Post scriptum

(Эта маленькая новелла - отрывок из большого рассказа "Раз, два, три, четыре, пять - я иду искать". Рассказа о моих друзьях).

                POST SCRIPTUM
         к недавно опубликованному интервью с режиссером  Александром Аскольдовым

Один мой знакомый  разослал недавно своим друзьям интервью с режиссером  Александром Аскольдовым по случаю его 75-летия и 40-летия первого просмотра его многострадального фильма «Комиссар».  Я тоже получила это письмо и прочла с интересом  и благодарностью. Свой  POST SCRIPTUM  я направляю тем, кто это прочитал, потому все события, сопровождавшие историю выхода фильма на экран, отправляю за скобки. Об этом – в интервью.

Итак, начну из географического  далека и совсем из другого времени. 
В середине семидесятых моя подруга Виктория однажды отправилась в совершенно экзотическую поездку – на Алтай. Вообще заявлена была конная экскурсия. Умение управляться с сими благородными животными абсолютно не подразумевалось и не входило в условия поездки.  А чего там! Лошадь – она и есть лошадь, животное давно домашнее, прирученное, доброе, покладистое. Садись, погоняй, и вперед!

Сейчас уже плохо помню, какие неизгладимые впечатления от поездки привезла подруга, но вот что привезла к нам из этого путешествия новую знакомую – помню замечательно.  Девочка такая, лет двадцати. Тоненькая, ярко черноглазая, умница. Галочка маленькая, как ее впоследствии мы стали звать, потому что была еще Галя большая, о которой рассказ отдельный.

Нашему младшему сыну Кирюшке было тогда лет шесть, я думаю. И ему подарили два чудесных набора для фокусов: какая-то коробка с двойным дном, палочки, шарики, веревочки. И рекомендации по ловкости рук. Он немедленно углубился в эти премудрости, и, когда пришла Галочка, набросился на свежего человека, потому что нам  уже все эти фокусы были вот где! Галочка немедленно вступила в игру и спросила: «А ты меня научишь какому-нибудь фокусу?» Кирюшка подумал и сказал: «У вас не получится». «Почему?» – огорчилась Галочка. «В вас нет духа авантюризма» – важно сказал фокусник, насмотревшийся уже знаменитого фильма «С легким паром». Так Галочка стала нашей подружкой, а, поскольку с детьми у нее была примерно такая же разница, но по другую строну временной оси, то и подружкой наших детей.

Долго ли, коротко ли – годы шли. Дети росли, Галку замуж отдали за москвича. Привезла жениха, кандидата математических наук,  нам на просмотр, мы одобрили. Сашок Ротенберг увез нашу Галочку в Москву. Но так как родители ее жили в Киеве, она частенько приезжала и мы виделись.  Да и я четыре-пять раз в год в Москву в командировки каталась, так что как бы и не расставались. И народила наша маленькая Галочка аж троих сыновей – Давида, Даниила и Якова, меня даже обошла. И всех троих в Москве в положенный срок обрезали! Не по медицинским показаниям, что бывает, а, так сказать, концептуально, - Галочка попала в компанию друзей мужа, где некоторые крестились, а некоторые, наоборот, постигали положенное им иудейство. Вот она и склонилась. Так мальчики в начале восьмидесятых  росли среди своих московских сверстников обрезанными по еврейскому закону.

И снова шли годы. И однажды в квартире ее родителей в Киеве раздался звонок. Звонил знакомый знакомых Галочкиной мамы. Он оказался членом съемочной группы фильма «Комиссар», около двадцати лет почивающего уже на знаменитой полке. Разговор был странный. «Анна Григорьевна, а правда ли, что у вас в Москве есть внуки, которые обрезаны?» Теперь представьте на минутку реакцию Анны Григорьевны. Она испугалась, потому что в любом еврее, даже не пережившем лично погрома, живет страх перед его вероятностью. Не зная, что и думать, она бросила трубку, позвонила детям в Москву. Но звонивший оказался настырным. В следующий раз позвонил уже сам знакомый, который и рассказал печальную историю гениального фильма «Комиссар», расписал и в самом деле героическое поведение режиссера Аскольдова, не согласившегося  делать поправки и купюры, в результате чего фильм отправился на полку на долгие годы. И вот то ли по недосмотру командиров из братьев-кинематографистов, то ли по счастливой случайности, то ли все-таки по воле Божьей фильм показали. И он получил множество наград,  в том числе приз киноорганизации «Интерфильм» всемирного Союза церквей. Тогда же кто-то сделал Аскольдову маленькое, но важное замечание: в сцене прохода по Бердичеву войск, и пушек, и лошадей, и тачанок посреди развороченных  улочек, на которых стоят голопузые еврейские детишки – на этих окраинах Бердичева и ютилась еврейская беднота – он увидел то, чего не могло тогда быть:  детишки-то не обрезаны! Такой дотошный специалист попался, раби, наверное. И посоветовал для полной правды эпизод переснять. Но легко сказать – переснять, а где взять обрезанных мальчишек в Москве, да еще и подходящего возраста? Тут знакомый и оказал услугу, дал телефон Галочкиных родителей.

Итак, стали в Москве договариваться и готовиться к пересъемкам. Эпизод короткий, но нужно опять нагнать кучу техники, восстанавливать декорации, собирать массовку и так далее. А тут Давид, который был уже довольно сознательным гражданином, категорически отказался сниматься «без штанов». Данька был поменьше, но тоже вслед за братом уперся. Этот вопрос был решен с исключительным коварством и исключительным знанием  мужской психологии, независимо от возраста подопытных мужчин: мальчишкам пообещали после съемок подарить по снарядной гильзе. И это была хорошая цена.

Дальше было так: Сашок привез детей на студию, эпизод пересняли, потом смонтировали – крупным планом лица тех,  первых мальчиков, а ниже пояса – Давидка и Данька. Со всеми своими обрезанными подробностями.
Впоследствии на вопрос – а заплатили ли гонорар за столь деликатную работу? – Сашок ответствовал: «Я от гонорара отказался, но потребовал, чтобы в титрах было написано: «В фильме снимались ЧЛЕНЫ семьи Ротенберг!».