Глава 14. заложники рудольфа гесса

ГЛАВА 14



Ау, архивные хранители российского ФСБ, - дайте честным людям почитать доклад психиатра Краснушкина!



 ЗАЛОЖНИКИ РУДОЛЬФА ГЕССА


 Все, что связано с судьбой ближайшего соратника  Гитлера - Гесса,  в западном мире  достаточно подробно описано в обширной литературной «гессиане». По полочкам разложены чуть не все его дни, начиная с 10 мая 1941 года,   – сначала в Англии, а затем в западноберлинской тюрьме Шпандау.
    Но из многотомья книг, мемуаров и публикаций невозможно получить вразумительные ответы на вопросы, будоражащие умы современников. Заманили Гесса в Англию или он полетел туда по взаимной с кем-то договорённости? Действительно ли в тюрьме Шпандау томился двойник Гесса? Почему английское правительство вопреки своему же архивному законодательству наложило строжайший запрет на рассекречивание архивных документов по делу Гесса до 2017 года? Напомню, ни одна страна не определяла такого долгого срока хранения (77 лет) за семью печатями политических сведений. Именно эти «почему» заставляют дотошных историков задать ещё один, по сути, сакраментальный вопрос. Каковы были предпосылки тайного прилёта Гесса на Британские острова, и какую роль в этом сыграли  руководители Англии?
  Неужели в сокрытых документах содержится столь сенсационная информация, что может заставить мир неподдельно изумиться или содрогнуться?  Одни, досконально знающие историю международных отношений последних  перед Второй мировой войной лет, убеждены, что ничего подобного в строго хранимых от посторонних глаз досье нет и быть не может. Другие, знатоки английских традиций общественной и личностной этики и морали, думают иначе.
  Трудно не согласиться с тем, что не было и пока не предвидится руководителей государств, которые не совершали бы крупных ошибок в своей внутренней и внешней политике, что неизбежно приводило и приводит к малым и великим общечеловеческим трагедиям. Им несть числа в прошлом, скорбный счёт их растёт и ныне. И ни одному из власть имущих не хочется отвечать за провалы в своей политике, сотканной из причудливого узора хитроумных, во многом коварных и лицемерных, отношений с соперниками и друзьями, намеренных умолчаний, тайных сговоров и т.п.
  И когда некая цивилизованная держава, декларирующая своё представление о контактах с другими странами исключительно на благородной основе общечеловеческих ценностей, вдруг по какой-то причине попирает их, у её руководителей  возникает неодолимое желание скрыть содеянные преступления, неблаговидные поступки и даже намерения, которые могли бы привести к ним.
  Именно поэтому документы разных уровней власти, отдельных государственных и общественных деятелей, в которых запечатлелись подобные негативные деяния, расходящиеся с гуманными положениями конституций, на долгие годы прячутся от общественности в неведомые архивные узилища, увенчанные грифом «совершенно секретно».
  Что считать в политике нравственным и безнравственным? Над этим вопросом мучительно задумываются современники. Простым людям  хитроумными «златоустами» от политики умело навязываются выгодные государству  стереотипы добра и зла.
             Сегодня  большинство  с  ходу  скажет:  «Ленин,  Сталин,  Хусейн , Бен Ладен , Каддафи   –  исчадия ада;  Черчилль , Рузвельт , маршал Жуков, Тетчер  – достойные люди». А что будут думать о них через 200-300 лет? Сейчас, когда говорят о Кромвеле  или свергнувших его роялистах, Борисе Годунове или Петре I , боярах и стрельцах, очи гневом не пылают и интонации спокойны. К далёкому прошлому люди относятся спокойно, ибо тому способствует всепрощающая даль истории.
    А вот к недавнему прошлому большинство, начиная с королей и кончая простолюдинами, далеко не равнодушно.
    Вернёмся, однако, к нашему герою и его пленителям – узкому кругу высокопоставленных англичан. Понимая, что факт пребывания Гесса в Великобритании не утаить, англичане распространяют фальсифицированную историю его полёта на острова, уводя мировую общественность в непроходимые джунгли домыслов.
    В знаменитом Особом архиве в Москве, в фонде французской разведки, Независимов ещё в 1989 году  обнаружил агентурное донесение о перехвате французским разведпостом в Тунисе частного письма со статьёй журналиста Леопольда Шварцшильда о Гессе. Статья была напечатана в канадской газете «Gazette de Montreal» 4 сентября  1941 г. и в  американском издании «Шарлотт Обсервер»  15 сентября того же года. В донесении значилось: «Информатор, старинный приятель английского министра торговли и знакомый герцогини Гамильтон, уверяет, что от одной близкой им особы он узнал в США, что в связи с инцидентом с Гессом капитан королевских ВВС герцог Гамильтон получил пощёчину (не уточняется, от кого) на вечере, имевшем место в отеле Барклай в Лондоне. В результате этого скандала английское правительство вынуждено было дать возможность просочиться правде в деле Гесса в отдельные круги.
    Наш информатор, тесно связанный с одним из главных представителей «Интеллидженс Сервис»  в Нью-Йорке, уверяет, что дело Гесса было ни чем иным, как слишком удачливой акцией, проведённой этой службой. И объясняет его следующим образом: «ИС», желая отыграться за провал дела Беста и Стивенса ( 9 ноября 1939 года эти два офицера английской разведки попали в руки гестапо благодаря ловушке, подстроенной на голландской границе) составила фантастический план, исходя из которого можно было сделать заключение о существовании сепаратистского движения и реальности в недалёком будущем революции в Шотландии. Затем путём интенсивной переписки между мнимыми конспираторами (главный из которых проходил под именем герцога Гамильтона) сумели убедить германские спецслужбы в том, что заговор действительно существует.
           Через 18 месяцев они попросили прислать им какого-либо видного лидера, чтобы он смог лично убедиться в подлинности заговора. «Раскольники» сами были несколько удивлены, насколько крупным оказался лидер, когда  «нашли Гесса в нескольких милях от дворца Гамильтона».
    Далее читателю предлагается изложение французским агентом фрагмента статьи Л. Шварцшильда (бывший издатель антифашистского парижского журнала «Новый еженедельник»), опубликованной 4 августа 1941 года под названием «Неожиданный захват Гесса в ловушку, подстроенную английской разведкой»: «На разработанный без ведома Черчилля план западни под кодовым названием «Революционное шотландское движение» немцы слишком сильно клюнули. Согласно источникам, за которые он ручается, но не хочет называть, события развивались следующим образом. В ноябре 1939 г. майор Бест, руководитель европейского отделения  «ИС» и его коллега капитан Стивенс
 попали в западню близ голландско-немецкой границы и были увезены в плен. Майор Бест один из ведущих офицеров «ИС». Последняя, изрядно раздосадованная, решила отомстить и вернуть своих сотрудников.
В общем, это было что-то вроде дуэли между двумя  спецслужбами, но британская не сочла необходимым сообщить план действий своему правительству. «ИС» придумала фантастический план: заставить немцев поверить в возможность революции. Немцы поверили. Ведь они не раз успешно использовали сепаратистские движения и квислингов . Сколько статей было напечатано в самой Германии об угнетённом шотландском народе, ждущем освобождения!
    В течение многих месяцев «ИС» терпеливо добивалась осуществления разработанного плана. Через нейтральные страны, в частности Исландию, удалось наладить контакты с немецкими официальными лицами. Письма так называемых шотландских сепаратистов были посланы окольными путями в Берлин. В ответ последовали интересные предложения. Спустя какое-то время дело приняло форму очень серьёзного германо-шотландского союза, где одним из партнёров была собственно Германия, а другим – «ИС».
    Немцам дали самую подробную информацию, касающуюся разработки планов и основных лидеров восстания. «ИС» манипулировала рядом имён без ведома их владельцев, считая, что по тем или иным  причинам эти фамилии произведут наиболее благоприятное впечатление в Берлине. Так, например, в качестве одного из ведущих шотландских «революционеров» фигурировал Иван Кирк Патрик, бывший советник английского посольства в Берлине (в настоящее время сотрудник «Форейн Офис» в Лондоне). Немцы считали добрым знаком, что революционером было официальное лицо. Но наиболее часто употреблялось имя герцога Гамильтона. Его представляли как главу революционного правительства, и в течение последних месяцев решающая переписка велась от его имени. Как и Кирк Патрик, Гамильтон ничего не знал об этом деле. «План» Гамильтона развивался всё более и более благоприятно для немцев. Предусматривались следующие основные этапы революции: убийство Черчилля и большинства ведущих членов кабинета, объявление независимости Шотландии, немедленный мир между Шотландией и Германией, вступление Шотландии в войну с Англией на стороне Германии. Берлину дали понять, что для реализации этой программы следовало дождаться наиболее благоприятного политического момента. Кроме того, необходимы были весомые гарантии реальной помощи со стороны Германии.
    В то же время подчёркивалось, что целый ряд важных вопросов невозможно вести только с помощью писем. В послании Гамильтона всё более обозначалась идея личного визита в Шотландию какого-либо смелого немецкого лидера. Кроме того, появление такого эмиссара придало бы смелости тем шотландским друзьям, которые всё ещё испытывали сомнения.
    Ответы немцев были вполне логичны относительно того, что касалось благоприятной политической ситуации. Они спрашивали, какова будет реакция в случае войны против России и устроит ли англичан этот оптимальный вариант. «ИС», которая не особенно заботилась о последствиях возможных политических осложнений, ответила, что подобный вариант идеален. Относительно отправки эмиссара Берлин ставил такие предварительные условия: приезд должен быть тайным, гарантирована безопасность эмиссара в течение всего срока его пребывания в гостях, обеспечение постоянной и быстрой связи с Берлином или немецким посольством в Дублине и, наконец, возвращение посланца на родину.
    Через несколько недель Гамильтон урегулировал все эти вопросы. Эмиссар должен был прилететь на самолёте, спуститься на парашюте над фермой Гамильтона (для этого была выслана подробная карта) и явиться во дворец пешком. Самолёт должен был разбиться, вероятно, в другом конце страны. Связь осуществляться через Ирландию; для возвращения также всё было подготовлено.
    Берлин, казалось, проявлял удовлетворение, и вся нацистская верхушка считала, что начинается дело первостепенной важности. Теперь стало ясно, что только очень видный нацистский лидер мог выполнить эту миссию и, кроме того, только такая персона могла произвести должное впечатление на шотландцев.
    После долгих совещаний и, безусловно, с одобрения Гитлера было решено, что в Шотландию полетит Гесс. Кроме всего прочего, к его достоинствам относилось, и то, что он вырос в Египте в атмосфере английского быта и знал английский.
    Два обстоятельства спутали все задуманные планы: самолёт Гесса упал практически в том же месте, где приземлился пилот, и к тому же Гесс при приземлении повредил себе щиколотку.
    Если бы «ИС» удалось принять Гесса тайно, как и было задумано, то, убедившись, с кем имеет дело, она сообщила бы об этом секретно правительству, которое распорядилось бы о дальнейших действиях. К сожалению «ИС», Гесс был взят в плен военными властями. В течение нескольких часов всё шло вопреки разработанному плану.
    Парадокс заключался в том, что «ИС» не имела понятия, кто же будет эмиссаром; не знала, что случилось во владениях Гамильтона, и, естественно, сразу не могла известить о сём правительство. С другой стороны, военные и правительство знали Гесса, но были в полном неведении относительно плана «ИС». И по этой причине тотчас распространили информацию о небывалом сенсационном событии.
    Лишь несколько часов спустя руководитель «ИС» объяснил всё Идену, а затем Черчиллю и показал им соответствующие досье. Вместо ожидаемого комплимента он стал свидетелем такого приступа ярости, о котором в Лондоне вспоминают до сих пор.
    Черчилль понимал всю огромную политическую важность происшедшего и серьёзность последствий немецкого нападения на Россию. Он отдавал себе отчёт в том, что нападение на Россию тесно увязывалось с планом шотландской революции. Возможно, немцы не хотели атаковать Россию прежде реализации первоначальных замыслов этого плана, в том числе и убийства Черчилля. Пойдут ли немцы на это теперь, когда они знают, что шотландский план – всего лишь удачный розыгрыш разведки. Премьер-министр решил, что следует и далее создать возможность немцам разыгрывать карту сепаратистского движения. Что же касается Берлина, то там не знали, попал ли Гесс в западню или с ним приключился несчастный случай.
  «ИС» возобновила переписку, но сначала в отчаянном тоне: англичане нас арестуют и всё будет кончено. Затем письма стали более спокойными: пока ещё ничего не случилось, правительство ничего не знает о причинах визита Гесса.
    Черчилль не допрашивал Гесса, как это предполагалось ранее. Объяснения премьера парламенту создавали впечатление, что он ничего не понимает в происходящем. Он пошёл дальше – назначил Кирк Патрика и Гамильтона допрашивать Гесса. Это привело к необходимости поставить их в известность обо всех обстоятельствах дела. Но не они вели беседы-допросы Гесса: их места заняли офицеры «ИС». Надо было продолжить игру не только для Берлина, но и для пленного Гесса. Даже будучи узником, он продолжал оставаться важным лицом, так как лишь один знал предварительно установленный с Берлином код. Спустя несколько дней Гесс составил послание в Германию. В это время Кирк Патрик отправлялся по личным делам в Ирландию, имея при себе письмо Гесса, которое англичанин должен был передать соответствующему лицу. Что содержалось в гессовском письме? Был ли это сигнал к действию или, наоборот, в послании содержался тревожный сигнал: не верьте ни одному слову, я попал в западню?
    Кто показал себя лучшим актёром в последнем акте этой мистерии – Гесс или «ИС»?
    Может быть, мы никогда и не выясним правду о том, как развивались дальнейшие события. Например, мы ещё не скоро узнаем, было ли начатое немцами 21 июня 1941 года нашествие на Россию связано с шотландской революцией.
    Удалось ли Черчиллю восстановить в Германии доверие к шотландскому сепаратистскому движению или все его усилия были тщетны, и нападение на Россию было всё равно предопределено?
    Одно можно сказать уже теперь: Гесс летел в Англию не как «беженец нацистского режима» и не как мирный эмиссар Гитлера. Он осуществил этот полёт как верный слуга своего фюрера, чтобы начать революцию в Шотландии и предложить ей немецкую военную помощь».
    Вот такую романтическую историю предложил читателям Запада осенью 1941 года  журналист Шварцшильд. У здравомыслящих людей она вызывает ироническую улыбку – столько в статье бывшего антифашиста несуразицы и расчётливой наивности. Но тогда версия Шварцшильда была принята почти как истина. Видимо, это был  политически-психологический заказ английской разведки, а, может быть, и правительства Англии.
    Спустя многие десятилетия, уже в годы советской перестройки, данную версию поддержал журналист О. Царёв, поместивший в газете «Труд» статью «Дело, в котором много тайн». Это был отклик на публикацию в той же газете чуть раньше статьи, основанной на документах КГБ СССР,  -  «Последний полёт «Чёрной Берты»» (так называют чекисты хранящийся у них документальный фонд по делу Гесса).
  В КГБ работали умные архивные «дозиметристы». Нет сомнения в том, что на потребу общественности они выпустили на волю препарированную информацию о Гессе, которая толком ничего не проясняет, а лишь вынуждает задавать всё новые вопросы, как, например,  в деле Р. Валленберга.
    Часть документов из фонда «Чёрная Берта» (видимо, по договорённости с чекистами) опубликовал в своей книге «Десять дней мира» Джон Кастелло. Книга на русский язык не переведена. Среди них – справка некоего Осетрова от 18 мая 1941 г. и записка Берии  Сталину и  Молотову от 2 октября 1941 г. «Об информации, предоставленной начальником чешской военной разведки Моравцем резиденту НКВД в Лондоне».
  В справке Осетрова нет и намёка на то, что Гесс был пленён в результате хитроумной игры «ИС» в шотландскую революцию. Наоборот, в документе имеются два пункта с весьма близкой к истине информацией о том, что Гесс «…прилетел в Англию для заключения компромиссного мира, который должен был приостановить увеличивающееся истощение обеих воюющих стран и предотвратить окончательное уничтожение Британской империи как стабилизирующий силы…». В документе отмечалось: «…Зенхен (агент) считает, что сейчас время мирных переговоров ещё не наступило. Но в процессе дальнейшего развития войны Гесс, возможно, станет центром интриг за заключение компромиссного мира и будет полезен для мирной партии в Англии и для Гитлера».
    Берия же, напротив, в своём докладе, излагая информацию Моравца, по существу, подтверждает наличие заговора против Гесса, ибо «…все письма Гесса на имя Гамильтона адресату не попадали, а получались «ИС», где составлялись ответы Гессу от имени Гамильтона. Таким путём англичанам удалось заманить Гесса в Англию. Моравец лично видел переписку между Гессом и Гамильтоном, в которой ясно излагаются планы германского правительства, связанные с нападением на Советский Союз».
    Думается, версия с шотландской революции – своеобразная ширма английского руководства, за которой скрывались иные замыслы и расчёты официальной Великобритании, к счастью, оставшиеся неосуществлёнными. Трудно поверить в то, что «ИС» в отместку за пленение своих двух офицеров в 1939 году затеет грандиозную операцию по отмщению в виде захвата какого-либо немецкого функционера.
    Неужели нацистское руководство было столь недальновидным, если не глупым (такими немцы изображались в советских кинофильмах военных лет), что безоглядно очаровались возможностью революционных преобразований в Шотландии. И это притом, что немецкая разведка тщательно отслеживала политическую, военную и социальную обстановку на Британских островах и великолепно представляла себе, что Шотландия была запретной образцовой зоной, где ковалась ратная мощь Великобритании и где обучались и формировались британские военные соединения. Какой мог быть заговор, какими силами?!
    Вся реальная информация о положении в Англии была на столе у Гитлера, и нужно было очень не любить своего первого заместителя, чтобы благословить его на гибельный полёт.
    Неужели Гесс направлял письма международной почтой Гамильтону? И совершенно не контролировал этот процесс? А если их Гамильтону передавали свои агенты, то все они были предателями? Как понять, почему письма к Гамильтону не попадали (а это явствует и из доклада Берии)? И где это полковник Моравец мог видеть столь оберегаемую «ИС» от посторонних глаз фальсифицированную переписку Гесса с герцогом? Уж не был ли он сам сотрудником КГБ, прокравшимся в аппарат «ИС»? В таком случае, может быть, копии этой переписки имеются в архивах КГБ? 
    Если англичане бережно сохраняли переписку с Гессом, почему ни в одном из архивных фондов высших государственных органов Третьего Рейха нет даже намёка на неё? Не мог же Гесс самолично распоряжаться ею – она, наверняка, не миновала Гитлера, а, стало быть, откладывалась в архивных досье.
    В мае 1943 года в американском журнале «Меркурий» появилась статья «Внутренние связи истории Гесса», в которой вообще нет упоминания о прельстившем якобы германскую верхушку шотландском заговоре. Зато утверждается, что Гесс не из Германии «прилетел», а прибыл в Англию как посол мира. Его приезд «… был ожидаем некоторыми известными англичанами, и Гесса на последней решающей стадии его воздушного путешествия прикрывали».
  Гитлер давно домогался встречи с влиятельными британцами в надежде склонить последних к какому-никакому содружеству и обезопасить тем самым свои тылы перед сокрушительным натиском на Советы. Островитяне же всё увиливали от утвердительного ответа, но, в конце концов, согласились на «приём» Гесса, отправившегося 10 мая 1941 года в «безвестность».
    Автор статьи далее настойчиво подчёркивает, что переговоры о приезде Гесса шли по инициативе «ИС» под прикрытием имён ничего не подозревавших герцога Гамильтона и других важных функционеров англо-американской ассоциации.
    Когда по воле судеб Гесс неудачно приземлился во владениях Гамильтона и попал в объятия военных, это якобы спутало все карты в игре разведки. Гесс потребовал встречи с хозяином замка. Тот же разыграл удивление: Гесс ли перед ним (он, дескать, напоминает ему влиятельного немца, с которым он, Гамильтон, имел мимолётную встречу на Всемирной летней олимпиаде 1939 года в Берлине)?   Гесс искренне рассказал, как он полагал, представителям правительственных кругов (а на самом деле сотрудникам «ИС») план мирного договора с Англией, суливший обеим странам заманчивые дивиденды от передела Европы и СССР. Соображения «путешественника» Черчилль немедля доложил Рузвельту, ответом которого было решительное «нет». Мало того, Лондон и Вашингтон предупредили Сталина о возможности нападения Германии на СССР, но советское руководство им не поверило или не захотело поверить.
    Черчилль, по уверениям англо-американской прессы, так и не принял Гесса, который, почуяв неладное, был близок к нервному потрясению. Гесс надеялся, что вскоре вернётся в Германию, поскольку прибыл в Англию в роли посланца-дипломата. Но британское руководство имело на этот счёт иные соображения: Гесс явился визитёром к частным, хотя и высокородным лицам, но никак не к правительству.  И в итоге ему была уготована судьба военнопленного, имеющего особый статус.
    Публикация в «Меркурии» заканчивается пророчеством: «После войны, если представится возможным рассказать всё, эпизод с Гессом будет украшать список  выдающихся операций британской «Секрет Сервис»»». Обратите внимание, журналист как бы предугадывал невозможность поведать все тайны пребывания Гесса в Англии. И неспроста.
    Итак, Гесс коротает долгие дни и ночи в английской неволе, дожидаясь, когда союзники покончат с гитлеровским режимом. Осенью 1945 года на Нюрнбергском процессе его сажают на скамью подсудимых. Здесь с ним поначалу приключались всякие «странности» (то он симулирует потерю памяти из тактических соображений, затем твёрдо уверяет в том, что ум его ясен и он не подвержен никакому влиянию, то пытается сделать официальное заявление, резко и мгновенно (!!!), оборванное английским официальным лицом) и после этого … полное равнодушие к процессу. Из дневника Гесса: «Начало процесса очень утомительно. Большую часть времени я отключаюсь, читая баварский крестьянский роман Ханса Фитса или пытаюсь расслабиться с закрытыми глазами. От того, что происходит в процессе слушания, ничего не остаётся в моём сознании».
  Затем приговор. Большинство товарищей по нацистской партии пошли на эшафот, а Гесс ещё с шестью «счастливчиками» отправился в одиночную камеру тюрьмы Шпандау на пожизненное заключение, прерванное его смертью 17 августа 1987 года. По уверениям англичан, стороживших Гесса, он совершил самоубийство, повесившись на электрошнуре в садовом домике во дворе тюрьмы. Казалось бы, мир праху его. Но какой-то злой рок не оставляет в покое душу старика. И вот уже поползли слухи о том, что Гесс был умерщвлён ещё в Англии, заменён двойником, которого и доставили в Шпандау. Возмутителем спокойствия стал английский военный врач Х. Томас. Оказывается, он ещё в 1973 году обследовал узника и пришёл к выводу: это не настоящий Гесс. Аргументация английского врача сводилась к тому, что при медицинском освидетельствовании на теле Гесса (или Лжегесса?) не был обнаружен шрам от ранения в лёгкое, полученного им ещё во время Первой мировой войны. Шрам де не мог не сохраниться. О нём не упоминается и в заключении патологоанатомов, дважды осматривавших труп самоубийцы. Томас же утверждает, что в Мюнхенском государственном архиве хранятся документальные свидетельства ранения Гесса.
    В 1988 году в связи с версией Томаса высокий английский чин – суперинтендант Г. Джонс – получил задание от Прокурора Великобритании выяснить обстоятельства смерти Гесса. Отчёт его, представленный в марте 1989 г., содержал указание на то, что преступным образом были уничтожены вещественные доказательства. Автор настаивал на проведении более глубокого расследования, однако оно так и не было начато. Почему Прокурор Великобритании, сказав «А», затруднился произнести «Б»?
  Во всей этой истории никак не удаётся зацепиться за хвост нормальной логики. Можно было бы отмахнуться от версии о самоубийстве Гесса, но по утверждению его сына – Вольфа Рюдигера, отца просто прикончили, поскольку он, покинув тюрьму (а дело шло к тому), заговорил бы, а знал он очень многое. Читатель скажет: «Ну, мало ли что мог вообразить сын Гесса, который по малолетству практически не знал отца». Но почему английское правительство, замуровавшее на долгие годы документы об одиссее Гесса, всегда желавшее, чтобы о нём говорили как можно реже, допустило, что его подданные, тем более находящиеся на государственной службе, сделали столь скандальные заявления в отношении «запретного» Гесса, мгновенно распространившиеся по земному шару? Если Томас обследовал пленника в 1973 году, то сделал это явно не по собственной прихоти, и результаты осмотра, наверняка, были засекречены. Неужели Томас, замученный угрызениями совести, после смерти Гесса наперекор всем запретам решил раскрыть правду? С трудом в подобное верится. Это всё смахивает на умышленный «слив дезинформации».
    Другой слуга Её величества – британский комендант в Западном Берлине А.Г. де Тисье,  зачем-то самовольно (самовольно ли?) в одночасье сжигает домик, в котором якобы Гесс наложил на себя руки.
    А в июне 1992 года немецкая газета «Die Welt» публикует заметку лондонского журналиста Дорона Араци «Гесс был Гессом, а никакой не двойник». В ней сообщается, что совершенно неожиданно кабинет премьер-министра Мейджора предал гласности часть секретных документов о заточённом немце, в частности, рентгеновские снимки Гесса периода 1941 года и самоубийцы из Шпандау -  1987 года, при сравнении которых выясняется, что они принадлежат одному и тому же лицу. Только  не упоминается, что у настоящего Гесса был шрам от ранения, а у самоубийцы он отсутствовал. Чудеса, да и только.
    Ещё был рассекречен шестнадцатистраничный доклад, который в 1941 г. вручили Черчиллю. В нём – информация о беседе автора доклада лорд-канцлера Д. Симона и И. Кирк Патрика с Гессом 9 июня 1941 года. Согласно ей, Гесс прилетел в Англию по собственной инициативе с предложениями о мире между враждующими державами.   Араци всё-таки подчёркивает, что иные документы на основании защиты государственных интересов оставлены и дальше на секретном хранении, и предполагает (а как тут не предполагать!!), что в них содержатся доказательства поддержки или, по крайней мере, заинтересованности Англии в мирных предложениях Гесса. Но эта - тайна государственных молчунов, одним из которых является секретарь Черчилля Д. Симон.
    Вот такую очередную тень на плетень в деле смерти Гесса, усугублённой версией о двойнике, навёл кто-то из кругов английского официоза. И в самом деле, действительно ли английское правительство рассекретило важную информацию: в Шпандау умер настоящий Гесс, который по собственной воле прибыл на туманный Альбион? Отсюда вроде бы вытекает, что англичане вовсе и не домогались визита Гесса и взятки с них гладки.
  И всё-таки непонятно, на что надеялись те, кто предложил версию о двойнике? Когда осенью 1945 г. Гесса доставили в Нюрнберг, у специалистов стран-союзниц вроде бы и не возникло сомнений в его подлинности. Во всяком случае, известно, что советский психиатр Краснушкин, без сомнения исполнявший задание  спецслужб, на пару с английским коллегой майором Келли, обследовал Гесса, но результаты обследования были скрыты от широкой общественности под предлогом, наивным до безобразия – в связи с невозможностью разглашения врачебной тайны. Ау, архивные хранители российского ФСБ, - дайте честным людям почитать доклад Краснушкина! Ну, нет в нём государственной тайны,  а уж личностной - и подавно! Зато есть правда, так необходимая конкретным людям, например, потомкам Гесса и мировой общественности в целом. Ведь кошмарная война 1939-1945 г.г. не частное дело правительств и спецслужб, а касается миллионов людей, и о ней они хотят знать буквально всё.
    Так с кем же встречался Краснушкин – с Гессом или его двойником? Раскроют ли российские спецслужбы полное содержание  отчёта Краснушкина или им суждено действовать, по меткому выражению историка Д. Волкогонова, как священнику перед массажисткой: раздеваться или не раздеваться. Или, может быть, английская и российская спецслужбы повязаны какой-то общей, корпоративного характера, тайной и условием её неразглашения?
    Но даже если психиатры  ошиблись в подлинности Гесса (представим себе невероятное), то один человек ни при каких обстоятельствах допустить ошибки или лукавства не мог – его жена Ильза. Признать в роли  своего обожаемого супруга другого - было бы выше её сил.
  Деятельность спецслужб многих стран доказывает их фантастические возможности в деле фальсификаций, инсинуаций, осуществления ловких манёвров, в результате чего факты начальных стадий тайных операций абсолютно не соответствуют фактам их заключительной фазы. Так, предположения и доказательства английского врача Томаса и сына Гесса о том, что в тюрьме Шпандау сидел двойник сановного нациста, вполне реальны, но только … с 1980 г.. Почему? Да потому, что с1980 г. жена Гесса по каким-то причинам уже не приезжала на свидания с мужем, который и сам почему-то стал от них отказываться. И примерно в то же время англичане создали формальные трудности Вольфу Рюдигеру Гессу для встречи с батюшкой. Может быть, тогда и могла произойти подмена узника Шпандау? Но для чего?
    Здесь, кажется, становится понятнее взаимосвязь постоянно подчёркиваемого британскими властями факта добровольного прилёта Гесса в Англию (не без помощи хитроумной игры с немцами «ИС») и поздней версии о его двойнике. Документы, содержащие  правду на сей счет, надёжно спрятаны в тайном архиве британских спецслужб.
    Итак, почему правду об истории прибытия Гесса так упорно замалчивают? Причин несколько. Первая: мировой общественности до сих пор принципиально важно знать, заманили  Гесса в Великобританию, клюнул ли он на привлекательную приманку «ИС» в виде назревавшей шотландской революции или прибыл на острова в результате предварительных переговоров с высокопоставленными британцами.  В первом случае – это профессиональный успех спецслужбы и твёрдое международное алиби английского правительства в непричастности к шпионским проделкам, недостойным больших политиков.    А вот второй вариант – нечто вроде зубной боли для хозяев Даун-стрит,10 , которым и по сию пору небезразличен имидж не только бывшего премьер-министра  Черчилля, но и некоторых высокородных своих сограждан. Недаром в ряде публикаций назойливо подчёркивалось, что все предполётные переговоры с германской стороной осуществлялись членами «ИС» от лица ничего не подозревавших именитых соотечественников. В данном случае исходим от обратного. Этот метод частенько приводит к пониманию истины.
    Добро своей разведке на общение с немцами с целью захвата нацистского «языка» №3, из которого можно было бы в случае удачи выудить коли не добром, то с помощью психиатрического «искусства» немало геополитических тайн Третьего Рейха, дало английское правительство. Смешно подумать, чтобы Берия, например, решился бы на убийство  Троцкого без благословения на то своего шефа. Но и это не всё. Капитан ВВС  Великобритании герцог Гамильтон вовсе не был ничего не ведающим «поместным дворянином», а исполнял одну из заглавных ролей в спектакле «ИС». Известно, что во всех цивилизованных странах активное сотрудничество со спецслужбами вызывает чувство брезгливости у честных и свободных духом людей. В аристократических же кругах такой род деятельности расценивается как позор. Думается, это одна из главных причин сокрытия документов по делу Гесса.
    Вторая причина: ничего неизвестно о  нюансах переговоров между Гессом и представителями английских властей (и допросов тоже). Достоверно только то, что  вели их офицеры «ИС», референт Черчилля Д. Симон, «мидовец» Кирк Патрик и якобы (по сведениям советского агента Зенхена) Иден и Бивенбрук. Можно только догадываться, был или нет искус у самого Черчилля, а, может быть, у кого-то из королевской семьи побеседовать с интересным и сведущим «другом» британского народа или хотя бы тайно присутствовать на допросах Гесса.
    Да, Гесс прибыл с планом полюбовного соглашения между Германией и Англией и заманчивыми идеями передела мира в случае удачного стечения политических и военных обстоятельств. Эти планы могли стать предметом долгих обсуждений как совместно с Гессом, так и без оного. Ведь буржуазная Англия всегда желала краха столь ненавистного ей большевизма и советизма. И она выжидала.  Возможно, некоторые идеи Гесса представлялись ей не лишёнными смысла для того, чтобы предпринять определённые действия, не совместимые с союзническими обязательствами. Да и Гитлер всё время ломал голову над планами, которые вынуждали бы англичан медлить с открытием 2-го фронта и эквилибрировать на скользком канате потенциальных политических выгод. Бывший его адъютант Отто Генше, пленённый Красной Армией, в заявлении Советскому правительству от 22 апреля 1948 года упоминает о примечательном анализе военной обстановки, данном фюрером в критическом для него 1944 году: «Он подчеркнул, что захват русскими войсками богатых нефтяных районов Румынии и их дальнейшее продвижение вперёд означает для англичан потерю важных политических позиций и политического влияния на Балканах. Следует ожидать, что в ближайшее время отношения между англо-американцами и русскими настолько обострятся, что это может привести к открытому конфликту между ними. Надо, чтобы наши противники скорее передрались, и тогда Германии представится блестящая возможность договориться с англо-американцами, чтобы вместе с ними уничтожить большевизм. В подтверждение своих выводов Гитлер зачитал сообщение лондонского телеграфного агентства «Эксчейндж телеграф», переданное ему руководителем отдела печати доктором Дитрихом. Это сообщение содержало резкие выпады против России. Однако было очевидно, что Гитлер опирается в своих выводах ещё и на другие, более важные данные. В этом я убедился спустя несколько дней.
    При ставке Гитлера постоянно находился представитель Риббентропа – посол Хавель. Он сказал мне, что получил от своего шефа задание доложить Гитлеру одно важное сообщение германской дипломатической миссии в Стокгольме о происходящих там по инициативе англичан тайных переговорах между Германией и англо-американцами. Как известно, военные события в ту пору продолжали развиваться не в пользу Германии, и Гитлер высказал мысль, что нами должны быть приняты все меры к тому, чтобы военные успехи русских оказали воздействие на англичан и американцев в смысле скорейшего достижения сепаратного соглашения с англосаксами, направленного против большевиков. Успешное контрнаступление наших войск на Западе также могло бы дать положительный результат в этом отношении».
    Есть ли гарантия, что эти и другие важнейшие дела не обсуждались с Гессом? И, видимо, правы некоторые западные исследователи, в частности Д. Ирвинг, утверждающий, что Черчилль рассматривал пленного Гесса как «второго игрока», которого можно было бы ввести в действие при благоприятных обстоятельствах с целью полюбовного единения с Германией.
    Об этом догадывались и в Москве. В Кремле отметили, что как только Гесс очутился в Англии, тотчас прекратились разрушительные бомбардировки Лондона и других городов. Радио Москвы повторяло одно и то же сообщение, опубликованное в «Правде» 19 октября 1942 года: «Кем является Гесс? Преступником, заслуживающим судебного приговора, или полномочным представителем правительства Германии в Великобритании, имеющим иммунитет?»
    Эти  вопросы советского правительства раздражали англичан. А Черчилль, видя успешные наступательные действия немцев в СССР, совершенно не желал разделять обиды большевистского руководства по поводу Гесса. Он дал понять, что не может принять упрёка советских лидеров за якобы непонятую ими его связь с Гессом, с которым, прежде чем он прибыл в Англию, они (большевики) ещё недавно были на дружеской ноге. Но Сталину официально было заявлено, что ни в будущем, ни теперь англичане не имеют намерений использовать Гесса в политических целях.
    Слава Богу, так и случилось. Но полностью верить в искренность этого заявления было бы наивно. Делая его, Черчилль определённо держал в уме возможность катастрофического исхода для СССР в схватке с Германией. Тогда бы англичан вполне могла бы привлечь идея реализации «мирных инициатив», предложенных Гессом. Вот часть из них, сообщенных английским правительством своему посольству в СССР телеграммой №332 от 4 февраля 1942 года:
             - Германии предоставляется право распоряжаться в континентальной Европе, и она возвращает себе все свои колонии;
- границы России ограничиваются азиатской территорией, и Германия осуществляет против неё определённые действия путём переговоров или с помощью военной силы (Гесс отрицал в Англии, что Гитлер в ближайшее время планирует нападение на СССР);
- Англия полноправно распоряжается в своих колониальных владениях.
    Но даже если бы Гитлеру сопутствовала бы безусловная военная удача, Англии было бы страшно пойти на мировую с Гитлером. Ведь Черчилль видел коварство нацистов в отношении многих  классических буржуазных стран Европы. Была ли гарантия того, что фюрер не обойдётся столь же коварно и жестоко с его страной? И как, будучи триумфатором, Гитлер расценил бы насильственное удержание своего соратника?
    После совершённых нацистами преступлений мог ли Черчилль демонстрировать миру определённую заинтересованность в альянсе против восточного коммунистического монстра, который предлагала Германия через Гесса? Ясно, нет. Но желание вовремя поймать за хвост птицу выгодной политической конъюнктуры держало в напряжении и готовности хитрого «британского лиса». И это, думается, вторая причина нежелания английских властей раскрывать дело Гесса. Показать двоедушную политику против истекающего кровью официального союзника, ох,  как не хочется даже через полвека!


    Как известно, Гесс отправил из Англии и  из тюрьмы Шпандау несметное количество писем своей жене Ильзе. Все они изданы. Но какой в них прок? Послания Гесса подверглись строгой цензуре. Что же было вымарано в письмах? Видимо, то, что задевало интересы, честь и достоинство официальной Англии. Выйдя на свободу, Гесс мог бы обнаружить эти купюры, а его публичную реакцию легко себе представить.
    Почему же англичане поторопились уничтожить вещественные доказательства смерти Гесса, позволили «исчезнуть» медицинскому заключению о его кончине? При каких обстоятельствах кремировали труп Гесса, и был ли он сожжён на самом деле? Присутствовали ли при этом скорбном действе представители союзников? 
  Самый простой ответ на эти вопросы – англичане не хотели, чтобы был обнаружен  двойник Гесса.
    Так на самом ли деле Гесс на стыке 80-х годов был подменён? Пути Господни неисповедимы. Не обязательно подозревать британцев только в боязни, что живой Гесс когда-нибудь заговорит. Мог существовать и иной мотив исчезновения Гесса по его собственной воле, вполне устраивавший английское правительство. Гесс со временем упорно отказывался от встреч со своей женой и сыном. Оторванный десятилетиями от нормальной человеческой жизни, от быстро меняющегося относительно его застывшего тюремного бытия внешнего мира, которого он не знал  и который ему, духовно сломленному, был чужд, он вполне мог просить своих надзирателей о предоставлении ему возможности жить  уединённо, но  на свободе: где-нибудь в укромном местечке Англии или ином контролируемом ею уголке мира. Не секрет, что некоторые официальные лица Англии питали симпатии к Гессу и сожалели по поводу его трагической судьбы в Шпандау.
    Многотысячелетняя история человечества показывает, что время прощает проступки отдельно взятых людей. Смешно, например, предъявлять судебные претензии за их кровавые деяния Аттиле , Калигуле , Дракуле , Ивану Грозном. Также – и в отношении Гесса. Правительство ФРГ, которое ежегодно выделяло на содержание тюрьмы Шпандау 2,5 млн. марок, всякий раз обращалось к правительствам бывших союзников с прошением о помиловании Гесса.
  В течение четырёх десятилетий юрист А. Зайдль апеллировал ко всем соответствующим международным организациям, в том числе и к ООН, указывая на незаконность содержания под стражей Гесса вопреки её же конвенции о правах человека.
    Любопытно, что английское правительство тоже предприняло некоторые шаги, направленные на освобождение Гесса. В бывшем партийном архиве хранится секретный документ (содержание его Независимову неизвестно) – проект постановления ЦК КПСС об ответе посольству Англии в СССР о военнопленном Гессе. Подготовлен он в марте 1970 г. МИД, МО и Генпрокуратурой СССР.
Англичане, в конце концов, могли удовлетворить желание Гесса. И тогда в Шпандау появился двойник. Он был стар,  мог или внезапно умереть,  или по старости и немощи мог быть выпущен на свободу. И тогда, обнаружилась бы неприятная для англичан правда. И поэтому, возможно, устроили «его самоубийство» и уничтожили все связанные с этим актом улики.
Англичане уготовили Гессу участь призрака. Английские историки сообщают о таинственном исчезновении желтых папок с надписью «Гесс-15», которые были доставлены вместе с пленником в Нюрнберг. В них содержались подлинные протоколы   разговора Гесса с лорд-канцлером Д. Симоном от 17 ноября 1941 года (на 71 странице); многочисленные письма Гесса, в том числе и письма лорду Бивенбруку для короля; его заметки о беседе с лордом 9 сентября 1941 года; письмо-размышление «Германия и Англия – с точки зрения войны против СССР»; разъяснения Гесса Атлантической хартии.
    Историки указывают и на существование тайной служебной информации, актов судебного и военного производства по делу Гесса. А от себя добавлю: весьма привлекательна для исследователей документация по делу Гесса в архиве «ИС», о которой британские историки предпочитают не упоминать.
    О том, что Гесс «призрак», сообщили миру охранники тюрьмы Шпандау в тот момент, когда завернули от ворот узилища представителей германской комиссии по переписи населения, пришедших с целью внести в списки её обитателей. Гесса в тюрьме не было. Был узник под буквой «Z», был узник №7, последний по числу заключённых.
    В небытие Гесса отправил хитроумный одиссей Великобритании Уинстон Черчилль. Если верить английскому исследователю Д. Ирвингу, премьер-министр в своё время произнёс беспощадно-пророческую сентенцию, которая в переводе на русский язык звучит примерно так: «Когда я оцениваю историю Гесса, я чувствую удовлетворение от той меры обращения, которую Гесс получил и продолжает получать, неся ответственность за содеянное. Так велика может быть моральная вина немца, близко стоявшего к Гитлеру. Гесс, на мой взгляд, по собственному желанию был околдован родившейся в его голове безумной идеей, полной самопожертвования и бессмысленности. Он прибыл по собственной воле и был, если отбросить предубеждения, чем-то вроде посланника. Его поступок – скорее всего, из области медицины, нежели криминалистики. Так его и следует рассматривать».
    Независимов как-то заметил мне, что подлинная история Гесса может быть  не раскрыта и в 2017 году. А, может быть, и никогда. Хотя все подозрения  относительно судьбы Гесса легко устранить, стоит только открыть тайные архивы в Лондоне и в Москве.