Прогревание 2часть

           Минут через 10, когда девушка уже стала уставать в своём ожидании, он, её молодой соблазнитель, чисто вымытый, пахнущий каким-то импортным шампунем (впрочем, это могло быть и хорошее хозяйственное мыло), вышел из ванной комнаты и ничего не говоря, нырнул под одеяло.

            Не будем описывать состояние молодых людей в данный момент, потому что в это – же самое время от двери, ведущей на лестничную площадку, послышался металлический скрежет вставляемого в замочную скважину ключа.

            Алик быстро собрал Алину одежду, бросил её под одеяло и, закинув сапоги под стол, залез к Але. Своим мощным телом прижал Алю к стене, при этом с головой накрыв довольно толстым пуховым одеялом.

            Как только Алик, произвёл эти операции, в комнату, очень громко ругаясь на своём родном языке, зашёл отец. Он возмущался чьей-то злой шутке, сыгранной с ним, и грозился втоптать своего обидчика в землю, если его найдёт. Он сожалел о тех деньгах, которые были потрачены на такси, нанятом для поездки к почте, так как денег в их маленькой семье почему-то и так постоянно не хватало.

            Увидев своего сына в постели, он очень удивился, но, услышав, что у того поднялась температура и поэтому Алик в постели, был удовлетворён и немного успокоился.

            Выйдя из комнаты в зал, отец занялся какими-то мелкими делами. Он что-то передвигал, переставлял, убирал, и при этом все время разговаривал с сыном на своём непонятном языке. Прямо говоря, вёл себя несколько шумно.  А Аля, вжавшись в постель, накрытая с головой тёплым пуховым одеялом,  в течение целого часа, парилась в таком положении. Краска на лице потекла, она задыхалась не только от недостатка воздуха, но и от нервного напряжения и от страха быть обнаруженной. Ей мешала её одежда,  спрятанная под одеялом, молодой человек, лежащий рядом  и раздражавший её своим достаточно трусливым характером.

            Наконец, через час, отец вышел из квартиры. Аля быстро встала и моментально оделась. Оставалось одеть только сапоги, которые так и стояли  под столом. Было уже 15 часов, так что планируемая встреча с друзьями  с выездом на лыжную прогулку, отпала сама собой.  На вопрос, почему Алик так боится своего отца, он рассказал фактическое состояние их отношений,  и  при том сказал, что не может предугадать действия отца, если он найдёт её у себя в квартире.

            - Мой отец, - прошептал он – может сделать всё что угодно; убить тебя, меня, вызвать милицию и сдать тебя как воровку или обнаруженную в квартире женщину легкого поведения. Так что надо сделать всё, чтобы он не увидел тебя в этой квартире.

            Казалось опасность была позади и Аля легко вздохнула, но, подойдя к двери молодые люди обнаружили, что отец на лестничной площадке, решает какие-то вопросы с соседкой. Кроме того, он замкнул дверь на ключ, а ключ не вытащил из замочной скважины, так, что выход из квартиры был надёжно заблокирован.

            Аля подбежала к окну, но все окна были зарешёчены. Во многих городах квартиры первых этажей закрывают от воров решетками, вот в такую квартиру и попала наша героиня, наша маленькая, молодая и симпатичная женщина.    
         
            Отец отсутствовал в течение часа, и всё это время молодые люди искали выхода из создавшегося положения, но выхода так и не нашли. Поэтому, когда в 16 часов, отец снова зашел в квартиру, Аля полностью одетая по зимнему, но без сапог, хотела залезть в шифоньер, но из-за отсутствия времени снова почудилась под этим страшным пуховым одеялом, за спиной своего повелителя и защитника, и притаилась там.

             Алик помогал ей укрываться и неосторожно дёрнул одеяло, так что только быстрая реакция спасла её от обнаружения, ноги были вовремя подогнуты и спрятаны под одеяло.

             У хозяина квартиры было мрачное настроение. Разговор с соседкой его еще больше разозлил, и он нервно расхаживал по комнатам.  Он мрачно что-то прикидывал, иногда обращаясь к сыну за какими-то советами.  Аля, всё это время была в нервном напряжении и её мучения всё время усиливались в силу того, что она оказалась всё под тем же ненавистным пуховым одеялом, но в добавок ещё и полностью, по зимнему одетой.

            Наконец отец несколько успокоился и начал играть сам с собой в зале в домино. Аля высунула лицо из   под одеяла и глотнула свежего воздуха.  Отдышавшись, она спросила своего кавалера:

            - Скажи, пожалуйста, отец собирается сегодня куда-нибудь уйти, и освободить нас от мучений и страха.

            - Он вообще-то в это всегда отсутствует, но сегодня что-то случилось, и поэтому я не знаю, уйдёт или нет.

             Отец услышал шепот, насторожился и крикнул:

             - Ты с кем там разговариваешь?

             -Что ты папа, - ответил Алик на своём непонятном языке, - я не разговариваю, я напеваю понравившуюся песню.

             Таким образом, возможность даже пошептаться отпала, и Аля, отдавшись полностью в руки судьбы, тихо лежала под одеялом, высунув кончик носа, и жалела себя, проклиная тот час, когда согласилась зайти в эту квартиру. Она чувствовала, как пот постепенно накапливаясь медленно катится у неё по спине, постепенно намокала одежда, начала чесаться потная голова, но нельзя было пошевелиться и только иногда, под шум, поднимаемый отцом, она могла немного изменять свое положение, или почесать зудящее место.

             Был уже вечер. Отец снова стал шумно ходить по квартире из комнаты в комнату, не находя себе места. Он нервно брал в руки различные предметы, оценивающе рассматривал их, иногда заглядывал в различные углы. И вот его взгляд упал на женские сапоги, стоящие под столом. Он взвизгнул и набросился на сына. Он обвинял его в том, что в его доме появились женские сапоги, которые либо украдены, либо сняты бандитским налетом с какой-то женщины. Он распалял себя всё больше и больше. Алик спокойно отвечал на придирки отца:

             - Папа, эти сапоги мне дала одна девушка, для того, что бы я их починил, и завтра я ей их должен отдать.

             - Ты врешь, если сапоги отдают в ремонт, то их предварительно чистят и сушат, а эти грязные и мокрые. Но ничего, это хоть и плохой выход, но всё-таки выход. Сапоги почти новые, иностранные, так что я их завтра продам рублей за 200 - 300 и мы выкрутимся.

             - Папа, но я же должен отдать их хозяйке, что я ей скажу, если ты их продашь.

             Немного подумав, отец вдруг сделался страшно серьёзным, его лицо посерело и покрылось какими-то пятнами.

             - Если ты не снял эти сапоги с женщины, тогда ты, очевидно, привёл её в наш дом. Где она, говори, - и, не дожидаясь ответа, он начал лихорадочно искать женщину в доме. Он заглянул под кровать, в шифоньер, за диван, в чулан и ещё в какие-то подозрительные, по его мнению места, но не найдя никого успокоился, и продолжил свою игру в костяшки домино.

             Аля, всё это время, лежала мёртвая от страха. Такого страха она ни разу не испытывала в своей жизни. Она почувствовала, что пот течёт по телу почему-то уже не горячий, а холодный, и как от холода по телу пошла «гусиная кожа». Сердце защемило и она, кажется, совсем перестала дышать. Но, после того как отец снова занялся своими делами, она постепенно успокоилась и затихла. Она ещё долго благодарила судьбу, что та, из-за отсутствия времени, не позволила ей спрятаться в шифоньер или под кроватью, где бы она была бы конечно обнаружена. Ей показалось, что она даже немного задремала, но разве можно говорить о нормальном сне в таких условиях.

             В полночь отец зашёл в спальню и лёг на соседнюю кровать, которая стояла у противоположенной стены.  Видно какая-то тяжелая задача, которую он так и не решил, когда играл сам с собой в домино, давила его, и он стонал, ворочался, что-то бормотал  до 2-х часов ночи.

             После того как отец крепко уснул, а это молодые определили по его ровному и спокойному дыханию, наши герои выбрались из постели и выползли в соседнюю комнату.  Тихонько прикрыв за собой дверь, Алик снова потребовал у Али удовлетворения и ей, ничего не оставалось делать, как быстро раздеться и на диване, потной и без всякой страсти отдаться этому обезумевшему от  желания и страха молодому человеку, но и сейчас их страстям не суждено было сбыться.

             Кровать под отцом, в соседней комнате заскрипела, и молодые поняли, что он встаёт. Аля быстро спряталась за диван, а Алик под стол. Отец, слава богу,  не включая света, вышел в туалет, и, сделав там неотложные дела, вернулся к себе в комнату, лег на кровать, но при этом не закрыл за собой дверь.

            Алик и Аля, немного выждав, собрав разбросанную одежду, на цыпочках, потихоньку зашли в ванную. Не зажигая света, вне себе от страха, Аля отдалась этому назойливому и уже ненавистному ухажеру, этому трусливому, но настырному слюнтяю.

            После всего, Алик потихоньку открыл входную дверь и выпустил бедную, измятую, истерзанную, потную и грязную женщину  на лестничную площадку в одних трусиках и бюстгальтере, с одеждой в одной руке и сапогами в другой.

            Аля была сильно напугана, она так дрожала от страха, холода и злобы, что не догадалась одеться на лестничной площадке. Она  боялась этого  дома вообще, и кинулась, как была, с одеждой в одной руке и сапогами в другой, на зимний тротуар, на этот снежный простор городской улицы, на автобусную остановку. Она не чувствовала холода, ни под босыми ногами, ни своим потным и горячим телом. Её трясло от переживаний, и вот только на этом коротком участке, от дома до остановки, она со всей серьезностью поняла, какой опасности подвергалась.  И захлёбываясь холодным воздухом, все-таки гордилась собой, что она смогла с честью перенести такое тяжелое испытание.

            Прибежав на автобусную остановку, первым делом, она огляделась. За ней никто не гнался. На её глаза не попался ни один прохожий. Посмотрев на часы, она определила, что время уже около пяти часов утра, и через полчаса пойдут первые автобусы. Холод начал доставать её разгорячённое тело, и она, наконец, поняла, что раздета и нужно быстрее одеться.  Пока она одевалась, зубы уже начали стучать от холода, который она почувствовала, надев на себя мокрую, холодную, с неприятным запахом и уже в некоторых местах покрытую корочкой льда одежду. Пальто было тяжелым, оно пропиталось насквозь вонючим потом, на душе было так же пакостно и противно.

            Одевшись, она сообразила, что стоит не на той остановке, и  для того , что бы уехать в нужном направлении, ей необходимо перейти через дорогу на другую сторону улицы, что она немедленно и сделала.

            Она очень удивилась и несколько смутилась, когда на этой, противоположенной, слабоосвещенной остановке, она обнаружила человека с раскрытым от удивления ртом. Он очень внимательно следил за её действиями, качал головой и,  в конце концов воскликнул:

            - Да, сколько лет живу, но первый раз в жизни вижу, что девушка, спешащая на работу, несмотря на  зиму, может одеваться не только одновременно с потреблением бутербродов, но и прибежав почти голой на остановку. Девушка, ваши часы, очевидно, показывают не точное время. До первого автобуса ещё целых полчаса, так, что вы зря так спешили.
            Вы думаете, что такое серьёзное испытание стало для Али каким-то уроком. Нет. Немного успокоившись, она с весёлым хохотом вспоминала данный эпизод, и уже через месяц после описанных событий, стала совершать ещё более рискованные знакомства.

            То прогревание, которое ей устроила судьба, для того, что бы она могла вылечиться от своего недуга, весёлой и разгульной жизни, ей не помогло. Нельзя исправить в женщине любой её недостаток. Недостатки женщины можно только принять и смириться с ними. Добропорядочную женщину можно только вырастить, начиная её воспитание, как говорят на Руси с «пелёнок», но это другая история.