печенье. Я обратил внимание, что у Соло-моныча в запасе был полный ящик печенья «К чаю», известной, но забытой в наше время марки. Я спросил в шутку у Соломоныча, что, мол, с тех про что ли, храните? – Да нет, отвечал он, снова начали делать, и я сразу решил заку-пить на всякий пожарный. Не знаю, а мне старый вкус больше нравится, не-жели вся эта современная фигня с синтетикой. Я был полностью солидарен с ним, и теперь с удовольствием ощущал старый привычный вкус.
Не было ничего удивительного в том, что женщины как-то сорганизова-лись, вода была подвезена, посуда вымыта, расставлена по сушилкам, Артем с Колей, так звали его нового приятеля, лихо управились с котлами, вот и говори, что дома не заставишь после себя вымыть чашку. А после этого мы провели не-большую, так сказать, пресс-конференцию о «битве при Напарнике». Народ по-охал, только Нелли Геннадьевна, та самая, с легким налетом снобизма сказала:
– Все это чепуха! Никакой хищной росянки не существует. Какая-то маленькая травка, и чтобы бегала и пожирала живность. Я лично в этом уве-рилась. Да, она есть на нашем острове, но совершенно не опасна. Цветочки синенькие, с капельками и усиками, вот. И может съесть только мушку или комарика, если та сядет на цветок. И все… Привада, Коля?
– Конечно, вот посмотрите. Он открыл пакетик, и выложил на чистый стол веточку, не пожухлую, а явно свежесрезанную. Она была усеяно синими цветочками, такими безопасными и даже беззащитными. Веточка была то-ненькая, и ничем не напоминала тех чудовищ, которые напали на нас, и явно не выражала желания куда-то перемещаться, не то что нападать.
Да, без сомнения, это была та самая Drosera, болотная росянка.
Нелли Геннадьевна смотрела на нас с нескрываемым превосходством – мол, сама нашла, и ничего опасного.
Народ придвинулся поближе, чтобы рассмотреть загадочное растение.
– Конечно же, это росянка, – согласился я, но, скажите пожалуйста, где Вы ее нашли? Это очень интересно.  (Вы уж простите меня, что я веду пове-ствование в основном от своего имени, не все фразы я в состоянии запомнить и правильно воспроизвести, склероз, понимаешь).
 – Да, надо пойти и проверить, – добавил кто-то, не помню, то ли Арка-дий, то ли Владимир, разглядывающий растение с некоторой опаской – все же недавнее происшествие оставило свой след.
– Только не трогай, пожалуйста! – чуть ли не закричала Галина, она была ближе…
– Не бойся, здесь не опасно, – попытался усмехнуться Владимир, – ви-дишь, корней нет, и ствол сочный. Ничего страшного.  А Вы там больше ни-чего подозрительного не заметили? – обратился он к Нелли Геннадьевне.
– Болото как болото, – снисходительно сказала она, – и ягоды, и гри-бы… И красные, и даже беленькие. Это было удивительно…
– Так где это болото?
– Похоже, я знаю, – покраснела Наташа, это в том конце острова, бли-же к маяку. Минут двадцать от пирса, прямо по дорожке и вниз, потом – на-право, перейти через пригорок, так?
Действительно, даже я слышал про это болотце, просто запамятовал. Года четыре назад, а, может, пять, я как-то наведался туда. Было сухо, все время валяться на пляже или ловить рыбу наскучило, и я мало-помалу изучал остров. Тогда мы перешли через горку, спустились вниз, продираясь сквозь заросли, и оказались на болотце. Небольшом, между двумя – тремя холмика-ми. Там было сыро, можно провалиться по пояс, пришлось перепрыгивать с кочки на кочку, зато наши старания были вознаграждены достойно – мы вер-нулись с полным пакетом грибов, на зависть менее удачным конкурентом. А на вопрос, где набрали, снисходительно, почти как Нелли Геннадьевна, отве-чали: вон там, и махали рукой в неопределенную сторону. Однако место было неинтересным, и не вызывало желания посещать его. Тем более что в окрест-ностях Базы было и без того много прекрасных и замечательных мест, урем, урочищ, еланей, где без труда в сезон можно набрать лукошко чего хочешь. Не напрягаясь… Но что-то я там раньше не видел росянки, или просто не об-ращал внимания на пресловутую Drosera.
– Умненькая девочка, – точно там…
– Надо сходить, и прямо сейчас, – как бы раздумывая, сказал Влади-мир. Посмотреть, не началась ли там эволюция. Вот жара стоит.
Действительно, даже в помещении было душновато, ни ветерка, и солнце как бы прожигало все насквозь.
– А, может, совместим? Сейчас заведем катер,  проплывем вдоль берега, и прямо туда. Я знаю место, где можно пристать. Заодно и катер проверим, идет?
И мы пошли смотреть катер, припаркованный у старого разбитого пир-са, рядом с избушкой, в которой жил Сергей с Валентиной. Это метрах в два-дцати от нашей дачки, так что было по дороге.
– Деда, возьми меня с собой, – неожиданно заныл Артем, так что мне пришлось сделать строго лицо, не допускающее возражений.
– Нет, вы сейчас соберете вместе с Геной, Виктором и Колей соберете валежник для костра, вечером будем коптить рыбу, сидеть, наблюдать за не-бом. И охранять нашу Базу. Костя, вы присмотрите за ними?
Тот был горд порученным и охотно согласился. Но сначала помог нам завести поставить мотор и завести катер. Оказалось, что и Аркадий, и Влади-мир имеют навыки управления, и вскоре мы отчалили. Мы – это я, Владимир и Наташа, Аркадий и вместе с женами сопровождал нас, идя параллельно по берегу. Когда же кустарник, доходящий до зарослей тростника – не весь берег облагорожен, преграждал путь, они выходили на дорожку, так что к основно-му пирсу мы подошли вместе. Солнце было таким ярким, туман, опустив-шийся на воду, понемногу рассеялся, высветив наше истинное положение дел – ни одного островка или хотя бы береговой линии, не было видно. Повто-рюсь, мы почти как Робинзоны, за исключением того, что у нас имелись ос-новательные запасы продовольствия, и крыша над головой не протекала. Хо-тя смешно – дождя не ожидалось. А крышу починили за время моего отсутст-вия – теперь она блестела, покрытая цинковыми плитами, и, подплывая к ост-рову, мы видели, как она блестит на солнце, даже в заходящий лучах.
Дальше мы должны были обогнуть мыс, сопровождавшие нас должны были встретить в конце острова, где, собственно, и кончается сквозная до-рожка. Как я помнил, она шла по низине, там всегда было сыро и прохладно, и как-то неуютно. Стояло несколько почти заброшенных домиков, говорят, что у них объявились или были всегда хозяева, но раньше, когда не было ма-шин, добираться было очень сложно, тем более, что погранцы не особо жало-вали лишний народ, доставляющий дополнительные сложности. Говорят, на следующий год почти все будет заселено, и появится небольшой поселок. Что ж, так и должно было быть, не могут такие места  пустовать. Жаль только, мне не так долго осталось любоваться этой прелестью…   
Оставив сопровождающих идти своим ходом, мы обогнули мыс. Этот мыс был замечателен тем, что заканчивался высоким, метров двадцати – три-дцати, плато, самым высоким местом на острове. Плато было почти плоским, заросшим елями, березками и сосняком, причем все это на великолепном мо-ховом ковре, безо всякой сорной растительности, в свое время так раздра-жающих мое старческое восприятие. В советское время устроена танцеваль-ная площадка с эстрадой и скамейками, а сама же площадка выложена гра-нитными и мраморными плитами, не потерявшими своего вида и по сей день. Снизу на плато вела деревянная лестница, наверное, более ста ступенек, а со смотровой площадки можно было обозревать окрестные острова, великолеп-ные пейзажи, достойные кисти великих художников. Сейчас же я мог пре-даться только своим воспоминаниям, поскольку, как бы высоко мы не забра-лись, ничего, кроме бескрайнего водного пространства, мы не увидим… Да, дорожка упиралась прямо в раздолбанный пирс. Мы, вытащив катер наполо-вину из воду, привязали его к наиболее крепкому из сохранившихся столби-ков, стали ждать, пока они не подойдут.   
Я походил пару минут, разминая затекшие ноги, потом присел на дер-жащуюся на честном слове деревянную скамеечку, достал «Беломор» и заку-рил. Мои коллеги, а как их еще называть, последовали моему примеру, надо сказать, отрицательному.
– Наташа, а у Вас в загашнике курева много?
Она ухмыльнулась:
– На этот контингент, да на полгода хватит.
– Ну, на столько мы не рассчитываем, выберемся раньше, или же во-обще курево не понадобится.
– Что-то шуточки у Вас больно мрачные.
– Я ж говорю, что выберемся. А, кстати, Вы сюда давно в последний раз ходили?
– Да на прошлой неделе.
– И ничего подозрительного?
– В общем, кроме красных и моховичков – ничего. Да я плохо вообще знаю растения, училась, было не до ботаники. Но ее разве можно по учебнику выучить.
– Что да, то да. А нет чтобы взять атлас растений Ленинградской об-ласти, и присмотреться, у нас здесь даже в библиотеке есть. Мы, как правило, проходим мимо, пока не клюнет.
– Что теперь говорить, а, может, и вообще все не так.
Я согласился, трудно что ли, никогда нельзя ни в чем быть уверенным до конца, пока не выяснишь на сто процентов:
– Может, и не так. Только посмотреть надо. Да, вот и наши. Я затушил окурок и бросил в старое бывшее костровище, в ржавую банку меж почер-невших камней.  И мы пошли навстречу.
– Ну как, нормально дошли, без происшествий?
– Хорошо, только душновато, особенно, когда шли по аллейке. Ни ду-новения, и откуда-то веет сыростью.  Наверное, здесь почти не бывает солн-ца. И лес какой-то негостеприимный. Даже собаки, увязавшиеся за нами, по-вернули не полдороги. Наверняка знают, что здесь им ничего не перепадет. Я подумал, что это неспроста – в последнее время и кошки – кроме Барсика, я приметил еще пару кошек, обыкновенных, полосатых. Раньше они что-то не попадались на глаза, а сейчас – чуть ли не сопровождали. Неужто они чувст-вуют опасность и инстинктивно прибегают к защите человека? Или я в кото-рый раз преувеличиваю? Сейчас же нужно было действовать.
Я помнил, что последние метров сто – двести за придорожной канавой, сплошная стена зарослей ивняка и ракитника, заполонившего почти все про-странство меж нависающими над дорожкой березами и кленами.  Кое-где, правда, между ними можно пробраться, но нормальному отдыхающему это совершенно ни к чему. Так, можно просто пройти по аллейке, а полюбоваться очередным прекрасным видом – сейчас же это было сплошное белое про-странство до самого горизонта, отражающие тени острова и бессмысленные облака.  К небольшому пляжику за поворотом, откуда можно было разглядеть и маяк, можно было пройти на лодке, либо по прибрежным камням – на се-верной части нашего островка, выходящего на Напарник, до сужения не было зарослей, и именно там устанавливали палатки дикие туристы. Впрочем, их никто никогда не гонял – остров не был полностью приватизирован. Господи, что за слово такое!
– Пойдем? – сказала Наташа, уже было оговорено, что в лес отправим-ся мы с Аркадием, Володей и Наташей, а Анна и Катя останутся ждать нас возле лодки, никуда не уплывая. Мы рассчитывали завершить вылазку не бо-лее чем за час, чтобы потом поучаствовать в общих работах на Базе – то есть, подготовиться к ужину, соорудить костры, и сделать массу прочих незамет-ных, но весьма необходимых и полезных дел. Вплоть до стирки носок. Мы развернулись и пошли по аллее обратно. Впереди – мы с Наташей, она знала, где ход, а молодые люди сзади. Надо сказать, что мы неплохо подготовились – все в куртках с капюшонами, плотных джинсах, вооруженные разделочны-ми ножами, взятыми с кухни, Аркадий прихватил маленький, но остро зато-ченный туристический топорик. Кроме того, Владимир нес трехлитровую по-лиэтиленовую канистру с бензином, как лучшее средство защиты от тварей, если с таковыми доведется встретиться.
Метров через двести мы свернули на едва различимую тропку, для чего пришлось пригнуться и пролезть под низко нависшими ветвями. Там уже приходилось идти гуськом, и посему я возглавлял шествие, а замыкал Арка-дий, на всякий случай обрубивший ветви и обозначив поворот срезанной вешкой. Пройдя несколько десятков метров, я остановился:
– По-моему, здесь. Как я припоминал – странная это вещь, память – иногда не помнишь имен, лиц, и совсем недавних событий, а тут вдруг. На-верное, потому что дальше тропинка шла прямо к берегу, где находилась ди-кая стоянка, а этот поворот возле поваленного дерева был неплохим ориенти-ром. Но все равно нам пришлось преодолеть метров тридцать непроходимых кустов, пробираясь почти на ощупь. Тропинка, с которой нам удалось не сбиться, шла в гору, и вскоре мы оказались на возвышенности – огромном ва-луне, за множество веков поросшем мхом, кустарником, и приютившем на своем склоне несколько елей и березок.
– Все, пришли, – сказала Наташа, теперь можно спуститься вниз, и ос-мотреть. Только надо спускаться осторожно, камни скользкие. Да, вот здесь. И мы спустились вниз, где нас ожидало настоящее болото.
Я приметил кустики черники на склоне, с крупными налитыми ягодами, некоторые из них были оборваны, несколько красненьких, которые отправи-лись в мой рюкзачок, с которым я не расстаюсь в каждом выходе в лес или на рыбалку.  Болотце высохло, но не совсем. По привычке я обратил внимание на кустики краснеющей брусники, тем мои ботанические познания и закон-чились.
С кочки на кочку можно было перепрыгивать, не замочив ноги. Но и между ними шаги замирали в упругом мху.  Ямы внимательно осматривались по сторонам, стремясь поскорее найти ту самую Drosera, доставившую нам столько неприятностей. А, вот и она. Наташа осторожно нагнулась и подозва-ла нас. Да, кустик как кустик, ничего подозрительного. А вот и еще один, и еще. Некоторые цветочки были раскрыты, над ними вились еще оставшиеся мошки. Вывод напрашивался сам собой – здесь еще хватает влаги, насеко-мых, и Drosera нет никакой необходимости искать новых источников пищи. В крайнем случае, минеральные вещества и ферменты можно получить из поч-вы, еще достаточно влажной. То есть, растение еще не начало мутировать.
– Что будем делать? – спросил Аркадий, у которого с Drosera был свой счет.
– Как что? – ответил Владимир, – вырвать с корнем, отнести на берег и сжечь к чертовой матери. Пока не расплодилась. 
Я придерживался такого же мнения, несмотря на то, что росянка эта за-несена в красную книгу области. Тут уж не до миндальничания, и мы ника-кой-то там green peace. Как и с нападающим голодным белым медведем, це-ремонится излишне. Почему-то мне пришла в голову именно эта аналогия. Ну, если не сожжем, то засушим для коллекции. Тоже не вредно.
Прежде чем приступить к уничтожению растений, мы решили обойти болотце и елань по периметру, надеясь встретить еще что-нибудь необычное. Но, кроме нескольких подберезовиков и моховичков, ничто не обратило на себя наши пристальные взгляды. Тем более что, стоило чуть углубиться в лес, как снова начинались густые заросли. Естественно, такого желания у нас не возникало.
Вдруг что-то показалось мне знакомым и подозрительным. Я подозвал своих спутников:
– Сморите…
Рядом с обычным, цветущим кустиком-мухоловкой рос почти такой же, да не такой. Он чем-то неуловимо отличался от своих собратьев, рассыпан-ных по болотцу.
– Видите, он больше, и … Цветок какой-то необычный, с фиолетовыми оттенками. И цветочки не раскрылись, но направлены в нашу сторону.  Вот, смотрите – я перемещаюсь, а он поворачивается вслед за мной. – Наташа по-дошла к растению ближе всех, и теперь обходила его по кругу. 
– Осторожнее, опусти сетку на лицо! – закричал я, пытаясь предупре-дить девушку. Он не сначала не поняла, а потом резко отскочила в сторону, куда быстрее, чем я сегодня на мосту. И вовремя – Drosera выбросила отрос-ток в ее сторону, он только скользнул по плотной ткани куртки, она по-скользнулась, но Аркадий прыгнул, прикрыл ее собой и они вместе откати-лись в сторону, приминая влажный мох. Владимир подал ему руку, и они встали, отряхивая прилипший мох, и, кажется, немного смущенные.
– Черт возьми, уж этого я никак не ожидал. Если они расплодятся, и пойдут дальше, то нам не поздоровится.
– Так давайте, за работу. Мы достали припасенные рукавицы, опустили на лицо сетки, после чего стали выглядеть, как пчеловоды. Смешное сравне-ние, да? Было жарко и душно, однако такие меры предосторожности были отнюдь не излишними. Растения были достаточно слабы, чтобы, бросаясь на нас, порвать плотную ткань. Мы вырывали растения с корнем, рубили на час-ти и складывали в мешки. Мы взмокли, но примерно после часа бешено сафа-ри на полянке не осталось ни одного растения, это можно гарантировать. Но некто не поклянется, что они не притаились где-нибудь в чаще, покинув свой естественный ареал. 
Мы еще раз обошли поляну, заглянули под ветви – вроде, все чисто, и, нагруженные, двинулись обратно.
– Ну, как? – в один голос спросили Анна с Галиной.
– Вот, – Аркадий бросил полный рюкзак на землю, сейчас жечь будем.
– Ничего себе, пробормотали женщины, – а мы то думали, что хоть здесь будет спокойно. Мы развели небольшой костер, благо валежника хвата-ло. Drosera горела, шипя, как обычные непросохшие сухие кустики – травинки.   
– Да, нужно бы сделать еще несколько вылазок, поджечь лес мы не сможем, иначе сгорит все. Но, обнаружив локальные участки, придется их пропалывать, и не заботиться о мерах безопасности.
– Народ надо предупредить.
– Не то слово, обязательно. И сегодня пошукать возле дач, в нашем конце острова. Там тоже было болотце.
– Я недавно там гуляла, – призналась Наташа, – вроде ничего подозри-тельного Разве что … – она задумалась – в центре, возле дома директора, вы помните, он стоит на пригорке, если спускаться вниз, то слева было болотце, на которое никто давно не заглядывал. Все собирались, как говорил, – она за-мялась, – Капитан,  вырубить кусты и тростник, да как-то не сложилось. Мо-жет, на следующий год…
Я тоже припомнил, что там, действительно, неприглядное место, и надо срочно спуститься туда, чтобы не оказаться в ловушке. Даже не беря времени на передышку.
Костер догорел, и от потенциально опасно росянки осталась только кучка золы. Мы посадили женщин в катер, он легко мог перевезти пять чело-век, и поехали на Базу, а ребята пошли пешком. Хоть и пострадавшие, они уже оправились. Я даже позавидовал их молодости и выносливости. Возле пирса мы остановились, Наташа, приложив руку к голове, пристально смот-рела вдаль в тщетной надежде увидеть приближающееся судно…
Через полчаса мы уже были на месте, и рассказывали собравшимся воз-ле нас про очередную вылазку. Да, день получился насыщенным, и мне было необходимо отдохнуть, но нельзя. Однако я позволил себе только искупаться и посидеть на берегу, впрочем, то же самое сделали и остальные.
Вооружившись и экипировавшись соответственно, мы подошли к до-мику начальника базы. Я опять забыл сказать, хотя, в принципе, не обязан придерживаться строго хронологии, что Платоныч, так его звали все, по се-мейным делам должен был покинуть на месяц свой пост, оставив на хозяйст-ве Сергея. И вот теперь домик пустовал, глядя на нас зашторенными окнами. Он стоял на редком месте – мыс чуть выдавался из заливчика, оканчиваясь высоким пригорком, к главной дорожке вела аллейка с фонариками и скамей-ками, небольшой палисадник, лесенка – вниз, к пирсу, куда раньше приставал катер. Домик был удивительно аккуратный и чистенький, деревянный, с красно черепичной крышей, и, насколько я разбираюсь в цветах, темно-бардового цвета. То есть, так был выкрашен сам домик, с беленькими ста-веньками, крытой верандой, откуда открывался дивный вид на акваторию озера. Мне все же привычней называть озером, хотя, если уж быть абсолютно точным, это был морской залив, только глубоко вдавшийся в сушу и образо-вавший несколько островков. Которых, я  повторяю, уже не было, или же они существовали в другом пространстве и времени. Шучу.  Только думаю, а вдруг мои шутки обернутся серьезными неприятностями. Ну, зачем? Я стал слишком суеверным, это не дело.
А как смотрелся он, чистенький и светленький, когда мы подплывали к островку на буксире…
Продолжаю. А вот слева был сплошной резкий откос, почти скала, и спуститься от домика было невозможно. Для это требовалось свернуть, не до-ходя до домика, на резко уходящую вниз тропинку, и а потом уже можно по-пасть на болотце, о котором говорила Наташа, и проверить, что же там дейст-вительно выросло… Что мы и проделали. Ну сколько же раз я корил себя по-том за опрометчивость! Конечно, такого я предвидеть никак не мог – вроде готовишься к одной опасности, а тебя подстерегает совершенно другая… Ни в коем случае я не должен был поступать так неосмотрительно. Ведь знал не-преложную истину – позаботься прежде о себе, и тогда ты сможешь позабо-титься о других. Я же, дожив до старости лет, вел себя, словно неоперивший-ся юнец. Но, может, в данных обстоятельствах иное просто невозможно?

Глава 10.
 
Капитан сухогруза, заходящего в порт, расположенный рядом с воен-ной базой, привычно обернулся, чтобы взглянуть на маяк и помахать рукой – хотя было ясно, что с такого расстояния его никто не увидит, и даже гудок давал чуть позже, на минимальном расстоянии, но такая уж была традиция. Даже более – святая традиция, как и капитанская вахта, как подъем флага пе-ред выходом из порта.  Однако на привычном месте маяка он не увидел – только непонятное марево, да отблески не по-августовски жаркого солнца. Что за черт, – выругался про себя капитан, и заглянул в перископ. Чрезвы-чайно удобная штука, вращается вокруг своей оси и в двух плоскостях, с при-личным, двадцати четырехкратным увеличением. Однако и в перископ он не увидел ничего, кроме бескрайнего водного пространства. Как будто световые лучи огибали и маяк, и остров Напарник, на котором он находился, а берего-вая линия вообще не просматривалась. Чудеса, – подумал капитан, и решил позвать старпома. Но передумал – мало ли что, а потом будут ходить разгово-ры, что, мол, капитан наш вообще, и будут крутить пальцем возле виска. Тем более что с другой стороны, где, собственно, и располагался порт, уже виде-лись высокие портальные краны, суда, стоящие у пристани и на рейде. Чуть дальше – небольшая флотилия, состоявшая, главным образом, из патрульных и вспомогательных судов.  Все же капитан вышел на знакомую волну, чтобы поймать сигнал радиомаяка, и тут же ему по КГС (корабельной громкой свя-зи) доложил радист:
– Товарищ капитан, с маяка нет никакого сигнала!
– Вижу, – мрачно ответил капитан, – и слышу. То есть, нет, не слышу – последнее он сказал про себя. Наверное, у него какая-то авария. Установить связь с портом!
– Есть! – по-военному четко ответил радист, и, через несколько минут, – есть связь!
– Передай, что мы просим разрешения зайти в порт!
– Есть! – и сама команда, которую и выполнять не было необходимо-сти, и запрос на разрешение были формальностями, но обязательными к со-блюдению и исполнению.
Капитан переключился на основную работу – необходимо войти в аква-торию, подойти к пирсу, пришвартоваться, распустить немногочисленную команду. Да мало ли дел в порту! Но червячок поселился в душе капитана – ну куда мог деться маяк, стоявший, как казалось, с испокон веков. И даже не маяк, а сам остров. Что-то он не слышал, чтобы намечались какие-то гидро-технические работы. Поэтому он, закончив основные дела, направился в пор-товую службу навигации. Но и там не смог получить сколько бы значащей информации. Да, перебои с сигналами, но вот – радист перешел на волну маяка и услышал знакомые позывные. Видите, все в порядке. Если хотите, можете посмотреть. Они поднялись на смотровую вышку – и он, к вящему изумлению, увидел маяк, стоящий на отведенном ему месте – координаты, высота и в бинокль были видны даже мельчайшие детали, на которые обычно не обращаешь внимания, но которые врезаются в память. «Чудеса в решете, – подумал про себя Капитан, я видел все собственными глазами. Уж им то я могу доверять, никогда не подводили». И решил все проверить досконально, доплыв до маяка на моторке. По расчету, пару миль он легко преодолеет за полчаса. В порту договориться есть с кем, даже можно взять с собой напар-ника, под предлогом, что хочет навестить старого друга. Они были знакомы со смотрителем, пусть шапочно, но зачем об этом рассказывать. Если все окажется на месте, то… Он не мог сказать что последует за этим, как и в том случае, если до маяка добраться не сможет. Капитан хотел успокоиться, и лучшим для этого была женщина и бутылка хорошего виски. Знакомая жен-щина, которую он навещал, приходя в этот порт, уже проявилась,  а виски – чтобы у капитана не было виски – такое просто невозможно. Вручив подарки, он хорошенько расслабился, как и подобает моряку после дальнего плавания, так что утром едва разобрал, где находится, очутившись не в капитанской каюте, а в обычной городской квартире. Женщина была чуть ли не вдвое мо-ложе Капитана, детьми по сей причине она еще не обзавелась, связь уже была давней и прочной. Что устраивало и его, и, как он подозревал, и ее. Чем она занималась в его отсутствие, с кем, он благоразумно не расспрашивал, и она, столь же благоразумно не отвечала. Связь эта была достаточно длительной, и не обременяла ее, однако Капитана она встречала с неподдельной радостью, которой он был, увы, лишен, заходя в родной порт. А здесь он имел отдохно-вение, и не только. Поэтому мы не будем вмешиваться в личные дела Капи-тана, а просто зафиксируем сей факт.
Все же он решил реализовать задуманное, вышел на пирс, но у погоды были свои резоны. Всю акваторию залива покрыл густой глубокий туман. Ед-ва различались не только очертания берега, но и стоящие по соседству суда.  Стрелы портальных кранов терялись в высоте, на всякий случай на них за-жгли красные сигнальные фонари, они могли служить ориентиром снижаю-щимся самолетам или заходящим в гавань судам. Думать о том, чтобы выйти в море и дойти до маяка, было полным безумием. Капитан, выкурив сигарету, намного походил по пирсу, и потом пошел в контору подписать необходимые документы. Там он снова тщательно осмотрел миллиметровку. На ней были выделены очертания островов, глубины, знаками – маяки, радиобуи, подвод-ные мели… Все верно – координаты маяка он помнил наизусть.  Капитан за-вернул в радиорубку, возвышающуюся над другими строениями – примерно на высоте пятого этажа. Оттуда в хорошую погоду отлично просматривалась акватория, а уж маяк был в прямой видимости.
– Слушай, а связаться с маяком можно? – спросил капитан с надеждой.
Дежурный радист пожал плечами:
 – В чем вопрос, мы на прошлой неделе связывались, я звонил по теле-фону, ты знаешь, Смотритель не особенно любит, когда его беспокоят. Раз в месяц он сюда приезжает, закупает продукты. Но, действительно, редко. Там есть база, они дружны с тамошним шкипером, и ему все привозят с доставкой на дом. У него что-то произошло, и с тех пор он стал нелюдим. Но давай, по-пробуем. Они были на ты, только со своей командой Капитан придерживался уставных отношений.
Он поднял тяжелую трубку, нажал несколько кнопок – но в ответ были только длинные гудки на фоне белого шума.
– Ничего, так бывает иногда. Обычно мы звоним в определенное вре-мя, если хочешь, попробую дать радиограмму.
Они поговорили с полчаса, капитан проставился поллитровкой виски,  потом повторили попытку, но с тем же успехом.
– Я повторю вечером, и позвоню тебе. Телефон оставишь?
Но вечером не было никаких утешительных новостей:
– Ты знаешь, целый день пытался связаться, но ни ответа, ни привета. Так что извини, капитан… 
Еще раньше он нашел знакомого рыбака, договорился что завтра – ту-ман должен таки рассеяться, часов в восемь утра они выйдут в море, а потом направятся к маяку. Его тревожило все непонятное, то, чему он не мог найти рационального объяснения. Посему экипировался основательно – нож, топор, положенный капитану пистолет ТТ, устаревший, но действующий безотказно, на всякий случай – удочка и спиннинг, защитная куртка, плотные джинсы, кепка. Никто не смог бы отличить его от заправского рыбка, хотя, как ни странно, такого пристрастия он не имел.
 А потом продолжил творческий отдых, чему был весьма доволен. Од-нако в этот день он решил не переусердствовать, посидел перед телевизором, поиграл с котом, приласкал женщину, и наутро был свеж, как огурчик.  Он сделал гимнастику, позавтракал, прочел оставленную женщиной записку – она работала на скорой помощи и ее срочно вызвали на работу. Капитан сде-лал небольшую приписку – мол, ион отправляется на маяк, и будет к вечеру, оделся и пошел на пирс по асфальтовой дорожке. Собственно, идти то было минут пять, не больше. Городок небольшой, только войсковая часть и ма-ленькая флотилия, фабрика, раньше делавшая незамысловатую утварь и га-лантерею, порт, железнодорожная станция рядом, и обслуживающие все это хозяйство магазины, столовые, поликлиника, и Дом культуры…
 Матвеич уже ждал его, но одетый не для путешествия.
– Ты извини, Михалыч, (так звали капитана), мне сегодня срочно нужно в Выборг, дела, понимаешь. Так что ты давай, сам управляйся. Мес-та здесь, надо сказать, непонятные. Не могу объяснить, но несколько раз, возвращаясь, терял ориентацию – смотрю, вроде остров есть, чуть оплыл – словно море ушел. Крутишься пару часов, пока не выплывешь. Никому не говорил, вот ты поедешь, так будь с опаской. – И добавил, будто утешая – Да тут недалеко, в случае чего и позвонить можно, вишь, у тебя телефон-то мобильный.
– А тут – запасная канистра с бензином. Мотор я в том месяце переби-рал, исправный, не откажет Но, на всякий случай, я тут тебе весла положил, выгребешь, ежели что, мужик еще в силе.
Капитан еще не привык постоянно пользоваться мобильником. В море – вроде не зачем, дома, в Калининграде, бывал он так же редко, даже реже, чем здесь, под Выборгом, и, теперь считал его не более, чем занимательной иг-рушкой. И еще он внимательно прислушался к словам старого рыбака – дей-ствительно, чем черт не шутит! 
Он попрощался с Матвеичем, рыбака все звали именно так, и, похоже и он, и окружающие забыли его имя, сел в моторку, опробовал мотор – тянет, собака, и резко стартовал, оставляя за собой бурунный след. Провожающий постоял немного на пирсе, помахал рукой, и поспешил на автобус – теперь, когда отменили дизель-поезд, добраться до Выборга можно только на автобу-се, раз в час, как бог на душу положит – о расписании приходилось только вспоминать…
Для того, чтобы попасть на маяк, нужно обогнуть небольшой узкий остров, делящий залив пополам. Остров так и назывался Узкий, он заканчи-вался каменной грядой, почти вплоть до противоположного берега, и фарва-тер был узким, и неглубоким. По нему мог пройти разве что небольшой бук-сир да катера. Капитан был наслышан об этом, и посему сбавил ход, лавируя между выступающими из воды острыми камнями, где даже наблюдалось те-чение, не характерное для морских заливов. Преодолев стремнину, Капитан достал компас и взял ориентир на маяк, как ни в чем ни бывало возвышаю-щийся на своем законном месте. Да, как он и предполагал, проведя курс по карте – с оконечности Узкого или почти, азимут на маяк N градусов (во избе-жание всевозможных накладок и недоразумений мы не будем приводить точ-ных координат ни порта, ни базы, ни маяка. Желающие могут ознакомиться, внимательно рассмотрев карту залива, разумеется, до произошедших событий – примечание автора), а расстояние примерно миля с небольшим. Итак, идя со скоростью 10 узлов он будет там самое позднее минут через десять. Все  со-мнения рассеются, и он будет вспоминать давешнее происшествие с улыбкой, будто ничего и не было. 
Минут пять он шел прямо по курсу, потом решил свернуть, чтобы сде-лать разворот и причалить прямо к пирсу, где стоял Катер Смотрителя, и обернулся. Сзади ничего не было. Ни Узкого, ни возвышающихся над ним портальных кранов, вообще ничего, даже берега, мимо которого он только что прошел. Просто гладкая, до горизонта, вода, смыкающаяся с голубым не-бом. А вверху – начинающее припекать равнодушное Солнце. Если бы Капи-тан был верующим, он бы непременно перекрестился, и понадеялся на госпо-да бога. Увы, звать на помощь было некого. Он посмотрел на компас, выров-нял лодку и пошел медленно обратным курсом, постоянно оглядываясь на маяк. То по-прежнему был в зоне видимости, а впереди по курсу – ничего. Но вот показались знакомые силуэты… Порт, домики на берегу, грузовой пирс…  И ясные очертания берега, и Узкий справа по курсу… Капитан потряс голо-вой – вдруг у него зашли шарики за ролики… Нет, ничего не изменилось. Он опять развернулся и взял курс на маяк.  Обернулся через несколько десятков метров – что за чушь!  Опять не видно ни порта, ни островов. Капитан приза-думался – похоже, он пересек некую линию, за которой происходят неорди-нарные явления. Он был глубоким прагматиком, и посчитал, что такого быть не может в принципе. Однако действительность оказалась гораздо сложнее. В течение получаса он то пересекал линию, подходя к маяку, то  возвращался обратно. Он шел на веслах, стараясь точно определить ориентиры по компа-су, и сетовал, что не взял с собой современных навигационных приборов. Да и не мог – на сухогрузе и в порту было только стационарное оборудование, о переносном оставалось только мечтать. Капитал долго раздумывал, а потом все-таки решился и направил моторку прямо к маяку, будучи уверенным, ну, почти, что сможет найти обратный путь…
Он мастерски причалил к пирсу, на свободное место между лодкой и кате-ром, легко вскочил на деревянный настил, вытащил цепь и надел ее на крюк, не позабыв закрыть на замок. Доски поскрипывали под ногами, наконец, он вступил на каменистый берег. Несколько минут постоял в нерешительности, огляделся вокруг. Ничего необычного, стоят маяк, с круглосуточно зажженным фонарем, неподалеку – домик Смотрителя. Но никто не выбежал ему навстречу – он пред-полагал, что у Смотрителя непременно должна быть собака. Что-то заставило его обернуться – нет, позади только бескрайнее водное пространство.  Он подумал, что это всего-навсего легкий порыв ветра. Посмеялся над своим страхом, и решил сначала подняться к маяку. Металлическая дверь была закрыта на огромный ста-рый амбарный замок, в дверь врезан – кодовый, под навесом, чтобы не попадала вода, с затертыми цифрами, так что код подобрать несложно.  Капитан набрал подходящую комбинацию, замок автоматически сработал, он дернул, и дверь приоткрылась – теперь мешал только замок амбарный, но внутрь можно было немного заглянуть. Да, значит, здесь недавно кто-то был, – сделал вывод капитан, теперь необходимо найти Смотрителя, и можно возвращаться домой. Тем более, что за дверью явственно слышался звук работающего генератора.
Капитан подошел к домику. Дом у смотрителя был надежный – рубле-ный, их толстых бревен, на прочном, каменном фундаменте,  скрепленном цементным раствором. Он стоял, прислоненный к скале, надежно закрываю-щей от северного ветра. Это правильно, похвалил про себя Капитан, надежно и удобно. Дверь была закрыта. Он постучал, но ему никто не ответил. Навер-но, пошел по делам, ну что ж, пока есть время, нужно тряхнуть стариной. Все же сначала Капитан обошел дом, встал на выступающий каменный фунда-мент, заглянул в окно – скорее всего, там была кухня. На столе – читая посу-да, сбоку – электрическая плита, самодельные сосновые полки, покрытые ла-ком, холодильник. На всякий случай он еще раз постучал, но хозяин не от-кликнулся.
Вздохнув, он опять спустился к пирсу, достал удочки, приготовленную давеча наживку – он был человеком старой закалки и предпочитал проверен-ных червяков. Может, на них и клевало не очень, но время его не ограничива-ло, и можно разорвать червяка на кусочки, особенно, если он жирный, наса-дить на крючок и, если не сожрет какая-то мелочь, то долго не менять. Он устроился на настиле, насадил на крючок извивающегося червяка и закинул удочку (крючок пятый номер, серебристый, заточенный, поплавок – ну ко-нечно же, гусинка) недалеко, метров на пять – наверняка возле пирса было глубоко, и Смотритель мог приманивать туда рыбу, когда было влом выез-жать на рыбалку. Посидеть же с удочкой на берегу – сплошное удовольствие, особенно, когда справа – камни, скала, и ты находишься в крохотной бухточ-ке. Собственно на улов Капитан не рассчитывал – время клева прошло, или не наступило, поплавок блестел на солнце, вдали опускалось марево. Странно, подумал Капитан, вот я сижу тут, не вижу противоположного берега, даже Узкий куда-то исчез, и – ничего. Или мои эмоции к старости притупились? Капитан явно наговаривал на себя – ему только перевалило за полтинник, и он находился, если можно так выразиться, в полном расцвете сил,  да и жен-щина не могла пожаловаться. Об этом он сейчас не думал, только отключился и стал смотреть на поплавок. Тот мерно покачивался на воде, сытая рыба проплывала мимо, в тень, в заросли, полакомиться камышом или просто от-дохнуть перед выходом на добычу…
Он сделал глубину сантиметров двадцать и забросил удочку поближе к камышам, рассчитывая на вечно роящихся красноперок. Не прошло и пары минут, как поплавок резко пошел вбок,  а потом – вниз, и скрылся под водой. Капитан умело подсек, золотистая рыбка выпрыгнула из воды, покачиваясь на туго натянутой леске. Он смотал леску, снял улов с крючка и бросил в са-док. После чего, не раздумывая, закинул удочку в то же место, и не ошибся.  Ловись, типа, большая рыбка и маленькая. В азарте он не заметил, что не только он интересовался добычей. Здоровенный рыжий кот стрелой пролетел мимо него, выудил первую попавшуюся рыбешку и стал жадно пожирать ее с хвоста, не обращая никакого внимания на рыбака. Капитан обернулся. Кот был явно домашний, но прилично отощавший, будто его не кормили несколь-ко дней. Нагулялся, скорее всего, а потом пришел – глядь, хозяина нет. Кот слопал чуть ли не половину рыбы, после чего улегся прямо на пирсе, не в си-лах оторвать наполненный живот. Капитан и раньше видел, как коты обжира-лись да заворота кишок, и не слишком удивился. Но было слишком подозри-тельно – наверняка хозяин его кормил регулярно, чтобы тот так набрасывался на еду. Кот мирно дремал рядом с ним, урча во сне от удовольствия, Капитан погладил его, тот заурчал и продолжал спать.
Капитан увлекся ловлей и не заметил, как прошло два часа. Солнце уп-рямо катилось к зениту, на небе – ни облачка, и, по-прежнему, сзади домик, маяк и лес, а впереди – пустое, будто заколдованное пространство. Капитан начал испытывать беспокойство – работающий маяк, пустой дом, голодный кот в дополнение к совершенно непонятному явлению – это уже слишком. Не надо драматизировать, – пробурчал он себе под нос, закрыл садок металличе-ской сетчатой крышкой, привязал к выступающей балке и опустил в воду. Размял затекшие ноги и решил прогуляться по лесу, побыть немного в тени, потом – искупаться и подождать хозяина на берегу. Взял нож, пистолет, на-дел фуражку и брезентовую куртку и пошел по убегающей в темную аллею тропинке. Кот потянулся, почесал когти и нехотя последовал за ним. Однако, когда Капитан подходил к лесу, кот сделал странный пас и трусцой, как за-правская лошадка, потрусил к дому. Нырнул в вентиляционное отверстие в фундаменте, и был таков. Да, на благодарность рыжего котяры рассчитывать не приходилось. Капитан подумал, что хорошо бы нарвать папоротника, за-крыть рыбу чтобы та подольше оставалась свежей, когда поедет домой. Он свернул с тропинки и пошел по чистому и абсолютно сухому лесу. Под нога-ми трещали сухие веточки, ноги проваливались в мягкий мох, он нагибался, срывал переспевшие ягоды черники, необычайно сладкие и сочные.  Руки мгновенно почернели, а во рту установился приятный, чуть вяжущий вкус, забивающий даже табак. Капитан вспомнил, что давно не курил, вышел на тропинку, достал сигарету, чиркнул зажигалкой, и тут что-то пронеслось ми-мо, чиркнув по плотной брезентовой ткани. Капитан отшатнулся – что за чер-товщина, наверное, наступил на ветку и та подпрыгнула, значит, надо быть поосторожнее. Он, наконец, закурил, и продолжил свой путь, теперь уже внимательно глядя под ноги. Сделав несколько шагов, он сова чуть не насту-пил на ветку, лежащую прямо по середине дороги и ногой отбросил ее в сто-рону. Однако та не полетела, а, наоборот, изогнулась и прыгнула прямо в ли-цо Капитану, так, что он едва сумел увернуться и прикрыть лицо рукавом плотного защитного брезента. Ветка шмякнулась вниз, он было решил на-гнуться и поднять ее, но какой-то инстинкт подсказал ему, что лучше этого не делать, а немедленно отступить. За долгие годы плавания ему не раз прихо-дилось сталкиваться с непонятными явлениями, и это спасло его. Ветка не думала оставаться на земле, напротив, из чащи показались точно такие же ветви, но большего размера, нацеленные на него,  они двигались, как управ-ляемые змеи… Времени на раздумье не было. Капитан позорно ретировался – неизвестность могла оказаться смертельно опасной, уж лучше с ней разо-браться потом. Через пару минут он уже был на опушке, откуда прекрасно просматривался лес. Отдышавшись, он закурил снова и встал на камень, что-бы лучше видеть окрестность. Сзади за ним был каменистый берег с редкими пожухлыми кустиками, и уж там вряд ли могло что-то спрятаться.
Капитан привык к разного рода неожиданностям и нештатным ситуа-циям, и сколько их было на его веку – не счесть. Он умел находить верное решение, основываясь на опыте, мыслить и действовать нестандартно, но все это было в рамках его, работы, профессиональной деятельности. А в обыденной жизни со сверхъестественными явлениями сталкиваться не приходилось. Поэтому оставалось уповать на рассудок, здравый смысл и хорошую реакцию. Он стоял минут пять, внимательно вглядываясь в шеве-лящиеся под ветерком кусты на опушке. Слева от аллеи – густые заросли шиповника, усыпанного красными созревшими плодами. Они тянулись вплоть до каменистой отмели. Почему-то он подумал, что надо бы собрать их и засушить на зиму. Он любил заваривать шиповник вместо чая и пить горячий медленными, аккуратными глотками. Он обязательно это сделает, только осмотрится повнимательнее. Вот справа, на горке, чистый бор, в грибные годы и ходить никуда не надо – боровики так и выскакивают на-встречу. И папоротники. Нет, все же надо сорвать несколько веточек. А в лесу – наверняка ему почудилось, или ужи расползались в поисках пропи-тания. Даже не гадюки,  те – серебристо-полосатые, и уж наверняка цапну-ла бы, не увернешься. У страха глаза велики, – подумал он, и решительно направился в сторону леса, решив не углубляться, только пройтись по краю опушки, и все. Но, не успел он сделать и нескольких шагов, как от дома наперерез ему помчался отлежавшийся рыжий котяра. «Ну что ты, взбесил-ся? – сказал ему Капитан, – или заскучал?». Но кот, отчаянно мяукая, вце-пился в его штанину, и потащил назад, от леса. Силенок у него не хватало, но он не оставлял своего занятия, как заправская собака. Капитан вдруг вспомнил, что коты особенно остро чувствуют опасность, но в редчайших  случаях приходят на помощь, да и чего взять с них, слабосильных? Упор-ство кота поразило Капитана, и он пристально посмотрел на тропинку, по которой только что осуществил позорное бегство.
Прямо на него, набирая скорость, катился огромный шар, сплетенный из перепутанных веток. Во враждебности его намерений сомневаться не при-ходилось. Собственно, это был не шар, а некий клубок, перекатывающийся и помогающий, если можно так выразиться, себе отростками, позволяющими балансировать и двигаться вперед. Это было отнюдь не перекати-поле, смеш-ное растение, передвигающееся под действием ветерка. Во враждебности его намерений сомневаться не приходилось. «Ну что, дружок, придется отсту-пать». Капитан нагнулся, схватил кота подмышки и побежал по направлению к стоящему у пирса катеру. Он едва успел открыть замок, отцепиться и сде-лать несколько гребков, на нагнавший его шар с разгона плюхнулся в воду, обдав их обильными брызгами…   Но они уже успели отплыть метров на де-сять. Преследователь же еще не адаптировался к новой обстановке, и беспо-мощно покачивался на воде, то и дело выбрасывая в направлении катера длинные отростки.
Капитан перевел дух, притормозил и взял кота на руки. «Спасибо, котя-ра, спаситель. И как ты учуял?» Тот смотрел на него круглыми желтыми гла-зами и сдержанно мяукал, будто старался поведать что-то. «Жаль, не можешь рассказать, а то бы мы с тобой»… Капитан еще не успел спланировать свои дальнейшие действия и в раздумье дрейфовал неподалеку от берега. Нет, ка-жется, больше ничего опасного. Однако пора подкрепиться. Он съел бутер-брод и запил его минералкой, кот же удовлетворился еще одной рыбки и улегся вдоль скамейки, что означало – спокойствие, опасности нет. А моток, как обозвал напавший на него шар Капитан, беспомощно болтался почти у берега, пытаясь выгрести бесполезными – пока – ветвями. Некоторое время капитан не решался подплыть поближе, предпочитая держаться на расстоя-нии. «А что, если что-то подобное случилось со Смотрителем, и теперь кот предупреждает его?» Капитан проверил пистолет. Курок легко взводился, ему не потребуется и секунды, чтобы выстрелить. Но как поразить неживую, но опасную цель? Если бы он мог встретить Смотрителя, тогда многое разъясни-лось бы, в том числе и неожиданное появление разделительной линии… 
Пока клубок болтался возле берега, Капитан не рисковал подойти бли-же – чем черт не шутит! И решил опять вернуться к невидимой границе, дабы убедиться, что она проницаема. В принципе, он ничего особо не опасался, но проверить все же следовало. Тем более, что прошло уже более четырех часов прошло с тех пор, как он высадился на остров. Он включил мотор и развернул катер, ориентируясь на все тот же маяк с учетом азимута. Он хорошо помнил, что до воображаемой границы не более  десяти минут. Он засек время и рва-нул вперед. Маяк медленно удалялся, поблескивая на солнце и отбрасывая тень на север – солнце перевалило за полдень. Вот, пожалуй, сейчас должен появиться берег – сначала остров Узкий, затем – слева, северный, и, впереди – акватория порта и военной базы. Капитан взглянул на часы – уже прошло почти минут, но очертания берегов не проступили. Вокруг – одно бескрайнее водное пространство. Капитан, не меняя курса, двигался вперед еще пять ми-нут. Но никаких изменений. Более того, маяк теперь как бы замер на месте... Капитан мог бы посчитать это за некий оптический обман, так было бы про-ще, но понимал, что дело обстоит далеко не так. Он покрутился вдоль вооб-ражаемой линии, но теперь она  была как бы размытой, то есть, не пропускала его вперед. Он отплыл восточнее маяка, стараясь хоть его не терять из виду, обогнул почти весь Напарник – до Южного пляжа, но вырваться из заколдо-ванного круга не мог. Горючее еще оставалось, он было решил вообще обо-гнуть остров, но на фарватере его стало резко сносить назад, он видел южную оконечность острова, но она была ему недоступна. Придется возвращаться обратно, – решил Капитан, тут рыбки не словишь, а там – надо проникнуть в дом и маяк, и уже на месте разобраться в ситуации. Пока же он мог сделать один вывод – каким-то путем ему удалось прорваться на остров, как сквозь диафрагму,  теперь действующей только в одном направлении, это во-первых, во-вторых, Смотритель маяка исчез, надолго бросив объект, и, в третьих, на Напарнике появилась какая-то живность, вернее, смертность, норовящая на-пасть на живое. То есть на него, на кота. Это в-четвертых – кот, похоже, соз-нательно пришел ему на помощь. Теперь полосатый друг сидел на носу и пристально смотрел вперед. Значит, мы можем высадиться на остров? По-смотрим, как себя поведет кот, – подумал Капитан, и решительно направил катер к пирсу. Лохматый клубок снесло течением к северу от маяка, и теперь он не представлял опасности. Кот первым спрыгнул на берег, и, повернув-шись, мяукнул, подзывая Капитана. Тот, признаться, сильно устал, но, прежде чем последовать за котом, осмотрелся, взял запасную канистру с бензином, улов, и медленно, озираясь на каждом шагу, пошел к домику. Со стороны ле-са опасность видимая не угрожала – никакого подозрительного движения… И он стоял спокоен и даже приветлив. Кот первым подбежал к домику и оста-новился на крыльце, перед крытой верандой, повернув морду к подходящему Капитану. Наверняка кот в курсе, – подумал он, – но где ключ? И здесь жи-вотное пришло ему на помощь. Кот спрыгнул вниз, потом навострился мор-дочкой под вторую ступеньку, а затем вопросительно посмотрел на Капитана. Неужели ты все знаешь, но сказать не можешь? Капитан положил свой груз – садок с рыбой, канистру, торбу с едой, удочки на ступеньки, шагнул вниз. Кот показывал на небольшое отверстие, неприметное со стороны, но в кото-рое свободно проникала рука. Он последовал совету, пошуровал и обнаружил небольшую полочку в углублении и наткнулся на связку ключей. Да, тут был и ключ от французского замка, на который запирался домик, большой ключ от замка амбарного и еще один – с секретом, и еще один, с двумя бороздками и еще пара неизвестного назначения. Наверняка тоже от маяка, – решил Ка-питан, – отдохну и пойду, посмотрю, как там обстановка.
На самом деле, Капитан прилично устал – весь день то на катере, то ло-вил рыбу или боролся с неведомой опасностью, и ему требовался немедлен-ный отдых. Он чувствовал какое-то напряжение, полагая, что атака неведомо-го противника может повториться. Плотно прикрыл за собой дверь, набросил засов, и шагнул вслед за котом в квартиру. Тот как бы вел его, постоянно оборачиваясь, как бы сомневаясь в понятливости человека. На веранде было чисто и прибрано. Несколько ниток с подсыхающей рыбой – плотва, красно-перки, окушки, прикрытые марлечкой от надоедливых мух, в другом углу – насаженные на алюминиевые проволочки сушеные грибы, в основном, белые – Смотритель запасался на зиму. Но ни одна не роилась над привлекательной добычей. И тут Капитан вспомнил, что в лесу не слышал ни стрекота кузне-чиков, ни бормотанья птиц, ни заливных трелей. Как будто все вымерло. И как только он не обратил на это внимание! Возможно, именно это вызвало ощущение тревоги? Он мог бы пожурить себя, но зачем? Дверь, ведущая в дом с веранды, тоже была закрыта – значит, Смотритель отправился доста-точно далеко, и рассчитывал пробыть в отлучке по меньшей мере сутки. На веранде стоял стол, рядом – две полированных временем лавки, на стенках необходимый инструмент, под лавками – три или четыре пары сапог, на все виды погоды. И стельки, сушащиеся на солнце. Видно, Смотритель был рачи-тельный хозяином, и заботился о поддержании порядка даже здесь. Потому что на столе стояла пустая пепельница, рядом – начатая пачка «Беломора», с аккуратно оторванной полоской, зажигалка и коробка хозяйственных спичек. Смотритель, наверное, курил только на веранде, а перед уходом вытряхнул пепельницу и подмел пол. При входе стояли три пары домашних тапочек пла-стиковых синего цвета, не войлочных, в которых потеют ноги, и примерно одного размера – сорок второго.  Капитан машинально снял свою обувь, на-дел хозяйскую, сел на лавочку, закурил и стал осматриваться.  На столике, возле окна, лежала стопочка разноцветных стеклышек, стопочка – простых, молоточек, и, в коробочке – новенькие маленькие гвоздики и плоскогубцы. Наверное, Смотритель решил заменить стекла на веранде и сделать некое по-добие витража. Действительно, некоторые стеклышки в рамках потрескались, а новый витраж несомненно украсит дом. Это правильно, подумал Капитан, будет значительно веселее. Хорошо было сидеть спокойно и размышлять. Однако кот неодобрительно посмотрел на него, и начал скрестись в дверь. Обитая дерматином дверь уже хранила следы его когтей,  и одна – две цара-пины ничего не могли изменить в худшую сторону. Подожди, – сказал Капи-тан и потрепал кота по холке, – видишь, человек курит… На самом деле Ка-питану требовалось некоторое время, чтобы осмыслить произошедшее и вой-ти в дом в отсутствии хозяина, веранда здесь не в счет.
На веревочках на веранде висели не только рыбки, но и постиранные носки. Капитан импульсивно потрогал ближайший – они был настольно су-хими, что, казалось, их повесили сюда достаточно давно. Пол на веранде был деревянный, чистый, никаких следов, и тряпка перед входом высохшая. Не-понятно, зачем она там. Разве в обозримом времени был дождь, или хозяин запаслив и практичен?  Скорее, второе. Ладно, попробуем войти в дом. Капи-тан загасил догоревшую сигарету и бросил в пепельницу.  Кот меж тем вы-жидательно смотрел на него, но не торопил.
На двери была хромированная ручка, чуть ниже – французский замок, точно такой же, как и на двери, ведущей на веранду. Но открывался другим ключом, на который Капитан сначала не обратил внимания. После двух обо-ротов – замок был тщательно смазан, как и остальные, он открылся сразу, и дверь – без скрипа. Теперь Капитан попал в полутемные сени, свет шел толь-ко за ним, с веранды.  Капитан нашарил выключатель, и зажглась слабая лам-почка, ватт сорок, не больше. Лампочка загорелась, но как-то странно, будто с натугой собирала где-то энергию.  Он снова огляделся. Из сеней вели три двери – судя по всему, одна, узенькая,  – в туалет, вторая, закрытая изнутри на засов – в пристроенный к домику сарайчик – такой же, из рубленых бре-вен. Внизу было небольшое отверстие, закрытое кусочком брезента – точно лаз для кота, чтобы тот мог вернуться в дом, когда хозяин отсутствовал.
Дверь, ведущая в комнаты, новенькая, из струганных досок, покрыта лаком, и тоже была закрыта на замок. Да, здорово забаррикадировался Смот-ритель, – подумал Капитан, – значит, собрался уйти надолго, или же аккура-тист по натуре. Хотя ключи лежат на вполне доступном месте, наверняка найти их не представляло особого труда. Если бы он опасался нежданных гостей, то наверняка разложил бы ключи по разным местам. Окна – зареше-чены, не пролезть, двери – прочные, так просто не взломаешь. Но вряд ли что могло бы остановить злоумышленников. Возможно, в домике хранилось не-которое оборудование для ремонта аппаратуры маяка, какие-то приборы свя-зи. Так что предусмотрительность хозяина была вполне объяснима.  Капитан, однако, не пришел к определенному выводу, факт тот, что Смотритель отсут-ствовал, и, похоже, уже несколько дней.
Он вошел в маленькую комнатку, которая, по всей видимости, служила Смотрителю кухней и столовой одновременно. Электрическая плита соседст-вовала с русской печкой, которой, по-видимому, давно не пользовались. Ря-дом – газовая плитка на две конфорки – на тот случай, если случится перебой с электричеством. На столе, возле окна с приоткрытой форточкой – вымытая тарелка, кружка, пластиковая миска с прикрытым салфеткой хлебом. Капитан приподнял салфетку – оба кусочка, черного и батона, лежали, завернутые в полиэтиленовый пакетик. Он развернул пакет и поднес хлеб к носу. Потянуло легким запахом плесени, и на ломте батона проступили черно-голубые пят-нышки – так бывает, когда хлеб не успеет подсохнуть, а запарится, и, если влажный. Да, похоже, Смотритель отсутствовал по меньшей мере, дня два. Сколько же на самом деле – предстояло выяснить. Наверняка у него должен быть журнал наподобие судового, и вестись регулярно.  Надо бы посмотреть в комнате.  А комнат было две, судя по количеству дверей, ведущих из кухни. И около одной из них скребся кот, привлекая его внимание. Эта же дверь уже не запиралась, достаточно потянуть ручку на себя, что и сделал капитан. Ни-чего необычного в комнате не было, поскольку она служила хозяину спаль-ней. Старая кровать с шишечками, с двумя большими старомодными поду-шечками, постель прикрыта чистым покрывалом, рядом – стол c лампой-грибком, с новым детективным романом, страничка заложена календариком, на книжке – пульт. Значит, еще недавно Смотритель читал и смотрел телеви-зор на ночь, лежа в постели. Напротив, рядом со шкафом – второй телевизор, маленький Panasonic. На столе же он заметил телефон – вот и сюда цивилиза-ция добралась. Правда, старомодный, черный, с вращающимся наборником. Капитан машинально поднял трубку,  поднес к уху, но услышал глухой треск. Линия не работала. Он несколько раз нажал на кнопки, но с тем же эффектом. После чего продолжил осмотр апартаментов.  В углу, возле печки – одна на обе комнаты, – вешалка, на которой висела одинокая куртка – остальная верх-няя одежда, как заметил Капитан, висела в сенях, над сапогами, кроссовками, тапками. Пол – тоже подвергся ремонту, то есть, покрыт дощечками на манер паркета, и лаком. Да, хозяйственность Смотрителя не вызывала сомнений, как и отсутствие свободного времени.
Капитан оглядел комнату – наверное, журнал лежит на подоконнике или в другой комнате. Но на подоконнике – только стопка старых журналов и газет, верхний немного выцвел на солнце, и большой фонарь – прожектор, стоящий на подзарядке.  Он был знаком с ними – они могли выполнять функ-ции фонаря, прожектора и одновременно – сигнальщика. Что ж, может и при-годиться, удовлетворенно подумал Капитан. Он щелкнул выключателем. Фо-нарь прожектор работал исправно. По годами выработанной привычке заме-чать все, что может оказаться полезным, Капитан решил, что сейчас важна малейшая деталь, все, что можно впоследствии использовать.
Кот, которому он, казалось, перестал быть интересен, улегся на единст-венный в комнате стул с подстилкой, и подремывал, поглядывая на гостя слегка приоткрытым глазом. Он подошел, погладил кота, тот заурчал одобри-тельно, и снова вышел в кухню.
Во второй комнате тоже был абсолютный порядок, за исключением на-лета на полу – наверное, сам Смотритель заходил сюда нечасто – тоже только диван, стол, стул, и все – в общем, вполне спартанская обстановка. Но что де-лать в одиночестве.
Он еще раз внимательно осмотрелся в кухне. Вот старый холодильник «Минск», рукомойник, – он машинально повернул кран – полилась теплая, застоявшаяся жидкость, над краном – небольшой бак, водогрей литров на тридцать, работающий от электричества, – да, Смотритель явился рачитель-ным хозяином. Рядом – подвесная полка с посудой – несколько тарелок, пара кастрюлей, чашки, стакан. Он взял стакан, пропустил воду, налил себе свежей и с удовольствием выпил. Точно, она была ключевой – по вкусу, но преда-тельски теплой.  Водопровод работает, или же он закачал воды заранее? Он поставил стакан на место, подошел к окну, выходящему на море – по-прежнему видно было только бескрайнее пространство, отблескивающее под почти прямыми лучами. И чуть не споткнулся о вделанное в пол кольцо – скорее всего, это был лаз в подвал. Капитан нагнулся – так и есть, там подпо-лье, где Смотритель наверняка хранил свои запасы.
Капитан внезапно почувствовал дикую усталость и присел за стол. Еще один пульт – ладно, посмотрю телевизор, – она нажал кнопку выбора про-грамм, телевизор включился, потом по экрану побежали полосы, и так – по всем программам. Он понял, что это занятие бесполезное – и проходимости сигналов не было, и напряжение слабовато. Хотя – от телевизора вел кабель к телевизионной антенне, находящейся на верху маяка, и посему прием должен быть почти идеальный – в городке военной базы стоял последний в цепи ретранслятор. Он машинально покрутил ручку приемника – опять только сплошной шум.  Пока же мысли не выстраивались, и Капитан решил переку-сить. У него с собой были приготовленные женщиной бутерброды,  фляга с морсом. Он разложил свой обед на столике, и принялся обедать. На вкус еды встрепенулся кот и стал мяукать, желая присоединиться к  нему, но интересо-вал ли его сыр? Капитан отломил кусочек и протянул коту,  но тот нехотя от-вернулся. Ага, значит, рыбки хочет?
 Он поднялся и позвал кота за собой. Из оставленного на веранде садка он достал красноперку, и положил на ветку папоротника. Кот схватил ры-бешку обеими лапками и стал жадно уминать, начиная с головы. Капитан по-думал, что в тепле рыба может быстро протухнуть, и решил положить ее в холодильник. Вряд ли тот был забит под завязку.
Капитан открыл холодильник, и в нос ему ударил кислый запах про-тухшей пищи, будто холодильник несколько дней был отключен от электри-чества. Может, случайно? – Нет, шнур воткнут в розетку, все, как полагается. Капитан не поленился и проверил розетку, воткнув в нее настольную лампу. Та и не подумала загореться. Он вернулся в комнату, чтобы проверить лам-почку там. Такой же эффект. Но телевизионная розетка работала – одна во всем доме. Значит, в доме было две системы электропитания. Одна – от обычной сети, другая – от генератора, – понял Капитан. Выходит, на маяке было резервное питание – генератор работает, он слышал сам, и от бытовой сети, а одна из розеток просто служила индикатором.   
Он собрал испортившуюся еду – кастрюлю щей, плошку рыбы, зацвет-ший сыр и выбросил на помойку за домом. Смотритель держал специальную бочку, куда выкидывал отбросы, и перекладывал их сеном или травой. Прав-да, бочка была не слишком полна – наверняка у Смотрителя не было особых отходов, кроме сложенных в стоящий рядом ящик пивных бутылок и банок.  Наверное, при случае он увозил их на материк, или же просто закапывал – ящик тоже едва набрался. Капитан еще раз взглянул на расстилающуюся во-круг бескрайнюю водную поверхность, никаких изменений. Только солнце потихоньку клонилось к западу и казалось недружелюбным. Зловещий клу-бок давно уже куда-то отнесло течением, а больше ничего подозрительного вокруг он не заметил, но все же не рискнул отходить далеко от дома.
Вздохнув, Капитан отправился в дом, предусмотрительно закрыв дверь за собой на замок и вытащив ключ. Потом все же вернулся и написал записку – на тот случай, если вернется хозяин, чтобы появление непрошеного гостя не стало неожиданностью, и прикрепил ее к двери. Вспомнив о том, что у него с собой сотовый телефон, в очередной раз попытался позвонить. Но, увы – сеть была недоступно, и бесстрастное табло только показывало время – почти ше-стнадцать часов.  Вот это да, как быстро пролетает день! Возможно, сегодня вообще не удастся вырваться с острова. Надо подождать Смотрителя, навер-ное, он пошел пешком на базу, тут напрямик километров пять, или чуть больше. В такую-то погоду. Но не нарвался ли он на ту гадость, которая на-пала на него утром? Каковы могли быть последствия, или это только единст-венный экземпляр – Капитан не подумал – особь, ибо был глубоким агности-ком и слабо верил в различные чудеса. Надо бы повнимательнее посмотреть на карту острова, вернее, островков, расположенных в акватории залива, ко-торую он видел на стене веранды.
В свободной комнате, выходящей на северную сторону, было прохлад-но и сумрачно. Капитан решил немного передохнуть – чай, не двадцать, а уж потом подняться на маяк, или, в крайнем случае, открыть дверь и осмотреть помещение внутри. Он улегся на диван и сразу же задремал. Практически не отходящий от него ни на шаг кот составил компанию, улегшись в ногах…
Проснулся он не когда стемнело, а намного раньше – что-то надоедливо стучало в окно. Капитан спросонья пробормотал себе под нос: «Ну подожди-те, сейчас открою». Влез в тапочки и нехотя потянулся. Однако стук не пре-кращался – будто некто не увидел его. Он поглядел в окно – настойчиво сту-чали ветви, хотя поблизости деревьев не было, а отросток, показавшийся жи-вым, направлялся прямо на него. Капитан инстинктивно отпрянул в сторону, отступив к печи. Целенаправленны стук все усиливался, пожалуй, еще немно-го, и стекло может не выдержать. Он, конечно же, не мог знать, что в окошки в свое время вставили сверхпрочное пуленепробиваемое стекло,  которое, ко-нечно же, не разбить самой крепкой деревяшкой. Но настойчивость против-ника была поразительной. Капитан стал лихорадочно соображать – он умел мобилизоваться в сложной ситуации – что он может противопоставить, если, не дай бог, стекло не выдержит, и нет ли где доступного лаза…  да, сначала необходимо осмотреться в отсеках. Он обошел обе комнаты, заглянул в кух-ню и вышел на веранду – пока путь был свободен. Но подойти ближе к окну заставить себя не мог. Уж слишком необычной была сила, с которой ему пришлось столкнуться, но перспектива провести ночь в темноте и осаде тоже не радовала. Выйти на улицу? А если неведомое создание притаилось за две-рью, и того и ждет, чтобы наброситься на него? Будь он более молодым и ме-нее прагматичным, Капитан непременно совершил бы вылазку сразу – эка не-видаль, катящиеся клубки? Ну им что? Какое-то перекати-поле, ну, пусть по-больше, стоит ли его опасаться?  Но почему же  тогда тревожно мяукает ко-тяра и не отходит от него ни на шаг? Капитан внезапно зауважал кошек, ока-зывается, не только собаки, но и полосатые мини-тигры  способны найти об-щий язык с человеком и предостеречь его. Все-таки Капитан решил посидеть на веранде и перекурить, а потом попробовать вскипятить воду и попить чай – начала мучить жажда, а ее в любую погоду проще всего утолить зеленым чаем, он обнаружил несколько пачек на полке   в шкафчике рядом с крупами и сахаром. Он сел в кресло, выбил из пачки сигарету – оставалось более поло-вины, но наверняка у Смотрителя есть запас, прикурил от зажигалки и стал размышлять о ситуации, в которой оказался. При этом он не отрывался от ос-текленного витража, наиболее слабого в доме. Было уже почти восемь. Жен-щина, наверное, уже вернулась с работы, готовит ужин и ждет его – по расче-там, он должен был вернуться не позже девяти, он не придет вовремя, и она будет волноваться. Может, на маяке есть рация?  Тогда он сможет. Нет, это вряд ли. Если даже удастся войти здание маяка и включить рацию или walker – talker,  то не пробиться в эфир. Ведь он не слышал ни одного сигнала, когда заходил в порт, и маяка даже не видел. Все же придется ночевать здесь, кон-статировал Капитан, так надо приготовиться. 
Кот, до того спокойно сидевший у него на руках и искусно уворачи-вающийся от падающего пепла, внезапно вскочил и сделал стойку, как за-правский пес, и почти завыл.  Капитан взглянул туда, куда показывал пес, и обомлел – за тонкими стеклами, как на дрожжах, рос темный куст, заполняя собой все пространство. Он заставил себя несколько секунд оставаться в не-движимости, чтобы получше рассмотреть неведомого врага. Да, это были не лапы, отнюдь, почти обычные ветви, но уже с живыми присосками. Одна присоска закреплялась на стекле, потом появлялся следующий отросток, и направлялся влево, вправо, захватывая все новую и новую территорию. И эти присоски были по-настоящему живыми и хищными. Ему почудилось, что стекла заскрипели под нажимом.  Да, не успел Смотритель до конца укре-питься, но разве ж он мог предполагать! До осени было еще достаточно вре-мени. Капитан хотел вскочить, но не мог сдвинуться с места, как парализо-ванный.

Глава 11.
 
Drosera не могла не эволюционировать. Изничтожив все живое на На-парнике – даже птицы перестали гнездиться и облетали гиблое место, она не-избежно пустилась на поиски белка, распространяясь во всех направлениях. Сначала она действовал разрозненно, однако через определенное время – хо-телось бы мне знать интенсивность процесса, но, увы, это оставалось вне мо-их скромных познаний и наблюдений, объединилась в некое сообщество. Возможно, первое время она не имела одного управляющего центра, однако потом обрела его, как стая вожака. Но на каком уровне происходило их об-щение? Информация или же управление? И есть ли так на самом деле? Оста-ется только домыслить, сидя почти в полной неподвижности в кресле, обра-щенному к морю, да слушать рассказы островитян.  Нет, пожалуй, Drosera не могла так быстро все сожрать. Но что означает «быстро» для существа – я уже не мог его называть просто растением, оно, несомненно было живым, то есть, перешла границу, разделяющую флору и фауну. Оторвавшись от почвы, оно отправилось на поиски пропитания. Но если она живая, то должна… Нет, ничего она не должна, она развивается сама собой, по заранее заложенной программе, или видоизменяет ее сама? Я совсем запутался, тут такое, что не до вселенских мыслей. Все равно я сейчас беспомощный и бесполезный, со своей тетрадкой, с вытянутой нелепо ногой, закованной в гипс. Да, именно в гипс, и ничем не могу помочь своим собратьям по несчастью. Кроме мыслей, которые с трудом посещают старческую голову.  Ну, положим, не совсем старческую, есть еще чем посоображать, поделиться. Вот я опираюсь на пол здоровой ногой, тащу за собой кресло. Теперь я почти на улице и с наслажде-нием закуриваю. Если бы не такие события, можно считать, что я – в раю – тьфу, тьфу, еще не стремлюсь. Paradise!  Тихонько шелестят деревья, отбра-сывая правильные тени, температура близка к оптимальной, воздух прозрачен и свеж, вокруг – бескрайнее пространство. Только вот не слышно щебета птиц, не работает телевизор, свет выдается как хлеб по карточкам в блокаду,  только для пустующего пока медпункта, который принято называть амбула-торией, да в столовую для холодильника и электропечи. И ни один человек, катер не могут покинуть остров или попасть на него. И еще проклятая Drosera. Я уже почти зациклился на ней, и вот думаю – не связано ли ее появ-ление с наблюдаемым катаклизмом, или два события просто совпали во вре-мени? Все же я успел неплохо подумать – заготовлены дрова, в случае чего можно принять круговую оборону возле обоих заселенных домиков, нечисть боится  огня, это факт. И еще – нет, все же не зря мы отправились к домику директора, Кузьмича, пусть я и сломал ногу, а не отделался легким испугом.
Итак, мы свернули с дорожки и начали спускаться вниз, к болотцу. Тропка, по которой давно не ходили, поросла мхом, и, спускаясь, приходи-лось придерживаться за почти гладкий, без выступов, валун. Мне бы позабо-титься о палке, чтобы упираться, так нет, полез первым, ну и не удержался, свалился и прокатился почти до самого низу. Упал – а встать не могу. То есть, попытался, но каждый шаг отдавался болью в лодыжке. Меня спрашивают, а – бодрюсь, говорю, что, мол, все в порядке, сейчас посижу, покурю и ничего страшного, а вы пока посмотрите, что здесь растет. И так спокойно, только отряхнулся. И друг увидел синенькие цветочки, хищно ощетинившиеся при виде людей. Я здесь, конечно, утрирую, они пока что не могли причинить вреда – похоже, она еще не успела достичь следующей стадии. Комаров на болоте много, и оно подпитывалось приливами, хоть небольшими, но иногда переваливающими через каменную гряду, и ей, Drosera пока вполне хватало пищи. Но, повторяю – только пока. Озеро, или залив, несколько обмелели, и что могло произойти через некоторое время, одному богу известно. И, если предположить, что существует аура, или что-то подобное, типа эфира Гюй-генса, то не исключено, что оно процветающие растения могли как-то сооб-щаться со своими эволюционирующими собратьями. Впрочем, это только предположения. Если они живут по законам стаи, охраняющей свою террито-рию, то все может происходить с точностью до наоборот.  Или нет? Вот по-сему я сижу и занимаюсь псевдонаучными изысканиями.
Мои же спутники разобрались с Drosera весьма успешно и тщательно. Все кустики были выкорчеваны подчистую, до маленьких корешков и отро-стков. Я же опустил ногу в воду и терпеливо ждал, пока не закончился про-цесс. А как поднимали меня наверх, транспортировали до медпункта, накла-дывали шину – не описать, да и не нужно, и я не имею достаточно времени, чтобы уделять своей персоне излишнее внимание. Но факт – сижу, отключен-ный от дел, Артем приносит мне обед и воду, так что нормально. В принципе, я и сам мог бы доковылять до столовой, которая по-прежнему функциониро-вала исправно благодаря деятельному участию наших дам, но больно уж не хотелось смущать людей своим видом и слушать сочувственные речи. И Ва-лентина говорит, что, если пойдет так и дальше – имея в виду мою ногу, то недельки через две – три я буду как новенький. Если доживу, мрачно подумал я про себя, но не стал делиться с нею последним соображением. Мои раз-мышления, как бы я не хотел отрешиться от действительности, в конечном итоге замыкались на единственном и любимом внуке. Пока же он, как и большинство обитателей базы, не выказывал особого беспокойства, воспри-нимая происходящее не более чем игру. Он деятельно участвовал в общих работах, проводимых с изрядным энтузиазмом, даже возбуждением. Я-то чувствовал, что это возбуждение от неопределенности, и даже неуверенности, не более. Вечером, когда мы собирались около костра, уже никто не пугал со-бравшихся страшилками, народ как-то замолкал, тушевался. Мне было по-нятно, что все ждали вечера пятницы или утра субботы, когда должны были приехать на выходные родственники и новая партия отдыхающих – погода явно благоприятствовала. Но была ли она такой же в городе и его окрестно-стях? Мне представлялось, что мы в данный момент являемся неким анкла-вом, отрезанным от остальной территории, и, даже, по невообразимым купо-лом, пропускающим только солнечные лучи – иначе как же мы могли бы на-блюдать смену дня и ночи? А ночи становились длиннее – это впечатление было обманчивым, я это ясно представлял, потому что привычного освеще-ния не было, и люди, вольно или невольно, собирались в кучки и обсуждали создавшееся положение. Но, по моему скромному мнению, позитивных мыс-лей не было, да и откуда? Чувствовалось постоянное напряжение и, признать-ся, я сам был подвержен вере в чудо – вот наступит суббота, все соберутся на пристани, будут пристально смотреть вдаль, и, разрезая прозрачный туман, из-за острова появится долгожданный буксир или хотя бы катер – у некото-рых были собственные катера, стоявшие на приколе в Березовом. Так что ждать было кого. Даже я, признаться, чуть не подвергся всеобщему ажиота-жу, но перспектива представлялась мне маловероятной. Особенно после не-удачной попытки пробиться на маяк. Да, я еще не рассказал, что Владимир с Аркадием, вдвоем, не рискнув брать с собою женщин, отправились таки в опасное путешествие, еще недавно представлявшееся вполне обычным, о ко-тором и говорить не нужно было. Только так, между прочим, вставить, типа вы были на маяке, ах, нет? Или ходили пешком, через остров? А мы, да на моторке (на веслах еще круче), там такая красота, новый остров с высокими берегами, высадились, поднялись на бугорок, а меж стройных сосенок белые, так и поперли. А потом перейти к другой теме, оставив у слушателя ощуще-ние легкой зависти. В данных условиях даже попытка добраться до недоступ-ного маяка могла рассматриваться не иначе, как подвиг. Они долго провози-лись со мной, и посему отправились в путешествие только утром, после зав-трака. Не нужно говорить о том, что баки были заправлены под завязку, с со-бой взяли еще одну канистру, паклю, импровизированные факелы, чтобы бы-стро разжечь костер при нападении Drosera, топорики, ножи, веревки. И оде-ты соответственно – в куртки и плотные джинсы, перчатки, накомарники… Кто знает, с чем придется встретиться? Артем, как и другие мальчишки, под присмотром  старших, да и моим тоже – экспедиция начиналась как раз от нашего маленького пирса, наблюдал за отплытием, а потом провожал их до самой пристани. Кафе, естественно, было закрыто, скоропортящиеся продук-ты перенесены в столовую, на ледник, а мороженое успешно съедено. Народ кучковался возле дачи, на берегу, никто не разбегался по сторонам. Ребята купались, помогали по хозяйству, заядлые рыбаки просиживали с удочками прямо на пирсе или камне – дальше отходить никто не решался.  А улов был неплохой – видно, рыбе было как-то все равно – происходят ли катаклизмы, была бы пища. А в теплой воде плодилась разная живность, водоросли там, ряска. Ну, я в этом не специалист, знаю сортов десять рыбы, нет, не сортов, а видов… – плотва там, красноперка, лещ, густера, уклейка, окушок… ну, по-жалуй, все… Даже десяти не набралось. Так что с голоду мы не умрем, если каждый день у нас будет рыбный, как в советские времена. Так вот, когда в стране стало не хватать мяса, объявили четверг рыбным днем. То есть, во всех столовых подавались исключительно рыбные блюда – уха, палтус жаре-ный, треска под майонезом, нототения. Теперь уж и названий таких не многие не помнят. Да, палтус. Такой жирный, вкусный, особенно с картофельным пюре. Или это ностальгия по прошедшим временам? Ну вот, я опять сбился с мысли. Я ведь собрался рассказать о путешествии. Все, больше не отвлека-юсь. Сейчас поставлю кофе – Артем принес воды,  колодец оказался не со-всем заброшенным, и вода в нем вполне приличной, пусть и не родниковая, и у меня осталось еще несколько пачек сухого спирта – я, знаете ли, человек запасливый, всегда беру с собой. Вот и топорик рядом… острый, в запасах Сергея мы нашли точило, и я в свободное время, а его у меня навалом, подто-чил, так что могу разрубить ветку на весу. Я вскипятил половину чашечки, засыпал кофе и выпил его горячим. Какое наслаждение! Врачи в городе гово-рили, что в мои годы не следует слишком злоупотреблять кофе, возраст, мол, и все такое прочее, но не могу отказаться от своей слабости. Даже вечером, когда мы кипятим воду на костре, я позволяю себе расслабиться. И сплю по-сле этого прекрасно. Правда, сейчас не до сна, я стараюсь посидеть как мож-но дольше вместе с дежурными, подбодрить.  Да и лишняя пара глаз не по-мешает – мало ли что может случиться, но пока, тьфу-тьфу, обходится без ночных приключений. Наверное, Drosera ночью усиленно поглощает углеки-слоту, как и положено растениям. После кофе захотелось полежать в комнате, я взял тетрадь, положил рядом с собой на тумбочку и нечаянно задремал. Нет, не волнуйтесь – за пару часов ничего не произошло, и я, доковыляв до туале-та, снова принялся за свои вирши. Артем по-прежнему крутился возле дачи – из павильона принесли теннисный стол, и молодежь отчаянно гоняла шарик, когда надоедало сидеть с удочкой или не было других занятий. 
Итак, утром, часов в десять, Аркадий с Владимиром отправились на ма-як. Народ, проводив первопроходцев, занялся своими делами, с надеждой ожидая их возвращения. Вдруг придет долгожданное спасение, и мы сможем если не покинуть Островок, то, по крайней мере, связаться с Большой землей и получить хоть какую-то информацию или подать весточку… Видите, я уже употребляю военные термины, впрочем, оно так и есть. Но они вернулись ча-са через два, такие же здоровые, даже не уставшие. Но по лицам было замет-но, что экспедиция окончилась ничем. Да, именно так. Я не стану приводить диалоги, но, вкратце, дело выглядело следующим образом. Сначала все шло нормаль, они, как и вчера, добрались до оконечности острова, туда, где мы сожгли обнаруженную на болоте Drosera, остановились, перекурили, осмот-релись – не появилось ли чего необычного, нет, все, как и прежде – остатки золы в костре, прогнившие досочки причала, едва держащиеся на таких же сваях, тишина, не нарушаемая пением птиц. Потом они вновь сели в катер и продолжили путешествие. Для тех, кто не видел карты, скажу, что на север-ной оконечности острова Авангардный и Напарник расходятся, и между ними уже не менее двадцати – тридцати кабельтовых. Далее протока сужается, за-растает тростником и камышом, оставляя небольшое пространство чистой воды.  А в самом узком месте, где острова почти соприкасаются, был разру-шенный ныне мостик. То есть, Напарник тоже дрейфовал, но незначительно. Сейчас же они увидели оконечность Напарника уже почти на расстоянии ми-ли и взяли курс на маяк.  Возможно, они не знали истинного расположения, иначе бы наверняка задумались, и попытались поступить по иному, но ведь могли ориентироваться только по карте и полагаться на свои ощущения.  Так или иначе, стартовав с оконечности Напарника, они взяли курс на маяк. Ми-нут пять они шли ровно, потом решили прибавить скорости, ибо ничего осо-бенного не происходило, Авангардный медленно удалялся, вода была абсо-лютно гладкой и ровной, будто некто напустил глянец, и отражала стремя-щееся к зениту солнце. Но в какой-то момент они почувствовали, что их не-прерывно сносит влево. По карте там должен располагаться остров,  послед-ний перед материком. То есть, вместо того, чтобы приближаться к Напарни-ку, они начали удаляться от него. Вернувшись назад, они изменили курс, чуть ли не зайдя в протоку. Тут течение было менее сильным, уже можно было различить отдельно стоящие деревья, и они решили, что сначала подойдут поближе к берегу, а потом вдоль него доберутся и до маяка.  Вначале так и было, они уже вошли в зону прибрежных бурунчиков, на мелководье высту-пала каменистая гряда, и они, перейдя на весла и искусно лавируя, преодоле-ли ее и почти подошли к самому острову. Глубина была небольшой, и можно практически идти по воде. Однако этот берег Напарника оказался непригод-ным для высадки – не менее ста метров невысоких, но почти отвесных скал, а альпинистскими навыками оба молодых человека не обладали, да и снаряже-ния подобающего не было, всего не предусмотришь. Я хорошо помнил эти скалы – если идти по направлению к по центральной аллее парка (можно бы-ло бы сказать – лесной дороге, но окрестности действительно напоминали ре-гулярный парк, хоть и не слишком ухоженный), маяку, а потом свернуть вле-во, то, пройдя через низину, можно по одной из множества нехоженых тропок подняться на скалы, полакомиться почти девственной черникой, среди пере-стоявших белых отыскать стайку молоденьких упругих боровичков…  Мохо-виками же усыпаны все склоны. А, да что говорить!  Вот, я опять отвлекаюсь. Но, может, это и нужно, чтобы не забыть некоторые мельчайшие детали, ко-торые впоследствии могут оказаться весьма существенными. Если до того дойдет дело. У путешественников же был выбор – либо уйти вправо, по про-токе, найти место среди камыша – до дикого пляжа метров четыреста, не меньше, пристать и пробираться по небезопасному лесу, либо, наоборот, пой-ти вдоль берега влево и попытаться добраться до маяка. Они уже разок под-верглись нападению озверевшей Drosera, и посему еще раз встречаться с нею посчитали излишним. Естественно, они выбрали второе путь. Однако вдоль берега не получалось, потому что каменные гряды прорезали протоку, делая ее несудоходной, и они решили пройти вдоль гряды, не уклоняясь от нее. Од-нако метров через сто течение так резко подхватило их, что цель оказалась недостижимой – ни на моторе, ни на веслах. Они пару часов тщетно пытались пробиться к мысу, но тот, как заколдованный, не приближался.  О том, чтобы добраться до острова вплавь, не было и речи. Возможно, будь они свободны, все же попытались бы рискнуть, но на Базе их ждали живыми и здоровыми.  Таким образом, маяк оказался недоступным – ни по суше, ни по воде. То есть, оставалось признаться в том, что мы напрочь отрезаны от внешнего мира… Разочарованию встречавших не было предела, все же человеку свойственно питаться надеждой. Можно, правда, было бы попытаться обойти Напарник с другой стороны, но это потребовало бы гораздо больше времени и, наверное, специальной подготовки к путешествию. Но это позволило мне сделать не-благоприятный вывод – некие силы просто не желают выпустить нас с Ост-ровка. То есть, островок блокирован со всех сторон и, на самом деле, затерян в пространстве. Если еще и не во времени…
Итак, возвращаюсь к сегодняшнему дню, вернее, к прошедшей ночи. Мне казалось, что она может быть знаковой. Как всегда, я до полуночи про-сидел с дежурными, подкладывая веточки в костер, благо до входа в нашу комнату мог доковылять самостоятельно. Артем, пока его не сморил сон, си-дел рядом, притихший и повзрослевший. Остров погрузился в почти полный мрак, ни один фонарь не горел, звезды едва просвечивали на темном небе, хо-тя не было облаков. В общем, тишь да благодать – и тишина, ни полетов ноч-ных птиц, ни уханья филина… разговор, как всегда, крутился вокруг одной темы – как выбраться с Островка, да избежать нашествия Drosera. Но никаких позитивных предложений. Я чувствовал, что сейчас все в ожидании завтраш-него вечера, когда должны приехать родственники и новая партия отдыхаю-щих, но я, простите, опять повторяюсь. Вы, наверное, удивитесь, что я не пи-шу о своих переживаниях об оставшихся на большой земле родных, о моем беспокойстве. Пока они могут и не подозревать, что здесь происходит. Ведь не прошло и недели, а что не звоним – пока что мобильная связь работает слабо, да мы и особенно не обещали. Вот если мы не вернемся в срок, вот то-гда, конечно, они забеспокоятся. Пока что они пребывают в полной уверенно-сти, что мы творчески отдыхаем, и только рады за нас. Пусть пока остаются в неведении. Так что позволю себе не останавливаться на личных переживани-ях, а тупо и методично фиксировать происходящее на Островке…
Так вот, дежурные – две мои хорошие знакомые, с которыми мы нала-дились в день приезда на родник, Вера Николаевна и Маша, отчества как-то постеснялся спросить, а они меж собой на ты, и с ними – внуки, да, время прошло, сидели, вздыхая, переживая за ближних, но не обреченно. И обсуж-дали, как быть с хлебом – запасов, как правило, дня на два-три, больше как-то не завозили. Оно и понятно – не зачерствеет, так заплесневеет, и придется сейчас выпекать самим. Даже имея деревенские корни, никто не умел этого делать – поставить тесто, затопить печь, подождать, когда опара подойдет, за-сунуть, присмотреть, чтобы он не пригорел – уйму всего знать надо. Я им го-ворю, да бросьте вы горевать, испечете оладушки, всего-то штук сто-двести, хватит, итак много вермишели, круп и картошки, перебьются. А на сладкое – печенье, без булочек-то дома обходимся, а тут – в условиях осады. Но они, скептически посмотрев на меня, чуть ли не в голос сказали, что, мол, хлеб всему голова, и уж они-то найдут способ. Мне не оставалось ничего, как по-хвались приветливых женщин. Потом они пошли уложить внуков, Артем вместе с ними, а  остался подежурить. Выкурил очередную сигарету, благо в кафе был достаточный запас, приподнялся, на одной ноге, опираясь о скамей-ку, и обратил свой взор на небо. 
Оно было по-прежнему темным, но на севере, там, куда указывает звез-да в созвездии Большой Медведицы, толи Арктур, толи Альмагель, не помню, нет, кажется, Альфа, появилась мигающая красная точка, похожая на сни-жающийся самолет, заходящий на посадку. В какой-то момент мне показа-лось, что она падает прямо на нас, хоть и с неимоверной высоты. Но точка приближалась, теперь это уже не было самолетом, а гигантским шаром, крас-ным, даже скорее инфракрасным, после света, ибо не распространяла, а по-глощала свет. Все вокруг превратилось в сгусток тьмы, прорезаемый только летящими от костра искрами. Я стоял, как завороженный. Этот шар напомнил виденный мною на следующий день после приезда на Базу, и я с нетерпением ожидал продолжения. Шар спустился над озером, он был почти рядом, за де-ревьями, растущими возле нашего двухэтажного домика. Наконец, он сопри-коснулся с водой – но – никакого звука, удара, вспышки. Он как бы раство-рился, а потом резко увеличился в размерах, собирая вокруг себя воду, и все, находящееся в ней. Так мне представлялось. Но не было ли это очередным знаком? То есть, предостережением или свидетельствовало, наоборот, об окончании эксперимента? Я почувствовал резкий порыв ветра, как будто воз-дух выкачивался из окружающего пространства… Я, на мгновение позабыв о костре и возможной опасности, поковылял к берегу, ориентируясь больше на свою память и пространство, нежели идти по свету. Но, увы, видение закон-чилось столь же стремительно, как и началось. Мне лишь удалось заметить, как вода отпрянула от берега, озеро вспучилось, стремясь за улетающим, оку-танным пеной шаром. На мгновение озеро озарилось вспышкой, и я увидел очертания ближайшего острова! Или со мной что-то произошло, и я подверг-ся галлюцинациям, либо… Но я – человек здравый, прагматик, и склонен ве-рить тому, что видел, а не домыслам. А что, если…  Если ничего не измени-лось, но мы по какой-то, еще неизвестной причине, можем видеть только в инфракрасном свете, даже днем, и … на дальнейшее не хватило моего вооб-ражения… Я постоял, опираясь на палку, несколько минут – две-три, не больше, и отправился назад, к костру, на свой пост.
Минут через десять вернулись уложившие внуков женщины, и, мирно переговариваясь, сели рядом со мной. Похоже, они ничего не заметили, по крайней мере,  ничего не сказали, а я не стал смущать их рассказами об уви-денном. Было половина первого, смена должна прийти в два, а мы поддержи-вали огонь, подбрасывали в костер полешки и мирно переговаривались. Я старался перевести разговор на детей, внуков, здоровье, и, надо признаться, это мне удалось в полной мере.  В два пришла смена, и я пошел спать, но дол-го ворочался, пытаясь разобраться в увиденном. И вот сейчас записываю свои впечатления.  До вечера так ничего и не произошло, я упрямо всматривался в виртуальный берег, но ничего. Затем нашел кусок красной тряпки, намотал ее на очки – и мне показалось, что я, впередсмотрящий, закричу – Земля! Конту-ры проступали совсем ясно, и я, как только смогу самостоятельно сесть в лодку, непременно попытаюсь доплыть до ближайшего островка. Сначала – на Бабий путь, а потом – метров сто, и, если держать ориентир и не отплывать слишком далеко, то наверняка не потеряешь наш берег… И еще мне показа-лось, что уровень воды в озере немного снизился – теперь до пупа действи-тельно можно было дойти почти пешком. Или же это действие приливов и отливов, которых никто не отменял? Жаль, что я был таким невнимательным. Я все же дошел до пирса, лек на струганные доски, свесился вниз и посмотрел на сваи. Сейчас, по моим представлениям, должен быть прилив, так что вода должна дойти до определенной, максимальной отметки. А выше свая должна быть сухой. Но не так. Вода, действительно, поднялась под действием прили-ва, но часть сваи имела такой вид, будто периодически заливалась водой. Сантиметров этак десять. Я полежал с полчаса, представляя довольно-таки жалкое зрелище. Хорошо, что большинство отдыхающих было занято рабо-той, а остальные купались на ближнем пляже. Пока я не был уверен на сто процентов, мне не хотелось излишних расспросов…
Приближался ужин. Я решил, что сегодня слишком много двигался, и решил остаться дома. Артем принес мне рыбный суп в кастрюльке, тарелку с жареной рыбой, кусочек сыра и пару лепешек – хлеб, действительно, закон-чился, а замена оказалась более чем адекватной. Вполне достаточно для под-держания формы. Чай я вскипятил на костре, отчего он приобрел немного дымный вкус, зато восхитительно горячий. Я был абсолютно спокоен, заня-тый своей тетрадкой, но чувствовал некий всеобщий ажиотаж в ожидании возможного приезда… Даже Артем поддался возбуждению и сказал, что пой-дет со всеми на пристань, ждать буксир… Я не стал его отговаривать, хотя представлял, сколько разочарования будет от несбывшегося ожидания.  Од-нако и сам, сидя в одиночестве возле костра, время от времени посматривал в сторону озера, прислушивался к звукам, надеясь, как и все, услышать звук приближающего буксира или моторки. Что, впрочем, не мешало мне следить за костром, прихлебывать горячий чай, и приглядывать на дорожку, если от-туда появится злосчастная Drosera.
По моим расчетам, как было, впрочем, и всегда, гости на остров долж-ны начать прибывать часов с семи – восьми, не позже. Многие отпрашивают-ся с работы, чтобы успеть на рейсовые автобусы или доехать на машине, по-том – на катера и вперед. Автобус же с отдыхающими, как и всегда, ходит два раза в неделю до Березового, трудящиеся заползают на буксир, еще полчаса – и они с понятным нетерпением сходят на берег, предвкушая минимум неделю прекрасного отдыха ото всех тягот и забот.  Сейчас же было половина девято-го, но ни один катерок не причалил к пирсу, полному ожидающих. А буксир? Я до сих пор ломаю голову, что с ним случилось. В лучшем случае ему уда-лось дойти до Березового, а потом путь обратно был отрезан. А если он попал в какой-то катаклизм?
…
Автобус с нетерпеливыми отдыхающими подошел вовремя, точно в по-ловине восьмого. Нагруженные рюкзаками, сумками, удочками, детьми от-дыхающие высыпали на берег, разминая ноги. Здесь их уже ожидало четыре легковушки с добравшимися самостоятельно. Некоторые оставляли машины прямо здесь, на берегу, под присмотром старого бакенщика, у кого-то был и собственный катер. Те вообще смотрели на остальных свысока, распальцо-ванные донельзя. Они, как правило, не входили в контакт с остальными, на островке только питались в общей столовой, а так действовали по собственно программе. Вот и сейчас, перегрузив вещи из машин в катера, они резво стар-товали, надеясь вскоре добраться до островка и занять отдельный, стоящий на отшибе домик класса люкс – со всеми удобствами, телевизорами, ванными и собственным бильярдом. Остальные с некоторой завистью посмотрели им вслед, и все. Сейчас придет буксир, все рассядутся и – вперед, на отдых… Сейчас отдыхающих было немного, автобус мог бы уехать, но водитель ре-шил дождаться катера – обычно кто-то ехал в Питер или до Выборга, и тот не отказывался подбросить. И еще он привез хлеб, который доставлялся на ост-ровок раза два в неделю. Вторник водитель пропустил, занятый ремонтом ав-тобуса, предупредить напарника позабыл, и теперь испытывал угрызения со-вести – правда, незначительные. Ведь запас на островке был всегда.
Но в восемь часов буксира не было, как и в половине девятого. При-бывший народ начал нервничать – все были на островке ни один раз, и до сих пор сбоев не было – катер приходил вовремя, Сергей спрыгивал на пирс, здо-ровался с отдыхающими, помогал погрузиться, поднимался к автобусу, пере-брасывался несколькими фразами с водителем, загружал привезенное из го-рода, и, весело погудев на прощанье, буксир отправлялся на заветный остров.  Ритуал был отработан годами, что бы ни происходило ни в стране, ни в горо-де. Кто-то говорил – вот он, идет – и все одновременно поворачивали головы, пытаясь разглядеть заплутавший буксир, но становились жертвами очередной иллюзии. Уже почти стемнело, когда к пирсу спустилась молодая женщина с маленькой девочкой.
– Вы ждете? – обратилась девочка к ожидающим, – катера, да? И, не ожидая ответа, – дядя Сережа не приедет. Никогда. Голос ее был груст-ный, но она говорила твердо и уверенно. Лицо девочки было серьезно, со-вершенно не подходило к облику столь маленькой девочки. Но слушали ее внимательно.
– Леля, – ну что ты говоришь, – с укоризной сказала ее мама, – навер-ное, буксир задерживается. Еще полчаса…
– Нет, мама, я знаю, и ты тоже знаешь. Он уехал, мы видели, а потом буксир пропал. Девочка по-прежнему была абсолютно серьезной.
– Да-да, конечно. Вы знаете, мне кажется, что что-то случилось. Его не было ни вчера, ни позавчера. И телефонной связи с островком нет.
Кто-то вытащил мобильный:
– Скажите номер телефона, мы попробуем…
Но она сама вертела в руках «Моторолу».
– Я уже четвертый день пытаюсь прозвониться, впрочем, и с Выборгом связь плохая, шум да треск.
Тут подошел водитель:
– Привет, Татьяна, как вы тут? Костя не приезжал? – Костя – муж Татьяны, с которым водитель был хорошо знаком.
– Нет, я жду его завтра – послезавтра, не раньше. Работа, ты ж знаешь. А нам здесь хорошо, только Леля в последнее время грустная. И Сергей в прошлый раз  был какой-то странный – я говорю, а он смотрит мимо, и отве-чает невпопад, как будто не видит и не слышит меня. Мне аж стало жутко. А дочка все чувствует, как медиум. Она взяла ее на руки. Она права, – продол-жила Татьяна тихо, чтобы ее не могли услышать прибывшие, – на островке неладно. Она чувствует, и тревога передается мне.
– А что делать?
– Подожди немного, можешь продукты оставить у меня, а вам надо уезжать, всем никакого катера не будет.
– Понимаешь, два катерка уже ушла отсюда, часа полтора назад. Ты думаешь, они не вернутся?
– Если бы что-то случилось с катером, Сергей или Капитан наверняка приехали бы на его катере, всего минут пятнадцать ходу, так что думай сам… 
Через полчаса ситуация не изменилась. Ушедшие раньше катера не верну-лись, пропав в никуда, кто-то их костерил, кто-то тихо и покорно ждал…
А девочка по-прежнему стояла на берегу, держа маму за руку, и, каза-лось, вокруг ее головы сиял недоступный смертным ореол. Люди стали заду-мываться над словами девочки. Пара малышей, до тех пор покорно стоявшие возле родителей или сидевшие на пирсе, стали хныкать.
– Мне пора ехать, – сказал водитель, поглядывая на часы, уже темнеет, да еще надо в парк заехать, может, я оставлю у тебя хлеб и вещи?
– Конечно, я бы и сама сейчас уехала, как-то тревожно, никого вокруг, но подожду мужа. В городе, понимаешь, особенно не разгуляешься, а здесь Леля постоянно на улице, и воздух…
– Хорошо, пойдем, подъеду поближе и разгружусь…
Они стали медленно подниматься вверх, и за ними потянулись прие-хавшие.
– Товарищ водитель – здесь еще остались в ходу старые советские об-ращения, – Вы сейчас уедете?
– Да, желающие могут вернуться, если что, до метро всяко успеем, ес-ли не задержимся.
– Можете остаться у меня, места много, несколько комнат, и флигель, – предложила Татьяна, – можем все разместиться, может, на завтра все и про-ясниться.…
– А мы Вас не стесним?
– Оставьте, мне даже поспокойнее будет, – улыбнулась радушная хо-зяйка, – а то все одна, с дочкой, муж работает, и не часто может выбраться…
Несмотря на неопределенную ситуацию, никто из десятерых прибыв-ших не уехал, даже две пары с детьми. Оставаться на пирсе было неразумно, и, прихватив пожитки, они поднялись в горку.   
А Леля сказала абсолютно спокойно и даже бесстрастно:
– Завтра ничего не изменится. 
– Вы не беспокойтесь, – попыталась сгладить ситуацию Татьяна, – она очень чуткая девочка, – ей многое может причудиться, – но в ее голосе не бы-ло уверенности, – пойдемте…
Автобус уехал, и весь оставшийся вечер прошел за обустройством, ужином, благо недостатка в овощах со своего огорода недостатка не было, укладыванием детей, разговорам и всевозможным предположением. В конце концов сошлись на том, что утро вечера мудренее, и наверняка все прояс-ниться.
Взрослые сидели на скамеечке, мужчины курили. Татьяна, уложив доч-ку, суетилась по хозяйству, вечер был тих и прозрачен. На темном фоне про-ступали очертания островов, в небе зажигались пронзительные августовские звезды. Многие уже попробовали позвонить в город по мобильному телефо-ну, но связь была неустойчивой.
Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появилась Леля, в длинной ночной рубашке, сна – ни в одном глазу.
– Дяденьки, дядя Сережа пропал, и те, кто уехал. Они попали… – в силу своего возраста она еще затруднялась, чтобы сформулировать четко. Туда… она показала пальчиком в небо… Они невольно последовали за ее взглядом … Небо было спокойно, и не предвещало ничего необычного. Однако внезапно им пока-залось, что оно непонятным  образом начало съеживаться и опускаться. Они не-вольно вжались в скамейки, только девочка оставалась невозмутимой, как ма-ленький ангел. Возможно, это был только оптический обман, однако холодок пробежал по спинам… Вдруг послышался нарастающий шум,  будто волна на-катывалась на берег. Но в темноте трудно было что-либо разглядеть.
– Вы идите в дом, а мы пойдем, спустимся к причалу. Мужчины были настроены решительно, больно уж ситуация непонятна… Убедившись, что женщины вернулись в дом, а Татьяна увела дочку, они медленно, почти на ощупь, начали спускаться вниз – дом стоял несколько в стороне от спуска, и свет его окон не освещал дорогу, а в домике бакенщика вообще не горел. Шум тем временем приближался и усиливался.  Взошла луна, и в ее свете бы-ло видно, как водная поверхность вспенилась, то наступая на берег, то отсту-пая. Невидимые волны перекатывались,  унося с собой  выброшенный на бе-рег плавник, заливал пирс. Это было бы похоже на шторм, если бы в действи-ях стихии была хоть какая-то закономерность. Однако создавалось впечатле-ние полной хаотичности и неуправляемости процесса.
Ветер усилился до такой степени, что идти дальше не было никакой возможности, более того, он внезапно стал холодным, пронизывающим до костей. В этом бы не было ничего необычного,  иногда в августе задует такой норд, что вчерашнее лето внезапно кажется сказкой на фоне внезапно насту-пившей осени. Молодые люди переглянулись – да, действительно, что-то не-ладно… нужно скорее возвращаться, не то можно совсем продрогнуть…
Но странно – наверху было почти также тепло, как и несколько минут назад, ветер вообще не чувствовался, будто холодный воздух упирался в ка-кую-то невидимую сцену. Все же они поплотнее закрыли окна в доме, осмот-релись, а потом прибегли к обычному и самому верному способу.
Они нашли в сарае телогрейки, утеплились, достали из загашника бу-тылочку прозрачной «Пятизвездной». Предполагалось распить ее за друже-ским ужином по случаю приезда на Базу. Но сейчас было наиболее подходя-щее время. Они расположились на веранде,  разлили водку по стаканам, пы-таясь расслабиться и найти рациональное объяснение происходящему. Един-ственное, что приходило на ум – они попали… И утром нужно убираться по добру по здорову. Если удастся.  Ну,  почему они не поехали своей на маши-не, положившись на привычный автобус, и теперь вынуждены быть пассив-ными наблюдателями? 
А неведомая сила, поглотившая буксир вместе со всем содержимым, с шкипером и Сергеем, обрела новую мощь… Маленькие катера стали легкой добычей, а их бесшабашные хозяева превратились в абстрактную субстан-цию, даже не успев осознать происходящее. Но стихии  этого было недос-таточно. Все живое, движущееся не ускользнуло от ее бесстрастного вни-мания, ибо только оно хранило генетическую информацию, подлежащую расшифровке и анализу. Питательной среды было достаточно, но создавае-мая поглощаемыми объектами аура была слабой… Даже выпущенный нака-нуне – в людском представлении – зонд практически не принес информации. Заложенная программа была рассчитана на более привычную среду обита-ния – водную, и это было органической ошибкой. Движение же объектов вне этой среды рассматривалось не более чем помеха, называемая нами «белым шумом», и автоматически отфильтровывалась… Помочь могла только слу-чайная ошибка, но управление было точным и ориентированным на опреде-ленную среду…  Еще не была решена судьба дематериализованных объектов, но программа подходила к концу, и вывод был неутешительным. Особен-ность мышления и постулат о невозможности вступления в контакт с иными объектами превалировала в виртуальном сознании, и интерес посте-пенно угасал – эксперимент подходил к завершению… 
Однако, вмешавшись в обиход, неведомая сила нарушила ход времени, раздробила его на кванты, сместила последовательность событий… И по-павшие в этот водоворот оказались заложниками силы и ситуаций… 

Была бы ситуация иной, я бы порадовался своей прозорливости, и даже несколько позлорадствовал, ибо ни буксир, ни моторки так и не появились. Естественно, никто не прибыл. Даже продвинутые старики выглядели как-то понуро. Что ж, предугадать будущее невозможно. Как и вернуться назад в прошлое. Нет, сравнение ошибочное – вернуться назад можно хотя бы мыс-ленно, и попытаться придумать иное продолжение событий. А что было бы, если бы я решил поехать на опостылевшую дачу, или просто остаться в горо-де, просиживая в скверике и обсуждая безнадежное внутреннее или внешнее положения страны, сроднившись с пикейными жилетами, или, не дай бог, сел за столик постучать костяшками по облупленному столу с такими же дрях-леющими обитателями соседних домов?  Можно было бы раскинуть карты таро, попытаться предвидеть судьбу, пусть не свою, ибо что я – мало кому нужен, а вот Артем… Он прибежал с пирса, и сел рядышком, его возбужде-ние могло легко перейти в отчаяние. Ведь ситуация-то на самом деле аховая.  Я попытался отвлечь его, и мы с полчаса чистили сегодняшний улов, пере-кладывали рыбу папоротником, а потом доковыляли до столовой, и сложили уже пищу в ледник. Никому не приходило пока запирать столовую – вокруг были только свои, а что будет потом, когда запасы начнут иссякать? Очень не хочется об этом думать, не то что писать.
Но все же, когда Тема спрашивал, а что, дед, это когда-нибудь закон-чится, я не находил, что ответить. В сказки он уже не верил, и мне приходи-лось выдумывать нечто фантастическое, типа – возникло сильное поле из-за появления пятен на Солнце, и отталкивает все приближающееся к нам. Но вскоре оно ослабнет, мы увидим отдалившиеся берега, к нам приедут с мате-рика, и мы еще отдохнем, как полагается. Изничтожим Drosera, вскоре она сама вымрет, как марсиане из «Войны миров» Уэллса.  Но что означает «вскоре», не уточнял, тем более, во вселенском масштабе. Я говорил – сол-нечные лучи несут благо, что не противоречило его представлениям, оно раз-гонит туман… А дальше моя фантазия упиралась в неизбежный финал, когда гибнут все, кроме главных героев, заранее, либо по ходу пьесы, назначенные автором. А стать последним героем шансы ох как не велики.
Я пишу эти строки утром, пытаясь хоть как-то запечатлеть происходя-щее, но карандаш мой бежит медленнее не то что мысли, но и не поспевает зафиксировать все. Кто-то сочтет эти записи нелепой графоманией, но кто, кроме меня, зафиксирует происходящее?
Вечером мы опять собрались возле костра – и стар, и млад. Настроение у большинства было подавленное, исчезла мизерная надежда на скорое спа-сение, хотя, кроме бедного Василия Соломоныча, которому уже все равно, и несчастного Смотрителя, все находились добром здравии, и даже окрепли на свежем воздухе.  А что, действительно – хорошее питание, чистый воздух, купание – круглые сутки. Живи и радуйся.
Так вот, почти все отдыхающие, а также Валентина, не бросающая по-тенциальных пациентов, сидели возле весело горящего костра, со всех сторон окруженные сгущающейся враждебной тьмой, а местные – то есть, работники базы, «окопались» возле своего дома.  Что ж, там привычней, и костер горит – его отблески мы могли наблюдать на абсолютно темном небе. Звезды еще не проявились, и даже мне было тревожно. Разговор еле тянулся, высказывались различные предположения – теперь-то всем пришлось задуматься, как бы ни хотелось. Но ничего, кроме полуфантастических предположений – начита-лись книжек, не высказывалось. Зато дрова исправно подбрасывались в кос-тер,  куча хвороста не иссякала, молодежь, разминаясь, легко раскалывала кряжа, собранные с ближней территории, – при желании модно долго выдер-жать круговую оборону. Знать бы, только от кого. Drosera пока не проявля-лась, затаившись. На завтра запланировали все же попытку обойти остров слева, не высаживаясь по дороге. Идея добраться до маяка дальним путем ос-тавалась последней надеждой. То есть, нам оставалось уповать на удачу. Именно поэтому  со всех сторон посыпались советы, пожелания.
 К одиннадцати вечера народ постепенно разошелся, не имея ясной пер-спективы на завтра. Конечно, все будут сыты, возможно, здоровы, ну и что из того? Неизвестность гнела, и в воздухе висел немой вопрос: «А что с нами будет?» И еще было странно, что никто не обратил внимания на то, что уро-вень воды в озере немного понизился. Я подумал, что просто не заметили, и посему днем, с трудом спустившись вниз, сделал небольшую зарубку, чтобы самому быть уверенным на сто процентов. Хотя странно – озеро-то по сути является заливом, и сообщается с морем. Но оно-то не могло обмелеть? Лад-но, разберусь завтра, решил я, еще не зная…
Продолжаю. Итак, у костра остались только я да неизменные Анна и Мария, которых через два часа должны были сменить Андрей и Владимир. На самую тяжелую вахту – до шести утра, а там уж и другие старики подтянут-ся… А они еще отоспятся.
Как ни крути, уж коли решили жечь костры и отгонять Drosera, так и надо действовать – дисциплина и последовательность прежде всего. Вот мы организовали питание – и все, будто бы ничего не изменилось, говорили, что-бы народ не разбредался – и все стараются держаться вместе, приглядывать за детьми. И хорошо.
Мы сидели, как всегда, изредка перебрасываясь фразами, я же изредка поглядывал на часы, ожидая повторения вчерашнего явления. Наверняка мне не почудилось. И, если явление зонда – я так решил назвать таинственный шар, повторится, то можно будет попытаться найти какую-то закономер-ность… Или не найти, но, по крайней мере, получить повод для размышле-ния. И тут я вспомнил, что так и не поинтересовался сегодня – как там, возле моста, и был ли кто? Это казалось мне весьма актуальным, если не сказать, главным. Ну как я мог забыть?
– Анна Сергеевна, – обратился я к задумавшейся соседке, – а скажите, пожалуйста, как сегодня. Ходил ли кто к мосту?
Обе дамы переглянулись и ответили хором:
– Да что-то не припомню, – и, обратившись  друг к другу, – а ты не знаешь?
И обе недоуменно пожали плечами, как-то сдвинулись ближе к костру и обернулись к дорожке, ведущей к мосту. Промелькнула смутная тень, и они обе инстинктивно вздрогнули. В других обстоятельствах, и будь я помоложе, точно не преминул бы сказать:
– Вот, видите, что-то ползет и катится. А потом бы непременно заорал, и наслаждался произведенным эффектом. Но, увы, сейчас такая шутка была бы неуместной, могла только испугать бедных женщин и довести до инфаркта. 
Но, действительно, что-то темное приближалось к нам, вскоре материа-лизовавшись прыгнувшим мне на колени Барсиком. Вот он, в самом деле действительно дрожал, так, как могут дрожать испуганные коты. Я погладил его за ухом, он привычно мурлыкнул, но как-то вяло, без охотки. Потом при-поднял голову и взглянул на меня своими пронзительно желтыми глазами.  «Мяу, – сказал он, – мяу-у-у». Мне с трудом удалось успокоить кота,  легки-ми поглаживаниями. К сожалению, у меня не было ничего, чем можно было бы его подкормить, хотя кот вряд ли в этом нуждался. Я же, чтобы снять на-пряжение, вызванное моей неосторожной фразой, сказал:
– Видите, все в порядке, кот нагулялся и к нам пришел…
– А вдруг эта нечисть к нам перелезет, а мы и не узнаем?
– Даже если и перелезет, ничего страшного. Все – в доме,  закрылись, а мы у костра. К огню точно не сунутся, ученые. Уж лучше ничего не бывает. Ну, если опасаетесь, то идите, я посижу, подожду молодых…
– Нет, Петрович, мы Вас не оставим, просто старые, да страшно…
– Это хорошо, – сказал я.
– Что старые, да? – это несколько разрядило обстановку. Это не могло не задеть женщин, пусть не совсем молодых, но в форме, и даже кокетни-чающих при случае, чтобы ни происходило.
– Нет, что боитесь. То есть, нельзя не опасаться и быть невниматель-ным в такой обстановке. А завтра, с самого утра, совершим небольшую вы-лазку. Я постучал палкой по своей костяной ноге, – как-нибудь добреду и ос-мотримся на месте. Но, думаю, ничего страшного не произойдет. – А меж тем я снова заметил метнувшуюся тень. – Сейчас еще подбросим в костер, а то что-то стало прохладно…
– Да, подождите, мы сейчас пойдем, что-нибудь накинем потеплее, мы быстро… Женщины, как по команде, встали с мест и потрусили по направле-нию к даче в свете мерцающего костра, светя под ноги маленькими карман-ными фонариками, чтобы не запнуться. Костер разгорался все сильнее, смут-ные тени отпрянули, но мне все же стало не по себе – пробил легкий озноб, будто с озера потянуло холодком… Отчего бы? Вечер был, как и всегда в по-следнее время, теплым, завораживающим, и вот – на тебе. Действительно, по-холодало. Конечно, не так, как сейчас, когда я пишу эти строки… Боюсь, так скоро паста замерзнет, а я не успею изложить все. Ничего,  у меня еще пара тетрадей, писать так писать, ничего не пропуская. Артема я одел потеплее, и тот даже не сопротивлялся. Правда, в воду полез все равно. А та вновь отсту-пила, теперь сантиметров на десять, я сам проверил по зарубке. Вода остыва-ла не так быстро, как воздух, в этом, как в столь быстром похолодании, тоже не было ничего необычного, не зря же все набрали с собой полные рюкзаки и сумки одежды. Вот помню, лет десять – двенадцать назад, когда мы еще… ну что я о себе – надо стараться бесстрастно фиксировать, не то, не дай бог, не успею. Мало ли что может случиться. Вот и вода котелке закипела. Хорошо, ребята догадались устроить над костром прут на двух рогатинах. Повесишь котелок, и через несколько минут – пожалуйста, все вскипело, пьешь и согре-ваешься.  Вот, все же возвращаюсь к событиям прошедшей страшной и не-обычной ночи.
Как я и опасался, приближающиеся твари были более чем реальны. Ос-тавалась надежда, что огонь таки остановит их…  Но глубоко заблуждался…
 
Глава 12.
 
… Ему почудилось, что стекла заскрипели под настойчивым нажимом.  Капитан хотел вскочить, но не мог сдвинуться с места, как парализованный. Будто некто полностью властвовал над его сознанием. Однако некоторые, выработанные за долгие годы, реакции остались. Капитан непроизвольно щелкнул зажигалкой, чтобы прикурить погасшую сигарету, и тут же заметил, ибо был весь в напряжении, как присоски отреагировали моментально – чуть сдвинулись вниз, по стеклу. Они, наверное, еще не обладали необходимой скоростью передвижения. Но он наконец смог встать, продолжая держать за-жженную зажигалку прямо перед собой, взял подсвечник, стоящий на ма-леньком подоконнике – там еще было половина свечи, и зажег огарок. Смот-ритель был запаслив, мало ли что могло произойти, потому что рядом лежали еще две новых свечки, и еще пару он заметил в кухне в таких же подсвечни-ках, древних, как мир.
Капитан подождал, когда свеча разгорится,  и поднес ее прямо к стеклу в том месте, где еще держалась присоска. Та резко соскочила вниз, а он, при-жавшись лицом к окошку, увидел, как длинные отростки, отползают назад, но все также остаются нацеленными на него…. А на пыльном стекле остался только оставленный ими след, – Смотритель, затеявший замену витража, ви-димо посчитал, что нет необходимости мыть стекла снаружи, а дождей давно не было. Так, значит, эти твари боятся огня, как и все дикое, враждебное че-ловеку. Значит, при определенных условиях он сможет продержаться здесь, в доме. Есть и очаг, и еще несколько свечей – он заметил их в кухне, в таких же древних подсвечниках ранней советской поры, и дров запас. Правда, была  альтернатива – прорваться к катеру и дрейфовать вдоль невидимой линии, уповая неизвестно на что. Но это уж совсем на крайний случай.
В доме, конечно, надежней. Нужно еще раз осмотреться, попытаться определить слабые места, где твари могут прорваться, если решат продол-жить осаду, да поддерживать огонь, отпугивающий их.  Но рано или поздно его сморит сон, и останется надеяться на более чуткого кота. Тот и сейчас си-дел рядом, на кресле, не отходя от Капитана ни на шаг, чувствуя, что сможет найти в нем защиту.  Он проверил, надежно ли заперта дверь, зло посмотрел на притаившегося врага, и пошел осматриваться. Наиболее уязвимым мог быть неплотно запертый сарай, он посетовал, что не обратил внимания на то, заперта ли дверь, когда выходил на улицу. Сейчас же Капитан зажег еще одну свечку, открыл дверь, ведущую в сарай из сеней, и осмотрелся. Нет, ничего подозрительного. Свет только в нескольких местах пробивался сквозь узень-кие щели над притолокой, но вряд ли кто-то мог проникнуть внутрь через них. Он спустился вниз, к поленнице, набрал дров и отнес в комнату с печ-кой, сделав несколько ходок. По крайне, там то он продержится. Потом тща-тельно закрыл дверь, забил фанеркой лаз для кота – придется тому терпеть или найти место в доме, проверил, плотно ли закрыты все окна.  Ну, пожалуй, все. В сенях стоял полный сорокалитровый бидон с водой, он набрал ковшик, налил в простой чайник и решил растопить русскую печь, чтобы вскипятить себе чаю. И, в еще большей степени, чтобы как-то занять себя. Он не любил пассивной обороны, но и плана действия до сих пор не созрело.  Капитан по-думал – все, женщина уже вернулась с работы, на столе – ужин, он ждет его. Потом, она, наверное, пойдет на причал, будет всматриваться в даль, не при-ближается ли катер. Нет, сначала она не будет беспокоиться, а посмотрит те-левизор, и уж когда станет совсем ясно, что Капитана нет, всполошится и начнет звонить. Капитан скривился – ему очень не хотелось причинять дру-гим заботу, наверное, завтра уже только и будут говорить об этом, и кто-нибудь наверняка пойдет по тому же пути, и, не дай бог, тоже окажется на острове, а он не сможет никого предупредить. Но это будет завтра, а сегодня, скорее всего ему предстоит бессонная ночь – уж очень не хотелось стать до-бычей неведомо чего, а было ясно, что только так он и рассматривается. 
Печь немного чадила, он рискнул и приоткрыл форточку, благо на ней была натянута проволочная сетка, но ничего страшного не произошло, а чай-ник вскипел достаточно быстро. Ну что ж, буду сидеть и подкладывать дро-вишки, ухмыльнулся Капитан, и ждать. Попив чаю с сухариками и напоив ко-та, он снова обошел дом. Пока ничего подозрительного не было, но вскоре начнет темнеть по-настоящему, и тогда каждое движение, или намек на него покажутся ужасными и его начнут преследовать ночные страхи.
А темнеть начало буквально через полчаса. Ни единая светлинка не пробивалась в окно,  тьма сгущалась. Взошла луна, и теперь слабый отблеск маяка ложился на землю длинной черной тенью. Темно было и в кухне. Горе-ла только единственная лампочка, питаемая автономно работающим генера-тором. Интересно, на сколько его еще хватит? А на чем он работает? Скорее всего на солярке.  Капитан заметил пару бочек возле маяка, так что завтра, если он продержится до утра, надо будет его заправить. Конечно же, он это сумеет, только бы вот… А пока посидеть в полумраке. Он видел несколько книжек, но читать совершено не хотелось. Ближе к полуночи немного похо-лодало, даже в кухне, несмотря на то, что непрерывно горела печь, окна запо-тели, он машинально накинул висевший на вешалке бушлат и обнаружил в кармане фонарик-жужелицу. Теперь можно, в случае чего, подсветить. Он встал, размял затекшие ноги пошел осматривать комнаты, прислушиваясь к каждому шороху. Но стояла такая тишина, нарушаемая лишь треском горев-ших дров, что звук не только его шагов, но и стук мягких лап кота гулко от-давался в помещении. Капитан посетил фонариком в окно, выглянул на ули-цу, но ничего разглядеть не смог. Он зашел в дальнюю, гостевую, комнату. И тоже ничего подозрительного. Ладно, может, к утру все само собой рассосет-ся, и он сможет вернуться на Базу, и будет вспоминать это весьма необычное приключение, никому не рассказывая – ну, разве что как услышанную байку, только не сразу, а по прошествии времени. Да, но как же тогда Смотритель? Будем надеяться, что ему таки удалось добраться до базы, и избежать встречи с нечистью. Почему-то он вспомнил про «Лесного царя», есть такая баллада у Жуковского, когда бедного путника настигает в ночи чертова нечисть, и отто-го ему на какое-то время стало жутко. Он подошел к голландке, под которой находился в этой комнате, и подумал, что и ее не слабо было бы растопить, так, на всякий случай, просто протопить, для профилактики, а потом соснуть пару часиков, пока печь горячая и огонь полыхает. Тут то они вряд ли до них доберутся, правда, Барсик?
Drosera же хищная думала совсем по-другому. То есть, вообще не думала, а чуяла добычу – живую плоть, которая должна стать для нее элементарным источником органического белка.  То, что он имел охранный огонь, от которо-го уже она пострадала, могло только заставить ее на некоторое время оста-новиться, но не отказаться от добычи.  Был ли тот огонь опасен? И если да, то насколько? Она могла пожертвовать своими пасынками, или даже поте-рять их как произошло сегодня утром, но ни в коей мере не отказаться от на-меченного плана. Общий дикий разум уже достиг степени управляемости. Вол-ны несли информацию, она жадно ее впитывала и развивалась. После трагиче-ской неудачи на мосту, когда один из клонов безвозвратно погиб, а защитный костер возле него горел круглосуточно, она сумела перебраться под покровом ночи на другой берег, переправиться через протоку и оказаться на острове, на-зываемом источником белка Авангардном, совершенно незамеченной. И теперь пробиралась к месту их обитания, сливаясь с деревьями и мимикрируя, замирая, чтобы приготовиться к решающему броску. Она поняла, что одиночные, уст-ремляющиеся вверх и уносящиеся в бесконечность искры  не представляют опасности, и у нее хватило достаточно разума, чтобы не приближаться слишком близко к пылающему костру. Пусть он был помехой, но существовали и обходные пути. Drosera затаилась среди деревьев, кустов, слилась с ними в кромешной тьме и поджидала жертву. Пища была рядом, и ничто не могло остановить Drosera… Возвращающаяся к костру Вера Николаевна – Мария что-то задержалась со внуком – запнулась о ветку, лежащую на дороге, чер-тыхнулась про себя и решила пинком отбросить помеху в сторону. Но гибкая  смертельная петля замкнулась у нее на шее,  хрустнули позвонки, и женщина не успела почувствовать, как в ее безжизненное тело впились десятки отростков, высасывая остатки ускользающей жизни. Потом гибкие ветви подхватили ее и утащили в непроглядную темноту…
Алексей Петрович в это время подкидывал очередную чурку в костер, и тоже ничего не заметил – все произошло настолько быстро, что, даже имей он более острый слух, все равно не успел среагировать. Зато неведомое шестое чувство подсказало ему о надвигающейся опасности. Он инстинк-тивно взял длинный прут с намотанной на конце паклей, и сунул в костер. Поднял запылавший факел над головой…   Нет, вроде ничего необычного. Сейчас подойдут женщины, они еще пару часов потреплются, а потом с полным основанием пойдут почивать, не забыв поставить у порожка то-ненькие свечки. Не в честь какого-то святого-охранителя, а чтобы… В глу-бине души Алексей Петрович правда, считал, что это защита слаба и нена-дежна, но хотелось таки во что-то верить, а вера и надежда  укрепляли дух.
В свете факела дорожка от дома казалась не такой уж и страшной, тени были привычными, и, утеплившаяся Мария, появившись через несколько минут, с благодарностью сказала:
– Ой, как хорошо, Алексей Петрович! Батарейки-то у фонарика почти сели, и все спотыкаюсь, а тут… Может, нам вообще поставить факелы вдоль дорожки?
– Да, попросим завтра ребят, забьют колья, привяжем факелы, и бу-дем жить, как в средние века…
Признаться, большинство обитателей Базы надеялись, что в субботу вечером придут катера, все само собой разрешится, и посему не слишком за-ботились о мелких, как им казалось, удобствах, хотя жизнь и распорядок на островке поддерживались исправно. То есть, плавно и медленно катилась по наезженному пути. Да и практически невозможно предусмотреть все до ме-лочи, когда не знаешь, что тебя ожидает.
– А где же Вера Николаевна? – спросил Алексей Петрович озабоченно.
– Наверное, с внуком, задерживается.
Он покачал головой:
– Ох, не надо бы ходить ночью поодиночке. Не дай бог, что случиться…
– Да вот… ничего, сейчас подойдет.
Но Вера Николаевна не появилась ни через пять минут, ни через пят-надцать.
– Я пойду, посмотрю, что там с ней, – забеспокоилась Мария.
– Нет, уж Вас то я не отпущу. Посидим еще немного, сделаю еще один факел, уж тогда сбегаем. Благо, всего-то метров тридцать. Только нужно обогнуть дом, – подумал про себя Алексей Петрович, но на душе ста-ло муторно, и смутное беспокойство охватило его…
 Смутное беспокойство охватило меня, когда Вера Николаевна не при-шла ни через пять минут, ни через пятнадцать. Я еще мог попытаться вну-шить себе, что она просто задержалась со внуком, тот мог закапризничать, или попросить что-то. Но было одно «но» – вход в комнату Веры Сергеевны был с другой стороны домика, симметрично моему. Значит, чтобы войти к се-бе или выйти, необходимо обойти дом и пойти метров десять в темноте, ори-ентируясь только на свет костра. То есть, какое-то время она находилась вне моей видимости. В отличие от Марии, которая попадала в домик через цен-тральный вход. Да, я как-то забыл упомянуть, что, кроме центрального входа, через который можно было попасть в комнаты на первом этаже, и даже на втором, в домике было еще четыре комнаты – две слева и две – справа, а так-же пожарная лестница, даже балюстрада, ведущая на второй этаж, в общий холл. Так вот, эти комнатки были как бы автономны от остального здания, за-то имели собственные предбанники и из них можно было выходить прямо на улицу. В определенном смысле это было удобно, особенно в теплое время, вроде и со всеми вместе, но ни от кого не зависишь. Но сейчас… В доме оста-валось еще пять или шесть свободных комнат, и почему-то мне не пришла в голову мысль предложить всем переселиться, чтобы держаться вместе. Надо это обязательно исправить, да. Или же оставшиеся вне корпуса будут чем-то вроде стражи? Я похолодел. А что, если и Артем захочет выйти на улицу, и без фонарика?  Правда, замок был надежен, и все-таки. Ведь Вера Николаевна так и не появилась…
– Может, все-таки пойдем, посмотрим? – сказала Мария тихим голосом, даже немного охрипшим, – вдруг что случилось. Оставлять пост было в прин-ципе нельзя, но и поступить по-другому мы не могли. Я зажег еще один факел, протянул его Марии, и мы пошли по дорожке обратно к домику. Вернее, она-то шла, держа факел, а я едва ковылял, волоча за собой загипсованную ногу. Меж тем я внимательно смотрел по сторонам в свете, факела, но ничего подоз-рительного не обнаружил, как ни старался. Надо бы все же не экономить элек-тричество, а хотя бы включить лампочку над входом, чтобы не нырять с порога в ночь. А предательский холодок пробегал по спине, заставляя оборачиваться чуть ли не на каждом шагу. Нет, никаких следов. Наверное, – утешал я себя, – зашла в туалет, да мало ли дел может быть у женщины… наконец, мы заверну-ли за угол. Вот и ее дверь, запертая на французский замок, то есть, могла от-крываться как снаружи ключом, так и изнутри. На окошке, – штора не задерну-та – горящая свечка, и посему занавеска не задернута.
– Ну вот, сейчас заглянем внутрь, – наверное, она еще дома, – я попы-тался успокоить не только себя, но, скорее, Марию, и постучимся. Я приник к стеклу. Ни ничего, кроме темных силуэтов мебели и стоящей в углу кровати, разглядеть не смог. Но, похоже, там Веры Николаевны не было. Если бы окно находилось с другой стороны, то, возможно, нам могла бы помочь луна, всхо-дившая над горизонтом. Я задумался. Если постучать, то мы наверняка разбу-дим внука, зато сможем определиться. А если нет? Тогда будем в полном неве-дении до самого утра, а так и до инфаркта недалеко. Тьфу-тьфу. Посему я при-бывал в нерешительности, прислонившись спиной к косяку. Так не хотелось оставлять за спиной неизвестность… Все же я решил дернуть дверь – а вдруг, по какой-то случайности, ее оставили открытой. Но мои ожидания оправдались самым худшим образом – дверь была захлопнута, и, значит, Вера Николаевна или вошла в комнату и находится там, или же вообще не входила, либо вышла и не дошла до нас. Я нерешительно постучал. Если внук спит, то от тихого стука, который наверняка услышит взрослый, не проснется, а она заметит. Но никакой реакции не последовало. Я постучал еще раз – все тот же эффект.
– Да, ее там нет, – медленно произнес я, может быть, она пошла на бе-рег? Луна, наконец, взошла, и желтый диск, отражающий солнечные лучи, прочертил дорожку, посеребрив поверхность нашей акватории. Может, по-дойдем к берегу? Такая тишь…
– Да гладь, да божья благодать… Мария торопливо перекрестилась. – Не нравится мне все это, Петрович. Как думаете?
 А что ж тут думать? И мне не нравилось, и я уже предположил самое худшее, ибо на этом островке сейчас можно было ожидать что угодно.
Мы медленно пошли к берегу, инстинктивно держать подальше от кус-тов, по протоптанной мною же дорожке.
Над озером поднимался легкий туман, но не тот, теплый, как еще вчера вечером, а какой-то холодный и синюшный, никакой доброжелательности. Тянуло холодком, более того, не успели мы дойти до берега, как нас чуть не отбросило назад сильным порывом ветра, совсем не летнего.
– Ой, что ж такое творится, – запричитала Мария, – свят-свят, святые угодники, и ухватилась за меня.
– Ну, это бывает в августе, – с уверенностью знатока произнес я, – как подует холодные ветер, так только держись. Смотрю, Вы то уже и в куртке, приготовились. Что ж, посмотрим еще вокруг, может, ей с сердцем стало плохо…
– Да что Вы, – удивилась Мария, – на ней еще можно воду возить, и давление 130 на 80, как у молодой, не то, что у нынешних. Обычно с утра до вечера на ногах – и с внуком, и в лес, и на кухне успевает помочь. Нет, это вряд ли.
– Скажите-ка, то-то она такая веселая и подвижная. Но все же давайте, посмотрим вокруг. И мы снова пошли к костру, еще медленнее, потому что мне было уже тяжело тащить за собой ногу. По пути заглянули в домик, и Мария удостоверилась, что ее внучка мирно спит в своей кроватке, и даже не ворочается во сне.
Но никаких следов Веры Николаевны не было, даже в туалете на улице справа. Из-за экономии электричества вода в дом не подавалась, и приходи-лось пользоваться туалетами уличными, а умываться в озере. Сбоку, на при-ступочке, стояла свечка, и лежали спички, дабы забежавший вечером в место уединения не промахнулся.
И у костра Вера Николаевна за время нашего отсутствия не появилась. Неужто снова Drosera? Так почему же мы не слышали ни шума, ни крика? Или она опять эволюционировала, а мы, посчитав, что одержали победу, про-сто расслабились и не знали, с какой стороны ожидать удара? Это предполо-жение было слишком мрачным, чтобы я мог поделиться им с испуганной, не-смотря на все старания не показывать это, Марией.
Мы покричали несколько раз в пустоту, но никто не отозвался…
– Делать-то что будем? – Мария снова запричитала, и мне было нужно принять решение прямо сейчас, не откладывая на потом. Я-то знал, что ника-кие поиски в темноте не увенчаются успехом, если только она сама не объя-вится. Можно бы, конечно, разбудить ребят, обшарить все вокруг с фонари-ками. Но, зная осторожность Веры Николаевны, я почти наверняка знал, что уж она-то, еще обремененная внуком, никуда в сторону не отклонится. Зна-чит, все произошло по дороге, когда она шла к домику или же возвращалась. Я все же решил взять тайм-аут и выкурить папироску. Как ни странно, «Бе-ломора»  в запасниках на островке не было, в отличие от десятка сортов сига-рет, и я решил экономить, перейдя на «Яву», и выкуривая папиросу только в самые ответственные моменты.
Но не успел я сделать несколько затяжек, как в небе появился ожидаемый мною зонд, так, наверное, было бы правильным назвать его, – именно ради это-го я пожертвовал ночным сном, еще не зная, появится ли он на этот раз.
Он прорезал ночную тьму, появившись на этот раз с северо-запада.
Красная точка приближалась, все увеличиваясь в размерах, и поглощала и без того блеклый свет, как будто на небе не было ни звезд, ни луны… Сгу-сток тьмы – извините, я опять повторяю метафоры, прорезался только летя-щими от костра искрами. Мария вцепилась в мой рукав:
– Господи, да что ж это такое твориться! – как и все вновь обращен-ные, она часто упоминала имя божие всуе, но это, естественно, не помога-ло, скорее служа ничего не значащей присказкой. Я чувствовал, как ее трясло. Шар опять спустился над озером, словно выполняя заданную про-грамму, он был почти рядом, за деревьями, растущими возле нашего двух-этажного домика. То же соприкосновение с водой, мгновенное увеличение в размерах. Казалось, набирая силы, он скоро накатится на нас и безжало-стно расплющит в лепешку. Выходит, я давеча ошибался, считая такое яв-ление предостережением или окончанием эксперимента? Воздух как бы выкачивался из окружающего пространства, оставляя резкий запах озона, высасывая энергию. Именно так, ибо мгновенно последовало похолодание на несколько градусов… Затем зонд резко взмыл вверх, таща за собой хвост. Что твоя комета, но с точностью до наоборот. Запасливые они, – по-думал я, но попытался объяснить женщине, не особенно пугая ее. То есть, изложил не соответствующую реальности, но достаточно правдоподобную версию.  Здесь я, за неимением времени, привожу наш разговор вкратце:
– Да, опять, наверное, испытания. Где-то были учебные стрельбы, и здесь упал стартовик, то есть, первая ступень. – Действительно, неподалеку располагался полигон, и это не было теперь ни для кого секретом. – А мощ-ность большая, вот и получилось так.
– А Вы не придумываете? – Мария по-прежнему не отпускала меня, – чтобы успокоить.
– Да нет, вот, помню, отдыхали мы несколько лет назад на Ильмене, так там еще сильнее шарахнуло, грохот был на всю округу. И ничего, обошлось.
– Да уж… – Мария, конечно, не поверила до конца…
– Или отрабатывали старт, – продолжал фантазировать я, – ракета па-дает в воду, например, а потом стартует. Вот потому то и шлейф. Да, точно так… ну ладно, давайте осмотримся, все ли в порядке… Я поспешил сменить тему разговора, ибо нас это могло увести далеко, но не привести никуда. А надо было, что бы ни произошло, следить за костром. Но я видел, что женщи-на была поражена столь странным явлением, и не верила до конца. Меня же больше волновало, что случилось с Анной Сергеевной… – да подбросим по-лешек в костер. Что-то совсем стало холодно.
Она согласилась со мной, и мы, стараясь держаться поближе друг к другу, стали подкидывать полешки, время от времени бросая почти испуган-ные взгляды во тьму. Разговор не клеился. Мы то пытались обсуждать, куда же могла запропаститься Анна, выдвигая самые невероятные предположения, то надолго замолкая. На душе было тревожно, как никогда. Ибо мы не могли знать, что нас ожидает не то что завтра, а через несколько минут.
– Нет, – вдруг сказала Мария, – у меня племянник служит в ракетных войсках, так у них, как рассказывает, старых-то ракет не осталось, стрельбы раз в год, ну два, а он как раз в отпуске, на юг укатил. Не может быть так, чтобы его не вызвали.
– Ну, правильно, – новые делают и испытывают. Пока средства выде-ляя, и прочее. Знаете, как у нас все делается.
– Да, лучше бы пенсию старикам подняли…
Эту тему можно было обсуждать бесконечно, и не найти никакого ответа. Просто нас не любят, и мы им, то есть, власти, не нужны вовсе. Нахлебники, что с них взять. Но, подозреваю, брали и не мало. Но разве ж мы можем за всем ус-ледить? Посему мы только досадливо обменялись парочкой фраз, и затихли, по-груженные в собственные мысли. Вряд ли слишком оптимистичные.
Через пару часов, покуривая на ходу, пытаясь разогнать сон, и поежи-ваясь от холода, к костру пришли оба наших гвардейца. Смена. Мы рассказа-ли, что случилось, и они тут же выказали желание отправиться на поиски… Увы, это было только желанием – о том, чтобы сунуться куда-либо или уда-литься от дачи в такое темное время, и помышлять не приходилось. Мало то-го, что ничего не найдешь, так и сам можешь попасть в переделку. А на это никто не имел права. Оставалось ждать до утра.
Я проводил Марию до ее двери, удостоверился, что она вошла в поме-щение, и отправился в свою конуру. Накрыл безмятежно спавшего Артема теплой курткой. Дом еще хранил тепло, но холод стучался в двери отчаянно.
Добравшись до койки, и мысленно приказав себе проснуться в поло-вине восьмого, я почти мгновенно заснул. И даже не видел снов, словно провидение давало мне возможность выспаться и накопить сил перед тяже-лым днем…
Отвлекаюсь в последний раз. Сейчас я стараюсь быть предельно крат-ким – кто знает, что может случиться, и посему перехожу к событиям дня нынешнего.
… Конечно же, я проснулся вовремя. Внук еще спал, и я невольно поза-видовал его кажущейся безмятежности. Именно кажущейся, потому что все обитатели островка так или иначе ощущали приближение угрозы. Я потянул-ся, и решил отправиться к озеру, на берег. Оделся потеплее, будто насупила осень, и не зря – похолодало так, что совсем не хотелось вылезать из постели.
 Открыв дверь, я почувствовал запах гари – как будто что-то сгорело, и неподалеку. Но гигиена прежде всего – наверняка все, кроме дежурных, спа-ли, а будить кого-то в неурочный час не хотелось. Озеро было, как всегда в последнее время, покрыто дымкой. Нет, я оговорился – туманом. Так, что он застилал все видимое пространство. Туман выползал на берег, я подошел к кромке воды – так и есть, она опять отступила, будто некто невидимый пил из него, как из блюдца. Я зачерпнул пригоршню – вода была холодна, и не муд-рено – именно это явилось причиной тумана. Значит, они еще – а я не сомне-вался, что ночной зонд свидетельствовал о пришествии визитеров. Выходит, они, накопив информации, напоследок решили подзарядиться энергией. Но напоследок ли? На какое-то время мне показалось, что я рехнулся и ударился в совсем ненаучные бредни – испытания, пришельцы, неопознанные объекты – я всегда относился, как человек рациональный, скептически к подобным россказням. И вот теперь меня невольно захватывает происходящее, неволь-ным участником которого я являюсь. И не только я, но и мой драгоценный внук, и еще два – три десятка людей…
В воздухе по-прежнему чувствовался запах гари, но не Каспарова, как любят шутить в анекдотах. Может, в костер что-то подбросили или как? Во-обще-то мы теперь старались там сжигать мусор,  неизбежно накапливаю-щийся в результате нашей жизнедеятельности, и мало ли что могло попасть. У костра сидел один Осип Петрович, в наброшенной на плечи телогрейке, ку-рил и бесстрастно смотрел на пляшущие языки пламени. Я поздоровался:
  – Доброе утро. А я и не знал, что Вы курите. Мы с ним разговаривали мало, он практически все время был с женой, Мартой, и они держались особ-няком. Ну, об этом я уже написал. И было немного удивительно увидеть его на дежурстве.
– Да, покуриваю. Марта все время гоняет, а здесь… Отправил ее спать, скоро все проснутся, могу пока один посидеть. У нее неважно с серд-цем, да печень пошаливает. И еще переволновалась. Вы не смотрите, что она… такая… просто не хочет показывать свои эмоции. Надеялась, что сын приедет, а вот как вышло. Да еще сегодня ночью…
– Вы про Веру Николаевну… Как, никаких сведений?
– Мы с ребятами – я понял, с Аркадием и Владимиром – все здесь обша-рили, пока Марта у костра сидела. Никаких следов, а потом еще этот пожар…
– Какой пожар – я искренне удивился, потому что честно проспал че-тыре с половиной часа, и был не в курсе…    
 – Вы даже взрыва не слышали?
– Какого взрыва? Я то вообще сплю, как младенец. Тем более лег око-ло трех.
– Дом сгорел. Полностью. Газ рванул. – Я вспомнил что, да, у некото-рых домов для персонала были устроены маленькие кухоньки, и воле них в специально оборудованных будочках, выкрашенных в голубой цвет, храни-лись баллоны. Точно такие же были и возле столовой. – Только Валентина чудом спаслась, – продолжал Осип Петрович, – и девчонку вытащила. Они сейчас в медпункте спят. С ними – Майя, ну, у нее внук Игорек, Вы, навер-ное, знаете... Запамятовал… Он подкинул полешко… И все.
– Как? – у меня перехватило сердце…
– Не знаю, он покачал головой, – может, они просто слишком сильно костер развели, одна искра – и все.
– И никого не разбудили? Все это представлялось до того невероят-ным и ужасным, что я не мог найти слов…
– А что будить? Все случилось так мгновенно, что мы едва успели до-бежать. Вспыхнуло как сено. Дома-то деревянные, сухие. Дождей не было, и вот… Мы сидели у костра, и тут как полыхнуло. Минут через пятнадцать, как мы с Мартой пришли, то есть, где-то в половине пятого. Мы сразу же побе-жали, буквально через минуту, а там уже весь дом в пламени. Сорвали со щи-та багор, ведро, рядом – фонтан, но воды почти не осталось, плеснули, но не подойти… – Он виновато замолчал, как будто можно было что-то потребо-вать от семидесятилетнего старика… – То ли они костер бросили без надзора, то ли случайная искра… Теперь там – одни головешки…
Я не мог встать, настолько меня потрясло очередное несчастье… Но все же нашел силы и пошел к сгоревшему домику, опираясь на неизменную пал-ку. Что-то было явно не так… Какая-то вероятность того, что от искры мог загореться дом, существовала, но была ничтожно малой. Допустим, что они заснули и не почувствовали пожара. Вряд ли они так наотдыхались. Тогда почему дом был охвачен пламенем со всех сторон сразу? В этом было крайне необходимо разобраться. Возможно, я смогу сделать какие-то выводы. Но по-требуется время на размышление, и вряд ли удастся избежать обычных жи-тейских дел – заняться погребением останков, разборкой завалов, успокоени-ем людей, потрясенных новой трагедией…
 По мере приближения к пожарищу запах усиливался. Вот и медпункт. Я постоял с минуту, передыхая, и решил заглянуть в него. Дверь была не за-перта, достаточно только повернуть ручку. Я шел осторожно, однако полови-цы предательски скрипели под ногами.
Из полуоткрытой двери выскользнула Майя Прокопьевна – одна из отды-хавших с внуками. По-моему, я не успел еще познакомить читателя с ней. На женщине был уже четный платок, когда только она успела его повязать? Она приложила палец к губам, мол, потише, пожалуйста, и я понятливо кивнул голо-вой. Женщина прикрыла дверь и вышла ко мне на зарешеченную веранду.
– Она спит, сколько пережить пришлось. И девочка тоже… Я понял, что это была одна из девушек, работавших в столовой. Укол сделала, да сама сразу…
– Вы знаете что-нибудь? – спросил я.
Прокопьевна пожала плечами:
– Сама вот только пришла, Аркадий позвал посидеть – они были сосе-дями по домику, – а сами там, на пожаре. Не спали совсем. – И понизив голос, – а что с Верой Николаевной, знаете?
– Нет, – пришла моя очередь качать головой, – пошла домой ночью, от костра, и пропала. Сейчас управимся, все обыщем… Наверное, в моем голосе не доставало надежды.
– Куда уж, – женщина махнула рукой, ненароком смахивая слезу, – здесь если пропал, то с концами. С последним нельзя было не согласиться, число жертв увеличивалось… А сколько человек было в домике? – спросил я, надеясь, на то, что хоть кому-то еще удалось уцелеть.
– Да не знаю. Вот только, говорят, все рабочие с острова, и девчонки. Библиотека, столовая…  Только  Наташа, с буфета, она у себя ночевала, ниче-го не боится, да Константина вроде не было. Тот, говорят, с вечера напился, да так и заснул у лодочной станции. Вот говорят, пьяным везет. Она горько усмехнулась. А так – все…
Распрощавшись с Прокопьевной, я с трудом преодолел последние пять-десят метров, потому что пришлось подняться в горку. Действительно, от зе-леного домика остались одни головешки… На пепелище суетились Владимир с Аркадием, протрезвевший Анатолий, а Наташа сидел на скамейке, рыдала и раскачивалась в такт. Я подошел к ней, положил руку на голову, мол, не плачь дочка, жить еще надо, бороться, не раскисать. Она подняла на меня за-плаканные глаза, но не смогла произнести ни слова.
Пожарище представляло собой жуткое зрелище. Лишь одинокая туба сиротливо глядела в небо, да обгоревший фундамент.
Деревянные части сгорели полностью, некоторые бревна еще дыми-лись. Мужчины поливали их водой, которую черпали красными, с острым концом, ведрами из небольшого фонтанчика. Ты пыхали… Лица и руки – в саже. Справа, на простынях, положенных прямо на пожухлую траву, лежали останки, черные и обуглившиеся… Я едва нашел в себе силы, чтобы не отвес-ти взгляд.
– Сколько?
Они поняли сразу:
– Шесть человек, только по костям. А кто где… Аркадий выругался в сторону. И я его понял. Анатолий тоже суетился с виноватым видом. Сейчас, мол, мы их соберем, а потом сделают «гинитечную испертизу», по молеку-лам, кто где… Я помог ему погрузить тела на носилки, мы укрыли их про-стыней, а больше – никакой от меня пользы. Я понимал, что молодые люди спешат сделать самую тяжелую – в моральном смысле – работу, пока не про-снулись остальные. Мы перебросились несколькими фразами, однако я из-за отсутствия времени ограничусь только своими действиями.
Я непрестанно считал – а сколько же, в действительности, было человек в доме? Шестеро погибших, это ясно. Возможно, кастелянша ночевала одна, в другом корпусе, а не здесь. Нет, все равно что-то не сходится. Но кого же не хватает? Счет мой не сходился. Значит, кому-то повезло, или… Или же он также бесследно исчез, как и Анна Сергеевна?
Молодые люди понесли останки в погреб, где уже покоился Василий Со-ломоныч, Константин семенил рядом, а я еще раз обошел жуткое место… Да, пожар был настолько сильным, что обгорели даже листья на деревьях. Дом сто-ял на небольшой возвышенности, за ним сразу – фонтанчик, две скамейки, а между ними костер. Причем одна из скамеек, ближняя к лесу – тот подступал почти вплотную – под высоченной сосной. А дальше – заросли, и всего одна до-рожка, которой пользовались редко, разве что когда надо было немного срезать путь к мостику. Кусты же переплетались довольно-таки плотно, так, что проди-раться сквозь них не было никакого желания. Наверное, еще руки не дошли рас-чистить… Здесь все было почти так – окультуренная территория соприкасалась с почти диким лесом, это придавало некий шарм, но в данном случае меня инте-ресовало не это… Я пытался разглядеть что-то, совершенно не представляя цель своего поиска. Нет, ничего я здесь не найду. Но я снова упорно обошел сгорев-ший дом. Наташа уже ушла вместе с ребятами, так что я был один в своих поис-ках.  Ведь не могло же сгореть абсолютно все!  И загореться так внезапно. Газо-вый баллон так сам по себе не рванет.
Так. Вот осколки расплавившегося стекла, вот остовы кроватей, череп-ки… Следы жизни и гибели… Вот обгоревший провод, бессильно повисший на бетонном столбе, вот еще… но какой-то странный, как будто его распо-трошили. Я подошел поближе, и тут обратил внимание, что такие же куски валяются вокруг всего дома! Наверное, сначала от шока, я просто не обратил внимания, или же стал ненаблюдательным… Что делает с человеком ста-рость! Да… Я нагнулся и взял его в руку. Он напомнил мне что-то – будто был оплетен… чем-то деревянным. Будто наломали подсохшего ивняка и об-мотали вокруг провода. Нет, скорее, это нечто было похоже на подсохшую и подпаленную лиану. Я проследил взглядом, и заметил, что такие же провода тянутся прямо к лесу, хотя линия электропередач шла вдоль дорожки, и от-ветвления были только к домику и фонарю над фонтаном. Так вот оно в чем дело! Я, задыхаясь от нетерпения, поднялся выше и, раздвинув клюкой ветви, стал внимательно смотреть в непроходимые кусты. Но ничего интересного не обнаружил. Даже бутылок, которые иногда любят зашвыривать нерадивые туристы.
Топориком, который после известных событий был всегда со мной, я порубил ветви. Не знаю, зачем я это делал, пробираясь между кустами впе-ред, царапаясь, путаясь в недружелюбных ветвях, но через некоторое время услышал слабый стон…   
Он шел откуда-то сбоку, и я, ломая и рубя гибкие ветки, стал проби-раться на звук, напрягая все свое внимание…

Глава 13.

… Капитан подошел к голландке, под которой находился в этой комна-те, и подумал, что и ее не слабо было бы растопить, так, на всякий случай, просто протопить, для профилактики, а потом соснуть пару часиков, пока печь горячая и огонь полыхает. Тут то они вряд ли до них доберутся, правда, Барсик? Печи в доме были устроены автономно, то есть, для каждой – свои труба и дымоход. Вот почему он видел две трубы на доме Смотрителя и удивлялся некой несуразице. Это было, вообще говоря, редкостью, особенно для небольшого одноэтажного дома. Зато, в случае чего, можно было расто-пить обе печки сразу, особенно, если на улице колотун. Но и теперь лишний огонь не помешает, мало ли что…
 Несколько полешек и топорик лежали рядом, и он начал не спеша рас-калывать их на лучинки, чтобы пламя занялось быстрее, представляя себя древним человеком, пытающимся защититься от неведомой напасти при по-мощи огня. Лучинки он сложил на газету, туда же смел отколовшиеся щепки и свернул все в комок, чтобы использовать в качестве растопки. Правда, сей-час дрова были сухие, займутся мгновенно. Он закурил, потом открыл за-движку и попытался положить полено внутрь. Однако в тот же момент от-прянул – из печи, нацеливаясь прямо на него, потянулись гибкие отростки… Спасла же его только хорошая реакция. Капитан не потерял самообладания, и зажег приготовленную для растопки газету, которая моментально вспыхнула, и сунул навстречу неведомой опасности. Гибкие отростки отпрянули, но бы-ло поздно. Капитан ухитрился закрыть заслонку, потом, пока горела газета, приоткрыл ее, и запихал несколько лучину. Огонь радостно заиграл, пожирая все, что может гореть… Еще полено, еще одно… Огонь занялся, а Капитан попытался прикурить погасшую сигарету. Но не тут-то было. Руки у него дрожали, он покрылся холодным потом – до него только в этот момент. Когда все было кончено, дошло, какой опасности он подвергся. Значит, проклятое растение сумело-таки проникнуть в дом через дымоход, на запах живого бел-ка! Вот сволочи, – выругался про себя Капитан и, обессиленный, опустился на маленькую скамеечку. Схоронившийся куда-то Барсик моментально прыг-нул ему на руки… Ах ты, хитрая животина, – Капитан даже не возмущался, –  сбежал, да? Думаешь, до тебя бы не добрались? Но тот только виновато мя-укнул.   Значит, предстоит бессонная ночь, – констатировал Капитан, ну что ж, как раз капитанская вахта – к такому повороту событий он был готов. Ну что за ужасные твари! Даже по трубе пытались добраться. Ну, теперь будут научены. Он выглянул в окно, но в наступившей темноте – луна еще не взош-ла – ничего было невозможно, даже смутные тени. Да и в доме было нена-много светлее – свет в кухне Капитан из экономии выключил, и пользовался только свечкой, которую носил за собой. Отблески огня отбрасывали длин-ные, несуразные тени. И он подумал, как это жили древние, при полном мра-ке, в окружении неведомых опасностей, и вот, теперь он вынужден оборо-няться от невесть откуда взявшихся тварей, более того, отчаянно бороться за жизнь. Сейчас же ему оставалось только предполагать, что твари отступили, и не забывать следить за обеими печками, не оставляя открытыми заслонки. Интересно, когда они предпримут новую атаку. Нет, это было совершенно не интересно, однако придется все время быть начеку. А утром – однозначно, надо выбираться.      
Он пошел на кухню, снова поставил чайник на газовую плиту – благо ин-дикатор показывал, что баллон почти полон… Ему не нужно было уговаривать себя не спать. Регулярно, через двадцать минут, он подкладывал в огонь новые и новые полешки, и огонь давал хоть призрачную, но защиту.  Пассивное сидение могло раздражать и довести кого угодно, но не Капитана.  Он восстанавливал по памяти все прошедшие события, начиная с того момента, как радист сообщил об отсутствии сигнала с маяка, и как он сам удивился, не увидев его на обычном месте. Теперь же ему думалось, что виной тому обычное искривление простран-ства. Лучи просто огибают некоторые объекты, делая их как бы невидимыми. То есть, добраться до них таки можно, но по особой траектории, ибо ничто бес-следно не исчезает. И ведь маяк, как выяснилось, не исчез, и вот он тут, взапер-ти и в осаде. С другой стороны, исчез сам Смотритель. Наверное, на него напа-ли, когда он пробирался через лес по одной из знакомых тропок, и нападение было внезапным. Эта гипотеза представлялась наиболее вероятной, ибо исчезла и собака. А, может, ему все же удалось добраться до базы отдыха, и он преспо-койно пьет чай или пиво в хорошей компании? Нет, это вряд ли возможно. По-тому что… Не покинул бы Смотритель маяк, обнаружив, что нет связи с Базой. И, скорее всего, попытался бы до нее добраться, чтобы предупредить. Но тогда он взял бы катер, не пешком же идти. Значит, когда Смотритель уходил, все бы-ло однозначно в порядке.
Нет, а если предположить, что он пошел на катере, но был вынужден вернуться на маяк, как и он сам сейчас, заблокированный и отрезанный от внешнего мира? А потом решил справиться, как дела на базе, и отправился туда? Или же сумел дозвониться? Так или иначе, никакого определенного вывода сделать было нельзя. Капитан взбодрил себя очередной чашкой креп-кого чая, потом открыл форточку – в домике стало невыносимо жарко, и тут на него пахнуло холодом, совершенно неожиданным после дневной жары. Осень, что ли, начинается? – подумал Капитан, и по ночам становится все хо-лоднее и холоднее… Но ведь прошлой ночью, когда он был с женщиной, пришлось открыть окна настежь и устроить небольшой сквознячок – темпе-ратура никак не хотела опускаться ниже плюс двадцати. Капитан стал думать о женщине, как он был с ней, и что она волнуется, но, наверное, уже спит, тщетно попытавшись дозвониться до него по мобильному телефону…  И еще он подумал, что уже совсем не молод для подобных авантюр, хотя все с лих-вой компенсировали разум и опыт. В данном же случае опыт был неприло-жим, события просто не укладывались в прокрустово ложе, и каждый невер-ный шаг мог оказаться последним. Капитан взглянул на часы – оно, уже по-ловина четвертого. Еще немного, и начнет светать. Он небезосновательно на-деялся, что дневной свет рассеет все страхи, пропадут мрачные тени и оты-щется какой-либо выход. Иного не дано, надо только убедить себя, что ситуа-ция под контролем, как любят говаривать герои голливудских фильмов. Все под контролем. Да. Все знаю, все понимаю, но ничего не могу поделать. Эту сентенцию Капитан тоже помнил хорошо. Не спать, быть начеку.  Огонь ров-но полыхал, охраняя его. Это если считать, что еще действуют законы фор-мальной логики и опыта. А если нет?
Внезапно кот прыгнул ему на руки и замяукал. Что, есть хочешь? Сей-час чего-нибудь сообразим, а то ты, как я понимаю, мышей не ловишь. А слышишь, как они скребутся? Действительно, послышался легкий шорох, будто маленькие мышиные лапки топают по гладкому полу, или пробегают по отставшим обоям… Ну, побежал бы, половил себе на ужин… Но кот, гля-дя на него и удивляясь непонятливости нового знакомца, еще раз мяукну. Ну ладно, сейчас тебе дадим рыбки… Он, по-прежнему держа кота на руках, вышел в сени. Действительно, стало прохладно, ну и хорошо, рыбка не ис-портится, достал из миски средненького такого, граммов на двести, окушка, и вернулся в комнату. Кот яростно накинулся на угощение, но вдруг снова за-мяукал и прыгнул ему на руки. Капитан уже знал, что коты сильнее, чем че-ловек, ощущают опасность, и прислушался. Шорох усиливался и шел со всех сторон, будто тысячи мышей решили взять приступом уютное жилище… Но это были не мыши… Или слишком много мышей…
Хлопнула форточка. Капитан машинально обернулся. В темноте трудно было что-то разглядеть, свечка давала лишь слабый свет. Форточка хлопнула еще один раз. Что-то подсказало Капитану, что не надо сразу бросаться за-крывать ее, он зажег фонарь и направил луч в сторону окна. Навстречу ему, как бы нащупывая в темноте, устремлялось нечто безусловно живое, враж-дебное. Тонкие, перекрученные ветки с шевелящимися отростками, хищные, готовящиеся к прыжку. Но у них не доставало опоры, и поэтому они посте-пенно переваливались в комнату, присасываясь к стеклу, все ниже, чтобы по-том совершить свое черное дело. Капитан не дрогнул. Мгновение – и у него в руках надежная защита – пылающая матовым сетом головешка. Он успел взять ухват, чтобы не обжечься самому. Он ткнул ее вперед, как Маугли в пасть Шерхану, и живые ветви, не успев переместиться – все же у них была ограниченная подвижность, попытались отступить, но задымились, зашипел накопившийся в растениях сок. Пораженные ветви бессильно отпали на пол, осиротевший отросток исчез во мгле. Капитан, в свете фонаря, увидел, что не один отросток стремился пробраться в дом – еще несколько буквально оплели стекло, и теперь замерли в ожидании. Он быстро закрыл форточку, задвинул шпингалет, и только после этого перевел дух. Руки непривычно дрожали. Он еле достал сигарету и прикурил от головешки, которую по-прежнему не вы-пускал из рук. Молодец Смотритель, – подумал он, – стекла пуленепробивае-мые, иначе вообще хана. Но ведь они попытаются найти и другой ход. Он взглянул на часы – было ровно четыре часа, но он так и не сомкнул глаз. Но сейчас было, действительно, не до сна. Он еще раз прошелся по комнате, не выходя в сени, осмотрел возможные слабые места – углы, щели. Но хозяин был добросовестным, заботился не только об уюте – в его понимании, но и о безопасности. Хотя как поглядеть – все в доме было подчинено быту, просто-му, даже спартанскому, зато все лежало на своих местах, не было ничего лишнего, создающего хламность, и приспособлено для жизни в любых усло-виях. Меж тем шорох усиливался. Капитан понял, что зловещие создания пробрались-таки в дом через вентиляционные отверстия в фундаменте – Смотритель наверняка хранил запасы в подвале, и вентиляция была необхо-дима дл поддержания необходимой температуры. Теперь же они подбирают-ся, и через некоторое время наверняка нащупают вход из подполья. Да, на кухне был вход в подвал, простой деревянный шит в тон полу, с приделан-ным металлическим кольцом, за которое его можно приподнять. Капитан по-пробовал, однако без серьезного усилия поднять его было невозможно. Одна-ко на всякий случай он переложил заготовленные поленья сверху. Так, на всякий случай. Мало ли что. Но шорохи не исчезли. Однако теперь они не беспокоили Капитана. Он снова подкинул полешки в обе печки, достал бело-морину и сел в единственное  кресло за стол. Фонарь он выключил, экономя заряд, зато включил электричество – так или иначе, при свете было как-то спокойней. Слабый свет едва освещал кухню, в которой обосновался плен-ник. Казалось, из темных углов вот-вот прыгнут неведомые твари – все таило в себе опасность. Однако он не знал, да и не мог знать, что именно сейчас вы-рвавшаяся на свободу  Drosera тоже ищет путь к спасению…
Уже вторую ночь подряд зонд, забирая энергию, пытался вырваться из земного притяжения. Казалось бы, все шло удачно. Но притяжение оказалось сильнее расчетного. Энергии хватало для того, чтобы продолжать исследова-ния, но преодолеть притяжение и отправиться в бесконечное путешествие, унося с собой бесценную информацию, было пока невозможно. И еще было необходимо сохранить образы захваченных объектов. Те оказались чрезвы-чайно сложными – миллиарды клеток, огромный генетический материал, на расшифровку которого потребуется усилие множества ученых. Объектов бы-ло несметное количество, но только два представляли определенный интерес. Остальные были простейшими формами, и после копирования пошли в пере-работку в качестве энергетического топлива. Двое же были, несомненно, представителями местной, пусть и невысокого уровня развития, цивилизации. А исчезновение каждого мылящего воспринималось как чрезвычайное про-исшествие. И приходилось опасаться ответных действий. Они, Мыслящие,  приводили в действие все силы своей цивилизации в случае исчезновения или возможной гибели одного из них. Резонно было предположить, что и на третьей планете случится то же самое. То есть, все ресурсы будут брошены на их освобождение. Тем более, что зонды уже засекли направленные радиовол-ны. Расшифровать их пока не представлялось возможным, но по отраженным волнам можно определить их положение в пространстве. Приходилось опа-саться ответных действий, поэтому Мыслящие решили немного сдвинуть вре-мя – так, чтобы оказаться в перпендикулярном времени, и подвергнуть экспе-рименту только один участок замкнутой территории. Их цивилизации было непостижимо, что жизнь, существование отдельного индивидуума не Третьей не представляет особой ценности, что ресурсы могут возобновляться и со-вершенствоваться, что эти, казалось непонятные существа, которых и мыс-лящими назвать можно только условно, давно занимаются поисками контак-тов. Бесцельно и бесполезно, находясь в разных временных континуумах.
Мыслящие не были подвержены земным опасностям, находясь вне пре-делов понимания, однако все их действия подчинялись неизменным физиче-ским законам. Поэтому первая миссия должна была ограничиться сбором ин-формации. А время было бесконечным и конечным одновременно. Сдвинув время и запасаясь энергией, они повлияли на локальные процессы, происхо-дящие в одном, замкнутом ими же пространстве. Такие изменения для них были неощутимы в силу практической неуязвимости, однако последствия для незащищенных представителей мирка Третьей оказались катастрофическими. Погодные аномалии тоже сыграли свою роль – жаркое лето, способствовав-шее мутации Drosera, после изъятия триллионов эргов, сменилось внезапным похолоданием. И, превратившаяся из обыкновенного насекомоядного расте-ния в беспощадного хищника, пожирателя белка, Drosera не сумела отреаги-ровать мгновенно на изменение условий окружающей среды. Ей не хватало белка, не хватало получаемой от солнца и воздуха энергии. Чубайс был бес-пощаден. Единый центр принял, пожалуй, наиболее оптимальное решение – затаиться и готовиться к зиме, а своим расплодившимся клонам дал одну ко-манду – выжить…
Еще ранее Drosera сумела незаметно перебраться на островок, где хао-тично двигался и перемещался живой белок. Создания, которые должны были послужить ей пищей, часто находились в пределах достижения. Однако но-вые колонии безжалостно уничтожались. И посему Drosera продолжала поис-ки. Днем – если ей доступно было такое понятие, она пряталась среди ветвей, прячась от испепеляющих лучей и запасаясь еще оставшейся влагой, непре-станно ведя охоту даже за мельчайшими созданиями. Когда же солнце скры-валось, но еще было тепло,  Drosera выходила на охоту. Ее добыча, правда, была ничтожной, но она медленно и верно подбиралась к центру – там, где ее ждал живой белок.   
Более чем десятиградусный резкий перепад температур вызвал панику. Ушедшие в свободное плавание растения пытались связаться с центром, но тщетно – тот окуклился и перешел в состояние спячки, чтобы пробудиться при более благоприятных условиях, подобно Варикону.  И  Drosera устреми-лась к теплу…
Можете это считать старческими бреднями, но ничего лучшего я при-думать не смог. Но факт остается фактом, что мы, во-первых, оказались отре-занными от внешнего мира, и, во-вторых, Drosera эволюционировала самым непостижимым образом, и стала представлять угрозу нашим, может и не со-всем ценным в планетарном масштабе, жизням. Простите, я отвлекся от осно-вой цели моих записок, нужно спешить. Ведь я не знаю, сколько времени еще осталось не только мне, но и моим товарищам по несчастью. На помощь из-вне, как вы верно полагаете, рассчитывать не приходится. Да же Осип Петро-вич, который, наконец, пробудился к жизни – сильно сказано, да? Старому не хватало только толчка, чтобы он смог развить деятельность, или это на по-следнем издыхании, как говориться?
Итак, я возвращаюсь к своим тетрадям. После завтрака, конечно, можно было бы, ссылаясь на старческую немощь, полежать в тепле, просто ничего не делать. Однако я нарубил дров, сколько смог, благо, сушняка в округе хва-тало, и ходить за ним далеко не было никакой необходимости, зато расчисти-ли территорию… Сейчас же я сижу в медпункте, топится печка – да, а что вы думали, весело потрескивают дрова, Артем вместе с Витей и Павликом игра-ют в шахматы здесь же, на веранде. Витя еще маленький, лет шесть или семь, часто ошибается, но не позволяет себе причитать по этому поводу. Они при-глядывают на всякий случай за обстановкой. Детишки пытаются хорохорить-ся, но вид у них испуганный, да и немудрено после такой трагедии. Хорошо еще, что они не видели самого ужасного. Вот все же Аркадий с Владимиром – все сделали, чтобы оградить детей от самого страшного…  Теперь он от меня не отходит ни на шаг, да и все оставшиеся стараются держаться вместе. Сей-час я выполняю роль дежурного, пока Валентина отлучилась, а последние дееспособные пленники островка заняты текущими делами… Женщины со-обща приготовили завтрак, часам к одиннадцати, но пища не шла.  То и дело они бросали взгляды на опустевшие места за столиками, раздавались всхли-пывания, кое-то украдкой смахивал слезу – так мне рассказал Осип Петрович, теперь мы с ним как бы самые старые остались изо всех обитателей. Да, на-верное, пришла пора перечислить всех, а то еще не успею. Тем более, что на-чинаю новую тетрадку. Успею ли закончить только?
Пожалуй, сначала об отдыхающих, если можно так назвать испуганных, но еще не загнанных обстоятельствами в угол пожилых и почти немощных людей. Я не буду соблюдать порядок, какое это имеет значение.
Ну, мы с Артемом, это понятно.
Мария, узнал отчество, Александровна – теперь она приглядывает и за своим, и осиротевшим внуком Веры Николаевны.
Осип Петрович с Мартой.
Аркадий, Владимир и их жены.
Майя Прокопьевна с Игорьком и Витей.
Роза, с которой я почти не общался – довольно-таки молодая женщина, она приехала с сыном, тому уже лет шестнадцать – семнадцать, помогала на кухне и вообще принимала деятельное участие. Я, по-моему, еще не упоми-нал ее, или в общем числе, а сын целыми днями пропадал на рыбалке, а по-том, как все случилось, заготавливал дрова вместе со своим другом. Я смутно припоминаю, что видел их уже раньше. Роман и еще один Витя. Деятельные ребята, но не растеряются ли в такой ситуации? На них тоже надежда.
Еще была одна женщина, Катя, с маленькой девочкой Томочкой и Пав-ликом, ровесником моего Артема.  Девочка вообще не отходила от мамы, как хвостик, а Павлик подружился с Артемом.
И еще один молодой человек, Игорь, тоже приехавший, как я понял, ра-ди рыбалки, и ждал компанию своих друзей. Увы, тщетно.
Пожалуй, и все. Я насчитал двадцать одного человека. А еще один пар-нишка, тот, которого я обнаружил в кустах, Николай. Находился между жиз-нью и смертью, поскольку пострадал сильнее, чем подвергшиеся первыми атаке Drosera  Аркадий и Владимир. Итого двадцать один.
А из работников осталось еще меньше – Валентина и Наташа, с кото-рыми мы уже были знакомы, да Константин. Я чуть не забыл про старую кас-теляншу, упорно остававшуюся в своем незаселенном корпусе, и бессменного садовода – Ольгу Артемьевну. Я о ней не упоминал, но это поистине замеча-тельная личность. Именно благодаря ней весь островок превратился чуть ли не в ботанический сад, но дело сейчас не об этом. Она просто ушла ночевать к своей тезке, кастелянше – ту вообще звали баба Оля, к стыду своему, не знаю отчества, ну да ладно. И еще одна Оля, эта та девочка из столовой, кото-рую вытащила Валентина. Сейчас она приходила в себя после ужасного стресса, но жизни ее ничто не угрожало… Всего двадцать шесть человек. Не так уж и мало, чтобы суметь выдержать осаду.
Останки же погибших покоились рядом с Василием Соломонычем – двое рабочих, мальчишки лет по двадцать, девочка из библиотеки, водитель и еще одна полная женщина, которая помогала повару на кухне. Кажется, я ни-кого не забыл. 
Конечно, горе соседствует со смешным, смерть – любовью, а как же иначе… Вот утром обыскались Игоря – ну никак не найти. Вроде он сам по себе, хотя участвовал во всех общественных делах, дежурил у костра, заго-тавливал дрова, доставлял воду, но мы с ним не особенно пересекались. Так вот, его искали, а он… Орел, понимаешь. Я уж не буду говорить о даме серд-ца, но ничего не попишешь, так уж случилось. Кстати, именно он обнаружил Веру Николаевну. Вернее, то, что от нее осталось. Жуткое зрелище… После завтрака мы решили обшарить все возле дома, и на поиски отправились все, кто мог…  Останки обнаружили в кустах, совсем неподалеку от тропинки, только не на земле, а запутавшиеся в густых зарослях орешника. Как же про-клятая тварь ухитрилась утащить ее? По всей видимости, бедная Вера Нико-лаевна погибла сразу, не испытав ужасных мук. Но что из того – ведь челове-ка нет. И нашел он тело почти так же, продираясь через кусты, заметив кло-чок одежды на ветвях. А от Веры Николаевны, такой полнокровной и энер-гичной, осталась только мумия. Даже не мумия, а обглоданный скелет. Не в силах усвоить одежду, Drosera  попросту задушила бедную женщину, а потом присосалась ненасытными присосками и выпила всю до конца. Все, что была способна переварить. Наверное, все произошло настолько быстро, что она не успела даже крикнуть. А ведь мы были совсем рядом!  Тогда еще Drosera бы-ла в силе, но чувствовала приближение холода и запасалась энергией… То есть, можно констатировать, что на островке появились отдельные и очень опасные особи, могущие существовать автономно и ведущие свою мерзкую охоту круглосуточно.
Подошла Наташа. Спрашивает, можно ли ей сходить с Артемом на при-стань – мороженое вконец тает, хоть ребят побаловать, отвлекутся. И сложить в холодильник в столовой. То есть, на ледник. Я, ничтоже сумняшеся, не по-смел возразить. Интуиция мне подсказывает, что сейчас ничего такого не случится. Тем более, идти по дорожке минут десять туда и обратно. И все привезут на тележке. Я только спросил – нож с собой, и, получив утверди-тельный ответ, согласно кивнул. Они пошли по дорожке, все же опасливо озираясь по сторонам, и за ними увязался кот. То ли на запах мороженого – я понял, кое-что они таки понимают, то ли засиделся на одном месте, а раз-мяться надо. Во всяком случае, эти животные, как я понял, в опасное место не сунутся. Я понимал, что Наташе, кроме всего прочего, хочется сходить на пристань. А вдруг на горизонте наш катер? Нельзя лишать людей надежды, я это понял. Но все же, вечером, всем надо как-то сконцентрироваться в одном месте, это точно. И тут никаких возражений не будет. Они ушли, девушка взяла его за руку, а я стал продолжать свои заметки, все же поглядывая на ча-сы. Но ни через десять минут, ни через двадцать они не вернулись…
… Drosera чувствовала приближение холода и запасалась энергией… Даже отсутствие единого центра не помешало ей послать неведомые нам, но хорошо воспринимаемые импульсы, и в дальнейшем она действовала по еди-ному сценарию…
Холод наступал. Перепад температуры вызвал естественную реак-цию. И Drosera устремилась к источникам тепла, не брезгуя никакой до-бычей. Сначала ее жертвой стала Вера Николаевна, едва успевшая выйти из своего номера. Тварь подкараулила ее, и ведь любой человек мог ока-заться там – просто выйдя ночью на улицу – после того, как стали по но-чам костры и расправились с неокрепшим выводком у дома начальника Базы, эта угроза не стала слишком явной. Потом другая особь напала на потерявшего бдительность и задремавшего возле костра Николая. Она, также как и Веру Николаевну, утащила его в кусты, только парализовала, и оставила про запас. Да, эволюция шла  огромными темпами, еще бы не много… Но в ставшем беззащитном доме тоже была живая плоть. Много плоти. Ее нельзя было упустить. Горящий костер отпугивал, но дарил теп-ло. Drosera совершила прыжок и обвилась вокруг провода, ставшего ее опорой. Потом перекинулась на дом и, с упорством – неведомо ей время, стала окутывать его кольцами, разматываясь, как анаконда. Живая плоть была рядом, и такая доступная. Но произошло то, что и должно было про-изойти – случайный порыв ветра, и костер внезапно вспыхнул, с огненной радостью пожирая вытянувшуюся в струну Drosera, распространяясь с не-виданной скоростью. Drosera не могла отступить – процесс был момен-тальный, и вспыхнула факелом.  Вот почему Алексей Петрович увидел обгоревшие кусты, скрывшие, жертву. В одно мгновение все было конче-но – рванул газовый баллон, и огонь охватил высохшую за лето построй-ку. Валентину, устроившуюся на веранде, буквально выбросило из доми-ка, но она нашла в себе силы… Но большего женщина сделать не могла, оставалось только  созерцать ужасное зрелище – больше подойти к дому она не смогла, а через пару минут на звук взрыва прибежали Аркадий и Владимир. Но все было кончено. Они и не могли представить такой ско-ротечности пожара…
Но погибла и особь Drosera. Другая же, на маяке, действовала точно та-ким же образом будто по одной и той же программе. Правда, там не было ко-стра, но пища почему-то не хотела сдаваться… Дом Смотрителя был окру-жен, однако для этого ей пришлось вытянуться в тонкий жгут, часть отрост-ков нашла свой путь и теперь продвигалась по подвалу, перекусывая ничего не подозревающими мышами. Вот почему Капитан слышал непрекращаю-щийся шорох. Там было прохладно, но от дома, кроме биоволн, шло реальное тепло, дающее комфортное существование. Поэтому Drosera не спешила. 
Дом был оплетен со всех сторон, но проникнуть внутрь она не могла. Попытка пробраться через дымоход оказалась неудачной. Но она явно чувст-вовал присутствие плоти… Если бы она имела способность различать ауру, то заметила бы непременно, что объект не издавал волн страха… Возможно, тогда бы ее тактика была иной….
Часть веток с присосками обгорела, Drosera пожертвовала ими, вытя-нувшись в струну и отбросив погибшие соцветия вместе с присосками, как ящерица хвост. И огонь, на счастье, не смог распространиться дальше, иначе бы Капитана неминуемо ждала бы подобная участь. Хотя здесь газовый бал-лон находился в металлическом ящике и взорвался бы не сразу. Повторение ситуаций возможно, но не в деталях. И, соответственно, исход другой. Капи-тан, конечно же, не знал о трагедии на Базе, и рассчитывал только на свои си-лы. Он, если можно так выразиться, забаррикадировался и ждал рассвета. Ка-питан знал, и это подтверждалось неоднократно, что утро вечера мудренее. И что-то наверняка изменится. В течение какого промежутка времени может существовать тварь, что необходимо ей для поддержания жизни, какой силой обладает она, и сколько их же вообще? Тем более, у него был союзник – пусть безмолвный, зато с удивительным чутьем,  не отходящий он него ни на шаг, с пронзительными желтыми глазами. Усы топорщились, и было ясно, что даром свою жизнь он не отдаст. Кот спрыгнул на пол и начал скрести ла-пами, пытаясь нагнать страх на неведомого, но опасного врага. Сейчас ему представлялись полчища мышей, а уж с ними-то он знал, как расправиться. И шорох следовал за ним неустанно. Drosera был не по зубам многослойный пол, защищавший обитателя от зимней стужи, от летней жары, но она пока безуспешно пыталась его преодолеть, не меняя тактики. Однако обучение не прошло даром – Drosera больше не пыталась проникнуть через дымоход. Ре-сурсы ее тоже были ограничены – тепло, хранимое домом, только поддержи-вало тонус, но пища была крайне необходима. Маленькие серые создания, бывшие ее привычной пищей на первом этапе, в лесу, в подполье истреблены мгновенно. У них не было спасения. Но этой пищи было недостаточно…
Капитан еще раз обошел дом, светя фонарем. Да, весь дом по перимет-ру облегала тонкая лента, скорее похожая на бечевку, и окна казались заре-шеченными второй решеткой. Она теперь крепилась отростками и к решетке. Хищные присоски плющились и о стекло, удерживались на нем. Когда он подносил свечку, они нехотя отцеплялись и повисали в воздухе. Однако в до-ме становилось невыносимо жарко, как в сауне. Дом хорошо держал тепло, хорошо еще, что тяга была сильной. Значит, атмосферное давление повыси-лось. Небо было абсолютно безоблачным. Наверное, пошла первая полоса за-морозков, решил капитан, но как поведет себя враг в таких условиях. Если он носит растительное происхождение, то, значит, активность его должна неми-нуемо снизиться. Капитан заметил снижение температуры, но относил это к августовским явлениям, нередким в нашей полосе. Жидкость, не защищенная привычной адаптирующейся к смене температур кожным покровом, особенно для вытянутой в струнку субстанции, должна неминуемо замерзнуть. Вот по-чему Drosera ищет тепла. А ему оставалось надеяться, что похолодание про-длится достаточно долго…   
Ему, как и всем обитателям базы, было невдомек, что темп эволюции Drosera уже превысил созданные стечением обстоятельств благоприятные условия. Стремления к развитию заставило ее начать охоту за всеми белко-выми объектами. Это было понятно. Однако она не сталкивалась с сильны-ми враждебными проявлениями. Часть немногочисленной популяции по-гибла при первой попытке перебраться через мост, сгорев в огне, это нау-чило ее избегать источников сильного тепла. Стремление пожирать все, попадавшееся на пути, превратило Drosera в охотника. Однако это требова-ло постоянного пополнения запаса энергии для перемещения. Она быстро приспособилась передвигаться с помощью ветра, скатываясь в клубок, пробираться сквозь кусты и ветви деревьев, используя их как опору. И практически вся энергия уходила …  И посему Drosera постепенно начала приобретать повадки хищника – выбирать места, где может появиться ис-точники пищи, живого белка, прятаться в засаде и нападать при малейшей возможности. Проникнув на островок, Drosera с неимоверной точностью определила место наибольшей концентрации и, затаившись среди ветвей, практически слившись с ними, совершила внезапное нападение. Его жерт-вой и стала Вера Николаевна. Drosera буквально высосала бедную женщи-ну и затаилась снова. Энергии было достаточно, и теперь можно отрастить новые присоски, избавиться от старых, наполнить живительным соком вет-ви. При наступлении холода Drosera свернулась в клубок и медленно ука-тилась в укромное место. Другой же особи не повезло. Получив сигнал от удачливого клона, она атаковала отдельно стоящий домик с задремавшим дежурным. После того, как незадачливый объект был обездвижен – яду по-прежнему в отростках хватало, Drosera совершила решающую ошибку – метнулась через костер, цепляясь за провисшие провода. Находившиеся в доме люди излучали такую энергию, что она просто не могла не остано-виться. Один бросок, домик взят в кольцо. Она ищет слабое место, чтобы забраться внутрь, опоясывает дом, вытягиваясь в струнку. Но внезапные порыв ветра раздувает костер, он вспыхивает ярким и горячим пламенем. Огонь распространяется по Drosera, как по бикфородовому шнуру. Внезап-ный взрыв довершает все дело, и Drosera гибнет вместе с обитателями до-мика, так и не понявшими, что произошло. Взрывом срывает дверь на ве-ранду и выбрасывает двоих несчастных. Они оглушены, шокированы, не-сколько минут находятся в шоке и не могут оказать никакой помощи. Впрочем, это все равно было поздно. Факел освещает черную ночь, и под-бежавшие люди уже бессильны… 
О произошедшем не было известно другой особи, находящейся в не-скольких километрах от места событий, окружившей домик Смотрителя. Од-нако она действует по тому же стереотипу. Правильнее будет сказать, что на-падение на домик на Базе произошло внезапно, в то время как домик Смотри-теля был взят в осаду уже длительное время…. Капитан не видел всполоха, вознесшегося над акваторией, примыкающей к Авангардному. Это дало бы ему пищу для размышлений. Возможно, он попытался бы связать явление со внезапной атакой.  Однако со временем, или ему так показалось, активность Drosera стала ослабевать. Шорох не прекратился, но интенсивность его явно ослабла. К чему бы это? – подумал Капитан, – может, она откопала где-то щелку, и теперь пытается просочиться? Он хотел сразу же заново обшарить помещения, но решил немного выждать, чтобы не бросаться сгоряча. Он при-сел за столик, не прекращая вести постоянное наблюдение за окном. Свечка давала только слабый отблеск, но этого было достаточно, чтобы различить показания барометра. Давление падало. Значит, действительно, может после-довать и резкое понижение температуры в зоне антициклона. И, следователь-но, падение активности неистового врага. А он сам не мог быть пассивно ожидать до утра, как ни пытался себя уговорить, душа требовала деятельно-сти. Капитан нехотя поднялся, в очередной раз подбросил полешек в печку, положил острый теска на подоконник, потом раскалил кочергу докрасна, на-дел плотную куртку, кепку, чтобы хоть как-то защититься на непредвиденный случай, и, выбрав момент, распахнул форточку и отступил в сторону. В душ-ную комнату ворвался чистый сильный и холодный поток воздуха. И Drosera  тоже моментально отреагировала, но не так резко, как в предыдущих нападе-ниях. А Капитан подхватил ворвавшуюся в комнату ветвь кочергой и прижал к полу. Зашипел сок, прототип образующейся кровеносной системы, испа-рился, и Drosera порвалась, как бечевка. Капитан рубанул тесаком, отсекая часть ветви, пока она не успела ретироваться,  захлопнул форточка и задви-нул шпингалет. Ну что, попалась? Сейчас мы с тобой разберемся. Капитан решил, что пора перестать экономить, и включил свет – дизель пока что рабо-тал исправно.
Перед ним, извиваясь на полу, как змея, лежал почти метровая ветка. В лесу, при других обстоятельствах, он вряд ли обратил бы на нее внимание. Несколько отростков, с превратившимися в присоски цветками, они, как ему показалось, отчаянно шевелились, и чуть ли не шипели. Даже в столь беспо-мощном положении отломанная ветка выгибалась в его сторону, направляя оставшиеся щупальца, но не могла. Она, выдернутая из середины,  ослабла, истончилась, и не имела подпитки от основного ствола.  Но ее отростки были по-прежнему ядовиты, и прикосновение к ним могло вызвать если не токси-коз, то неприятные ожоги.  На всякий случай Капитан еще раз прижег ветку – он не мог называть ее иначе, просто ветку, кочергой, и подождал несколько минут, пока она не перестала двигаться. Жажда исследователя пересилила ес-тественное желание сразу же расправиться с врагом, пусть даже с его частью. Тем более, что оставшаяся брешь за окном быстро заполнилась, и уже другие отростки затаились и ждали… наверное, когда она расслабится и потеряет бдительность. Ничего подобного в действительности не было, так, домыслы, но Drosera на самом деле нуждалась в пище.  Фиг вам, – сказал Капитан, не рассчитывая, что кто-то может услышать, но кот, находившийся при нем не-отлучно, согласно мяукнул. Тот первым понял, что враг более не опасен, и, шипя, прыгал вокруг него, при малейшем движении отскакивая в сторону. Да, неплохая зарядка. Кот вытягивал лапу, стараясь ухватить врага коготком, острым коготком и расправиться с ним по-свойски – разодрать на части, чтоб не повадно было. Однако Капитан остановил его. Подожди, Барсик, сейчас она сдохнет, и тогда порезвишься. Но та и не собиралась сдыхать. Внезапно она резко прыгнула и, если бы Барсик не был столь поворотливым, то ему бы не поздоровилось. Кот успел отскочить в сторону, и отросток, промахнув-шись, бессильно рухнул на пол. Вот дела, – подумал Капитан, – бывает же та-кое. И невольно содрогнулся. Он представил, что было бы с котом, не прояви тот резвость. Он еще раз прижал Drosera кочергой и держал до тех пор, пока она не престала двигаться… ну, пожалуй, все, – решил Капитан, – теперь зай-мемся трепанацией. Он был не слишком силен в медицинских терминах…
Капитан взял маленькие тиски, плоскогубцы – он не то чтобы опасался прикасаться рукой к неизвестной гадине, а брезговал, закрепил ее, будто та могла вырваться, и приступил. Внешне – почти как обычный прутик, отло-манный от ветки. Так, да не совсем. Кожица была тонкой, но снималась труд-но. Внутри – он позабыл термины, сердцевина, от которой отходят маленькие нервные волокна. Жаль, нет микроскопа. Но нашлась лупа, сойдет, решил Ка-питан. Да, волокна соединялись с пупырышками на кожице, у окончания наи-более толстых появились усиковые образования, казалось, они и сейчас не прекращали шевелиться. А так, на первый взгляд, больше ничего необычного. Только на окончаниях усиков зарождающиеся присоски, с высохшей влагой. Похоже, подумал Капитан, она испытывает недостаток пищи. Потому что внутренности были утонченные, по капиллярам циркулировала жидкость, а Drosera, наверное, вытягивалась, чтобы охватить дом, проникнуть внутрь и поужинать им. Все ясно, решил Капитан, какое-то растение мутировало и превратилось в хищника. То есть, никаких загадок. Враг известен, и с ним можно бороться. Только вот продержаться до утра. Ну что, кот, отпразднуем победу? Он поднес отросток к печи и бросил в огонь.
Теперь уже шорох не пугал его. Наверняка Drosera (Капитан, естест-венно, не знал точного названия, однако мы, следуя повествованию, вложим в его уста именно это название) не могла напасть со всех сторон сразу. Остава-лось только ждать, и утром попытаться выбраться. И он решил еще раз по-вторить успешно проделанный трюк, только подготовиться основательнее. Теперь он хотел затянуть в комнату как можно больший кусок Drosera, и рас-правиться если не со всем хищником, но нанести ему суровый урон. Он вспомнил, что в сенях видел небольшую канистру с бензином. Если удастся поджечь Drosera, то она неизбежно должна будет ослабить хватку, борясь с огнем. Дело оставалось за малым – а не смог ли враг пробраться в сени и под-карауливать его там? Капитан направил фонарь на дверь, зажал в руках ост-рый тесак, и надвинул кепку поглубже на уши, чтобы как можно меньшая по-верхность осталась незащищенной. Небольшой рывок – и он у цели. Да, дом был сработан на славу – Drosera не смогла проникнуть в помещение, только усилился шорох. Наверное, она следовала за ним, догадался Капитан, источ-ником теплокровной ауры. Ну что ж, осталось поблагодарить неведомых строителей и Смотрителя, поддерживавшего свое жилище в боеготовом со-стоянии. В ящике возле двери в сарай Капитан обнаружил моток пакли, и, обмотав кочергу, полил ее бензином. Получилась неплохая заготовка для фа-кела. Теперь нужно было действовать быстро и ловко, чтобы затея не прова-лилась. Он открыл печную заслонку, подбросил дров, чтобы пламя разгоре-лось пожарче, приготовил ковшик воды на случай возгорания, прижался к стенке возле окна и открыл форточку. Кот же, внимательно наблюдавший за его манипуляциями, на всякий случай отодвинулся подальше. Как и в про-шлый раз, Drosera стремительно ворвалась в помещение, однако тут же были прихвачена кочергой. Теперь уж и Капитан старался втащить в дом отросток подлиннее. Ему пришлось резко отпрыгнуть в сторону, потому что враг вы-бросил щупальце, скользнувшее по телогрейке. Через плотный слой одежды Капитан почувствовал ярость атакующей мерзости. Но только одно движе-ние, и факел вспыхнул. Drosera рванулась на свободу, но было поздно – она уносила с собой пылающую паклю. Капитан резко захлопнул форточку, и стал тушить упавшие на пол искры. В такой суши и до пожара недалеко – Ка-питан не знал о произошедшей на базе трагедии, но был предусмотрителен. Однако чувствовал невольную дрожь и необходимость поговорить с единст-венным живым существом. Кот опять подошел к нему и прыгнул на руки. Ну что, дружище, продержимся? – Мяу, да и только.
Огонь распространялся по ветвям и отросткам. Особь не могла, как ящерица, отбросить хвост, пока не выгорел пылающий участок. Теперь она  должна была перестроиться, чтобы продолжить поиски пищи. Капитан не знал, но подозревал небезосновательно, что именно в этом заключается ее существование.  Однако и самим было необходимо подкрепиться. Капитан снова поставил чайник, хотя в данной ситуации вполне был уместен глоток чего-нибудь покрепче…   Но только не расслабляться – уж эта заповедь были известна Капитану как отче наш. И не зря… Drosera тоже изменила тактику. Потеряв несколько метров и не добившись успеха, она была вынуждена ис-пользовать иной способ добраться до желанного белка. Ведь он был совсем рядом, а она слабела от недостатка пищи и внезапно наступившего холода. Поэтому снова сконцентрировалась и смоталась в клубок. Так поверхность отдавала меньше энергии, и зарождавшееся ядро особи было защищено. Оно требовал пищи, и оставшиеся соки потекли к центру… Капитан слышал уси-ливающийся шорох, как будто кто-то сматывает длиннющую бечевку. Он по-дошел к окну, посветив фонарем. Лента двигалась и исчезала. Новый маневр. Он не зря предчувствовал, что это просто так не закончится. Он не мог видеть вновь образовавшийся клубок, но противник совершал передислокацию, это уж точно. Горячий чай взбодрил, и Капитан снова был весь внимание. Но бы-ло темно, луна зашла за тучи и не освещала окружавшую дом территорию. Капитан прислушался. Каждый шорох теперь казался ему опасным… Он по-нимал, что до победы еще далеко. Только бы знать, что эта тварь придумает!
Послышался звук разбитого стекла.  Это в соседнее комнате, – понял Ка-питан, но не рванул туда сразу, поддавшись инстинкту, потому что разбить крепкое стекло так просто невозможно. Значит, произошло нечто непредви-денное… Еще один удар, и тонкая фанерная дверь рассыпалась в щепки. Враг был внутри… От осады Drosera перешла к штурму, и небезуспешно… Сплете-ние ветвей образовало таран, усилия сконцентрировались в одной точке… Те-перь ему противостояла не тонкая ветка-разведчик, а стремящаяся к пище и выживанию особь…  Ему пришлось отступить к печке. Единственным оружи-ем были тесак, кочерга и огонь, который был союзником, но временным, ибо мог пожрать и его самого.  Он успел схватить ухватом головешку и двинуть навстречу сплетению ветвей. На какой-то момент Drosera остановилась, а по-том резко прыгнула  вверх, под самый потолок, оттолкнувшись еще сохранив-шими силу щупальцами. Отмахиваясь головешкой, Капитан отступил в сени, резко захлопнув дверь за собой. Drosera оказалась как бы в ловушке, и должна была потратить какое-то время, чтобы выбраться из опустевшего дома на ули-цу, и продолжить охоту. Теперь она представляла собой плотно спрессованный комок, ощетинившийся присосками,  в отчаянном броске преследовавший предполагаемую добычу. Капитан, лишенный средств защиты, имел только два пути к отступлению – либо на маяк – он предусмотрительно положил ключи в карман, либо в катер… В  каждом из вариантов он практически оставался без-оружным, и только каменные стены маяка или водная преграда могли защи-тить его. А времени на раздумье не было. Маяк был, в принципе, неприступен. Но сколько времени он сможет продержаться там без пищи,  воды, практиче-ски в заточении? А катер – что, так и дрейфовать вдоль побережья? Ждать, ко-гда неведомая стихия распахнет однажды захлопнувшийся невидимый проход? Капитан размышлял мгновение – не мог он оставаться в заточении, и водная стихия была ближе. Несколько быстрых движений, и катер отчалил от берега, унося с собой двух пассажиров – Капитана и ставшего ему неразлучным спут-ником кота, без колебания прыгнувшего на борт.
В домике Смотрителя по-прежнему горел неяркий свет включенной на кухне лампочки, но на маленькой световой дорожке ничего невозможно было различить. Лишь бы не было пожара, подумал Капитан, отплывая от берега на безопасное расстояние. И в этот момент послышался ужасный взрыв. Он ин-стинктивно повернулся к дому, но том было спокойно. Только над лесом, от-деляющим маяк от Базы, полыхнуло пламя, и вверх унесся поток искр. Потом он осел, но еще некоторое время над островом поднималось зарево. Что-то взорвалось, – подумал Капитан, и инстинктивно направил катер вдоль берега, направо, намереваясь обогнуть остров. Он спешил на помощь, но неизвестная сила, как в прошлый раз, поставила перед ним невидимый, но неприступный барьер. Высаживаться на берег, и оставаться практически беззащитным в темноте, где могла подстерегать опасность, не имело ни малейшего смысла. Капитан опустил тент, пришвартовался возле каменной грады, и приказал се-бе спать. Кто знает, какие силы ему понадобятся утром.
Проснулся он часа через три, уже встал рассвет, водная поверхность была покрыта туманом, так, что на расстоянии пятидесяти метров разглядеть было ничего не возможно. Температура понизилась еще на несколько граду-сов, и Капитану стало зябко. Он налег на весла и размялся. Нормально, скоро туман осядет и можно будет вернуться к маяку.  Туман развеялся еще часа через полтора, и стали видны очертания берега, маяк, на расстоянии полуми-ли, домик, приветливо стоявший на берегу, и отдаленные острова. Капитан подошел к стоянке возле маяка. Давешней Drosera не было видно. То ли она угомонилась, то ли в конец утратила подвижность, он не знал. И посему опа-сался покинуть катер и выйти на берег. Но нет, ничего подозрительного. Хотя кто знает, что можно ожидать от столь свирепого мутировавшего хищника? Неужто он нашел себе очередную жертву, или плетет свои козни, притаив-шись в засаде. Если он обладает обостренным чутьем, то непременно должен проявиться, поскольку катер дрейфовал не более чем в десяти метрах от бере-га… Капитан подождал еще полчаса, но все же не решился высадиться. Тогда он решил обойти остров справа – он точно знал, что там есть узкая протока, по которой можно добраться до Островка с Базы.
Он вел катер медленно, чтобы не сесть на мель, ориентируясь по харак-теру водной поверхности. В наиболее узком месте ширина ерика не превышала четверти кабельтова, справа – острая каменная гряда, и фарватеру оставалось метров десять, на что указывали буйки. Ну, значит, еще ничего, – подумал Ка-питан, сейчас, пожалуй, удастся обогнуть остров – ведь этот участок уже за-блокирован, и не может быть двух невидимых преград. Хотя ничего хорошего Капитан не ожидал – в лучшем случае ему удастся добраться до Авангардного, обогнув Напарник, встретиться с находящимися на Базе людьми, и от них уз-нать хоть какую-то информацию о происходящем. Капитан экономил горючее, хотя баки были почти полны, рассчитывая на самый худший вариант. Впро-чем, его, наверное, уже начали искать. И что будет, если мембрана их пропус-тит, но только в одну сторону? Тогда спасатели тоже окажутся в ловушке… Но Капитан рассчитывал, что, если его станут искать, то будут более осмотри-тельными, нежели он, и не попадут в пространственную ловушку. Пока же он медленно огибал Авангардный, внимательно озираясь по сторонам – нет ли ничего необычного, и надеясь увидеть обитателей Базы. Но над озером было тихо, только гнездящиеся на камнях чайки кричали, общаясь между собой на им одном понятном языке. Да и тех было немного…
Солнце устремилось к зениту, и немного потеплело. Кот вытянулся на солнышке и сладко дремал, тоже устав от ночных приключений. Какая красота, – подумал Капитан, на мгновение отрешающийся от действитель-ности, – вот все закончится, и приедем сюда с Викой – так звали женщину, – просто походить по озеру, а можно и на паруснике. Ему припомнилось, что кто-то говорил, что на островке завелось парочка парусников, малень-ких, с которыми можно управиться и двоим, можно высадиться на малень-кий островок, половить с берега, устроить пикничок. Но – только когда все кончится, а он был в этом уверен, и она вернется в городок. Пока же он не заметил никого. Но люди точно должны быть, База-то работает, и пожар. В любом случае кто-то же должен уцелеть. Капитан обогнул последний мыс, оставил слева по борту камышовые заросли возле скалы, и вот уже виден пирс, пришвартованная старая баржа, островные постройки. Он уже почти подошел к низким сходням, чтобы причалить. Он не знал расположение домиков на базе, но уже видел маленькое кафе на берегу, дверь которого была раскрыта. Значит, здесь кто-то есть. Капитан сгорал от нетерпения, но не позволял себе торопиться. Он еще раз осмотрелся по сторонам – нет, вроде никакой опасности. Но почему же он тогда медлил? И почему же то-гда ему стало не хватать воздуха?
Он посмотрел на небо… Над островом завис, появившись неведомо от-куда и незаметно, огромный шар, почти прозрачный и бесцветный. Он спус-кался все ниже, и, казалось, всасывал в себя окружающее пространство. Вода вспучилась и устремилась вверх. Испуганные птицы, доселе не подозревав-шие об опасности, тщетно пытались вырваться из засасывающего конуса. И Капитан на несколько секунд был парализован и загипнотизирован. Происхо-дящее никак не укладывалось в его представления и было непохоже на испы-танное ранее. Казалось, пространство распадается на мельчайшие атомы, сдвигается и становится непостижимым. Казалось, еще немного и – конец.
Капитан, отбросив оцепенение, резко выпрыгнул на дощатый пирс, где уже с выпученными от страха глазами, сидел кот. Вода отошла от берега, но Капитан этого уже не замечал. Подхватив на руки кота, он побежал вверх, к единственному убежищу, хотя первым желанием было вдавиться в землю, слиться с ней и стать совершенно неприметным. Однако, едва он миновал по-следнюю ступеньку, как страшная сила сама бросила его наземь, и он потерял сознание…
 
Глава 14.

Я поглядел на часы. Прошло уже почти двадцать минут, как Артем от-правился на пирс вместе с Наташей. Пора бы им уже вернуться. Или я опять волнуюсь безосновательно? Конечно, правильнее было бы держать внука при себе, особенно при таких обстоятельствах. Но, с другой стороны, он хоть и маленький, но вырастет мужчиной. Не так ли? Все же я вышел на дорожку, пересекающую остров, сел на скамейку и закурил, поглядывая в сторону пир-са. И взгляд неминуемо притягивает пепелище. Какова судьба, да? Нет, чтобы забрать старых и почти бесполезных, так нет, она сделала свой иной, жесто-кий, выбор… Потом попытался подняться, но какая-то непонятная слабость сковала меня, будто стало не хватать воздуха. Я продолжил свои записи. И не заметил, как над озером возник из ниоткуда огромный полупрозрачный шар. Только ощущения, что он втягивает в себя все сущее – и воду, и воздух, и все сущее. Стаи птиц, косяки рыб…
На этом записи обрываются. Ни автора, ни действующих лиц отыскать так и не удалось…
…
– Вы кто? – Капитан скорее понял, чем услышал, что обращаются к нему…
– Я, – он попытался что-то произнести, но не мог…, лишь видел над собой лицо склонившейся над ним молодой женщины.
– Артем, иди сюда! Он, кажется, пришел в себя! Откуда ни возьмись появился заплаканный пацаненок лет десяти, он взял Капитана за руку.
– Пульс, вроде, нормальный…
– Ничего, мы ему сейчас водички дадим.
Девушка приподняла его голову, а пацаненок поднес ко рту кружку ле-дяной воды. Капитан с трудом сделал несколько глотков и снова погрузился в бессознательное состояние.
– Видишь, – говорила девушка, обращаясь к Артему, – с ним все будет хорошо, здоровый, оклемается. И кот с ним.
Кот не отходил от Капитана. Он тоже перенес катаклизм, но быстро окле-мался. Ударной волной, образовавшейся при поглощении шаром энергии, их выбросило с лестницы на землю. И поволокло, пока они не застряли в кустах. Капитана сильно контузило, и, если бы не произошедшее смещение во времени – несколько миллисекунд, расчет оказался не точным, наверняка бы расплющи-ло. Теперь же он все воспринимал со смещением – и склонившиеся лица, и дре-безжащий свет свечи, и контуры помещения, в котором находился…
Шар удалялся в пространство, наконец-то пополнившись энергией и элементами чуждого разума. Заданной программе хватило запаса энергии, чтобы преодолеть силы притяжения, но вернуть нарушенную энтропию про-странства она не смогла.  И люди, и живность, и сама территория оказалась заброшенной в другое, хоть и близкое измерение. Также шли часы, бились сердца, сдвигались разбежавшиеся острова, но временное смещение осталось непреодолимым. Это осталось незамеченным в вечном ходе мироздания, и вряд ли поддавалось измерению. 
Невидимая завеса пала, и к островку уже спешила спасательная экс-педиция. Точные радары зафиксировали нарушение пространственно-временных связей, но рационального объяснения не было по простой при-чине – его и не могло быть. Потом, наверно, будет написано несколько отчетов и диссертаций, им присвоят гриф секретности и спрячут в сейфах. А пока…
– Вы помните хоть что-нибудь? – спросила девушка, когда Капитан, наконец, был в силах присесть и осознать, что он пока что на этом свете.
– Да, я выехал с маяка, там… – он запнулся, – были небольшие непри-ятности, Смотритель исчез, – она согласно кивнула головой, и весь маяк был покинут. А потом началось… Капитан говорил через силу, голова раскалыва-лась, и я попытался объехать остров Напарник с другой стороны, но не полу-чилось, будто часть была отгорожена невидимой стеной. И тогда я пошел по ерику, уже швартовался, когда вдруг… прозрачный шар… А дальше – меня унесло и бросило.
– А что там, на маячке? – спросила девушка, внимательно прислушива-ясь к каждому слову.
– Даже не могу объяснить. На меня напали какие-то растения-мутанты, и мне пришлось покинуть его дом. Девушка все также согласно кивала, а мальчик произнес жуткое слово:
– Drosera, это она погубила Смотрителя, я видел. И еще… 
– Подожди, Артем, – сказала девушка, он нам расскажет…
Рассказ Капитана длился почти час, иногда перебиваемый естествен-ными вопросами. Выяснилось, что они подвергались нападению одного и то-го же хищника – мутанта, и только чудо, что Капитану удалось спастись. И он спросил, а что же происходит здесь, на островке, и есть ли еще люди.
Наташа – а это была она, покачала головой.
– После появления шара произошло что-то непонятное. Как будто мы остались здесь вдвоем. Когда вы были в беспамятстве – несколько часов, мы обошли весь остров. Правда, не заходили в чащу. Там по-прежнему опасно. Но никого не обнаружили, будто всех перенесло в другое место. Все люди – а их было человек двадцать, исчезли. Только на скамейке нашли тетрадку.
– Это дедушкина, – мальчик тщетно пытался не заплакать.
– Да, Николая Петровича, – согласилась девушка, – он вел заметки, за-писывал, что здесь происходит. И вот. Ни его, вообще никого.
– Значит, вы остались вдвоем.
– Да, и неизвестно, когда придет помощь.
– ничего, я оклемаюсь, – Капитан сделал попытку встать, – и как-нибудь выберемся. В этом он был точно уверен.
– Хорошо бы. А пока попейте чаю. Дизель еще работает, и продукты есть, но мы боимся отходить далеко от домика, особенно ночью.
Конечно, он сам еще прошлую ночь сам провел в осажденном Drosera домике Смотрителя, и вполне понимал ее.
– А здесь безопасно?
– Не знаю, в случае чего можно спуститься в подвал, но, похоже, Drosera сама по себе вымерла. Признаться, когда мы бегали по острову, мы не обращали на нее внимания.
– Да, а шар один раз выкатился…
– Только был уже совершенно сухой, и его унесло в воду.
Капитан знал, что по воде она передвигаться не может. Но ее может прибить течением к какому-нибудь берегу, условия изменятся, и, как знать, она сможет обрести живучесть.
– Ничего, завтра дойдем до столовой, что-нибудь поедим и будем ждать. 
Капитан не стал возражать. Силы быстро покидали его, и он снова про-валился в сон…
Утром уже не надо было бежать в столовую. К пристани пришвартовал-ся большой катер, первой с него сбежала Вика, опередив нескольких серьез-ных мужчин, и через перу минут уже рыдала на груди у Капитана.
Старший долго читал записки, оставленные дедом Артема, и качал го-ловой, еще не веря в реальность произошедших событий…
Бойцы МЧС обшарили весь остров, но никого обнаружить не смогли. Правда, некоторые видели слабые тени, но, когда приближались к ним, те растворялись в пространстве, как привидения. Также несколько раз удалось заметить рассеивающийся дымок, следы, оставленные на земле. Но ни одна служебная собака не смогла взять след. Но…
По-прежнему исчезали продукты из столовой, кто-то передвигал ме-бель, на озере заметили кильватерный след от лодки, хотя все они были на месте… И посчитали, что здесь не обошлось без нечистой силы.
Иногда на острове попадались непонятные спутанные  клубки веток,  высохшие, перекатывающиеся под порывами ветра. Их лениво пинали нога-ми, наподобие футбольных мячей, и удивлялись, когда оба кота, ощетинив-шись, принимали боевую стойку.
Благодаря запискам, удалось найти родственников и произвести захо-ронения погибших, остальных словно след простыл. Но никто не верил, что такая масса народа может исчезнуть бесследно.
…
И только одна маленькая девочка Леля, стоя на Ореховом берегу и дер-жа маму за руку, чуть слышно шептала:
– Нет, они есть, но не вернутся…
И никто не мог понять смысла этой фразы. Да и кто будет слушать та-кую малышку?

СПб, 2000 – 2005 г.
 
Оглавление 

Глава 1 3
Глава 2 18
Глава 3 26
Глава 4 33
Глава 5 47
Глава 6 54
Глава 7 62
Глава 8 74
Глава 9 86
Глава 10 99
Глава 11 116
Глава 12 133
Глава 13 146
Глава 14 164