Спортивная сумка

Лето 2008 года в Москве выдалось дождливое. Говорили, что последний раз столько осадков  выпало 50 лет назад. Но всё же несколько деньков порадовали солнцем, и мы с сыном в один такой яркий, субботний день решили выбраться на дачу. Собственно говоря, это была не дача, а участок в глухой деревеньке: шестнадцать соток, с избой, баней и садом-огородом. Деревенька находилась в Ивановской области, в 350 километрах от нашего дома, по показанию спидометра. В деревне всё лето жила моя жена после своего ухода на пенсию, а мы с сыном там проводили отпуск, изредка посещая деревню на субботу-воскресенье.
Знакомые мне говорили, что мы совершили ошибку, купив дом так далеко от Москвы. Дорога слишком много времени занимает, на каждые выходные на дачу не поедешь, да и бензин сильно подорожал. Я им отвечал, что жизнь в деревне, совсем другая, чем отдых в подмосковных "шанхаях". Деревенские просторы, свежий воздух, грибы, ягоды, совсем другие люди, со своим говором, особыми человеческими отношениями. Отдыхая под Москвой, ты психологически и духовно остаёшься  в  ауре Москвы. Смены обстановки не происходит, тем более, что на соседних четырёх сотках трудятся твои сослуживцы, получившие свои участки на том же  предприятии. Тот же уклад, те же разговоры, те же лица. Как будто ты никуда из Москвы и не уезжал, только воздух почище, да зелени больше.
Избу в деревне мы купили 20 лет назад, предполагая после выхода на пенсию жить лето вместе с женой в деревне. Однако в стране разразился кризис, смена режима. Прожить на обесцененные пенсии оказалось невозможным, и я остался работать, а жена ушла на пенсию ещё до кризиса в стране.
Так мы и жили всё лето порознь: жена в деревне, а мы с сыном в Москве, временами навещая её.
На своей машине мы добирались до своей деревни за 5-6 часов, если на дороге не было пробок. Но иногда дорога длилась более 8 часов.
Впрочем, долгая дорога меня не напрягала, я рассматривал её, как увлекательную прогулку, хотя, казалось бы, одни и те же пейзажи могли наскучить.
Наш путь лежал через три области - Московскую, Владимирскую и часть Ивановской. За окном машины мелькали просторы Великого княжества Владимирского, в состав которого некогда  входила небольшая деревушка Москва. Это были исторические земли древней северней Руси.
Наш путь лежал по знаменитому владимирскому тракту, по которому в царские времена гнали в ссылку каторжан-кандальников. По той самой дороге, которую в 19 веке запечатлел Левитан в своей знаменитой картине "Владимирка".  Только теперь она несколько изменилась, и называется Горьковским  шоссе.
За окном проносились и маленькие деревушки, и древние русские города разной судьбы: Покров, Владимир, Боголюбово. Проезжая мимо Боголюбова, можно было вдалеке видеть небольшой храм Покрова Богородицы на Нерли. Сделав небольшой крюк, мы иногда проезжали мимо Суздаля с его золотыми и голубыми куполами. В общем, наша поездка в деревню превращалась в путешествие по "Золотому кольцу" России.
Отдых начинался не с момента моего приезда в деревню, а после того, как мы проезжали "треклятую" Балашиху с её несметным количеством светофоров и бесконечными пробками.
Меня всегда удивляло состояние Горьковского шоссе. Конечно, оно было в лучшем состоянии, чем дорога, которую рисовал Левитан. Шоссе  узкое, с потрескавшимся, выщербленным асфальтом, имеются большие участки с однополосным движением, например, между Покровом и Петушками. Наша машина часто уныло плелась на скорости 40 километров в час в хвосте других машин, покорно следовавших за неспешным грузовиком. Некоторые смельчаки, рискуя жизнью, объезжали колонну по встречной полосе. Но сын, сидящий за рулём нашей машины, был осторожен и старался не рисковать.
Москва и Нижний Новгород - это два самых мощных индустриальных центра (кроме Питера), и грузопотоки между ними очень большие! А ведь потеря времени на транспортировку грузов - это потеря прибыли.
В последние несколько лет дорогу отремонтировали и несколько расширили, но скорость движения по шоссе почти не повысилась: на дороге появилось дополнительное множество легковых машин, включая "крутые " иномарки и длиннющие трейлеры. Такой большой поток транспорта, очевидно, требует не двух полос, а шести.
С вечера я уговаривал сына выехать в шесть часов утра, чтобы миновать Балашиху раньше начала интенсивного движения и избежать пробок. Но сын родился "совой" и рано вставать был органически не способен. Мы выехали в девять часов.
Проехали Балашиху, поворот на Ногинск. Недавно городу вернули старое название Богородск, но народ по-прежнему называет его Ногинском. А вот станцию метро Ждановская давно забыли, скорее всего, из-за того, что диктор в метро постоянно напоминает населению: "Следующая остановка Выхино, конечная!"
Я откинулся на спинку сидения и  смотрел в окно.  Справа и слева от шоссе убегали назад деревеньки: избы, палисадники, заборы. Люди стояли у калиток, шли к магазинам, копались на участках. В общем, жили своей субботней жизнью.
 По сравнению с тем, как деревня выглядела 7-10 лет назад, я отмечал произошедшие большие изменения, заметные даже из окна автомобиля. Исчезли полусгнившие заборы и чёрные, покосившиеся сараи. Появились новые и строящиеся срубы. Избы ухожены и выкрашены: в отличие от советских времён, сегодня купить любые стройматериалы - не проблема, были бы деньги. Деревня похорошела, по крайней мере, та её часть, которая теснилась у шоссе. Появились  коттеджи  "новых русских", сложенных, в основном, из красного кирпича, с гаражами, хозяйственными постройками, расположенными на больших участках, огороженных капитальными заборами.
 С одной стороны, эти постройки украсили деревенский пейзаж, с другой стороны, их вызывающее великолепие, бьющая в глаза роскошь меня раздражали. Иногда попадались кирпичные дома, построенные в советские времена. Как правило, их строили из силикатного кирпича, и по форме они напоминали деревянные деревенские избы. Вот такая преемственность. А дома "новых" русских напоминали, скорее, средневековые замки. Тут наблюдается другая преемственность. Кстати, о преемственности.
Человеческое сознание гораздо более инерционно, нежели галопирующее техническое развитие общества. Как-то я ещё в советские времена с экскурсией посетил кварталы Москвы, возведённые в 15-16 веках. Дома были построены из кирпича. Но в их декоре экскурсовод показывал элементы, один к одному повторявшие деревянные фрагменты прежних дворцов, но сделанные из кирпича: наличники, фальшивые ставни и т.д.
Мы проехали поворот на Павлов Посад с его производством платков и шалей с красочными цветочными набивными рисунками. Осталось позади Орехово-Зуево, город известный своими текстильными фабриками, где в революцию 1905 года произошла стачка, описанная во всех учебниках истории советского времени. А вот и мост через речку Киржач - граница Московской области.
Поток машин несколько уменьшается. Многие дачники, видать, достигли своих заветных участков. А мы двигаемся дальше. Впереди - Покров.
Покров это небольшой, чудесный старинный русский городок, сохранивший строения и дух 19 века. Он не обезображен неумелой реставрацией и не является скопищем развалюх, требующих сноса, как многие исторические памятники в нашей стране. Я вижу вдоль улиц дома в один или два этажа старой постройки, с облупившейся штукатуркой, под которой местами открывается кладка старого кирпича вишнёвого цвета ручной формовки. Этот кирпич совсем не похож на кирпич, из которого сложены  замки "новых" русских. Те -  геометрически одинаковые, стерильные, оранжевые или бордовые.
Покров в последнее время стал известен всей стране благодаря своей шоколадной фабрике, которую купили немцы и "раскрутили" под брендом "Альпен Гольд"- альпийское золото.
Сразу после Покрова из густого леса вынырнул указатель на Петушки. Сами Петушки отстоят от шоссе справа на некотором расстоянии. Это тот самый городок, весёлое название которого прославил незабвенный Венечка Ерофеев. Только он путешествовал не по шоссе, а по железной дороге. На машине он до Петушков, скорее всего, не добрался бы. Милиция  остановила бы весёлую компанию после первой же проверки из-за густого запаха пива, исходящего от пассажиров машины.
А вот  показался Лакинск, половина нашего пути пройдена. Проехав около 180 километров от исходного пункта, интересно, пересек бы я уже территорию Бельгии с Голландией, или ещё не пересек?
Что за народы жили в этих местах 1000 лет назад? Странные названия этих мелких речек, через которые перепрыгивает шоссе: Пекша, Колокша, Ворша. Угро-финские ли эти названия или ещё какие-либо?
Ярко сияло солнце, заливая ослепительным светом широкие поля и перелески. Проезжаем Лакинск. Справа от шоссе стоит огромное кирпичное здание  ткацкой фабрики, чернея пустыми глазницами разбитых окон. Фабрика не работает с советских времён. А вот пивной завод процветает, даже в Москве можно купить неплохое лакинское пиво.
Остались позади Лакинск и Юрьевец. Подъезжаем к Владимиру, сворачиваем на объездную дорогу, чтобы миновать его светофоры и пробки. Обогнув Владимир, въезжаем в Боголюбово. Название этого городка не такое загадочное, как Пекша или Колокша. В этой местности Великий князь Андрей Боголюбский построил свой загородный дворец.
Андрей Боголюбский - выдающаяся личность. Его знаменитый отец Юрий Долгорукий, князь Владимиро-Суздальской земли, всю жизнь боролся за киевский престол, которого он достиг к концу жизни. А вот Андрей, огромным усилием воли сдвинув гигантскую психологическую глыбу, перенёс центр Руси с юга на север, из Киева во Владимир. Тем самым он создал предпосылку для формирования и русского, и украинского народов...
Справа, почти у самого шоссе показался монастырь с большими луковицами куполов приземистого храма. Говорят, монастырь построен на месте дворца Андрея Боголюбского, где его убили в одну из тёмных ночей. Это было первое деяние москвичей, имевшее общерусское значение. Микроскопический городок на берегу небольшой речки Москвы принадлежал боярину Кучке. Юрий Долгорукий отнял у него это владение. Сыновья Кучки отомстили сыну князя Долгорукого: они убили его, пробравшись с помощью предательства ночью во дворец, предварительно выкрав меч князя из его спальни. Может быть, это легенда, но мне кажется, так оно и произошло, вот на этой самой земле, по которой я сейчас ехал.
Каждый раз, когда я проезжал мимо монастыря, мне грезились яркие картины этого убийства, Я видел алые языки пламени горящего дворца, стук копыт, крики людей и звон мечей. Причём, каждый раз события происходили по-разному... Причудливо переплетались картинки, почерпнутые из кинофильмов о средневековье, и эпизоды из исторических книг о древней Руси... Какой он был, этот князь Андрей Боголюбский? Очевидно, широкоплечий, черноволосый, широкоскулый с узким разрезом глаз. Ведь он был сыном половчанки, а степная кровь - доменантная! Она сильнее словяно-скандинавской крови Рюриковичей... Я точно не помню, но, кажется, я видел где-то его гипсовый бюст работы Герасимова, восстановленный по черепу князя, извлечённого из захоронения...
На выезде из Боголюбова, вдалеке, в пойме небольшой речки, сквозь листву с шоссе можно было увидеть маленький, но удивительно пропорциональной формы храм, знаменитый храм Покрова Пресвятой Богородицы на Нерли, построенный по распоряжению Андрея Боголюбского. Это он ввёл культ Покрова на Руси.
Во время осады Царьграда врагами, в далёкие времена, тёзке Владимирского князя, юродивому Андрею было видение Богородицы. Она сказала, что спасёт город, сделав его невидимым для врагов, покрыв своим платком (покровом). Так оно по приданию и произошло...
Вдоль дороги мелькали мотели, заправочные станции, рекламные щиты. В советские времена всё было по-другому. Заправочные станции, конечно же, попадались, но редко, и бензин там был в наличии не всегда. Накануне поездки мне приходилось отстаивать огромные очереди на заправочной станции в Москве. За то бензин стоил копейки. Мотелей тогда не было. Очень редко попадались грязные,  обшарпанные заведения, которые назывались гостинцами. Я там никогда не останавливался. А те, кто там бывал, говорили, что жить в гостиницах  сложно. Если сравнивать с сегодняшними мотелями, то придорожные гостиницы советского времени  для обитания были не приспособлены. Однако в те времена люди жили, и не тужили.
 Рекламы в те времена тоже не было, за исключением: "Летайте самолётами АЭРОФЛОТА", "Храните деньги в сберегательной кассе".
У деревни Хохлово мы свернули с Горьковского шоссе налево, в сторону города Камешково и железнодорожной станции Новки.
Асфальт на дороге находился в приличном состоянии. Движения почти не было, мы ехали в одиночестве. Вокруг лежали чудесные места, знакомые мне за многие годы поездок в деревню. Но эта природа мне не надоедала. Наоборот, я встречал её, как давнюю близкую знакомую.
В деревню мы приехали к вечеру, в начале пятого. Из-за пробок в Балашихе и нескольких аварий на дороге путь оказался долгим. А завтра нужно было возвращаться обратно, в понедельник нам идти на работу.
Я подумал, что завтра нужно выехать пораньше, чтобы подъехать к Москве прежде, чем дачники ринутся по домам, и можно будет сократить на 2-3 часа время обратного пути. Договорился с сыном, что мы отправимся в обратный путь часов в 11-12.
В деревне время летит быстро. И в лес сходить надо, и на участке всегда есть работа. И одновремённо время там как бы остановилось.
Пусть всего на несколько часов, но я окунулся в другую жизнь, связанную с почти первозданной природой, как будто выпил стакан чистой воды...
На следующий день мы рано засобирались в дорогу. Собрали вещи: мобильные телефоны, зарядные устройства, бритвенные принадлежности и т.д. Всё это я сложил в свою сумку. Жена приготовила корзину с яблоками, банки с вареньем из чёрной смородины и солёными грибами. Все эти вещи мы выставили на веранду, чтобы не забыть. Сын поставил рядом  спортивную сумку с какими-то своими вещами. Мы собрали и поставили на веранду большой пластиковый пакет с мусором: пластмассовыми и стеклянными бутылками, консервными банками, всякими железками. Этот пакет мы выбрасывали в один из контейнеров для мусора, стоящих у шоссе около некоторых деревень.
Когда мне по телевизору показывают, как в Германии население само сортирует мусор, рассказывая, что это признак высокой бытовой культуры, я вспоминаю, что в нашей деревне  давно сортируют мусор. Горящий мусор мы засовываем в печки, пищевые отходы выбрасываем в специальное ведро под умывальником. Затем содержимое ведра относим  в компостную яму, через два года образуется удобрение, которое пойдёт в дело. Остальной мусор мы и все остальные жители вывозят на помойку, которая находится далеко в поле, под черёмухой. Изредка мусор из помойки вывозит грузовая машина совхоза или ОАО, как эта организация теперь называется. В нашей деревне население уважает чистоту.
Я подумал, что за последнее время в окрестностях Москвы стало чище. Раньше вдоль шоссейных и железных дорог располагались сплошные мусорные свалки, чем ближе к городу, тем больше горы мусора. Наблюдать прекрасную подмосковную природу на фоне мусорных куч мне было очень тоскливо. Сегодня власти обращают внимание на чистоту в городе и окрестностях, осознав, что красота и чистота всегда идут рядом.
Мы начали погрузку вещей в машину. Я положил свою сумку и корзинку на заднее сидение. Подошёл сын и переложил вещи в багажник. Я возразил, мол, лучше поместить в багажник пакет с мусором. Сын ответил, что в багажнике поместится и то, и другое. Пока мы пререкались, подошла соседка, стала что-то говорить. Мы вежливо кивали. Я взглянул на часы. "Пора выезжать", - сказал я. Мы наскоро попрощались с женой, соседкой и поехали. Километров через сто, у деревни с удивительным названием Всегодичи, мы заметили контейнер.
Остановив машину, сын отнёс в контейнер пакет с мусором. "А где моя спортивная сумка?" - спросил он, не обнаружив сумки в багажнике, и заглянул на заднее сидение. Там сумки тоже не было. Возникла сцена, напоминающая немую сцену из последнего акта комедии Гоголя "Ревизор".
- Я последний раз видел её на веранде, - сказал я.
- Ну и что, - сказал сын.
- Я думал, что ты её погрузил.
- А я думал, что ты её положил в багажник.
- Значит, сумка стоит на веранде, там, где, я её видел в последний раз, - сказал я.
Сын начал заводиться и обвинять меня во всех смертных грехах. Он порывался позвонить матери, узнать, где сумка.
- Что у тебя в этой сумке лежит? Деньги, документы, мобильник? - спросил я.
- Нет, там книга, которую я читаю, фотоаппарат и кое-какая одежда.
- Тогда едем в Москву, на следующей неделе мама планирует приехать в Москву. Она все твои вещи привезёт на автобусе, они не тяжёлые.
Но сын так огорчился нашей мелкой промашкой, что закусил удила. 
- Едем назад, - упёрся он. По опыту я знал, что спорить с ним в данной ситуации  бесполезно. Мы развернули машину и поехали в деревню.
Когда мы подъезжали к деревне, я случайно бросил взгляд на указатель топлива. Стрелка, указывающая остаток бензина, находилась почти на нуле. Я прикинул, что до ближайшей заправки на обратном пути было более ста километров. Я подумал, что бензин можно будет купить у ивановских дачников, и сообщил сыну о возникших трудностях.
-У меня нет шланга для откачки бензина из бака, - сказал он.
-У них, наверняка, есть, - подумал я.
Когда мы подъехали к избе, к нам в панике подбежала жена:
- Что случилось, авария, кто-то заболел? - закричала она.
Когда она узнала, в чём дело, она стала ругать нас.
- Дураки! Ехали бы в Москву, подумаешь, сумка. Когда вы теперь домой попадёте?
Она быстро успокоилась, выяснив, что мы живы - здоровы, и стала давать нам очередные инструкции, что делать в Москве по хозяйству, как одеваться и питаться. Неожиданно сын что-то вспомнил, бросился во двор и вернулся с канистрой, где оставалось литров 5-6 бензина, который он обычно использовал для заправки газонокосилки. До ближайшей заправки теперь нам бензина должно было хватить, учитывая, что в баке что-то оставалось. У меня отлегло от души.
Минут 15 мы продолжали слушать наставления жены, пока  я не напомнил ей, что мы и так сильно опаздываем. Она на полуслове закончила разговор,  мы быстро сели в машину, сын нажал на газ.
Жена помахала нам рукой и поднялась на веранду.
 Взгляд её упал на спортивную сумку, которая мирно покоилась в углу веранды на прежнем месте.



                28 сентября 2008 года.