Глава 4. Страсти по трофейным культурным ценностям

ГЛАВА 4

Где та временная черта, за которой трофейные культурные ценности иных стран становятся неотъемлемой законной частью культурного слоя другой страны, если это, конечно, не дар, не официальная покупка, а грабёж?


           СТРАСТИ ПО ТРОФЕЙНЫМ КУЛЬТУРНЫМ ЦЕННОСТЯМ

 
Сколько помнит себя человечество, столько и занимается с бесовским упоением крупномасштабным и мелким воровством всего и вся:  сосед у соседа, фирма у фирмы, государство у государства. При этом у большинства - никакого стыда друг перед другом за содеянное умыкание.  Этот феномен, потрясающий воображение, трудно поддаётся разумению.   
Лучшие представители рода человеческого понимали гибельную греховность бесцеремонного попрания  одной из важнейших библейских заповедей.  И на пороге ХХ века были приняты международные нормы, предусматривающие обязанность возвращать на «историческую родину» духовные ценности - предметы искусства, библиотеки, архивы, вывезенные (читай - украденные) в результате бунтов, революций, жестоких гражданских и международных войн, и вообще, - возмещать ущерб, нанесённый так называемому «народному хозяйству» подвергшегося разорению царства-государства.
    Сочинители этих замечательных конвенций словно предчувствовали грядущие опустошительные революционные бури и самую страшную в истории человечества глобальную военную трагедию 1939-1945 годов, во время которой международным воровством занимались с особым азартом.
  Бытует мнение, будто бы злодеям, человеконенавистникам, не содрогающимся при виде мучительной смерти тысяч людей, чужда тяга к прекрасному. Вечная загадка для психологов: почему одни, глядя на полотна Рафаэля  или внимая звукам музыки Верди ,  Вагнера , ещё более облагораживаются и в дальнейшем неспособны повысить голоса и бросить камень в самую жалкую собачонку; другие же, получая не меньшее эстетическое наслаждение от тех же творений, готовы, мгновение спустя, вершить чёрные дела.
  Речь идёт о главарях Третьего Рейха. Вынашивая  планы покорения восточных стран Европы, готовя их народам жизнь услужливых рабов, они также имели планы захвата всех значимых произведений искусства.
    На европейском континенте ещё не знали, какому надругательству подвергнутся их духовные святыни; как по воле новых «хозяев мира» они таинственным образом исчезнут и осиротят почитателей прекрасного.
           Участь шедевров культуры была предрешена 1 мая 1941 года в ставке рейхсмаршала германского рейха жизнелюба Г. Геринга, когда он скрепил своей подписью циркулярное письмо о создании на всех оккупированных территориях штабов с целью «сбора исследовательских материалов и культурных ценностей и отправки их в Германию». Как  водится в таких случаях, всем партийным, государственным и военным организациям было дано указание оказывать всяческую поддержку и помощь - начальнику штаба оперативных штабов рейхслейтеру Розенбергу, начальнику главного имперского бюро  Утикало и его заместителю, начальнику полевого отдела германского Красного Креста фон Беру - в выполнении их задач.
Однако  высшие бонзы Третьего Рейха не имели единства взглядов на проблему грабежа в покоряемых странах. Слишком многим хотелось быть первыми. Министр иностранных дел Германии барон фон Риббентрроп, грубо говоря, начхал на директиву Геринга. Такой вывод можно сделать из следующих установленных обстоятельств.
    13 октября 1942 года в районе с. Ачикулак, северо-восточнее Грозного, советскими войсками  был пленён оберштурмбанфюрер СС Норман Пауль Ферстер, сын фабриканта, окончивший в 1936 году юридический факультет берлинского университета, дополнивший свои знания в университетах Лейпцига, Женевы, Лондона, Парижа и Рима   (для грабежа великого славянского искусства готовились далеко не простаки!). После мобилизации на военную службу он участвовал в малых сражениях на западном фронте. И вот как-то в августе 1941 года Ферстер встретился со своим товарищем унтерштурмфюрером СС доктором Фокке Эрнстом Гюнтером, работавшим в ту пору сотрудником отдела печати МИД, который предложил приятелю перейти к нему на службу. Кому не хотелось тогда улизнуть подальше от гибельного восточного фронта? Но Ферстер и не предполагал, что, переходя на службу в МИД, он как раз и будет втянут в тайную и  позорную для него авантюру на этом самом восточном фронте.
    Тогда же – в августе 1941 года - Ферстер был отозван в распоряжение МИД и на следующий день явился в Берлин. Там он узнал, что назначен в зондеркоманду СС, которая существовала при Министерстве иностранных дел. Команду возглавлял барон фон Кюнсберг. Последний популярно разъяснил образованному новобранцу, что его команда создана по личному указанию Риббентропа. Она должна была вплотную следовать за передовыми немецкими частями на оккупированных территориях с тем, чтобы оберегать музеи, библиотеки, картинные галереи, архивы от разграбления, - думаете кем? - своими же разгорячёнными сражениями, не шибко эстетически образованными солдатами. А затем всё, что представляло культурное или историческое значение, вывозить в Германию.
    Команда ретиво взялась за дело. Уже поздней осенью рота гауптштурмфюрера Гаубольда из Царского села под С-Петербургом со знанием дела и подчистую вывезла содержимое всемирно известного дворца-музея Екатерины II . В первую очередь реквизировали китайские шёлковые обои и золочёные резные украшения. Старательно разобрали наборный пол сложного фантастического рисунка. Списки произведений искусств, находящихся во дворцах пригородов Северной Пальмиры , составили заранее, и работа спорилась. Во дворце императора Александра I  захватчиков прекрасного, привлекла старинная мебель и уникальная библиотека на французском языке, насчитывавшая 7 тысяч томов, среди которых находилось немало сочинений римских и греческих классиков, чем она и была притягательна. Отсюда украли также около 5 тысяч русских старинных рукописей.
    Зондеркоманда, которая насчитывала около полутысячи специалистов, раскинула свои щупальца от севера до юга. Она успела «поработать» в Варшаве, Киеве, Харькове, Кременчуге, Смоленске, Пскове, Днепропетровске, Запорожье, Мелитополе, Ростове, Краснодаре, Бобруйске, Рославле. Особенно «плодотворна» была деятельность «зондеров» в Украине. Так, библиотека АН  УССР  была разворошена словно муравейник. В первую очередь изъяли редчайшие рукописи персидской, абиссинской и китайской письменности, русские и украинские летописи, первые экземпляры книг, напечатанные Иваном Фёдоровым . Около 200 тысяч книг потеряла Украина. Эту операцию провёл доктор Паульзен.
    Не потревоженной не осталась и Киево-Печерская Лавра, откуда вместе с редчайшими оригиналами древнерусской церковной литературы  были отправлены в Германию оригиналы работ Рубенса .
            А сколько полотен, этюдов русских живописцев IXX века - Репина, Верещагина, Федотова, Ге, Поленова, Айвазовского, Шишкина исчезло из центрального музея им. Шевченко, Харьковской картинной галереи. Тогда же из Харьковской библиотеки им. Короленко отправили в Берлин около 5000 тысяч книжных изданий, в том числе 59 томов сочинений Вольтера , в роскошных переплётах жёлтой кожи. У славянских «варваров» было так много прекрасных книг, что менее ценные просто-напросто уничтожались на месте.
    Наиболее раритетные книги и полотна прямиком направлялись главарям рейха. Так, два альбома гравюр, в том числе с автографом Рубенса, - Герингу; 59 томов редкостного издания Вольтера – Розенбергу; два громадных альбома акварелей роз – Риббентропу. Не были забыты Гитлер и Геббельс. Первому преподнесли из царского дворца под Питером около 80 томов на французском языке о походе Наполеона  в Египет, а вот Геббельсу, зная его пристрастие к пропагандистской работе, - комплект газет «Нойстройтер» за 1759 год.
    Большую настойчивость и удивительное лицемерие проявила зондеркоманда при ограблении Псковско-Печерского монастыря. Протоиерею Н. Македонскому милостиво оставили даже письмо на русском языке: «Ризница остаётся собственностью монастыря. При благоприятных условиях будет возвращена». Но ищи ветра в поле. В 1944 г. через Ригу ушли в Германию три ящика с редкой золотой и серебряной утварью монастыря - всего 500 предметов.
    Главной целью команды Розенберга оставалась Москва. Лично Ферстер должен был руководить захватом всех государственных архивов, комиссариатов иностранных дел и юстиции, Третьяковской галереи, библиотеки им. Ленина. По известным причинам этот  акт вандализма не свершился, да и бедолага Ферстер не знал, что подавляющее большинство архивов, книг и картин из Москвы были эвакуированы в глубины России или надёжно упрятаны в самой столице.
    Современных искателей пропавших ценностей из бывшего СССР  и других стран всегда интересовал вопрос: куда именно в Германии свозилось награбленное и какова дальнейшая судьба сокровищ? Пока высшие чины зондеркоманды были хозяевами положения, они располагали определённой  информацией на сей счёт, так сказать по роду службы, но когда попали в плен,  ничего путного уже сказать не могли (или не хотели). Известно только, что в 1941 - 1942 годах часть ценностей доставили в Берлин и там, в помещении фирмы «Адлер», была устроена закрытая выставка для высоких гостей. Кто её посетил? Например, начальник личной канцелярии Гитлера  - Вальтер Бутлер, брат Гиммлера - Гельмут, госсекретарь Кернер, посол Шулленберг (тот самый, что был расстрелян в связи с неудачным покушением на Гитлера), работник бывшего посольства в Москве -  Гильгерс, один из высших чинов СС - обергруппенфюрер Ютнер, советник министерства пропаганды - Ганс Фриче, госсекретарь министерства пропаганды - Гуттерер, госсекретарь МИД - Лютер.
Выставку устроили с размахом: звучала музыка, пили коньяк, смотрели трофейные фильмы; затем прошла приятная церемония вручения подарков высшим чиновникам за безупречную службу. Среди них были Гиммлер,  Булер, Дюлленберг и другие.
Что из себя представлял штаб Розенберга? Он являлся административным аппаратом на захваченных восточных территориях с очень широкими полномочиями. Грабёж культурных ценностей у него был на втором плане. Как свидетельствуют следственные документы, основная задача Розенберга заключалась в массовом уничтожении и интернировании людей. Объём кровавых деяний этих «мастеров на все руки» поражает воображение. Грабёж ценностей являлся своеобразным отдохновением от палаческих дел. У Розенберга существовали подвижные группы (штабы) из 4-5 специалистов, облачённых в отличительную коричневую форму. Через несколько дней после захвата того или иного города «специалисты» прибывали туда для отбора произведений культуры и частенько опаздывали, ибо люди Риббентропа - из зондеркоманды МИД - врывались в поверженные города, фигурально выражаясь, на плечах боевых частей вермахта и оставляли людям Розенберга только «рожки да ножки». Розенберг велел тогда своим людям входить в города одновременно с «риббентроповцами», и удача здесь улыбалась наиболее расторопным.
    Интересен своими рассказами о грабежах и разрушениях в СССР ещё один подчинённый Розенберга - обергруппенфюрер СС и полиции в «Остланде» Еккельн Фридрих, 1895 года рождения, уроженец г. Хорнберг, сын фабриканта. Сей чин в апреле 1942 года находился в предместьях С-Петербурга, главным образом в знаменитом Красном Селе.
    Смысл вандальских разрушений, совершённых гитлеровцами в предместьях Ленинграда да и в самом городе, становится ясным после разговора (как следует из допроса Еккельна), произошедшего между последним и Гиммлером, прибывшим к невским берегам на короткое время. Еккельн выразил твёрдую точку зрения на то, что в принципе Ленинград можно захватить и что это мнение разделяют многие боевые генералы. Гиммлер ошарашил их тем, что, по мнению Гитлера, стоит не торопиться с захватом города, дабы не кормить блокадников, а вот в следующем году город будет взят штурмом и уничтожен. Получалось, что Гитлеру не нужны были архитектурные и иные красоты Северной Пальмиры и ее неповторимо красивых предместий. Именно поэтому немцы не церемонились с дворцами Петергофа, Царского Села, Павловска, Гатчины. Петергофский дворец, например, был разрушен совсем не случайным артиллерийским, как утверждают, обстрелом, а целенаправленно сожжён.
  Еккельн наблюдал, как люди штаба Розенберга в Екатерининском и Александровском дворцах в Пушкине (в Царском Селе) и в Гатчинском дворце срывали, сбивали, сдирали со своих извечных мест драгоценности, гобелены, мебель, придавая этими своими действиями ещё более ужасающий вид полуразрушенным дворцам. Особым предметом внимания стали драгоценные камни из дворца Екатерины II, заботливо переправленные в имение Коха , который якобы собирался подарить их Кенигсбергскому музею.
  Отношение к произведениям искусства свидетельствовало, прежде всего, о низком культурном уровне немецких офицеров (подчёркиваю, офицеров, а не солдат), ибо эти предметы были созданы  во многом даже не русскими, а западными мастерами (в том числе и немцами). Только варвары могли роскошную мебель XVIII века в стиле рококо перетащить из дворцов в офицерское казино для удовлетворения своего основанного на силе и глупости тщеславия. Куда как превосходно, развалившись в изящных креслах, расплёскивать пивную пену по идеально отполированной  инкрустированной ценными породами дерева поверхности столов на вычурно изогнутых ножках!
  Лишь улыбку могут вызвать сейчас неумные потуги прибалтийских горе-националистов оправдать или замолчать многие злодейские действия «розенберговцев» и их пособников из числа «патриотов» в отношении Прибалтики. Повластвуй гитлеровцы десяток лет в Прибалтике, и из памяти людей вообще выветрились бы исконные названия прибалтийских земель.
            Розенберг, главное действующее лицо в пределах «остландов», готовясь надолго осесть в Прибалтике, укомплектовал свой штаб преимущественно немецкими прибалтийскими баронами, люто ненавидевшими, как и он сам, латышей, литовцев и эстонцев. Грабежи в Прибалтике начались уже в августе 1941 года. По приказу Розенберга решено было реквизировать таллиннский архив, дерптскую университетскую библиотеку, предметы искусства из многочисленных эстонских имений, таких как Ерлене, Водья, Лахмесе.
  Это благодаря немцам в Риге с лица земли были стёрты целые кварталы, построенные в ХV-XVII веках. Это они сожгли рижскую городскую библиотеку, существовавшую с 1524 года, вместе с 800 тысячами книг, а ещё 100 тысяч, наиболее ценных, вывезли за кордон.
  Это «друзья» литовцев сожгли старинную библиотеку евангелическо- реформистского синода вместе с 20 тысячами томов книг XVI века. И они же вывезли во Франкфурт-на-Майне полотна Репина , Левитана , Шагала , скульптуры Антокольского .
  Одной из величайших глупостей прибалтийских  националистов является их слепая злоба к «обидчикам» из Москвы, неспособность разобраться в существе вопросов, в последовательности и своевременности решения проблем - политических, социальных и культурных. Обретение независимости после распада СССР - это счастье для прибалтийских стран по сравнению с той «свободой», которую принесли им нацисты в 1941 году. 
            Если бы не были взяты Красной Армией  в качестве трофея архивы ганзейских городов, таллиннцы и в XXI веке не увидели бы своего утащенного немцами старинного городского архива - национальной гордости Эстонии. А ведь власти СССР, вызволяя  таллиннский архив буквально накануне распада советской империи, отдали за него Германии в три раза больше по объёму документов фондов ганзейских городов, которые содержат  интереснейшую  информацию об истории России. Вот истинный дружеский акт, не оцененный эстонцами. Независимов видел своими глазами в национальном архиве Германии, как эстонские и немецкие архивисты откровенно радовались ротозейству своих московских коллег под звон бокалов с шампанским. Но это так, к вопросу об исторических казусах.
  То, что перед командами Розенберга,  Риббентропа,  Гиммлера стояла задача разрушения произведений зодчества и похищения культурных ценностей,  прослеживалось всюду. Что Ленинград, что Киев - судьбу им готовили одинаково печальную.
В Киеве - городе каменной поэзии, решено было взорвать Киево-Печерскую Лавру и уничтожить центральные кварталы города. Всё началось в середине октября 1941 года, когда к Еккельну в Киев явился штурмбанфюрер СС Дернер, штабист Гиммлера, и предъявил главе восточной полиции мандат, скреплённый подписью шефа, коим предписывалось  взорвать Киево-Печерскую Лавру. Еккельн сему не удивился, ибо ещё раньше со слов Гиммлера знал, что фюрер возжелал полнейшего уничтожения и Киева, и Киево-Печерской Лавры как религиозного и национального символа украинцев, рассчитывая, что следующие поколения «украинских холопов»  полностью забудут свою культуру и  свои традиции.
  Несмотря на такой грозный мандат, Дернеру не так-то просто было осуществить фюрерскую затею, ибо мешал чисто немецкий педантизм. Дело в том, что Киево-Печерская Лавра находилась под охраной армейских частей, не ладивших с эсэсовцами. Дернер и просил Еккельна, как человека влиятельного, передать Лавру в ведение органов полиции. Еккельн, по-видимому, испугался взять на себя ответственность благословить столь бесовское дело и предложил Дернеру информировать шефа о создавшейся ситуации по радио. На следующий день был получен ответ: «Согласно приказу фюрера воинский караул у Киево-Печерской Лавры снять и Лавру передать СС и полиции. Гиммлер». Готовились к взрыву довольно долго, больше месяца. За это время Еккельн по своим воровским делам успел съездить в Ригу и Кременчуг, а храмы Лавры всё ещё нежили свои золотые главы в осенних солнечных лучах. В чём же дело? А в том, что без видимой причины даже такие продувные бестии, как эсэсовцы, не решались на святотатство – не было повода. И повод нашёлся. В начале ноября в Киев прибыл президент Словакии Тиссо, то ли по своей воле, то ли по уговору немцев - полюбоваться красотами Лавры. Взрыв Лавры, а вернее её неповторимой по божественной лепоте доминанты - Успенского собора, возведённого в 1075-1089 г.г. князем Святославом, произошёл 3 ноября 1941 года по истечении 30 минут после того, как президент Тиссо покинул Лавру. Вслед за тем немцы сообщили о том, что Успенский собор взорвали русские диверсанты в целях убийства президента дружественной Германии Словакии. Иногда и на старуху бывает проруха. Более беспомощной версии «фрицы» изобрести ну никак не могли. Думается, что марионетка Тиссо в те времена мало интересовал советские спецслужбы.
  Что же содеяли гитлеровцы? Об этом слова митрополита Киевского и Галицкого: «Нельзя без скорби смотреть на груды развалин Успенского собора, созданного в XI веке гением бессмертных строителей. От взрывов образовалось несколько огромных провалов в земле на окружающей собор территории, и, глядя на них, кажется, что даже земля содрогнулась при виде злодеяний тех, кто не имеет права на человеческое имя. Точно страшный ураган пронёсся по Лавре, всё опрокинул вверх дном, рассыпал и разбросал могучие лаврские здания». Это ощущение и щемящее сожаление за изуродованный храм испытываешь и поныне.

  Побывали в советском плену ещё два немецких «рыцаря» - Аксель Конрад Шпонгольц, уроженец Тарту, капитан и переводчик группировки «Норд»,  и генерал-майор доктор Лебер Макс Генрих. Интересны они тем, что были причастны к исчезновению знаменитой Янтарной комнаты.
  Шпонгольц - сугубо гражданский человек, слабого здоровья, склонный к изящным искусствам, учился в Галерее старинных художников, в Мюнхене, а затем работал как консерватор и реставратор в Кельнском городском музее. Несмотря на творческий склад натуры, Шпонгольц тем не менее вступил в члены НСДАП , ибо, по его словам, разделял взгляды Гитлера на искусство. Шпонгольца использовали как консультанта при разграблении музейного имущества дворцов под Ленинградом. С его слов известно, что конкуренцию штабу Розенберга неожиданно составил штаб испанской «Голубой дивизии», тоже оказавшийся падким до чужого искусства. Испанцы с южным темпераментом в мгновение ока похитили церковное имущество соборов и монастырей Новгорода. Имеется резон задать вопрос на эту щекотливую тему испанским искусствоведам: не встречалось ли им что-либо русское в пиренейских государственных или частных коллекциях?
  Шпонгольц - единственный пленный из зондеркоманды Розенберга, признавшийся в том, что совместно с офицером «защиты художеств» при группировке «Норд»  фон Зольмсом занимался вывозом из Пушкино  Янтарной комнаты (наряду с  коллекциями картин XIX века, скульптурной группой фонтана «Нептун» из верхнего парка Петергофа, отдельными иконами и целыми иконостасами XIII и  XVI веков из церквей новгородского Кремля, наборным паркетом из Екатерининского дворца…). Однако из его объяснений трудно что-либо узнать о пути следования Янтарной комнаты и месте её нового, скажем так, складирования. Шпонгольц за все свои «грехи» по совокупности с другими преступлениями схлопотал 25 лет отсидки в ГУЛАГе. Впрочем, как и все остальные «двадцатипятники», вскоре он был выпущен на свободу.
  Генерал-майор доктор Макс Генрих Лебер к зондеркоманде Розенберга никакого отношения не имел, но волею судеб в сентябре 1941 года попал в Красногвардейск, где и узнал от офицеров штаба 50-ой армии о специальной комиссии, изымавшей из всех находившихся на ленинградском фронте дворцов ценные предметы искусства и древности. Здесь он повстречал  Зольмса, видимо, ключевую фигуру в организации грабежа предметов русской культуры. От него Лебер узнал, что именно из Красногвардейска в Кенигсберг было отправлено два вагона  с ценностями, а чуть ранее, по тому же маршруту из Царского Села проследовала в тот же Кенигсберг и знаменитая Янтарная комната.
  Были и другие штабисты 50-го армейского корпуса, которые знали немало о действиях команды Розенберга, в том числе и о судьбе Янтарной комнаты.  В частности, начальник штаба  генерал-лейтенант Шперль. Он был убеждённым нацистом, крайне враждебно настроенным к СССР и не пожелавшим в плену вообще давать каких-либо показаний.
  Надо признать, что советское руководство было  или крайне самоуверенно, полагая, что не допустит немецкие войска в окрестности Ленинграда, или проявило явную недальновидность в деле эвакуации культурных ценностей из этих мест. В Петродворце после эвакуации оставалось более 30 тысяч музейных экспонатов (!!). И не каких-то там посредственных подделок, а оригиналов. И никому в голову не пришло, что в первую очередь следовало бы разобрать и вывезти, а если не было такой возможности, надёжно замуровать на территории самого Ленинграда Янтарную комнату.
  Пощады славянам не было ни в чём. Циркулярным письмом Геринга от 1 мая 1941 года предусматривалось бесцеремонное изъятие предметов культуры в славянских государствах и показное соблюдение правил приличия при отъёме произведений искусства в западных странах. Если это ненавистная Гитлеру Югославия - безапелляционная конфискация ценностей, книг в Эссеге, Рагузе, Загребе. Если это Бельгия или Франция - джентльменские отношения с продавцами шедевров средневекового искусства для новых гитлеровских музеев в Линце и Кенигсберге. Возражать нацистам и на Западе было бесполезно. За внешне пристойным актом купли-продажи  угадывалась возможность применения силы. Приобретено было много. А почему бы не покупать, когда вся экономика Европы пребывала в  кармане нацистов.
  Из Бельгии в  музей  Линца отправились картины из собрания Деметера:  «Святое семейство» Массиса (ХVI в.), «Нептун и Амфитрата» итальянского живописца Джордано (ХVII в.),  медные изделия Пиранезе ; из Венгрии в  Дрезденскую галерею - готические картины древнегерманских художников; из Нидерландов в Дрезденскую галерею - рисунки французских, голландских, немецких, фламандских художников (королевское собрание), театральная коллекция и библиотека Гордона Кранга; из Франции в Кенигсбергский музей по личному желанию фюрера - работы из золота, эмали, фарфора, стекла (коллекция Маннгеймера).
  Замахнулся Гитлер и на всемирно известную коллекцию Адольфа Шлосса в Париже, в которой его привлекали мастерски исполненные жанровые работы малоизвестных художников. Для покупки было выделено около 50 тысяч рейхсмарок. Там же, во Франции, шли переговоры с графом Трефоло о приобретении для музея в Линце коллекции оружия времён Наполеона. Сохранилась обширная переписка о покупке для фюрера двух картин Ленбаха  из частной коллекции во Флоренции, а также картин голландских художников  и фламандца Питера Эртсена (ХVI в.). Угодливые посредники нацистов корысти ради готовы были запродать Гитлеру все, что угодно. Так, некто Филлип фон Хансен получил крупную сумму на покупку  картины Леонардо да Винчи  «Леда».
  Это только незначительная часть примеров из грабительской практики нацистов в странах, до которых дотянулись их загребущие руки. Известны лишь приблизительные цифры  вывезенных из европейских стран произведений искусства, архивов. В результате закулисных интриг они расползлись по замкам высших и средних бонз Гитлера и по другим укромным местам, таким как имение Геринга в Каринхалле, хранилище Хоенфурт на верхнем Дунае, соляные копи в Бад-Аусзее, возможно, подземелья мощных фортов Кенигсберга и т.д.

Но вот союзники, наконец, добили фашистского монстра, как говорится, в его логове и занялись, особенно СССР и Франция, поиском украденных у них культурных ценностей. Об успехах французов на этом поприще мало что известно.  Советы же вернули своего изрядно, но, конечно, далеко не всё, что хотели, например, Янтарную комнату. Заодно, по древнему правилу победителей, вывезли в СССР немецкие архивы, библиотеки, картинные галереи -  все, что нашли.   
  Короткий послевоенный мир сменился затяжной «холодной войной». Понемногу придя в себя, европейцы во главе с Францией, посчитав потери из своего культурного наследия, стали чесать в затылках и думать, как бы устроить справедливую реституцию. И обратили свои взоры в первую очередь  на СССР  и не беспричинно.
  В числе трофеев Красной Армии оказались не только раритеты немецкого происхождения, но и значительно превосходящие их по объёму культурные богатства многих ограбленных Германией европейских государств, среди которых были как союзники СССР, так и нейтральные, не причинившие никакого вреда ни Гитлеру, ни Сталину. Чувство абсолютного и непререкаемого победителя продиктовало советскому руководству неверное решение в отношении трофейных культурных ценностей. Его примерное определение таково: всё взятое - наше, будь то Германия, Франция, Бельгия или Лихтенштейн. Но объявить такое решение всему миру как-то не очень хотелось, на словах советское правительство поддерживало многие международные соглашения.   
  Факт нахождения трофейных документов  и предметов искусства в СССР сразу был засекречен. На все - время от времени возникающие на Западе - вопросы по этой щекотливой проблеме неизменно следовали «простодушные» ответы: ничего не знаем, ничего не имеем. И, правда, как объявить, что свыше миллиона дел важнейших фондов союзника по войне Франции «Сюртэ Женераль», Генштаба армии, фамильные фонды Ротшильдов, Дюпонов и др. лежат в тайном Особом архиве. По тем временам, по горячим следам - международный скандал!
  Ну, а бывшие союзники? США, Англия, Франция не считали зазорным признать факт конфискации ими в 1945 году документов Германии. Они честно объявили, что германские документальные материалы необходимы им для долговременного изучения. Но вместе с тем союзники не чинили препятствий исследователям ФРГ к немецким документам. После микрофотокопирования необходимых им фондов вообще передали ФРГ оригиналы, хотя и не все.
  «Сталинисты» всегда  исповедовали двойную мораль. Если бы СССР не развалился, французские фонды ещё многие десятилетия пребывали под советским спудом. Да как же можно было с ходу вернуть столь лакомый кусок! Тут, понимаешь, дённо и нощно,  вынашиваются планы всемирного коммунистического «овладения» человечеством, и как же не воспользоваться,  столь важной социально-политической и агентурной информацией страны, имеющей  сведения обо всём в мире.
  А за что пострадал, например, безобидный Лихтенштейн? Всего I тысяча досье, заграбастанных могучей советской дланью у беззащитной страны, но каких! Тысяча старинных толстенных фолиантов в телячьих кожаных переплётах  на языке, который у нас не в силах никто прочитать. А для Лихтенштейна эти книги - национальная гордость, ибо в них подробные сведения о престолонаследии. Тоже спрятали, полагая, что они наше национальное достояние.
Такую же позицию заняли и те, кому было поручено надзирать за трофейными книгами, живописью, скульптурами. С неподдельной гордостью за свою неуступчивую принципиальность в 90-е годы прошлого столетия вещала на всю страну тогдашний заместитель министра культуры Н. Жукова: «Множество раз атаковали меня разномастные германские эмиссары (в одной этой фразе сколько большевистского презрения «к этой немчуре», как будто на дворе был не конец ХХ века, а 1945 год – А.П.), вызнавая, где ценности, которые они считали «своими», а я считала и считаю российскими. Я отвечала, что они в России, в надёжных руках специалистов, но сказать, где они, считала себя не  вправе». Ирина Антонова, директор музея им. А.С. Пушкина, тоже, как партизан, молчала о том, что хранится в запасниках вверенного ей культурного очага. И чего добились эти и другие почтенные дамы своим молчанием? Конфузов и несуразиц. Где это видано, чтобы великие шедевры искусства немцев (и далеко не только немцев), десятилетиями обретались во мраке подвалов, вместо того,  чтобы быть выставленными на обозрение почитателей живописи. Вот когда им разрешили, наконец, это сделать, на божий свет появилась золотая коллекция Шлимана . Как это грустно - несправедливость преодолевать по приказу! Для  человека, свободного духом,  - это дикость, для лишённого соображений духовности - привычное состояние.
  А какое безобразие «патриоты от культуры» сотворили с тысячами бесценных трофейных книг из множества европейских государств, когда-то замурованных ими (точнее не скажешь) в церковном здании в местечке Узкое под Москвой. Наваленные друг на друга, многие из них деформировались со временем под собственной тяжестью. Блистательное, воистину «научно-прикладное», применение этим кладезям познания и просвещения было найдено нашими церберами от культуры!

  Оповещение Независимовым честного мира о гигантских пластах трофейных архивных документов  в СССР вызвало много мыслительных движений в головах ответственных чиновников, как западных стран, так и России. Одни, как известно, особенно во Франции (надо справедливости ради сказать, что немцы скромно не высовывались), потребовали вернуть раритеты на основе разумных соглашений, а другие в лице  депутатов Государственной Думы, развели тягомотные псевдопатриотические турусы на колёсах.
          Французы настолько опешили от известия о том, что святая святых - гигантский фонд «Сюртэ Женераль» находится в Москве и наверняка шиворот навыворот переворошён КГБ, что этому не верили до тех пор, пока не получили подтверждение от российского правительства.
  Наши же «патриоты»  несколько напряглись. Случайно или нет, аккурат в это время в Особом архиве корпел над масонскими фондами писатель, как он сам себя называл, Платонов (только не путать его с настоящим писателем Платоновым, тем самым, что по воле таких же лжепатриотов как вышеупомянутый однофамилец, мёл когда-то двор в Литературном институте). А корпел этот однофамилец над манускриптами вольных каменщиков исключительно с одной целью,- читатель уж верно догадался - ну конечно, чтобы наконец-то с документами в руках доказать, что явление масонства исключительно порождено жидами!  Весь вред в мире, особенно для России, как известно, от евреев, от, как выражаются националисты, «мировой закулисы», во владения которой им никак не удаётся проникнуть. А поскольку о единомышленниках Пьера Безухова  борцу с «жидомасонством» ничего такого жареного выудить из беспристрастных манускриптов не удавалось, он  уныло смотрел через зарешеченное окно отведённого ему кабинета. И как-то раз вид на улицу ему закрыло нечто огромное и непрозрачно телесное... Страшная догадка осенила его.  У подъезда стояли трайлеры с французскими номерами. Никак приехали забирать своё французское, тьфу! - наше российское национальное достояние? И немедленно были приняты контрмеры – в виде патриотической обработки умов, конечно, с помощью исключительно православных по содержанию газет «Литературная Россия» и «Завтра». Редакторский и журналистский состав сих изданий являл собою сборище «твердокаменных гуманистов-ленинцев, - как писал добрый приятель Независимова, писатель и народный целитель Б. Камов, - которые, ежели  кто не по «ихней» православной вере что сделает или марксизм-ленинизм по невежеству нарушит,  расстреляют к такой-то матери из пишущих машинок (пока!), смешают с наземом, утопят в нужнике».
  Писатель Платонов, «сдвинутый по фазе» на почве козней «мировой закулисы», сумел зажечь праведным гневом и своих единомышленников в Государственной Думе, «раскрыв им глаза» на неслыханное преступление против собственной Родины тех, кто затеял передачу французских архивов на берега Сены. Ну, как не поверить таким словам: «Гитлер не зря собрал трофейные документы в одном месте. Ибо сосредоточенные воедино, они представляли собой мощное оружие тайного влияния на человечество - своего рода Архив Тайной Власти; политик получал не только знание технологии секретной работы, но и готовую армию агентов, многими из которых можно было руководить подкупом или шантажом. Располагая списками членов масонских лож и сведениями об их разных махинациях, особенно финансовых, гестаповские офицеры заставляли масонов работать на себя... Сталин и политическое руководство СССР сразу поняли огромное значение Архива Тайной Власти для укрепления их собственного режима. Немедленно отдаётся приказ перевезти архив в Москву, где для него руками военнопленных строится специальное здание с глухими окнами и железными дверями. О существовании его знают единицы даже в высших эшелонах власти..., исследуются технология и эволюция тайной власти, но позднее КПД его действия резко падает». (Видимо тайная власть перестала интересовать руководство СССР - А.П.)
  Платонов указал и причины «уничтожения» Особого архива: «Мондиалистские структуры  Запада (читай «мировая закулиса» - А.П.), заинтересованные в ослаблении и расчленении нашей страны, прилагают усилия, чтобы лишить нас знания о тайных политических механизмах, на которых построена современная западная цивилизация (т.е. наш прямой враг - А.П.)».
  Выявил Платонов и инициаторов: «Импульс разрушения шёл от мондиалистских (правда, какое ужасное слово? - А.П.) структур Запада, в которых считались не чужими, в частности, члены Политбюро ЦК КПСС Яковлев и Шеварднадзе (ныне состоящие в масонском клубе «Магистериум»). Первый акт разрушения (весна 1990 г.) совпадает по времени с официальным возобновлением в Москве масонской организации в рамках юрисдикции «Великой национальной ложи» Франции и созданием в нашей стране лож «Северная Звезда», «Свободная Россия», «Гармония» и некоторых других».
  Ну и, наконец, самое главное: «Конкретным исполнителем акции разрушения стал некто Независимов, работавший директором, замешанный, как мне известно, в серьёзном должностном преступлении - тайной продаже за границу архивных данных (дело даже обсуждалось на коллегии Главного архивного управления). Независимов шёл на всё, чтобы «засветить» Особый архив. В одной из своих бесед с журналистом он признался, что однажды решил подтолкнуть французов, чтобы они всё-таки поинтересовались, где на самом деле находятся такие бесценные архивные материалы, ...весной 1990 года полностью раскрывает секретный характер архива, а осенью 1991 года выходит с предложением о передаче его на Запад. Протесты сотрудников жестоко подавляются (прямо, чекист какой-то!- А.П.)».
  Далее Платонов прозорливо отмечает, что этот антипатриот Независимов «пошёл на повышение - стал заместителем начальника Росархива и является ближайшим сотрудником А.Н. Яковлева в Комиссии по реабилитации жертв сталинских репрессий». Последние упоминается для того,- чтобы была понятна преступная связь «ворюги» Независимова и «мондиалиста» Яковлева. Сразу отчётливо представляется как Независимов где-то там, в недоступных народу кабинетах на Старой площади,  говорит:
             - Ну что, Александр Николаевич, отдадим Франции её документы?
 - А почему бы не отдать,- соглашается конструктор уничтожения СССР.
 И после этого подозреваемый в жидомасонстве министр иностранных дел Козырев подписывает соглашение о передаче архива. Более страшной и обидной тайны для лжепатриотов трудно придумать. Да и простые люди, прочитав такое, тоже обидятся за державу. Вот так топорно, но умышленно конструируется ложь.
  Платоновские высказывания весьма развеселили уже упоминавшегося Б. Камова. В статье  по этому поводу, подготовленной в 1995 году для журнала «Шпион», он писал следующее: «...Моего самого поверхностного знакомства с фондами Особого архива оказалось достаточно, чтобы понять: здесь оказались собраны колоссальные исторические и информационные богатства. Тысячи пытливейших историков имели шанс, исследуя эти материалы, сделать множество сенсационных, а то и великих открытий, представляющих интерес для отдельных лиц, для отдельных государств и для планеты в целом.
  Вместе с немецкими документами на полки Особого архива попали сотни тысяч папок - архив Французской разведки. Гитлеровцы захватили его в 1940 году, без труда войдя в Париж.
  Для меня архив Французской разведки был интересен прежде всего тем, что там оказались досье на всех сколько-нибудь примечательных деятелей Советского Союза - от политиков, полководцев, учёных - до писателей, актёров, журналистов, директоров заводов. Жизнь тысяч наших соотечественников представала глазами разведчиков-нелегалов.
  Всем этим океаном информации сорок пять лет пользовались только «историки» с Лубянки. Они отыскивали в иноземных документах компрометирующие упоминания о «совгражданах».
  Говорят, - будем справедливы - исследуя французские и немецкие источники, наши контрразведчики разоблачили немало подлинных агентов зарубежной разведки. Но гораздо большее количество ни в чём не повинных людей пострадало только потому, что они оказались в каких-то документах упомянуты.
  В 1988 году директором Особого архива был назначен Стефан Степанович Независимов, историк, профессиональный архивист. Однако главное состояло в том, что он был германистом по призванию. Ещё юношей изучил немецкий язык, знал и понимал немецкую культуру. Став руководителем объекта без опознавательных знаков, пять этажей которого были набиты документами, он сам, без переводчиков, по многу часов в день листал и читал папки. Вполне допускаю, что Независимов был в числе немногих, кому стала очевидна ценность документов хранилища не только для целей политического сыска.
  Вот почему в 1991 году, когда рухнула удушающая всё власть большевизма, он предпринял беспримерный дотоле шаг: пригласил корреспондента «Известий» и рассказал о существовании прежде никому неведомого Особого хранилища.
  Серия сенсационных статей «Пять дней в Особом архиве» привлекли внимание тысяч советских (тогда ещё) историков, писателей, журналистов. Целиком или в пересказе их перепечатали  сотни газет планеты. Гитлеризм, вторая мировая, десятки миллионов погибших - всё это в сознании людей не поросло ещё мохом.
  Если ты, уважаемый читатель, когда-либо сталкивался с таким безмозглым, опасным и бесконтрольным явлением, каким был советский режим секретности, за которым стояло ещё более опасное и ещё менее подконтрольное учреждение, именуемое КГБ, то ты должен оценить не показное мужество Стефана Степановича  Независимова. Он бросил вызов тогда ещё не сильно поколебленной Системе.
  За первым шагом последовал второй.
  В мае 1995 года человечество отметит 50-летие Победы над фашизмом, но до сих пор на Земле есть семьи, для которых Вторая мировая война ещё не закончилась, потому что в этих домах неизвестна судьба близких, которые с неё не вернулись.
  А директор Особого архива ещё в те времена, когда крупица любой информации считалась государственной или военной тайной, обнаружил пуды документов, скрывать которые на самом деле было преступлением против человечности. И когда за разглашение мнимых секретов перестали сажать и расстреливать, Независимов опубликовал письма погибших немецких солдат, обнаруженные им в хранилище. Но это была лишь первая заявка.
  ...Все послевоенные годы на запрос японских  властей о судьбе десятков тысяч офицеров и солдат, взятых в плен Советской армией, советское правительство отвечало, что в наших лагерях погибло всего четыре тысячи человек. И все иные претензии к нашей стране напрасны.
  А Независимов обнаружил документы, из которых следовало, что на самом деле погибло не четыре тысячи, а десятки тысяч. Ошибки здесь не было. В тех же бумагах были точно обозначены места захоронения каждого пленного.
  Независимов вручил копии списков президенту Всеяпонской ассоциации сибирских военнопленных (японцев) г-ну Р.Сайто. Церемонию освещали крупнейшие телевизионные компании мира. Писали газеты и журналы.
  Через некоторое время Независимов распространил по каналам ТАСС заявление, что в Особом архиве имеются сведения о сотнях тысяч солдат и офицеров, которые воевали на стороне гитлеровской Германии и скончались в лагерях для военнопленных. Правительства стран - бывших союзников гитлеровской Германии, никакими сведениями об этих жертвах войны не располагало. Между тем и в этих документах точно указывалось, кто и где похоронен. Открытие, сделанное Независимовым, имело такой мощный резонанс, что большинство европейских стран тут же  заключило двусторонние договора о взаимной передаче списков  погибших и бережном отношении к могилам иноземцев на своих территориях.
  Одних этих фактов было бы достаточно, чтобы низко поклониться Стефану Степановичу Независимову за его человечность и мужество, за его личный вклад в приобщение дикой, поистине лапотной России, к цивилизованным взаимоотношениям с другими государствами. Ведь давно известно: там, где не уважают мёртвых - ходят ногами по живым.
  Но Независимову выпало горькое счастье ещё раз потрясти умы и сердца миллионов обитателей нашей планеты.
  Когда Международный Красный Крест в послевоенные годы неоднократно обращался к Советскому Союзу с просьбой помочь отыскать следы жертв гитлеровского геноцида, тогдашнее руководство отвечало, что не располагает на этот счёт ни малейшими сведениями.
  А Независимов, изучая фонды Особого архива, обнаружил Книги смерти. То были с немецкой аккуратностью составленные описи тех, кто был отравлен и сожжён в Освенциме.
  Дважды, от имени новой демократической России, в самой торжественной обстановке передавал Независимов эти списки представителям Международного Красного Креста. Дважды миллионы людей плакали, наблюдая по ТВ церемонию. И было отчего. Всего в толстых переплетённых томах оказалось двести двадцать  тысяч имён.
  Эта гуманная акция не только позволила великому множеству семей в разных странах, наконец, узнать, как и где закончили свой жизненный путь их родные и близкие. На основе этих списков вдовы и дети погибших обрели право на получение компенсаций от правительства ФРГ.
  А совсем недавно французская часть документов, которые хранились в Особом архиве, по решению правительства Российской Федерации была отправлена в Париж. Но Независимов к тому моменту в Особом архиве уже не работал и никакого отношения к возвращению документов Франции не имел.
  Теперь, когда мы получили некое представление о «некоем  Независимове», давайте поглядим, за что на него рассердились сразу две газеты.
  Поскольку зачинщицей оказалась «ЛитРоссия», а газета «Завтра» лишь ретранслировала, то глянем, на что нам попытались открыть глаза.
  Как утверждает писатель Платонов, лично ему стало достоверно известно, что Независимов «замешан в серьёзном должностном преступлении - тайной (!) продаже (!!) за границу архивных данных (!!!)». Тому же писателю Платонову сделалось так же известно, что «должностное преступление Независимова обсуждалось на коллегии Главархива».
  Начнём с того, что по наведённым редакцией «Шпиона» справкам персональное дело Независимова на коллегию Главархива никогда не выносилось и никогда не обсуждалось. Такого заседания просто не было. Писатель Платонов, деликатно говоря, ввёл читателей своей газеты в заблуждение.
  Кроме того, как хорошо известно нашим читателям, «тайная продажа за границу ...данных», составляющих государственную или военную тайну, именуется в уголовном кодексе «изменой Родине в форме шпионажа». Или писатель Платонов «не кончал гимназиев» и потому не знает, что такие дела обычно рассматривает не коллегия Главархива, а коллегия военного суда (долгим, бессменным её руководителем был любимец партии и народа товарищ Ульрих).
  Или, наоборот, писатель Платонов с детства очень хорошо знает, какая коллегия что рассматривает, и потому решил одной из них подбросить работёнку, подарить «врага русского народа». Но писатель Платонов немного опоздал. Лет на сорок. А то его могла бы ожидать всенародная слава. Как «великую русскую патриотку Лидию Тимашук ». Сия кавалерствующая дама была даже удостоена отлитого из золота ордена с лысым платиновым профилем. Правда, потом ей пришлось отнести его обратно. Патриотизм её не подтвердился. Донос тоже.
  Интересно другое: почему компетентные органы, которые продолжают пребывать на той же самой площади и трудиться в тех же переулках возле неё, как и раньше, никак всё же не отозвались на призыв писателя Платонова разобраться с  Независимовым?
  Не в чем было разбираться. Дурача своих немногочисленных читателей, «ЛитРоссия и «Завтра» - орган «духовной оппозиции», имели в виду под «тайной передачей за границу архивных данных» -  передачу списков немецких солдат, погибших на советском фронте, японских солдат, замёрзших в сибирских лагерях, имена мирных жителей. В том числе женщин и детей, отравленных газом в Освенциме.
  Я не собираюсь входить в обсуждение морального облика представителей «духовной оппозиции». Никакого облика у них нет. Эти люди до сих пор живут по «моральному кодексу», который Сталин, Ежов  и Берия ввели в стране и в концлагерях.
  Но читателю сообщаю: почти все документы, обнародованные Независимовым в нашей и зарубежной печати, были скопированы и переданы за границу с разрешения руководства Главархива, при участии МИДовских служб и правительственного аппарата, потому что они вручались от имени правительства Российской Федерации. А те, что им были переданы самостоятельно, не содержали никаких секретов.
  Циничной ложью является и утверждение о том, что архивные данные Независимов продал. Если Платонов располагает распиской Независимова в получении марок, иен или долларов за передачу материалов за границу, то пусть её предъявит. Если такой расписки у него нет, то писателю Платонову предстоит выплатить Независимову внушительную сумму в отечественных конвертируемых рублях. По суду. За оскорбление личности.
  Хотя это достаточно противно, нам предстоит вникнуть в суть ещё одного обвинения, выдвинутого писателем Платоновым против Стефана Степановича Независимова. В статье «Конец Особого архива СССР» читаем: «...осенью 1991 года (Независимов - Б.К.) выходит (добавим - в правительство РФ - Б.К.) с предложением о передаче его (Особого архива - Б.К.) Западу». Вслушайтесь в интонацию. Именно в таких выражениях газета «Правда», эта главная гильотина большевистской партии, оповещала счастливый советский народ об очередном разоблачении какой-нибудь шпионско-диверсионной банды.
  Независимов на самом деле, руководствуясь международными нормами, предложил передать часть материалов Особого архива тем странам, откуда они были вывезены. В декабре 1991 года в газете «Россия» он писал: «Как быть с французскими архивами,  попавшими в СССР? Вернуть законному владельцу».
  В этой части своих обвинений писатель Платонов оказался совершенно прав. Неправ он оказался лишь в том, что, продолжая считать подписчиков своей газеты стрижеными баранами, скрыл от них продолжение цитаты.
  «Будущий договор...- писал Независимов в газете «Россия», - должен быть основан на следующих принципах:
  -признание безусловной необходимости передачи подлинников с предварительным копированием (здесь и дальше подчёркнуто мной - Б.К.)
  -выведение из действия соглашения документов российского происхождения и бывших международных организаций;
 -возвращение находящихся во французских архивах российских документов, попавших во Францию в период октябрьского переворота и последовавшей вслед на ним российской эмиграции».
  В частности, Независимов указывал на необходимость вернуть в Россию 50 ящиков документов весом около 6 тонн, которые передал Франции граф А.А. Игнатьев; архив русского посольства и т.п.
  Эту часть статьи Независимова писатель Платонов опустил. Для чего? А для того, чтобы упрекнуть того же Независимова в том, что он будто бы не потребовал от французской стороны вернуть нам «архивы российского посольства в Париже, архив русского экспедиционного корпуса» и т.п.
  Я уже говорил, что не собираюсь обсуждать моральный облик представителей «духовной оппозиции». Я только сошлюсь на старинный российский обычай, когда за передёргивание карт виновному сильно прореживали причёску и бакенбарды.
  Мне остаётся ответить на последний, пустяковый вопрос: А чего этой «духовной оппозиции» вообще от Независимова было надо? Чего эти газеты-сестрички в него вцепились?
  А вот за что. Во французских бумагах, которые вместе с архивом французской разведки были отправлены на Родину в Париж, хранились документы масонских лож, собранные за пять веков. В одной из своих статей Независимов отметил, что настоящие масоны не имели ничего общего с тем чучелом-пугалом, с теми тайными интриганами - разрушителями вселенной, которыми нас стращают мнимые патриоты.
  «Масонство не занимается политикой,- цитировал Независимов подлинные документы, - методы масонского строительства прямо противоположны методам политическим... Масонство стремится заменить принцип борьбы единением братьев во имя торжества истины». Принципы настоящих масонов совершенно не походили на «замыслы жидомасонов», которыми нас неутомимо пугают истинные антисемиты.
  Доктор экономических наук, член Союза писателей РСФСР Олег Платонов, как и большая часть «духовной оппозиции», тяжко болен. Они страдают жидо-масоно-фобией».
 
  Платонов  распалил-таки подозрительность и решимость руководящих лжепатриотов. И в Особый архив лично прибыл один из них, депутат  тех далёких времён Государственной Думы вальяжный с виду, но твердокаменный внутри С. Бабурин и властною дланью приостановил «разрушение» Особого архива. С молниеносной скоростью на свет рождается закон, объявляющий культурные ценности, перемещённые в СССР в результате Второй мировой войны и находящиеся на территории Российской Федерации, её собственностью.
  Так что, «мусью французы», как говорится, «просим пардону». А вы, господа «фрицы», вообще не высовывайтесь! «Патриоты» широко и довольно улыбались по случаю принятия такого замечательно-охранительного закона, а просвещенный мир в очередной раз недоумевал, поражаясь свойству русских непредсказуемо оригинально мыслить. Ибо рассматривать российский закон с точки зрения права было бессмысленно. История человечества беспристрастно свидетельствует с том, что в бесконечных военных столкновениях, увы! - всегда торжествовало  право победителя, право сильнейшего, мало вяжущееся с представлением о справедливости.
  Где та временная черта, за которой трофейные культурные ценности иных стран становятся неотъемлемой законной частью культурного слоя другой страны, если это, конечно, не дар, не официальная покупка, а грабёж? Где она? На рубеже кровавых крестовых походов? Тридцатилетней войны? Французского похода Наполеона в Россию? Завоевания Иваном Грозным  Казанского ханства? Первой мировой войны? Где она? Ответа нет и быть не может. Чем раньше произошло «отъятие» чужих культурных ценностей, тем более робки претензии пострадавших. По этой причине редко кто возмущается тем, что в музеях Франции, США, Испании обретаются сокровища Египта, Греции, Италии, Ближнего Востока, Северной Африки. Когда-то Шлиман откопал Троянское сокровище и воровски вывез его в Германию, не спросив на то разрешения. Немцы уверены, что «золото Трои» - их, Россия - тем паче. А принадлежать-то оно должно той стране, в земле которой и покоилось изначально.
Грабежи войн пятидесятилетней давности вызывают яростные споры: кому, что и в каком объёме,  из перемещённого (читай ворованного), должно принадлежать. Ибо живы ещё участники недавних кровавых событий, ибо не у всех ещё зажили душевные раны и взаимные обиды.
  «Думцы» ничего лучше не придумали, как менять «штуку», ворованного у нас, на «штуку» культурного трофея, украденного нами. Есть в этом что-то безнадёжно ущербное.
  Прошлого не вернуть. Но думать-то широко следует. Принятый Закон  опасен тем, что, объявляя всё вывезенное в СССР - национальным достоянием, он как бы подталкивает к мысли о неизбежности будущих военных конфликтов и, стало быть,  о неизбежности умыкания трофеев,  а также о возможности, тайно схоронив ценности,  делать вид, что ничего не знаем, не ведаем, что «наша хата с краю».
  Решения по принципу «штука за штуку» почти невыполнимы, ибо они порождение дремучей упертости людей, видящих в мире только чёрное и белое. Итак, следуя этому принципу, чьё «золото Шлимана»? Кто и  какой «штукой» обязан компенсировать эти сокровища нынешней владелице их - России?
  Как в соответствии с этим нелепым принципом поступать княжеству Лихтенштейн, которое у России решительно ничего не украло, а вот Россия присвоила тысячу его раритетных документов? Россия, в конце концов, отдала их Лихтенштейну, но каким
позором отозвалась эта мена  для громадной страны в глазах остального мира!
  Если почитать российскую прессу середины 90-х годов, то все выглядело вполне порядочно. Вот заметка из «Известий»: «Волнующий вопрос, что делать с «трофейным искусством» и кому принадлежат культурные ценности, попавшие на территорию другого государства во время и после войны, кажется, находит способ цивилизованного разрешения. Пример остальным дали Россия и княжество Лихтенштейн. С обоюдного согласия и ко всеобщему удовольствию они обменялись предметами старины, представляющими для той и другой стороны несомненный интерес.
  Приятная церемония состоялась в здании нашего посольства в Швейцарии. Директор Федеральной архивной службы России В. Козлов торжественно вручил принцу Николаусу - доверенному лицу правящего князя Ханса Адама II фон Лихтенштейна полную опись архивных материалов, принадлежащих княжескому дому, которые члены великого семейства не видели более 50 лет.
  Со своей стороны принц от имени князя передал России дневники Н. Соколова, офицера царской армии, который на свой страх и риск в 1918-1919 г.г. исследовал обстоятельства гибели семьи Николая II .
  Дневники были куплены пару лет тому назад на лондонском аукционе «Сотбис» по инициативе известного мецената - русского барона Эдуарда Александровича Фальц-Фейна, который, собственно, и посоветовал князю обменять их на фамильные архивы. Оформить сделку в правовом смысле помогли решения Госдумы и правительства прошлым летом.
  Несмотря на то, что габариты несоизмеримы (бумаги княжеского дома едва уместились в двух грузовиках, а дневники Соколова - в небольшой коробке), сделка, по общему мнению, вполне равноценная».
  Независимов-то знал, что в действительности всё было далеко не так благостно, как описала газета, и знал это со слов самого Фальц-Фейна, с которым не раз встречался, когда тот занимался поисками Янтарной комнаты.
  На самом деле князь Лихтенштейна, как человек, ясно понимающий принципы справедливости, полагал, что Россия наконец-то исполнит то, что ей и надлежало исполнить - вернет на «историческую» родину   в Вадуц его фамильные ценности без каких-либо дурацких условий типа обоюдной сделки....
  Но нашим-то, как ослушаться засевших в Думе «бабуринцев» с их «штукой за штуку»? А у Ханса Адама II такой-то «штуки» и не было. Положение исправил щедрый барон (знал бы читатель, сколько он выкупил на разных аукционах русского культурного добра и все это безвозмездно отдал родине своих предков, основавших блистательный заповедник на юге Украины «Аскания Нова»), помочь соседу по дому и давнему приятелю - правящему князю, очень хотелось. Скрепя сердце, не понимая, почему  русским нужно платить за свои фамильные реликвии, князь пошел на сделку, но поклялся, что с этими мелочными торговцами из России дел иметь никогда не будет. Однако для нашей великой державы брезгливое отношение князя какой-то карликовой страны как с гуся вода!
  А ведь Независимов задолго до этой позорной акции российских чиновников предупреждал их, и в печати, и приватно: «Не вздумайте с Лихтенштейном устроить торг. Надобно торжественно, на самом высоком уровне, совершить безвозмездный акт передачи владельцу его законного наследия. Такой поступок демократической России там, в Лихтенштейне, будут всегда с благодарностью помнить». Но, как всегда, не сложилось - ввиду особого мышления российских правителей.
  А с немцами как поступать? Россия добросовестно составила свод своих культурных ценностей, поглощенных молохом Второй мировой войны (в нём более 40 тысяч наименований). Немцы тоже такой кондуит подготовили: в нём значатся в качестве адресатов, в направлении которых «уплыли» германские раритеты, не только Россия, но и
другие страны. Возможно, это поможет России разрешать каким-то образом проблему реституции. Но предполагаемый обмен бесперспективен и не по злой воле россиян или немцев. Имеются, как говорят, объективные обстоятельства, в которые непременно упрутся обоюдные устремления. Это - неприкосновенность частной собственности в западных странах и в Германии, в частности. Что поделаешь, если она там  священна, как корова в Индии.
  В государственных архивах и музеях Германии российских трофеев, точно, нет. Даже если канцлер ФРГ обратится с призывом к своему населению с просьбой поскрести по сусекам и вернуть российские культурные ценности ради возвращения собственных из России, ничего из этого не выйдет. Надо знать психологию частников. «За просто так» они ничего и никому  не отдадут.
  А вдруг российские раритеты упрятаны в подземных штольнях и на дне альпийских озёр? Но и этими данными, по мнению Независимова, германское правительство  не располагает. Ему бы самому узнать тайны кладезей, как и десяткам авантюристов со всего мира, многие из которых погибли при невыясненных обстоятельствах в окрестностях этих самых озер.
  И ещё есть немало тайных хранилищ, привлекающих внимание. В Калининградской области недалеко от Балтийска (в прошлом - Пилау) высится загадочное сооружение, нечто среднее между рукотворной горой и гробницей египетских фараонов. Никто сегодня не может ответить, когда эта гора была сооружена, с какой целью и что в её чреве. По мнению военных инженеров, сооружение это, возможно, хитроумно заминировано. В любом случае, конструкция его такова, что нарушение каких-либо пропорций способно вызвать обвал.
  К загадочной горе часто приезжали, когда это стало возможным, экскурсанты из Германии. В одной из таких групп оказался бывший военный. В то время как остальные туристы проявляли почти детский интерес к сооружению, он стоял чуть поодаль и сдержанно улыбался. Всем присутствующим вдруг стало ясно, что бывший военный созерцает «гробницу ХХ века» не впервой, что ему о ней известно куда больше...
  Изучая в Особом архиве немецкие документы, Стефан Степанович неожиданно для себя обнаружил карты Кенигсбергского укрепрайона, в частности его знаменитых фортов. Он позвонил в Генеральный штаб, попросил прислать специалистов, знакомых с этим районом.
  Вскоре приехала целая бригада топографов. Они привезли свои карты, составленные в 1945 году, когда Кенигсберг был взят Советской Армией. Прибывшие офицеры установили несоответствие наших карт с немецкими топографическими планами. На советских чертежах не оказалось многих ходов, коридоров, траншей, камер. По мнению специалистов Генштаба, помещения были искусно замаскированы. Естественно, что прятали в них не воздух. Ведь первоначально именно в Кенигсберг привезли Янтарную комнату.
  Энтузиазма было много. Но тут нагрянули августовские события 1991 года и о замурованных подземельях все забыли. Вот, по мнению Независимова, объект приложения совместных усилий Российской Федерации и ФРГ по разгадке тайн грандиозных сооружений.
  А кто не наслышан об образцовой немецкой колонии на территории Парагвая, полной загадок относительно её обитателей, главным образом, основателей и продолжателей  дела Третьего Рейха? Именно наслышан. Ибо никто толком не знаком с внутренней жизнью в этом за железным занавесом мини-государстве. А вдруг и там обретаются европейские культурные ценности, загодя доставленные нацистами в эти заповедные места? Независимов как-то обронил автору этих строк, что не удивился бы известию об обнаружении той же Янтарной комнаты в Парагвае.
  Немцы, не обладающие, как ни крути - ни верти, адекватным количеством трофейных русских культурных ценностей, могли бы доставить российским ценителям красоты и изящества такую великую радость, о какой сочинители тупикового закона и не
догадываются. В обмен на свои раритеты, и архивные, и живописные, они могли бы дать России такие деньги, на которые (если, конечно, не разворуют чиновники, как уже случилось с германскими финансовыми вливаниями) были бы восстановлены разрушенные фашистами церкви и монастыри, отреставрированы ветшающие соборы и крепостные сооружения Пскова, Рязани, построены картинные галереи. Ведь в запасниках отечественных музеев замуровано великое множество произведений русских мастеров кисти и резца, которым   не находится места в постоянной экспозиции, часто по политическим и вкусовым мотивам. Россияне узнали бы, что наряду с растиражированными выразителями советского образа жизни Вучетичем, Налбалдяном, Серовым, Мухиной существуют Шемякин, Сафронов, Иванов и другие.
           Но нет! Только «штука за штуку»! Молодцы, думцы! У многих искателей своего добра, хранящегося в России с послевоенных лет, этот принцип отобьёт охоту заикаться на сей счёт. Сунутся к нам Чехия со Словакией, Сербия да Швейцария с Италией. А мы им в ответ: « А где наше?». И всё. Ах, Норвегия желает получить свои пергаменты XII века? А заносчивые и надменные англичане фонд «Британские экспедиционные войска»? Гоните в ответ наши «штуки». А полякам из вредности вообще не отдадим родословные княжеских родов. Это наша большая государственная ценность и тайна!
  Кто у нас тут ещё? Ага, масонские ложи! Надо сказать, у масонов не только дважды украли их документы (сначала Гитлер, потом Сталин), но заодно прихватили культовые предметы, многие из коих были украшены драгоценными камнями. Их Гитлер пустить в дело не успел, а Советы подсуетились немедленно. В общем, огромное число драгоценностей куда-то исчезло. Осталась лишь в Особом архиве толстенная опись с наименованием этих драгоценностей.
            
  Независимов не раз возвращался к мысли о том, что человечество во все времена с маниакальным постоянством стремится устранять в своём доме последствия, а не причины, приводящие к хаосу. И таким образом совершает бессмысленный бег как белка в колесе. И продолжает безумствовать, слепо ублажая амбиции властолюбивых и радикально настроенных субъектов, возомнивших себя способными управлять народами, навязывать им нормы жизни, противоречащие законам Творца, приводящие раз за разом к кровавым и разрушительным катастрофам. Эта практика, возникнув тысячелетия тому назад, проявляется во всё более изощрённых по жестокости и бессмысленности формах.
  Люди из-за  упорного нежелания совершенствовать свой дух, - первейшее и единственное условие гармоничного и счастливого существования на планете Земля, - обрекли себя на мучительный сизифов труд. И в самом деле. Из века в век они любовно создают творения несказанной красоты, многие из которых ещё в стародавние эпохи были названы «чудесами света». Строят города с  неповторимыми дворцами,  мостами, парками, автомагистралями, воздушными и морскими портами. Заполняют галереи чудесными полотнами и скульптурами, любовно пестуют библиотеки и архивы. И также, из века в век, исполненные необъяснимой ненависти друг к другу,  забыв в одночасье мудрые заповеди Будды, Христа, Мухаммеда, посланцев единого Бога, уничтожают во имя ложных национальных, религиозных, государственных идей себя и всё, что создано. Наступает очередная мирная передышка. Снова возрождаются города и сёла. Народы подсчитывают убытки  и требуют друг у друга возмещения: деньгами, «борзыми щенками», похищенными творениями человеческого гения...
  И ничего со временем под вечным небом не меняется. Государства пыжатся, пытаются  наказывать разгромленных агрессоров показательными судами, национальными и международными, дабы другим не повадно было. Состоялся Нюрнбергский процесс над фашистами. Но суд не сумел или не захотел раскрыть все детали  варварского механизма уничтожения человечества. Наказали верхушку Третьего Рейха, тех, кто конкретно начал агрессию. Но остались в тени и продолжают свою дьявольскую деятельность по разрушению душ людских создатели евгенических расистских теорий - психиатры. Судит современных  террористов Гаагский трибунал. Справедливые декларации рождает Организация Объединённых Наций. А планета Земля раз за разом умывается кровью и покрывается горячим пеплом разрушенных городов и весей.
    Когда-то это безумие на Земле всё-таки закончится. Именно тогда восторжествует Христова заповедь: «Не будь побеждён злом. А побеждай зло добром». Быстро или нет - значения не имеет. Всё в этом мире предопределено, и всё в силах самих людей.
  Рано или поздно исчезнут из  лексикона человечества такие странные понятия и выражения как «перемещённые ценности», «реституция», а вместе с ними позорные споры и словесные драчки государств по поводу того,  кто, кому, сколько должен и за какие деньги.
  А духовное богатство - картины, скульптуры, шедевры книжного искусства, ремёсел, архивные раритеты будут навеки оставаться в странах, чьи творцы их явили свету, путешествуя в иные земли только по доброй воле их законных владельцев,  для того, чтобы радовать своей красотой всех ценителей прекрасного и неповторимого.  Ибо насильно отобранные у другого народа произведения культуры и не возвращаемые ему под всякими фальшивыми предлогами, не могут доставлять удовлетворение людям, знающим цену справедливости и добру.
  Поскольку в этой главе были упомянуты масоны, в самый раз поразмышлять по поводу этих загадочных,  вольных каменщиков.