Верная

                I

Я не верил, что она безумна, до этого момента. Мне не нравиться чувствовать себя дураком, но бесспорно отрицать это. Она всегда говорила мне это, а я строил иллюзии, как большинство людей, видел лишь то, что хотел. Сейчас  она казалась твердой и холодной как лед, с большими блестящими глазами, совершенно безумной внутри, но  спокойной и уверенной снаружи. Она смотрела на того парня и кричала что-то, так что он испугался, и сразу начал оправдываться. Что ты хотел проверить?! Ты думал, это сработает, против меня?!  Легким движением руки, она дернула барабан, приставила дуло к виску и нажала на курок.  Это было так быстро, что никто не успел ничего понять, испугаться или подумать, щелчок раздался как самое разумеющееся. Из узкой серебряной трубки пошел дым, осечка. Она немного удивленно раскрыла барабан, все патроны были на месте. Она улыбнулась, только это не было похоже, на улыбку, чудом спасшейся жертвы, там было столько горечи и разочарование. С бедным парнем в углу чуть не случился приступ, он начал креститься и читать молитвы на арабском, ещё больше забившись в угол. Она махнула мне рукой и вышла, я последовал за ней. Мне почему-то казалось, она не хочет сейчас говорить, было в её глазах, движениях что-то говорящее об этом, но одно я знал точно, в ней не было страха. Мы сели в машину, чувства переполняли меня, мне нужно было какое-то объяснение, поэтому я начал первым. Я посмотрел на неё, стараясь скрыть любопытство и восторг, глаза у меня горели как у ребенка, и она конечно же это заметила. Я сказал, что восхищен, и это было чистой правдой, я в жизни такого не видел. Я спросил, как ей удался этот трюк. После моего вопроса вид у неё стал растерянный, она больше не казалась такой жесткой и холодной, да обычная девушка, которая очень устала и хочет домой. Она сказала, что и вправду трюк сегодня удался, но в этом нет её заслуги. Одна мысль пронеслась у меня в голове, она же ведь действительно не знала, думала, что это рулетка или что патронов вообще нет.  Она потянусь как кошка на заднем сидении и зевнула, нет это девушка точно что-то знала, она не выглядела потрясенной. Я повернул зеркало, так чтобы можно было наблюдать за ней, я постарался сделать это не заметно, но она подмигнула мне, и я понял, что разоблачен. Сейчас, с копной каштановых волос, слегка взъерошенных, рассыпавшихся по всему сидению, с черными полосками от туши под  глазами, как у амазонки, молочно белой кожей, без намека на румянец, она походила на ребенка, у которого уже нет сил капризничать  и который вот вот заснет от усталости, тихим мирным сном, свернувшись как звереныш и подложив руки под голову.

Я не хотел её тревожить, я думал, что у меня ещё будет время задать вопросы, и она все разъяснит. Я не знал точный адрес её дома, и каких сюрпризов можно ещё ждать, поэтому я остановил машину у входа в отель, с виду он показался мне довольно приличным, По-крайней мере 4 звезды уже обещали номер без клопов и мышей. Я взял ключ и вернулся за ней в машину, она спала, мне пришлось отнести её на руках, и положить под плед. Я удивлялся её доверчивости, если бы я был молоденькой девушкой, то не рискнул бы лишился сознания и оставить себя на попечение мало знакомого мужчины.  Очевидно, ей было все равно, она просто захотела спать и уснула, и больше ничего не имеет значения. Она нашла меня утром, я не помню когда, сон овладел мной, я сидел на кресле, рядом горела лампа, на шее был не снятый шарф. Она улыбалась, сказала, что замечательно поспала и предложила заказать завтрак, потому что всегда по утрам ей безумно хочется есть. События вчерашнего дня казались затуманенными, но я не мог не спросить её, о чем хотел. Она недоуменно посмотрела на меня и откусила кусок пирога, но актрисой она была не лучше чем я, поэтому я сразу понял, что мой вопрос она слышит не первый раз точно и не второй, к слову. Я спросил, что это был за мужчина и почему у него был пистолет, почему он так боялся её, и откуда в ней столько бесстрашия. Она покачала головой, тот парень, какой-то фанатик, она его не знает, и видела в первый раз, её реакция – это не бесстрашие, просто привычка. Не знаю, поймешь ли ты меня, начала она, села  и взяла меня за руку, тем самым я оказался выше её на две головы, а она была сама невинность. Я фаталистка, сколько себя помню. Её слова ошарашили меня, все оказалось намного проще, чем я успел себе надумать, я видел тайну, загадку, а это простая полоумная девчонка, которая напридумывала себе неизвестно чего, верит в это и сбивает с толку нормальных людей, вчера ей просто повезло. Но однажды она плохо кончит.  Я потратил слишком много времени на неё. Пора с этим кончать. Подожди не уходи и не смотри словно я безумна, прокричала она, не отпуская меня, руки у неё были такие же белые и холодные, с тонкими длинными пальцами. Потом в выражении её лица что-то резко поменялось. Она отдернула руку и убрала её в карман, плавным движением поправила волосы, она уже не смотрела на меня, а тихо и медленно словно куда-то в пустоту. Она проговорила, все, вали, если вдруг соскучишься, сам придумаешь как раздобыть мой номер. Я был поражен её перемене и самомнению, кстати тоже. Как-то быстро она подняла планку и стала командовать, не особо естественно, но с такой уверенностью, что я снова чуть не попался. Всю дорогу домой я кипел от возмущения.  Я захочу позвонить, после всего? Да ещё и номер искать буду.  Да зачем мне все это надо ?! приключений мне хватило на долго, а если у девочки не в порядке с головой, то пусть другие этим занимаются, или лечат или вместе с ней сума сходят. У меня нормальная жизнь и куча проблем, которые надо решать и какое мне дело вообще должно быть да неё. Я долго не мог успокоиться и потом что бы хоть как-то обуздать себя решил вообще об этом больше не думать. Вечером, когда я искал свой галстук от костюма для работы, меня настигла мысль, а что было бы еcлb бы я был бы не я и позвонил ей. И тут прежде чем сказать стоп и сметить пластинку  моё воображение начало рисовать пару пантомим. И откровенно говоря, они мне не понравились. То ли не понравилось, то, что все-таки чем-то они зацепили, и хотелось размышлять дальше. Но слава всевышнему позвонил телефон, и я забыл про это. Подобная мысль снова посетила меня на работе, но я коротко и ясно ответил сам себе, что не смогу достать номер, не зная фамилии. Спустя два часа мысль сказала мне, что если бы я хотел бы ей позвонить, то нашел бы способ узнать номер. Потом я решил, что не плохо бы мне было узнать такой способ так на будущее. Всю следующую ночь и утро я провел в судорожных поисках. Сначала в интернете, потом в справочных, я даже пытался нарисовать её автопортрет, но, к счастью, я плохой художник. И тут слегка расстроившись, я сказал себе, что ж не судьба, ничего не поделаешь, и как-то не задумываясь опустил руку в карман и вытащил бумажку с набором цифр. Я даже не стал задаваться вопросом чьё это, знал ведь что её. А ещё знал, что ни за что не позвоню.  Потом  взял трубку и набрал номер.   Она ответила почти сразу. Я спросил, есть ли у неё планы на завтра. Она сказала, что пока не знает, тогда уточнил, что значит её «пока», а она разъяснила, что неопределенность в её ответе вызвана тем, что я ещё не сказал, куда мы завтра пойдем, а она, как мне известно, не ясновидящая.  Вместо того что бы отреагировать на её наглую самоуверенность и повесить трубку и я назвал место и время. А после даже не чувствовал себя придурком, который ввязывается во что-то сомнительное. Я уже знал что влип, и как не странно мне это очень даже нравилось и хотелось ещё глубже.

Из окна кофейни я видел как она подъехала на машине с шашками на крыше, улыбнулась и что-то сказала водителю. Потом вышла, ветер сбил её волосы, а она даже не потрудилась их поправить. Вошла медленно и плавно с довольной улыбкой на лице,  что ж верно, мне не удалось её убедить, она снова получила своё.  Всем своим поведением я дал ей понять, что меня абсолютно не волнует её самолюбие, и ей нечем гордиться. Это довольство тут же исчезло с её лица, и я увидел, что она действительно рада меня видеть, словно она ждала меня. Но совсем не была уверенна, что домыслы оправдаются. Она пила кофе и  ела шоколадные конфеты. Она мне улыбалась и казалась, хорошенькой и очень милой. Если бы я не знал, её вторую сущность, бесстрашнее и безумство, а так же неконтролируемую стихийность, то, наверно, на пару месяцев потерял бы голову. Но нет, только не с ней. Она слишком неадекватна, хотя задатки неплохие. «В ночь когда не будет луны, я уйду тихо тихо из твоей жизни. Уйду так, что бы ты меня не поймал, и не заставил вернуться.» она подпевала, а потом сказала что это её любимая песня. Я смеялся, она была очаровательна, её голос  тонкий и звучный не попадал в музыку, но уверенность, с которой она пела, подкупала, можно было подумать, что она так специально. А потом она сказала, что хочет прокатиться.

Мы поехали дальше, ветер ласкал её волосы, она смеялась и излучала такое тепло. Что подкрашенный запах её духов и тела проникал в мой мозг, и действовал как наркотик, я знал, достаточно, что бы захотеть больше не встречаться, но это все было так далеко и так туманно. Одно лишь было реально, это она. И сейчас она улыбается мне.  Я очнулся, когда продажный такси уже вез нас ко мне домой. Я проверил свой здравый смысл, она вывела его из строя. Я открыл дверь, и ключ выскользнул из моих рук на пол у двери. Она вошла властно как кошка, и сказала что у меня мило, и небрежно закрыла за собой дверь. Только сейчас я вспоминаю, что всю дорогу она молчала, а у меня сложилось такое впечатление, словно она говорила что-то невообразимое.

Потом она подошла совсем близко и дотронулась своим кончиком носа до моего. И я поцеловал её, она опрокинула голову назад и попыталась остраниться, но при этом не делала ни шагу назад, потом она слегка укусила меня. Я сделал попытку обнять её. Она взяла мои руки, вложила в них свои и подняла вверх. Я почувствовал, как температура поднимается во всем теле, и стало невыносимо жарко. Она целовала медленно и неспеша, стояла почти вплотную, наши руки были подняты вверх, я ждал когда же она отпустит меня, и я смогу расстягнуть рубашку, взять ей на руки и отнести в спальню, но она тянула нарочно и мне это даже нравилось. Потом она резко отпустила мои руки и впилась пальцами в пуговицы на моей рубашки. С треском они полетели на пол. Она опустила бретельки и её платье оказалось на полу
 
Я проснулся от холода. На улице было темно, около 3 ночи. Она сидела напротив раскрытого окна и смотрела вниз, очень сосредоточенно. Первая посетившая меня мысль  была, что она сейчас выпрыгнет, но это было бы слишком безрассудно даже для неё. Она посмотрела на меня и сказала, что я слишком много сплю и ей нужно мне что-то показать. Она взяла меня за руку и потащила к двери, я едва успел надеть брюки. Мы снова сели в такси она что-то прошептала водителю. Он только махнул  рукой и странно посмотрел на меня. Через пол часа нас высадили по среди шоссе на мосту. Она потянула меня к борту, села на край. Я попытался снять её, она сопротивлялась и тут я услышал это второй раз, «понимаешь, я фаталистка. Мне нечего бояться. Я точно знаю, что не умру сегодня ночью и если даже хватит смелости прыгнуть.» я смотрел на неё как на безумную, но где-то глубоко внутри уже начинал верить. «но как…?»не успел закончить я. Как она уже ответила «я знаю будущее, и не знаю всего, но отдельные определяющие события чувствую,  это как  мысли, которые появляются в моей голове они говорят как все будет, как закончиться, они сказали мне, что тебе можно верить, как тогда при нашей первой встрече. Я знала, что тот парень с пистолетом не пристрелит меня, а если попробует, то ты спасешь. Ведь  ты снился мне ночью перед нападением. Мне часто сняться люди, незнакомые, чужие, но когда я видела тебя, знала, что это не просто так. Молчи, я прошу не говори ничего, ты ещё не осознал сказанное мной. Ты поймешь, потом. А сейчас я больше не хочу слушать твои вопросы. Лучше поцелуй меня.»  я выполнил её приказ как запрограммированный, тогда она сказала, что на сегодня хватит и это был прощальный поцелуй. Она отвернулась и побежала, села в первую, остановившуюся машину и скрылась из виду.  Я стоял как каменный ещё минут 10, а только потом осознал что холодно, ночь и пора домой. 

Я пил горячий чай и думал ней, уже который раз. Мой разум и рационально мышление были где-то вне досягаемости. Она затронула что-то во мне, какие-то глубинные потоки, и не смотря на то, что я не верил и малой доле того, что она говорила, ей я верил совершенно, всем сердцем, как родной бабушке. Я ждал, что она позвонит, снова захочет меня увидеть, я четыре раза проверил все карманы, джинсы и пальто, даже посмотрел в ботинке, может она хоть что-то оставила, но, нет,  все было тщетно. Я звонил, но она не подходила. Я прокручивал тот день когда, мы встретились. Я тогда проспал работу, был очень злой из-за того что не мог дозвониться до офиса и сообщить что приеду только после обеда. Я остановил свой райслер у какой-то забегаловки. Там все было переполнено, но посмотрев на мои коженые ботинки, официант  тут же нашел мне место. Я хотел заказать латте, но тут насмешливый женский голос сказал мне, что они готовят ужасный латте, и если мне надо взбодриться, то лучше взять кофе по-венски. Я поднял голову, что бы сказать спасибо и заказать своё латте, как она села напротив и заказала своё по-венски.  Она посмотрела на меня с укором, но ничего не сказала. Мне принесли латте, ей по-венски. Когда я попробовал своё кофе, сказал что, оно очень даже ничего и рассмеялся, потому что лгал и оно было ужасно. Она тоже смеялась и пододвинула мне свою чашку.  Странная она подумал я тогда, но с ней весело. Она была немного застенчивой, но ничуть не стеснялась этого , и порой даже подчеркивала, мне казалась она вот вот покраснеет, если я сделаю шаг ещё ближе.   Её серые глаза, с большими зрачками, казались совсем черными, а маленькие пухлые губы сладко растягивались в улыбке и оголяли белые клыки, которые были чуть длиннее нормы, как у волчонка.   На прощанье она не оставила номера, сказала что бы завтра я приходил сюда же вечером, когда будет не так людно. И я ушел, а она осталась, и вид у неё был такой, словно ничего не случилось.  Я все думал, что в ней такого, что меня так зацепило, и понял, она не дела границ между нами. Обычно, когда встречаются люди, между ними возникают какие-то рамки, границы доверия, а с ней не было ничего, словно она принимала всю мою прошлую жизнь, всего меня таким как есть, и я должен был сделать тоже самое и уже был открыт для этого.   

Она всегда казалась мне девушкой без прошлого, её жизнь без всякой предыстории, блуждающим островком причалила к берегам моего мегаполиса. На долго ли? Я не знал. И думать не хотел об этом . Мне нужно было её найти, я сотый раз прокручивал вечер ,я чувствовал, что это не конец, этот поцелуй просто не мог быть прощальным. Она сказала, что чувтсвует будущее. И знает, что я считаю это бредом, но все равно хочет, что бы я поверил. Что ж если подумать, представить самое невообразимое, это можно как-то понять. Есть же всякие гадалки и ясновидящие вроде Ванги или Распутина. Если она одна из них, то я ещё намучаюсь с ней. Ну почему, мне не попалась обычная девушка, пусть она была бы некрасивая, и неинтересная, и не говорила бы что она фаталистка и не исчезала по ночам, и не засыпала так сладко совсем как ребенок.. Ну нет стоп. Того что  она некрасивая и неинтересная было бы вполне достаточно.  Я перетирал в памяти тот вечер, когда я решил, что она больше не захочу её видеть и она первый раз заявила, что фаталиста. Теперь я находил, множество закономерностей и её поступки переставали быть такими внезапными.

Тогда мы просидели в ресторане почти до утра, оставалась пару часов до рассвета. Она что-то бурчала себе под нос, смеялась так заразительно, что я поддавался,  говорила со мной медленно и тихо, нарочно растягивая слова и не скрывая, что специально, а её густые черные ресницы были постоянно опущены, время от времени она нарушала  все установки и бросала на меня смелый задиристый взгляд, а потом не спеша засовывала себе в рот фрукты с разноцветных коктейлей. Пришло время ехать домой, я накинул на плечи плащ, помог ей одеть пальто. Я сказал, что слишком устал, что бы вести, и вернусь за машиной завтра. Мы решили поймать  машину, а она заявила, что лучше всего это делать девушке и оттолкнула меня. Потом виляющей походкой она подошла к черной мазде, просунула голову в окошко. Я не слышал, разговора, но видимо он был не очень приятным.  Она вернулась ко мне, взяла за руку и сказала, что хочет прогуляться, а машину потом поймаем. И быстро потянула меня вперед. Причин волноваться у меня не было, и я подчинился её капризу, вполне милому. По улице мы шли как-то слишком быстро, она уже не смеялась и почти не слушала, что я говорил, улыбка у неё была какая-то натянутая и сосредоточенная. А потом тупик, свет фар и этот незнакомец с пистолетом.

Холод пробежал по плечам от воспамянаний, Я накинул пальто, взял ключи и поехал в то самое кафе, где увидел её впервые. Там мне сказали, как найти эту странную девушку, оказалось она жила неподалеку. Я приехал к ней, позвонил два раза, никто не открывал, я сделал звонок на работу сказал, что не приду сегодня, меня поняли и не стали задавать лишних вопросов. Я прождал минут двадцать после чего услышал шум на лестнице. Это была она в длинном пальто и с шарфом нелепо повязанным сверху. Она улыбнулась, словно мы договаривались о встрече и жестом предложила мне войти. Она не говорила о том почему так странно сбежала от меня. В маленькой кухоньке с белыми шкафчиками и столиком, словно игрушечным, она наливала мне кофе. И спрашивала какой шоколад я люблю. А я задумался, за счет чего она живет, ведь сколько я её вижу, она есть только сладкое и предпочтительнее шоколадные конфеты.  На все мои расспросы она сказала, что почувствовала, что ей нужно остаться одной на некоторое время, это было необходимо для её духовной жизни, но это необходимость исчерпала себя и теперь она снова хочет меня видеть. Я возмущенно выслушивал весь этот бред, готовый задать кучу вопросов, но когда она закончила, понял что не хочу её спрашивать ни о чем и даже готов поверить в это, а по большому счету мне было безразлично, главное что я сидел у неё дома, а значит ей было некуда бежать.  В ту ночь я целовал её губы, руки, мне казалась что я люблю и я готов был сделать все, что бы доказать это. Она была прекрасна, её серые глаза светились и блестели как  кусочки горного хрусталя на фоне пепла.

Она пыталась любить меня так же, как и я любил её. Но потом, по ночам, когда я смотрел на её спящий силуэт, мирно и спокойно, внутренний голос говорил мне, что она не моя. И как бы она не хотела, никогда не сможет принадлежать мне целиком. Она счастлива в своей любви, но это разрушает её, внутри она словно становиться плоской, часть её мира закрывается, блокируется, эта часть не может отражать любовь ко мне. После первого месяца мы переехали ко мне. Я старался больше времени проводить с ней, она медленно сходила сума. Сначала это был наш дом. Она изменила все. Шторы, диваны, ковры, стеллажи, стены. Потом занялась нашим гардеробом, на все вечера, к нашим друзьям и просто в рестораны, мы одевались в одинаковом стиле. Я был не против, она говорила, что это все ради того, чтоб все женщины знали, что я её и делить меня она ни с кем не будет. Я готов был сделать, что угодно, любая её прихоть, главное, что бы хоть на мгновение почувствовать, что она моя, вся, а не только поверхность её сознательной части натуры. Все было прекрасно  и я, наверное, привык бы к этому, дурацкому чувству. Все изменила пятница, 24 марта. Я помню этот день отчетливее всего в жизни. Около трех ночи она кричала во сне, потом проснулась и вся дрожала, я успокаивал её, говорил, что это все из-за вина и ужина, слишком много на ночь. Она говорила, что это первый знак, что скоро они придут за ней,  её не отпустят, это конец их жизни.  Это как проклятие, это её судьба, она не в праве делить её ни с кем, даже если очень хочет. Ты был вроде каникул в моей жизни, а теперь все возвращается. Этот сон. Треснувшая земля, горы и расщелины. Руины домов и мощеных мостовых. Она идет вперед с каким-то человеком, он все рассказывает и показывает ей. Здесь словно раньше жили какие-то люди, которые были очень близки ей. Потом девочка, что-то случилось с этой девочкой. Здесь повсюду её игрушки. У камней при входе в город, у развалин белого дома, она ,кажется, раньше жила здесь, но что с ней стало? Она погибла…да. Она погибла, упала со скалы, в пропасть. Я наступила на её шкатулку. Она хрустнула и заиграла музыка, но тут же затихла, потому что мой спутник, быстрым движение, словно чего-то страшно боялся, до бил её. он говорил про девочку, мне было безразлично, не жалко её, но в то же время история, казалась увлекательной. Потом все поменялось. И я уже не на улице, а в доме, который считаю родным. Я лежу в под одеялом на столе. А рядом гроб со стеклянной крышкой и я точно знаю, что в нем эта девочка, но мне страшно, так страшно, что я боюсь шелохнуться и перевести на неё глаза. А все люди вокруг шипят на меня, приказывает тихо себя вести, а то я её разбужу, хотя я точно знаю, что она не живая больше. Потом они уходят, приказывают мне засыпать и выключают свет. А девочка открывает крышку, наклоняется ко мне и лицо у неё такое как у меня.

Когда она описывала последние моменты своего сна, ужас горел в её глазах, он был повсюду, он дрожал в её плечах, звенел во всхлипах и вздохах, морем соленых слез стекал с  её лица и впитывался в руки и волосы. Я не мог её успокоить, она боялась спать, я чувствовал, что не могу защитить или оградить её от кошмаров. От бездействия,  злость и отчаянье сковывали мою грудь, и дыхание становилось более резким, я не мог  её отпустить, но я был совершено бессилен.

Как и она, она ведь тоже была бессильна в борьбе с самой собой. Часы били уже четыре утра, тишину прерывали её всхлипы, тяжелое дыхание и  гул часов. Я обнимал её тело крепко, словно хотел обнять её душу. И гладил по голове, приговария всякие тихие слова, что бы она смогла наконец-то забыться и заснуть, а я смог бы хорошенько обо всем подумать, теперь мне было уже не до сна. Она медленно отодвинулась от меня, свернулась калачиком, как кошка, и заснула. А я думал о том, что потратил целый час, что бы успокоить её, а она все сделала сама, когда захотела, уснула сама. Утром я остался с ней, мы пили чай из праздничных чашек, запивая её дремучие сны. А я все думал кто эта девушка?! Ведь  не успела она только ворваться в мою жизнь, как уже присвоила себе половину, она не спрашивала моего разрешенья просто отрезала по кусочкам мое черствое сердце и забирала себе. И только сейчас мне страшно. что со мной будет?! она ведь мне ничего не оставит.


Я ничего не знал о её прошлом, да и о ней самой, от одних слов о фатализме, мне становилось не по себе. Я был полностью в её власти, а она не была в моей, как обычно бывает в любви. Безопасность, вот чего мне не хватало. Жить с открытым флангом – это безрассудство.

С тех пор как мы стали жить вместе, я больше не слышал от неё о фатализме, будущем. И не скрою, это радовало мня, можно было вообразить, что она забросила свое чудачество и медленно превращается в нормального человека, под моим присмотром конечно. Но все испортила та ночь, потом ей стали часто сниться кошмары, она кричала, плакала, во сне, раздирая в клочья подушки, но это было не самым страшным. Она боролась с кошмарами и потом крики прекратились, но каждую ночь просыпая в предрассветные часы я видел искажение от муки на её лице, чувствовал как её пальцы сжимаются в кулаки. А что я мог сделать? Человечество ещё не придумало такое приспособление, что бы влезать в мысли других людей, хотя порой так хотелось войти в один из её кошмаров и вдребезги разнести всех её монстров. Я медленно отворачивался и смотрел на стрелку часов, она не должна знать, что я не сплю из-за неё.

Все шло к тому, что и мои сны стали чуткими, полными беспокойства и тревоги.

Я проснулся весь в холодном поту. Сквозь туман и темноту ночи мне снилось, что я лежу в постели один, и от этого бросает в ужас. Я открыл глаза, 5 утра, это позже чем обычно, сквозь темноту зеленые свет ночных часов резал по глазам. Я повернул голову и посмотрел на вторую половину кровати. Там было пусто. В недоумении и не осознавая, где она, я   провел рукой по холодной подушке, простыням, пусто. я вскочил на ноги, обошел кровать ещё раз провел рукой, словно она была маленькой и могла затеряться в подушках. Медленным шагом, стараясь отогнать плохие мысли прочь, я пошел в гостиную, потом на кухню, в ванною, её не было нигде.

Сквозь бессонную ночь, ослепленную городскими огнями, она кралась как тень, прочь из моей пастели, моей жизни. Зачем? она не спрашивала, боялась потому что, знала, не сможет ответить, а значит, не сможет уйти.

Ничего не оставила после себя, подумал я. ничего из вещей, одежды, да хоть зубной щетки в ванной. Ни запаха духов или локона на подушке, словно и не было. Из неё получился бы отличный вор, или убийца, с горечью отметил я про себя. С болью в сердце я заметил, как небо порозовело от первых лучей. вот и солнце, оно подвело черту, теперь пропал и тот день когда она была ещё моя. Больше ничего не осталось. А память?!  мой мозг в смятении, может это был только бред, как сон у душевно больных, а сейчас сон оборвался. И первые лучи уже развеяли тьму ночи, которая как сообщница, укрыла все её следы. Искать?! Вернуть?!- нет. Её нельзя вернуть или принудить, тело поддастся, а душа захлопнется в тесной клетке, и на руках останется один манекен. А с ней так нельзя, слишком дорого стоит её душа, если ушла, то выбора не было. Я и сам чувствовал, как она начала погибать, медленно, закрываться в себе, сжималась, и никто не в силах был помочь. А что же мне делать теперь, это дурацкое чувство преследует повсюду. Сомнение, может и не было, может, привиделась. Девушка, которая не любит цветы и красивые слова, в грош не ставит весь прочий романтический бред, не плачет никогда и никогда не жалуется, целует при встрече, проникновенно закрыв глаза, и только потом говорит привет.