Варвар

 - Ну, а дальше что?
 - Подожди, Надежда, дай-ка я тебе горяченького подолью.
 Хозяйка потянулась к термосу и чуть не уронила горевшую на столе свечу.
 - Хорошо, что успела чайник согреть, - плотнее кутаясь в шаль, сказала она, подливая кипятку гостье.
 - Газа уже год как нет, так все на электричестве готовлю, если не отключат.
 Подруга нетерпеливо поерзала на стуле, ожидая продолжения рассказа, тоже кутаясь в пуховой платок.
 - А дальше, Надя, на том первом этаже кухня, как твоих десять…
- Ого!
- Вот-вот! Тут тебе и разделочный стол, и обеденный, но за ним мы редко едим – кушаем всегда в столовой. Две мойки, электроплита, газовая плита, микроволновки, кухонный комбайн, миксеры, тостеры, кофеварки, самовары и куча прочего. Сама кухня вся в белом кафеле – от пола до потолка…
 - Ух, ты!
 - Рядом с кухней столовая. Ну, там ничего особенного: итальянский гарнитурчик на двадцать персон, горки с хрусталем и серебром, бар с напитками. Из столовой дверь в гостиную. В ней на потолке хрустальная люстра, на полу, во всю площадь, персидский ковер, столики журнальные, кресла, диваны, торшеры, еще бар. В одном углу видеосистема и музыкальный центр, в другом – рояль…
  - Рояль?!
  - Рояль. Когда у нас званые вечера, я играю на нем гостям и пою арии из опер.
 - Ну, ты даешь!
 - Из гостиной парадная дверь ведет на мраморное крыльцо. Каких-то две ступеньки, переходишь площадку для парковки машин – и перед тобой, Надюха, море воды, океан, одним словом. И стою я, значит, на том мраморном крылечке и вижу, что мой…
 - Кузьмич?
 - Он самый. Кто же еще?
 - Гм! Ну-ну.
- И вижу, что мчится он ко мне на белом…белом…ну, как называются эти большие американские машины? Все забываю…ка…ка…               
 - Катафалк.
 - Ага! Кадиллак! И летит он на белом кадиллаке, в белом смокинге, в цилиндре. В зубах сигара. Летит он ко мне…летит…
 - А дальше? Чего замолчала?
 - А дальше, Наденька, все, как всегда – толи тормоза у него сломались, или еще что, да только как взлетел он по тем ступенькам на крыльцо, я едва успела в сторону отпрыгнуть. И на своем катафалке врезался в стеклянную дверь, промчался в гостиной по пушистому персидскому ковру, и через столовую, собрав  в кучу гарнитурчик на двадцать персон, через задний вход выскочил в японский садик, да там и остановился, плюхнувшись в фонтан с золотыми рыбками. Весь дом  зашатался и рухнул, превратившись в кучу хлама и мусора. Все погромил!
- Батюшки святы! – гостья в ужасе уставилась на хозяйку. – И…и рояль?
- И его! В щепки.
- Ой, Лиза, да как же это?! Ой, бедненькая ты моя-а-а…
- Я как это увидела, чуть сразу не померла! Хорошо, что вовремя проснулась. Полдня лежала, в себя прийти не могла. До сих пор всю трясет и колотит.
- Убытки-то,  какие, боже мой! – заголосила подруга.
В комнате засквозило, пламя свечи заметалось, хлопнула входная дверь, и в темноте прихожей послышались шаги вернувшегося хозяина.
- Во! Явился - не запылился! Варвар! Дай я тебе, Надя, кипяточку плесну.
Хозяин заглянул в комнату.
- А-а-а! – обрадовался он гостье. – Привет боевым подру…,- начал он и осекшись, в удивлении, уставился на женщин.
В мерцающем свете догоравшего огарка две пары глаз, стволами охотничьих ружей, смотрели на него.
- Бедненькая ты моя, - всхлипывала гостья, - убытки, убытки какие!
- И не говори!... Сама не понимаю, как я все это еще терплю?!