Твоя

Я смотрел на неё сквозь дымок сигареты, вылетающий из её губ. Тогда мне показалось, что она не курила, а нежно и бережно целовала фильтр. Для неё это был целый ритуал: она щёлкала зажигалкой, мягко удерживая сигарету губами, прикуривала, медленно закрывала глаза и вдыхала первую порцию дыма. Затем её губы осторожно приоткрывались и неохотно выпускали дым на свободу. И дым растворялся в воздухе, грустно прощаясь с ней…
И так я молча смотрел на неё, и в этот момент мне хотелось быть сигаретой, которую она легко сжимала двумя пальцами.

Она, разговаривая со мной сейчас, как будто не обращала на меня внимания, думала о чём-то своём. А я не мог понять, о чём именно, и меня это злило: я перед ней весь, как на ладони, а она… о своём!..

- Пойдём, - вдруг сказала она. Взгляд её, по-прежнему немного рассеянный, остановился на мне.
- Ты не слушала меня, - в моём голосе зазвучали нотки детской обиды, но мне ужасно не хотелось обижаться на неё и тем более показывать ей это. Видимо она это поняла.
- Пойдём, - повторила она тем же тоном, медленно повернулась ко мне спиной и сделала несколько шагов в сторону.
 Растерянный, я последовал за ней.
Она всегда шла гордо подняв голову. Её неуверенность в себе не давала оценить в полной мере красоту её походки. На ветру грустили ещё утром уложенные в причёску тёмные кудри.
Сумку она несла в руке, и та почти скользила по земле.
Лёгкость, небрежность и грусть присутствовали в ней.
Особенно мне нравилась последняя, некогда поселившаяся и навсегда оставшаяся в её серо-зелёных глазах.
Когда она смотрела на меня, мне казалось, что она мне открывает какую-то тайну. А тайну раз за разом я никак не мог разгадать. Казалось бы, вся она лежала на поверхности, но что-то не давало мне проникнуть в эту простоту…

Сейчас она шла немного впереди меня в летнем платье.
Я догнал её, взял за руку. Её ладонь оказалась прохладной и податливой. Она молча посмотрела на меня, мягко улыбнулась. И я забылся: я провалился в её взгляд и ощутил себя как дома. Там было уютно и легко. Но всё-таки как будто чего-то не хватало.
Скорее всего в ней я искал теплоту.
И я вспомнил свою бывшую, рядом с которой теплота вроде бы и была, но с которой не было так легко и уютно…

Здесь же я впервые почувствовал себя беззащитным. И даже слабым. И это раздражало…Что-то проснулось во мне такое, что влекло меня за ней везде и всюду. И если мы расставались с ней на какое-то время, это что-то начинало прыгать во мне рыжим лисёнком-искрой, которая жгла изнутри, с которой я боролся: я не писал ей, не звонил, старался потерять с ней всякую связь…Но каждый раз, как только я начинал молчать, этот огненный зверёк оживал с ещё большей силой. И несмотря на то, что это был маленький и пушистый лисёнок, он не щадил меня: он царапался и кусался, тем самым не давая мне забыть о ней…

Она улыбнулась. И лисёнок затихарился. Замер.
Она шла ровно, чуть покачивая бёдрами.
Я попытался обнять её за талию. Она позволила.

Она позволяла мне многое. Но только не то, чтобы влиться в её жизнь полностью, так, чтобы знать наверняка: она – моя и любит меня…
Я столько раз говорил ей это «люблю», - потому что люблю на самом деле. Хотя путаюсь в своей любви, порой не понимая, чего я от неё жду.
А она? Она молчит по телефону. Или после моего третьего «люблю» ответит «люблю» немного сдавленно, нехотя…
А при встрече смотрит на меня своими огромными глазами, и я забываюсь на какое-то время…
От этого возникает очень смешанное чувство: быть вместе с ней и бежать от неё одновременно. Но ведь я её люблю, и поэтому, куда бы я ни убегал, любовь идёт за мной по пятам…И я ей сопротивляюсь и не могу сопротивляться…
Я слишком много обдумывал нашу ситуацию и, по-моему, теперь убедился в том, что окончательно запутался…

В данный момент она была рядом со мной, и мне этого хватало; я старался не помнить о том, что завтра она уедет…Это будет завтра, а пока…

Моя рука стала медленно сползать на её бедро, и я, наклонившись к ней, попытался её поцеловать.
- Не надо, - спокойно попросила она.
- Почему? – я недоумённо улыбнулся. – Ты не хочешь, чтобы я тебя поцеловал?
- На людях не надо, не люблю, - нотки раздражения влились в её интонацию.
Я немного обиделся на её реакцию: причём тут люди, когда один человек глубоко симпатичен другому!..
Но почти сразу же у меня снова возникло то же желание: поцеловать её, причём сделать это бесцеремонно и нагло. И это желание распирало меня.
Я попробовал ускорить шаг. Она последовала туда, куда я увлекал её.
Мы свернули с площади в коттеджный переулок, где никого не было, кроме огромной лохматой псины, задумчиво чесавшей себя за ухом.
Как только мы скрылись от посторонних глаз, я набросился на неё: с силой привлёк к себе всем телом и обжёгся губами о её губы.
Мне захотелось её здесь и сейчас.
Привстав на носочки, она обвила руками мою шею.
Внезапно она стала выше меня. Ненамного. Но выше. И я с ещё большей страстью прижал её к себе. Мои руки скользнули к ней под подол платья.
Она резко оборвалась, внимательно посмотрев на меня.
Я опешил и теперь растерянно смотрел на неё.
Она немного отстранилась от меня, упёршись ладонями мне в грудь; тряхнула головой, и запутанные волосы разметались по её плечам.
Маленький чёртик сейчас жил в её глазах. Она тяжело дышала, глядя на меня чуть с прищуром. – Я обожал, когда она на меня так смотрела: я понял, что готов отдаться ей.
Лёгкая улыбка скользнула по её губам. Она одёрнула платье.
- Пойдём к тебе, - предложила она почти шёпотом.
Я ничего не ответил, только кивнул.
Быстрый отрывистый шаг. Её каблуки. Молчание. Мы дошли до меня.
Как только дверь за нами захлопнулась изнутри, она быстро скинула туфли, а затем платье; стащила с меня рубашку, зашвырнув её далеко в коридор, и рывком расстегнула ремень моих брюк.
Я усадил её на высокую тумбочку в прихожей и так крепко обнял, как только мог обнять.
Её длинные пальцы перебирали мои волосы, от чего моя голова стала тяжёлой. Я прошептал вслух её имя.
Она с силой обхватила меня ногами, и я почувствовал прохладность внутренней стороны её бёдер. Она была разгорячённая, властная. Она была женщиной (что меня всегда в ней привлекало и манило). Порой мне казалось, она даже не подозревала, на сколько она была женщиной! Я это чувствовал каждой клеточкой своего тела…
Она называла меня безумцем, зная, что мне это нравится.
Я вошёл в неё.
Она вдруг выпрямилась и откинулась назад, опёршись спиной на стену.
Грудное «да!» вырвалось из её губ на свободу и заставило меня двигаться быстрее.
Я хотел её. Я брал её. И я не знал чувства насыщения: мне было хорошо. Очень. И мне хотелось, чтобы это длилось вечность!
Она двигалась мне навстречу. Мои ладони сжимали её упругие бёдра.
Тумбочка стонала под ней, грозясь развалиться…
Её вскрики пронзали пространство небольшой квартиры. Вот они стали громче. Она начала ласкать себе грудь.
Тут я сам не выдержал и застонал, понимая, что не могу больше сдерживаться.
Она бросилась ко мне, уткнулась носом мне в плечо, сбивчиво дыша.
Вдруг она подняла глаза и посмотрела на меня: чертёнок в её взгляде куда-то пропал. Мне показалось, что она хочет мне что-то сказать, но не может на это решиться.
- Что? – спросил я, улыбнувшись, сильнее обнял её и стал целовать в глаза, в щёки, в нос, в губы.
- Твоя… - еле слышно прошептала она и закрыла глаза.
Её ресницы дрожали. Блаженство разлилось по её лицу. Она прижалась к моей груди и притаилась. И мне стало тепло. В первый раз тепло – рядом с ней – по-настоящему…