Глава 68. Кройкс направляется к мусульманам

«А если бы пожелал Аллах, тот Он сделал бы вас
единым народом,   но…чтобы испытать вас в том,
что Он даровал вам.
Старайтесь же опередить друг друга в добрых делах!
К Аллаху – возвращение вас всех, и Он сообщит вам,
 в чем вы разногласили!»
 Коран. Сура 5. Трапеза айат.53.

После того, как Кройкс научился ходить заново, в его жизни возникло первое разведзадание, к которому он совсем не был готов.
Все бы было ничего, но использовать свои знания, которых еще поубавилось после контузии, во имя чьих-то тактических интересов он не имел права. Это бы дискредитировало ту веру, которую он пытался блюсти.
- Сначала по желанию. Кто хочет отправиться вместе с Кройксом в разведзадачу? – только одна рука небрежно и в то же время с внутренней дрожью поднялась в воздух. Это была медвежья лапа Захара.
- Захар Адам вы пойдете с Кройксом Адамом. Задачу я объясню вам в штабе, - по форме высказался капитан Лэг, который и любил и ненавидел Кройкса за то, что одним своим существованием, разрушает старые-добрые традиции военной службы. «Дай ему волю, так он превратит всю нашу армию в цирк!» - думал стареющий капитан.

На следующее утро Кройкс и Захар вышли из своего укрепления и направились по компасу и тем данным, которыми снабдили их в ставке в селе Трехгорное. Они должны были узнать о местонахождении и количестве боевиков, которые имели базу где-то в предместье селения. Невероятно красивая растительность Горе-Горья превратилась для них в «зеленку», которая «мешает» вовремя увидеть опасность в виде боевика или растяжки. По крайней мере, все это было актуально для Захара, который за одну ночь уменьшился в размерах и посинел  от страха верной смерти.
Кройкс же все напряженно думал: «Зачем же они посылают меня на те задания, которые являются  сделкой с совестью. Это испытания. Явные». Но от того, что это было принято им в качестве испытаний, легче ничуть не стало.
 «Не бояться, только не бояться», - твердил Захар про себя, плечи его сжались под десятикилограммовым снаряжением и еще большим гнетом страха.
Кройксу на ум все приходили какие-то строчки, выученные Надэлью из дневника Шанди, «нет другого, потому и не бойся». То, что все создано Богом и нет ничего другого, от Него отдельного, согревало Кройкса.
- Эй, Захарушка! Шагай веселей. Ты ведь знаешь, что мы идем не в разведку, - не теряя самообладания, сказал Кройкс почти что веселым голосом, который выдал волнение.
- Послушай. Ты что? Не понял приказа? – спросил не жаждавший попасть под трибунал простой сельский парень.
- Ладно. Топай и не думай о будущем, а то убежишь еще.
Глаза Захара побелели от ярости, скрывавшей обиду:
- Ты что?   - волна басов уже набирала высоту.
- Да ничего. Живи с миром, - ответил Кройкс.

Только когда двое «разведчиков» добрались до селения, Захар смог понять то, о чем говорил Кройкс. У наглухо спрятанной под черной паранжой женщины Кройкс не стал ничего спрашивать.
 - Найдем того, кто не пострадает от разговора с нами, - сказал один «разведчик» другому.
Они постучались в светлый домик вполне мирного вида.
 - Есть здесь кто?
- Кто там? – ответил старческий голос с сильным акцентом. Жители Горе-Горья волей-неволей выучили новоанглийский.
- Простите за беспокойство. Мы хотели бы увидеть вас и спросить кое о чем, - прокричал Кройкс в открытое окно, которое после того, как хозяин различил людей в форме, тут же закрылось.
- Уходите отсюда, не накликайте беду на мой дом! – отозвался голос того же старика-хозяина.
- Ладно, пошли дальше, - сказал Кройкс, чувствуя, что обеспокоенность все больше настигает его самого и его спутника. Он крикнул старику, - прошу тебя, скажи, как мне поговорить с вашим священником? Я пришел с миром!
Недовольное шуршание за дверью начало нарастать.
- А зачем вам священник?  - глухо проскрипел голос.
- Я хотел бы спросить у него совета. Я верую в нашего Бога Единого! – сказал Кройкс, прислушиваясь к ответу за дверью.
- Я не верю в то, что для нас и вас Бог един, - сказал голос за дверью.
- Плохо это, друг. Мы дышим единым воздухом и ходим по одной земле. И вас и нас рожают женщины, - пот от напряжения струился со лба и убегал по шее Кройкса.
- Я знаю, что ты говоришь истину, но у тебя я видел автомат, - все так же на расстоянии вытянутой руки, но разделенные деревянной дверью разговаривали люди.
- Брось автомат, - тихо сказал Кройкс притихшему Захару, который не на шутку испугался:
- Ты что? Они же убьют нас!
Чтобы старик тоже слышал его слова, Кройкс сказал погромче: «Мы ведь пришли с миром!»
  Захару ничего не оставалось делать, как сложить свое  оружие около бревенчатого забора, рядом с автоматом Кройкса. Теперь железные убийцы превратились в куски металла и так гармонировали с пейзажем, что казалось, нашли единственное достойное  место – под забором.
- Не сомневайся, старик. Мы не будем заходить в дом. Подождем здесь, приведи священника, прошу, - врать о каких-то объективных причинах такого прихода не хотелось.
Старик вышел и впервые они встретились глазами. Бледный, но решительный молодой человек, который был ведом своей верой, и бронзовый старик с длинной седой бодорой, опасающийся подвоха.
Старик-мусульманин  сначала медленно прошел мимо двух христиан, а потом быстро засеменил вдоль дороги.
- Нам теперь можно взять автоматы? – спросил молодого человека его друг.
- Вот теперь, как раз и не надо бы, – был получен ответ.
- Они могут прийти и убить нас с тобой, Кройксина несчастная, - тихо и безжизненно, как будто бы для того, чтобы не спугнуть кого-то, сказал Захар.
- Знаешь что, если ты боишься – иди на разведку к боевикам. Я твой поступок пойму. А хочешь – возвратись в полк и скажи, что я потерялся в лесу, или еще какую-нибудь ересь наплети. От страха. Если хочешь остаться, тогда не ной! – отвесил ему словесные оплеухи товарищ, который пошел в ва-банк. «Зря я взял с собой Захара», - подумал он, - «Слишком рискованно!»
Они сидели и мучились сомнениями, но вот на улице показалась небольшая группа людей. На встречу им шло несколько человек, одетых в традиционные для той местности одежды.
- Мы пропали, Кройкс! – мертвенно подвел итог Захар.
Когда люди подошли и увидели двух невооруженных христиан в форме Северо-Западного государства, они очень сильно занервничали: глаза одних пылали ненавистью, другие  - изумлением от происходящего. Среди группы пришедших выделялся один строгий молодой человек в чалме и длинном халате, который был в центре этой группы людей и отличался особенно внимательным и твердым взглядом.
- Что привело вас сюда? – спросил он на новоанглийском языке, что сказало Кройксу о том, что, наверняка, в свое время этот человек учился в северном университете. Это обнадежило пришедшего миротворца.
- Мы пришли, чтобы просить вас о мире, - сказал Кройкс.
- Просить мира? – недопонимая смысла сказанного, спросил молодой человек, по-видимому,  местный мулла.*
- Да, мы хотим прекратить войну и жить с вами в мире, - уточнил Кройкс.
- Пройдемте. Мы не должны говорить об этом на улице, - сказал мулла.
Люди, теснившиеся около него, вопрошали у него что-то по-новоарабски, другие умоляли, третьи – с негодованием произносили слова, направляя свой взгляд в сторону пришедших.
«Они пойдут со мной. Аллах говорил о том, что мы не должны отвергать тех, кто пришел с поникшей головой и хотят искать веры», - ответил мулла по-новоарабски и грозно посмотрел на яростно говорящего. Тот затих, но все равно покосился на Кройкса. Тот же, не зная новоарабского чувствовал себя, мягко сказать,  неуютно.
Когда мулла пригласил Кройкса в дом, тот предложил зайти и Захару, но мулла остановил его, показывая сначала на себя, потом на Кройкса, говоря тем самым «Только мы с тобой».
- Хорошо, - согласился тот и посмотрел ободряюще на своего спутника.
Двое вошли в просторную комнату, в которой царил полумрак, рассеченный только одним ярким солнечным лучом, пронзившим небольшое верхнее окошечко. Тут не было мебели, по всему чувствовалось, что с «комнатой переговоров», как окрестил ее потом Кройкс, не знали, что делать. То ли оборудовать ее под  комнату для гостей, то ли превратить в  кладовую для ненужных вещей.
Мулла проникся к Кройксу доверием, но не на столько, чтобы пустить его в свои жилые комнаты.
Они сели друг напротив друга. Сочные карие глаза муллы застыли на зрачках Кройкса, который также не отрываясь смотрел ему в глаза. Глаза двух человек считывали информацию молниеносно. Именно в этот момент они решали «быть или не быть», доверять или не доверять человеку напротив, смогут они договориться, или же нет.

Наконец, получив первоначальный свод знаний друг о друге, они стали задавать те вопросы, которые волновали обоих:
- Зачэм вы здесь? – спросил мулла, который знал новоанглийский довольно сносно, так как получил образование в период мирных отношений на Северо-Западе.
- Искать выход из ситуации. Война должна быть остановлена, - без обиняков ответил Кройкс.
Молодого муллу, казалось, не смутил ответ христианина, поскольку мало чему удивлялся вообще:
- Пришел сюда, чтобы сказать это?
- Да, – ответил Кройкс, который был убежден в том, что не мог поступить иначе.
- Хорошо.
- Вам не кажется, что кто-то намеренно пытается поссорить наши народы друг с другом? – спросил Кройкс, внимательно наблюдая за любым изменением на лице мусульманина.
- И да, и нет. У нас и так полно противоречий, без другого, - ответил мулла, который забыл как по-новоанглийски «внешнее вмешательство».
- Между христианами и мусульманами нет противоречий. Они и не могли возникнуть между людьми, которые веруют во Всевышнего Бога? Между христианами и мусульманами должен быть мир! Противоречий нет! Пусть свидетелем нам будет Всевышний!
Красивый молодой мулла арабского происхождения посмотрел на солдата-миротворца очень пристально, с осознанием того, что слова, которые льются из его уст, истинны. Однако он прекрасно понимал, что его община уже взбудоражена приходом христианина, что может привести к непредсказуемым последствиям.
- «Аллаху принадлежит и восток и запад; и куда бы вы ни обратились, там лик Аллаха. Поистине, Аллах объемлющ, ведущий!» (так гласит 109 айат суры Корова) - мелодично процитировал Коран мулла, прикрыв глаза в состоянии, близком к медитации. Однако, Кройкс не понимал ни слова, ведь Коран читался только по-арабски.
- Скажи же мне, почему по миру носятся слухи о джихаде? Что же это, если Богу принадлежим и вы и мы? – с болью воскликнул Кройкс, - Кто такие «неверные» и как нам всем жить в мире? И если будет последний судный день, зачем тогда самостоятельно судить людей  другой веры уже сейчас? Да и почему одни люди судят других, когда настоящий  суд должен осуществляться САМИМ БОГОМ? Прошу тебя, скажи, как понять это?
 - Мне кажется, - сказал Кройкс, - Неверные это неверующие в Бога. Те же, кто верит в Него есть правоверные.
 - Муххамадовы заветы прославляют всех больших пророков, сынов Исраила, Адама, Нуха, Ибрагима, Мусу, Ису, сына Марйам,*  - сказал мулла, - Ты – чистый человек, я скажу тебе словами Корана.
Он заговорил по-новоарабски. 


 «Поистине, те, которые уверовали, и те, кто обратились в иудейство, и христиане, и сабии, которые уверовали в Аллаха и в последний день и творили благое, - им их награда у Господа их, нет над ними страха, и не будут они печальны.» (59 (62) Сура 2 Корова. *
«Нет принуждения в религии. Уже ясно отличился прямой путь от заблуждения. Кто не верует в идолопоклонство и верует в Аллаха, тот ухватился за надежную опору, для которой нет сокрушения. Поистине, Аллах - слышащий, знающий!» (257 (256) Сура 2 Корова)
      
Я прочел важный отрывок из суры Корова, где говориться о том, что верный Господу человек должен жить без печали, - мулла пояснил христианину цитаты Корана.
    - Ты видишь, как здорово. Сам Мухаммад говорил об этом! Но ведь сейчас войны уносят жизни всех без разбора. Погибают и верующие и неверующие, и мусульмане и христиане, и представители всех других конфессий и религий, мужчины погибают наравне с детьми, с женщинами. Понимаешь?

 - Да, я тоже думал над этим, - признал мулла, - Вокруг чистой веры летают коршуны. Война эта не похожа на войну. Ваша сторона  - это как бык на убой, хозяин получает за него плату, а мясник-смерть только осуществляет свое дело. С нашей стороны – ненависть от того, что вы в очередной раз вторглись в наши пределы. Но основная вина ваша в том, что вы не воспитали своих правителей, которые теперь посылают на смерть вас же самих. Надо научить правителей  молиться не только за себя! Жертвы велики, но это возмездие Аллаха за грех безразличия  христиан!
Он воззвал к небу по-арабски. Для слуха Кройкса были знакомы только повторяющиеся слова о Боге.
Кройкс посмотрел на мусульманина и не мог не залюбоваться его обликом. Статность, мудрость и молодость переплетались в нем с арабскими мотивами древней человеческой природы. Кройкс посмотрел на него дружественно и уверенно:
- Я понимаю, что нам сложно разговаривать друг с другом, и не только из-за языка. Нам не нужно быть непременными друзьями. Нам нужно быть равными. Нужно научиться понимать друг друга. Но как можно научиться чему-либо под автоматные очереди? -  Кройкс застыл в риторическом вопросе.
Мулла не спеша ответил ему, так как считал нужным, взвешивая каждое слово:
 -  Я думаю, что война не лучше мира. Сейчас же война неизбежна. По многим причинам. Вы пришли на наши земли еще несколько веков назад, но не стали своими. Вам надо уйти в свои пределы и тогда можно будет разговаривать, а не стрелять.
Кройкс тяжело вздохнул:
- Ты говоришь верно. Но я - не правитель Северо-Западного государства и не могу принять такое решение. Я чувствовал, что дело в этом. Что мы зашли на ваши исконные земли, чего были делать не должны. Но, поверь, не европейский или американский крестьянин ушел со своих  полей, чтобы вести против вас войну.
- Я знаю, это решают правители, а ими руководит Аллах, – мулла сказал то, что было для него очевидным фактом.
Кройкс вытер руками лоб и поправил наросшую за время проведенное в Северо-Западной армии челку и задал последний вопрос:
- А нами тогда кто руководит?
- Аллах, - спокойно ответил мулла.
- Неужели мы, те, кто за мир, окажемся слабее, чем те, кто за неправильные решения и со знамений Корана и со слов Библии? Неужели деньги и власть купят им чистую совесть и будущую жизнь в Царствии небесном? – Кройкс ждал ответа, но предположил сам: - Да, они правители, и, может, именно наши действия подтолкнут их к верным выводам?
Кройкс продолжил:
- Я сейчас не призываю к тому, что в большом масштабе мы еще не можем осуществить. Но давайте в небольшом, нашем местном районе  разрешим этот вопрос. Возможно, мирное сосуществование и обращение душ к общей молитве за мир будет больше по душе Аллаху? – предположил Кройкс, - Нам надо спасти наших людей!
- Вы должны уйти с нашей земли, - мулла не хотел обидеть лучшие чувства Кройкса, но знал, что говорит правду, а правда не обижает честных.
- Да, мы уйдем. Вы должны это понять. Сейчас же я говорю о мире между нами и вами. Здесь и сейчас. Хотя бы на некоторое время. Я хочу добраться до Мамона и сказать о том, что происходит здесь, сказать, что нам следует уйти с вашей земли. А сейчас оставьте землю  в спокойствии, молитве и мире ради нашего общего Бога, ради Аллаха.

Глаза Кройкса светились малыми звездами, он почувствовал, что молодой мулла понял и внял его словам. Быть может, есть хотя бы маленькая надежда на понимание.
- Ты хочешь от меня многого. Мой родной отец был муллой и около года назад он подорвался на мине. А ты говоришь мне, что надо забыть о кровной мести?
Кройкс с шумом выдохнул воздух:
- Считай, что месть уже состоялась. Ты ведь знаешь, сколько людей погибло два месяца назад? Там погибли почти все мои товарищи и друзья. Но я пошел к тебе и повел за собой последнего из оставшихся в моем взводе друга. Я не внял мести. Месть и награда в руках Аллаха, так ведь? А если так, то мы все в Его власти. Если я говорю ложь – вы убьете и меня и моего друга. Но если говорю правду – позвольте помочь создать на вашей же земле мир, избежав многих жертв. Мы можем подписать свод правил общежития, который бы стал руководством жизни во время перемирия. Пусть он действует, пока мы не наведем порядок в своем государстве и не уйдем с ваших земель. Поверьте, что если этого не произойдет – война будет только усугублять и наше и ваше положение. Если глава Северо-Западного государства не изменится или не покинет свое место – война будет длиться вечно. И не будет веселых свадеб и не будут рождаться дети в домах своих отцов и не будут дарить им радость и улыбки, когда превратятся в юношей.
На Кройкса опустилась печаль, перемешанная с дальним огоньком надежды. Он сказал не столько для своего виз-а-ви, сколько для себя самого:
 -  В том, что война не закончится будут виноваты не правители государств, а мы с вами. Если мы не начнем мирные переговоры, то агрессия будет продолжаться. Нашим детям будет не развязать этот узел, а рубить с плеча здесь никак нельзя!

Кройкс встал с небольшого коврика, распложенного прямо на полу, и промолвил:
- Я пошел на встречу к вам, не сказав начальству о том, куда и зачем  иду. А я шел за миром... дайте мне несколько дней для того, чтобы договориться с полковником о временном перемирии. Мир вам – вот мои слова!
- Да будет так! – торжественно сказал мулла, впервые за всю их встречу едва улыбнувшись посланнику. Статный мусульманин в темном восточном халате тоже встал со своего коврика:
- Я узнал тебя. Ты «христианский мулла без осла»?  - тут уж и Кройкс не смог сдержать улыбку. Они наконец-то познакомились и пожали друг другу руки.
 Солнце ярко осветило комнату, несмотря на то, что открытое окошечко было невелико. Ветерок, который проник в комнату переговоров, доносил вкусные запахи восточных мясных и печеных блюд, смешанных с ароматами специй и цветущих роз. Для голодного солдата – порой и розы отходят на второй план. Пусть даже когда-то он слыл поэтом. Он вспомнил и о Захаре, который наверняка, ждет - не дождется прихода Кройкса.
Молодой мулла по имени Абдаллах Гадан* был приветлив и остроумен:
- Вы теперь мой гость. Вы и ваш спутник. Я прошу разделить с нами трапезу. Это был первый этап в нашем познании друг друга. Перед вами и передо мной будут стоять задачи наиболее сложные – как объяснить нашим народам, что мир – это не предательство, а необходимое время для раздумья?
Мулла сначала пребывал в состоянии задумчивости, но потом сменил тему, отложив осознание техники мира на потом: - У вас есть дети?
- Пока нет, - ответил Кройкс, крайне стыдясь этого обстоятельства, что не ускользнуло от проницательного молодого араба, успешного не только на поприще своего призвания, религии и веры, но и в своем личном пространстве, в своей семье, которая была примером для селения и выступала образцом настоящей мусульманской семьи, построенной на  взаимной любви и уважении ко всем ее членам. Это еще больше задело ущемленное самолюбие Кройкса, который видел с какой уверенностью живет и действует молодой мулла, почти что его ровесник. Несвойственная прежде ревность и зависть не смогли не возникнуть при виде такого преуспевающего молодого человека, где-то даже отражения его самого, только в мусульманском мире. «Наверное, я что-то делаю не так, если Господь не хочет моего счастья», - горестно в своей одинокой душе подумал Кройкс, попытавшись не подавать вида некоей обиды на то, что у него не получилось создать образцовую семью, как это блестяще получилось у Гадана.
- А у меня растет сынок, он еще совсем маленький, но уже читает Коран. Он моя надежда. И он так поет, что можно заслушаться. Да благословит вас Аллах  и даст вам сына!  - с радостью поведал своему гостю человек, который делился новостью не из необходимости, а от переизбытка чувств, которые в изобилии давала ему семья.
- Мне кажется, что они нашли бы общий язык… - на бледных белых щеках Кройкса просочилась ярко-алая краска, -  Мне как-то неудобно за то, что я совсем не знаю новоарабского языка, а вы так хорошо разговариваете на новоанглийском.
- Ничего, вы и так знаете немало. А если мы остановим войну, так и времени прибавится для изучения, - с неизменным достоинством  и дружелюбной ноткой ответил мулла. Он вышел  из своего дома, окруженного собравшимися селянами, провозглашая воинов, пришедших с миром, своими личными гостями и людьми достойными и верующими.