Пожалеть, не прощая

     В 1944 - 1945 годах я учился в первом классе сто восемьдесят первой школы.
     Отец был на фронте, а мы с матерью жили в доме восемь по улице Пестеля.
     На этой улице в то время восстанавливали разрушенные в блокаду
     дома  девять и одиннадцать, расположенные напротив Пантелеймоновской церкви.
     В работах задействованы и немецкие военнопленные.
     После уроков мы, мальчишки разных классов, вертелись у строительных
     лесов, разглядывая живых немцев.
     Они были тощие, в потрепанной одежде. С опаской косились на проходящих
     мимо людей, понимая, какие чувства могут вызывать у ленинградцев.
     Еще шла война, почти в каждой семье убитые, искалеченные.
     Свежа память о страшных блокадных днях, кровоточили
     душевные раны.
     Но иногда случалось такое, что  выходило за рамки
     нашего мальчишеского понимания.
     К строительным лесам подошла пожилая женщина и протянула
     немцам несколько запеченных картофелин.
     Принесли кашу, передали хлеб.
     Хлеб! Он тогда продавался по продуктовым карточкам и не целыми буханками,
     а нарезался нормируемый кусок.
     Жители близлежащих домов стали подкармливать военнопленных, чем могли.
     Удивительно, невероятно!
     Какой душевной красотой и силой должны были обладать люди, чтобы после всего,
     не прощая - простить невозможно - возвыситься над своей ненавистью и,
     еще не залечив свои раны, пожалеть побежденных, сломленных.
     Ленинградцы были дома. В изуродованном, голодном, но своем доме, в своем городе,
     в своей стране.А эти люди...
     С тех пор прошло много лет.
     Но и сейчас, когда прохожу по улице Пестеля, в памяти
     всплывает картина из далекого детства, картина-символ:
     худые, изможденные победители протягивают еду худым, изможденным поверженным.


               
               
              -Рассказ был опубликован в газете "Санкт-Петербургские ведомости".-