ЕСЛИ БЫ

               

     Это было то счастливое время, когда  я не задумывался над смыслом жизни и твердо верил в неизбежность счастья.  Единственным моим желанием было свалить пораньше с уроков, чтобы с  Вовкой Косоруковым продолжить писать приключенческий роман с еще не придуманным названием, или заняться  еще каким-нибудь важным и достойным делом.
     Да, друзья мои, вы  угадали, мне исполнилось четырнадцать лет, и учился я в восьмом классе.
 
    Это было на уроке черчения. В тот день я случайно оказался за одной партой  с Надей Пироговой, старостой нашего класса. Отношение мое к Наде, впрочем, как и отношение ко всем девчонкам на свете, было более, чем спокойное,  оно было  нордическое.

     Я самозабвенно рисовал на чертежной доске какого-то чертенка. Казалось, ничто не в состоянии было отвлечь   меня от этого  увлекательного действа. И вдруг…

      Что это было, я не понял. Я только отчетливо помню, как шариковая ручка, при помощи которой я создавал свой шедевр, вдруг бессмысленно застыла в руке. Я хотел повернуть голову в сторону Нади, но это было выше моих сил. Я ощутил под партой прикосновение ее бедра. Она плотно прижала свою ногу к моей.  Я застыл, словно каменный истукан на острове Пасхи. Я ощутил, как что-то неведомое проникло в мое существо, заполнив  все закоулки  души.  Тихая, чарующая мелодия зазвенела в  ушах. Я все больше ощущал тепло Надиного тела. Теперь я уже боялся посмотреть в ее сторону, я боялся пошевелиться. Одно неловкое движение и хрустальный дворец, созданный по воле  случая, превратится в пыль. Казалось, время остановилось…
     Но вот прозвенел  звонок. Урок закончился. Я так и не взглянул на Надю.

     Закончилась зима. Наступила весна. На классном собрании шло вялое обсуждение какой-то нелепицы. Я смотрел в окно и думал о своем. Вдруг  слышу свою  фамилию, поднимаю голову. В упор на меня смотрит Надя Пирогова.
   - Никому не посоветую дружить с Полянским, - голос девушки спокоен, мимика отточена, - Александр – темная лошадка! Он - формалист во всем. Даже на выступлении нашей команды осенью…
     Я уже не понимаю ничего, слышу только металл в голосе нашей старосты и вижу ее голубые глаза, полные праведного гнева.
     Я не испытал ровным счетом ничего, кроме удивления. Даже не был в обиде на Надю.

     Прошло много-много  лет. Я, было, забыл об этой истории, как вдруг среди дачного хлама наткнулся на чертежную доску, с которой на меня хитро глядел смешной человечек. Да-да, тот самый, которого я рисовал когда-то на том уроке черчения. Если б его улыбку увидела Надя…