Путевые заметки - Сванетия-77

СВАНЕТИЯ - 77 (или «Сванетия – первое знакомство»)

серия: ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ.

ОТ АВТОРА (вместо вступления): «…Автор подтверждает, что все написанное в настоящем тексте является абсолютной правдой…» - http://proza.ru/2009/10/30/49




…В конце сентября 1977 года, после смены в альплагере «Айлама» и закрытия 3-го разряда по альпинизму, мне не хотелось так быстро покидать горы. Во-первых, у меня ещё была неделя свободного (до занятий) времени. Во-вторых, я купил на складе новенькие ботинки-трикони и шикарный айсбайль, и всё это мне хотелось уже испытать. Ну а в-третьих, был попутчик для путешествия – Игорь Гладий (из города Ровно). Он был старостой в том же отделении, где был Шурик. Он мастер спорта по горному туризму, у него кличка «Начальник», и мы сговариваемся пройтись по Сванетии и, если повезёт, добраться до Эльбруса и покорить его. Денег у нас почти нет, зато нам с Игорем навалили целую кучу продуктов, оставшихся несъеденными – из сухого пайка на восхождения.

Итак, приключения в горах продолжаются. Впереди – Сванетия…

Мы стартуем из а/л «Айлама». Нас двое, я и Начальник – Игорь Гладий. Он бывалый турист и уже кое-где и кое-когда путешествовал в этих местах. У нас есть две карты района путешествия – одна на синьке, а другая из журнала «Турист» - яркая и красочная. У нас много продуктов – крупы, сахар, рыбные консервы, тушёнка «Завтрак туриста», хлеб, чай, печенье. У Игоря – ледоруб, у меня - айсбайль. Правда у нас нет верёвки и палатки, но Игорь говорит, что самое сложное место в нашем путешествии – перевал Бечо – мы сможем пройти и без верёвки, опираясь на его воспоминания о прохождении этого перевала в прошлые годы. Ну а без палатки тоже как-нибудь обойдёмся. Ничего другого, как довериться Игорю, мне не остаётся. А ещё у нас есть гитара, а Игорь знает много новых для меня песен.

Рюкзаки набиты до предела (в основном, продуктами). Мы прощаемся с друзьями и начинаем тягучий подъём по тропке-серпантину на несложный Сванский перевал. Пот льётся ручьями, не смотря на нашу 20-дневную акклиматизацию. Но постепенно строения «Айламы» всё более уменьшаются и отдаляются, погружаясь на дно ущелья, а мы всё выше и выше подымаемся. Позади за спиной остаётся мрачное и сырое ущелье Айламы, впереди – солнечные просторы. И вот склон выполаживается, а потом и вообще подъём сменяется на уклон, и вдалеке уже маячат сванские башни и домики деревни Ушгули. В прозрачном солнечном мареве беззвучно порхают бабочки, мягкие и добрые волны теплого и вкусного травяного запаха накатывают на нас. Как будто стали легче рюкзаки, как будто стайки фей и эльфов кружат над нами под звуки волшебной мелодии. Мы растворяемся в своих ощущениях и по-детски счастливы.

К вечеру мы добираемся до Ушгули - этого самого высокогорного в Европе селения. Ушгули встречает нас весельем. Здесь отмечают свадьбу. Кто и на ком женится, мы так и не узнали, но обильная выпивка и закуска быстро выключают нас (во всяком случае, меня). Подробностей свадьбы я не помню, однако гостеприимство местных жителей навсегда врезается в память. Гостю, путнику тут действительно всегда рады. Кто бы ты ни был, и куда бы ни шёл, можешь рассчитывать на ночлег и угощение. Это местный обычай.

На следующее утро Игорь разбудил меня и велел быстрее собираться. Была попутная машина на Местию, и Игорь решил сократить пешеходную часть путешествия, дабы увеличить шансы взойти на Эльбрус. И весь путь от Ушгули до Местии мы проделали в кузове грузовика. Тоже интересно было быстро «посмотреть» всю Верхнюю Сванетию на ходу, хотя не менее интересно было бы пройти её пешком. Сейчас и не помню, расстроился ли я тогда из-за этого. Наверно нет, так как ещё не знал, какая это чудесная страна, а, кроме того, просто доверился решению Игоря «сократить» этот участок пути. Но всё равно – чудесный путь и чудные виды. То машина ныряла в сумрак под кроны вековых елей, то выезжала на привольные луга и поля. Вокруг были горы. Вблизи – невысокие, поросшие лесом с проплешинами лужаек и сенокосов. Вдали за ними – покрытые снегом великаны – Шхара, Тетнульд, Ушба. Слева от дороги, в теснине ущелья, ревела грозная Ингури, и порой ветер доносил до нас её влажное дыхание. Встречные путники весело приветствовали машину, махали рукой и водитель, остановившись, о чём-то говорил с ними на непонятном, но таком красивом языке. Иногда из ближайшего дома выносили угощение на подносике – обязательно хачапури (лепёшка с сыром), вареные яйца, вареную свинину, пучки зелени – петрушку и киндзу, и даже кувшинчик с аракой. Водитель не пил, а мы угощались по стопочке.

Деревеньки и дома в них были нарядными, опрятными и какими-то сказочными, люди – приветливыми и улыбающимися. Улыбались все и всегда. Такое я увидел и почувствовал, кроме Сванетии, только однажды – спустя 24 года в Непале – там, в Гималаях была такая же атмосфера дружелюбия, радости и любви. Возникала иллюзия попадания в сказку (типа братьев Гримм или Андерсена) и ожидалось появление гномов, троллей, фей, волшебников и всего такого прочего.

Так мы и доехали до Местии. Какой простор! В огромной долине – тот же колорит сванских башен, взбирающихся по уступам и террасам в верховья долинок и ущелий. Вокруг горы, зелень и свежесть. Всё очень величественное и торжественное. Казалось, что ещё мгновение, и зазвучит красивое многоголосое пение на грузинском языке. Просто так, из ниоткуда, с неба и со всех сторон. Не тихое, и не громкое. Будто это будет песня окрестных гор. Немного портили пейзаж здания современной архитектуры, но не сильно, терпимо.

Денег, как я уже упоминал, у нас совсем не хватало, но, тем не менее, мы остановились на ночёвку в гостинице «Интурист», и это было странно. Видимо, причина заключалась в отсутствии у нас палатки, и, наверно, это была единственная гостиница в Местии. Мы с наслаждением вымылись горячей водой. У Игоря оказалось ароматное французское мыло. Я узнал об этом уже после того, как перестирал этим мылом свои носки и трусы, а Игорь сильно расстроился, увидев, насколько уменьшилось его мыло в размерах. Мы погуляли по Местии. К сожалению, музей Михаила Хергиани был закрыт, и мы не смогли его посетить. Шикарный ночлег в белоснежных и мягких постелях в номере «Люкс» с видом на горы и башни…

И снова в путь. Опять попутный транспорт, потом опять тащим рюкзаки, и вот мы – в деревне Мазери – последнем населённом пункте Сванетии на пути к перевалу Бечо.

Последние дома на окраине деревни. На лавочках чинно сидят пожилые мужчины и женщины в чёрном. Вообще, в Сванетии чёрная одежда – знак траура по умершему родственнику, и носить её надо около года. Ну а так как родственников очень много, и кто-то время от времени умирает, то почти всю жизнь сванские женщины ходят в чёрном. На седоголовых стариках – особенные круглые шапочки из серой шерсти – «сванки». Мы здороваемся со всеми и делаем неподалеку привал-остановку. Возникает мысль (переходящая в решение) разгрузиться и оставить часть продуктов. Всё равно нам столько не съесть, так зачем же мы их тащим? На плёнку на земле мы вываливаем свои припасы и быстренько отбираем 12 – 15 кг «лишних» круп, консервов и сахара. Заворачиваем их в эту клеёнку и несём к местным жителям. Ещё раз здороваемся, извиняемся и просим принять всё это в качестве подарка. Почему-то все старики разом снимаются с лавочек и, ни слова не говоря, разбегаются, покинув сцену. Мы – в недоумении. Может быть, нечаянно обидели или оскорбили их? Непонятно. Возвращаемся к своим рюкзакам и пакуемся. Но тут начинают возвращаться старики, и каждый что-то несёт с собой. Как вы понимаете, «что-то» - это продукты: вареные куриные яйца, свинина, чеснок, зелень, сыр, хачапури и два кувшинчика с аракой! Боже! И всего этого не меньше, чем мы оставили. Но делать нечего. Вокруг наших рюкзаков начинается импровизированное застолье. В нашу честь провозглашаются тосты, нам желают доброго пути и хорошей погоды, мы в ответ желаем местным жителям доброго здоровья и хорошего урожая. Мы пьём араку и закусываем здоровой крестьянской пищей. Игорь, как более опытный и находчивый, наконец-то прерывает этот праздник и объясняет, что нам пора. Недопитая арака из кувшинчика переливается в мою литровую алюминиевую флягу.

Господи! Эта фляга всю жизнь потом, пока её у меня не украли в лагере «Алибек», пахла аракой. Никакой запах других жидкостей, наливаемых во флягу, не мог перебить этот стойкий и чудесный аромат. Ни спирт, ни вино, ни сок, ни молоко. Всё равно, фляга хранила это пахучее воспоминание о Сванетии!

Всё недоеденное также было упаковано в рюкзаки. С нами тепло прощаются, говорят слова напутствия, и мы отчаливаем в направлении перевала Бечо. Шли мы «под хмельком» и благо, что подъём был не слишком крут, а путь наш в этот день не слишком далёк – до Южного приюта Бечо.

На закате (закат был уже полным и окончательным, так как совершенно стемнело) мы добрались до чудесного домика, который в летнюю пору служил убежищем для пастухов (и пастушек). Сейчас домик пустовал, но в нём было немало инвентаря, предназначенного для эвакуации вниз, и приличное количество заготовленного (но также пока не вывезенного) сыра сулугуни.

Мы не стали разводить костёр или примус. У нас было много полноценной неконсервированной еды. И мы устроили праздник. Выпили литр араки и долго пели песни под гитару. Было хорошо. Утром мы проспали назначенное время подъёма и в направлении перевала стартовали позднее, чем планировали.

В этот день судьба устроила нам сюрприз, а точнее – западню. В одном месте, на развилке двух тропинок, мы ошиблись и пошли налево, хотя следовало идти направо. В двух наших картах имелось несовпадение, и мы доверились карте из журнала «Турист», о чём и пожалели вскоре. Обнаружилось это, когда мы забрались довольно высоко. Вместо перевала Бечо мы попали на левый по ходу край ледника Долра. Ледник (в поперечнике около 2 км) переламывался на скалистом уступе и спадал вниз гигантским ледопадом. Выше линии ледовых сбросов просматривалась «дорога», обходящая трещины и пересекающая ледник поперёк. На «том берегу» несложные скалы и осыпи без потери и набора высоты приводили к перевалу Бечо. Стало ясно, что мы «промахнулись», и стало понятно – почему. Снизу перевал не просматривался, и мы приняли за направление к нему естественное понижение в рельефе (водосбор), которое оказалось руслом ледника Долра. И что же делать теперь?

Путь через ледник был вроде бы таким простым и близким, а на снегу даже виднелась цепочка следов в нужном направлении (кто-то ведь значит шёл здесь, и видимо прошёл, если нет обратных следов?). Но Игорь был категоричен. Нет, нет и нет! Только назад! Во-первых, ледник был закрытым и можно провалиться в трещину (а у нас и верёвки-то нет!). Во-вторых, этот путь лежит по самому краю ледовых сбросов (левее и выше путь был невозможен из-за нагромождения ледовых сераков), а они в любой момент могут обвалиться. «А в-третьих», - сказал Игорь, - «следы эти оставил видимо снежный человек, так как никакое другое нормальное существо сюда в здравом уме не полезет…»

Игорь был «Начальником», да и слова его были доступны для понимания. Пришлось возвращаться. Но и тут нас ожидало приключение. Решив немного «срезать путь», мы ранее, чем следовало, сошли с тропы и начали крутой спуск в долину по осыпи. А «осыпь» оказалась и не осыпью вовсе, а крутым «глинисто-песчанно-каменистым» склоном. Поминутно рискуя свалиться, мы больше часа «скреблись» ботинками о твёрдый грунт, пытаясь выдолбить в нём подобие ступенек. Шаг за шагом, и метр за метром, пока склон не начал выполаживаться.

«Ну и денёк!», - сказал Игорь, - «Мало того, что вышли с опозданием и из графика выбились, да ещё и приключений понаходили на свои задницы…» А задницы уже побаливали, пару раз на этих «песчаниках» упасть всё-таки пришлось. Даже на взгляд Игоря – бывалого туриста – сгущение и концентрация неблагоприятных событий превысили допустимую норму.

И снова в путь, теперь уже «правильной дорогой». Солнце неумолимо приближается к горизонту, близится конец дня, а мы всё ещё копошимся на подъёме к Бечо. Жарко и тихо. Полное и абсолютное безветрие. И вдруг – ТРАХ!!! БАХ!!! Ущелье взорвалось грохотом, взвыло плачем и скрежетом! Обернувшись и разинув рты, мы наблюдали, как от Долры, именно с тех мест, где я предлагал пройти, ОТКАЛЫВАЛИСЬ И ПАДАЛИ ВНИЗ ГЛЫБЫ ЛЬДА РАЗМЕРОМ С ПЯТИЭТАЖНЫЕ ДОМА! Этакие «хрущёвочки» изо льда на три-четыре подъезда. Они бесконечно долго катились и летели вниз, раскалываясь и множась в числе, измельчаясь по дороге, а внизу превращаясь в ледовые речки-лавины. Какофония звуков и грохот продолжались минут 15 – 20. Всё основание ледника в долине поменяло свой цвет с грязно-серо-коричневого на белоснежно-белый. А в наступившей потом тишине истошно кричали растревоженные птицы…

«Видал?...» - только и спросил Игорь. «Да!» - только и ответил я. «Всё понятно?» И я согласно кивнул головой. А ещё подумал о несчастном снежном человеке – удалось ли ему выжить в этой катастрофе? Вряд ли…

На перевал мы вышли в сумерках. Светлого времени оставалось не более получаса. Без передышки начали спуск. Игорь по памяти восстанавливал путь спуска – где надо повернуть налево, а где – направо. Оказалось, что в темноте он совсем не видит, но память его обострилась. А у меня обострилось ночное зрение, и, не смотря на то, что фонарик совсем «сдох», всё стало как бы мерцать и светиться. Я легко угадывал тропу  - наш путь в лабиринте ледовых трещин. Да ещё и Игорь по памяти неплохо подсказывал. Так мы и прошли все «стрёмные» места на леднике. Потом – тягучие осыпи, тропа серпантином вьётся  «влево-вправо-вниз». Всё бы ничего, но было темно, тучи закрыли луну, и приходилось спотыкаться и тормозить пятой точкой. А потом ещё заморосил мелкий дождик, с ним появился и туман. Видимость вообще пропала и тропа стала скользкой, а мы – мокрыми. Потом и тропа куда-то потерялась.

Но вот – о чудо! – впереди и внизу загорелся огонёк. Неужели костёр или фонарь? Как мотыльки во тьме мы стремились к этому огню. А когда упёрлись в речку, т.е. дошли до самого низа долины, то поняли, что огонёк горит на другом берегу реки. Эх, была – не была! Всё равно ведь уже мокрые! И мы, по пояс вброд, переправляемся через речку. А от огонька к нам уже идёт великан двухметрового роста в бурке и папахе. Я такое и в кино не помню, когда видел. Нас учуяли собаки и подняли лай. И пастух (а это был он) с керосиновым фонарём вышел нам на встречу. Да, он действительно был немаленького роста, огромный, добрый, с улыбкой на лице, балкарец лет двадцати – двадцати пяти.

Крыша над головой (когда моросит тягучий и холодный дождь), сыр, лепёшка, горячий чай, тёплое одеяло – что ещё надо человеку? Спали мы в эту ночь «без задних ног».

Сияющее солнечное утро, бездонное голубое небо (ни единого облачка!). В сотне метров ниже шумит река и совсем рядом от места нашей переправы реальный деревянный мостик. Ну да что уж там…

Все наши вещи – штаны, носки, ботинки – высушены нашим гостеприимным хозяином. На столе – закипевший чай, горячий лаваш и свежий сыр. На наших глазах пастух-балкарец превращает свеженадоенное молоко в сыр, наливая в него какую-то сыворотку.

Мы очень благодарны нашему хозяину и, с трудом, уговариваем его принять в подарок часть наших продуктов. Он выходит проводить нас и ещё долго стоит на высоком камне, когда мы спускаемся вниз по ущелью. Не встречал я более в жизни человека, которому бы так подходил и «был к лицу» наряд из бурки и папахи (из мелкого чёрного каракуля). Прощай друг! Спасибо тебе! Ты был первым балкарцем, повстречавшимся мне в жизни. И встреча эта была доброй!

А мы спускаемся по ущелью Юсеньги. И все осенние краски Кавказа живут для меня теперь в этом волшебном названии. Звонком и чистом, как капли утренней росы на цветах, ярко-жёлтом и красном, как осенние леса, голубом, как небо над Кавказскими горами, «хрустком» и свежем, как утренний осенний заморозок. Из зоны альпийских лугов мы спускались в лесную зону. Берёзы полыхали ярко-жёлтым, а какие-то другие деревья и кустарники – багрово-красным. Фоном служила тёмная зелень сосен и елей, или безумная голубизна неба. Всё сияло, горело, переливалось яркими и чистыми красками.

«Опять я Баксаном любуюсь, как сказкой, прекрасно прошедшей и неповторимой…» - так поётся в альпинистской песне «Баксанская».

Внизу – цивилизация. Асфальт. Машины. Курортники-отдыхающие и сонное затишье. Указатели-щиты санаториев и баз отдыха. Удивительно, как за такое короткое время, проведенное в горах, мозги очищаются от всех этих признаков цивилизации. Сейчас нам все это кажется диким и пошлым. По дороге мы добираемся до самых верховьев Баксанской долины. Минуем Терскол, и вот мы у нижней станции канатной дороги на Эльбрус. Напротив – гостиница Азау.

Несложный подсчёт финансов показывает, что оставшихся денег нам хватит только на обратную дорогу, и, может быть, на одну поездку на канатке.

В гостинице Азау чудесная кухня-ресторан. Её шеф-повар Сулейман «нанимает» нас кухонными рабочими на три дня. В качестве оплаты – проживание в гостинице и питание на кухне. Работа нехитрая – погрузка, разгрузка овощей, чистка картофеля и т.д. Эта работа немного воняет, но зато мы опять ночуем в гостинице. Такой уж у нас стиль в этом путешествии.

Только вот вместо восхождения на Эльбрус придётся ограничиться экскурсией до «Приюта-11». На восхождение у нас не хватает снаряжения, а главное – компании. Самим – страшновато.

На второй день, вечером, на просторной террасе перед входом в гостиницу Азау, состоялось моё знакомство с необычным человеком. Он подошёл ко мне и, указывая на значок на лацкане своей куртки, спросил, приходилось ли мне видеть такой значок? На значке была надпись «За восхождение на Эльбрус». «Ну, видел», - неуверенно ответил я. «Нет, такого знака ты не мог видеть, этот знак – единственный в мире!» - сказал мне незнакомец. Присмотревшись, я различил вмонтированный в стандартный значок покорителя Эльбруса силуэт двухколёсного мотоцикла (на фоне двуглавого Эльбруса). И далее, мой новый знакомый поведал мне, что он и есть тот самый единственный человек в мире, который заехал на Эльбрус на мотоцикле. А сам этот мотоцикл стоит теперь на Восточной вершине Эльбруса. И нет в Европе более высокого мотоцикла…

«Более того, - продолжил человек, и указал рукой на стоящие неподалеку два УАЗика с надписью на бортах «НАУЧНО-СПОРТИВНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ. ЭЛЬБРУС - 1977 – 5642 м», - на этих машинах завтра я поднимусь на Эльбрус и буду первым, кто совершит этот подвиг». Моё недоверие и неверие быстро сменились восхищением и уважением. Ведь это легендарный человек! Герой и первопроходец! И завтра будет новое поразительное достижение! А я здесь, сегодня и сейчас, просто так стою рядом, соприкасаясь с легендой!... И я восхищённо пожал этому человеку руку.

(P.S. – Действительно, на вершине Восточный Эльбрус в июле 1978 года я видел каркас вышеупомянутого мотоцикла. Потом он оттуда исчез, как исчезают многочисленные реликвии, занесённые туда альпинистами.)

На следующий день, предварительно очень ударно поработав на кухне, мы с Игорем сели в вагончик канатки и поехали вверх на экскурсию. И вот – совпадение! С нами в вагончике едет главный начальник этой канатной дороги и какой-то «проверяльщик» из вышестоящей организации. Мы слышим разговор: «И вот сегодня проходит беспрецедентный эксперимент – подъём на Эльбрус на автомобиле…» - и указывает пальцем вниз. А там, внизу, по старой серпантинной дороге уверенно ползут вверх две крошечные машинки – те самые УАЗики, что я видел вчера…

На следующей станции к нашей компании в вагончик добавляется группа альпинистов. Они подымаются вверх с целью восхождения на Эльбрус. Вот он, тот самый наш шанс! Но уже и не наш. Если бы мы взяли с собой экипировку… И ребята хорошие – готовы взять нас в коллектив. Но, увы! Уже нет времени и денег. Шанс упущен.

Подымаемся на второй очереди канатки – и машины снизу не отстают – очень хорошо идут! Доезжаем до станции «Мир» и уже с близкого расстояния видим УАЗики. Они немного «отдыхают», а мы идём пешком далее. Полтора-два часа пути – и мы будем у Приюта-11. Идётся легко (мы ведь без рюкзаков), погода хорошая, вокруг чудесная панорама Кавказских гор – Ушба, Чатын, Шхельда – да вообще, весь горный мир под нами и перед нами. Я делаю фотоснимки. Вынимаю очередную отснятую цветную слайдовскую плёнку и вставляю чёрно-белую.

И тут мы видим продолжение «Научно-спортивного эксперимента». Нас догоняют УАЗики. Но теперь они едут уже не сами, их тянут за тросы трактора – «Ратраки» (это такие специальные снежные вездеходы для обработки горнолыжных трасс). «Эксперимент» обгоняет нас с довольно приличной скоростью. Но вот впереди, на крутом и протяжённом участке, нам удаётся вырваться вперёд. К «Приюту-11», к нашей чести, мы оставили «Эксперимент» далеко позади и пришли первыми. А потом подтянулись РАТРАКи с УАЗиками на прицепе. Мой вчерашний знакомый будто бы не замечает или не узнаёт меня, и отводит взгляд в сторону. Интересно, думаю я, а мотоцикл он затаскивал тоже трактором, или обошёлся парой осликов-ишаков?

(P.S. – Как оказалось впоследствии, я был недалёк от истины. Пути мои пересеклись со свидетелем первого «эксперимента» (с мотоциклом). Это был черкесский охотник О.Хопаев из селения Хурзук. Он подтвердил факт использования вышеупомянутых животных при транспортировке мотоцикла на высшую точку Европы.)
 
В том же (1977-м) году, в одном из номеров «Техники-молодёжи» была опубликована статья-отчёт об этом «Научно-спортивном эксперименте». Судя по тексту, УАЗики самостоятельно добрались до отметки 5000 м на седловине Эльбруса. Про РАТРАКи в статье ничего не говорилось. Но я то ведь хорошо зафиксировал на ч/б фотоплёнку все подробности этого «Эксперимента». И, с тех самых пор, с подозрением и скептицизмом отношусь к отчётам и публикациям об экспериментах и достижениях подобного рода…

Ну а мы с Игорем пофотографировали друг друга на фоне «Приюта-11» и Эльбруса, попрощались (вернее, сказали «До свидания!») с горами и пошли вниз. Спуск на канатке, последняя ночь в гостинице, последний ужин у Сулеймана и рейсовый автобус увозит нас из этих мест в Минеральные Воды. До свидания, ГОРЫ!

Хотя приключения на этом не закончились. Денег на ж/д билеты нам таки не хватило. И мы уговорили проводницу взять нас в вагон за полцены. Проводница сжалилась, и мы вдвоём примостились на одном сиденье в служебном купе проводника (там, где умывальник и разные выключатели). Среди ночи нас накрывают ревизоры. У меня из нагрудного кармана рубашки забирают паспорт и читают его данные. Потом ревизор пишет протокол, а мой паспорт (закрытый) лежит у него рядом на столе. Он пишет и сам себе диктует вслух: «Задержан за безбилетный проезд Зайцев Анатолий Борисович…» Он думает, что запомнил мои ФИО, но путает Лебедев на Зайцев. Так всё и остаётся в протоколе и мне обещают прислать в деканат по месту учёбы «Страшное письмо». Потом ревизоры ушли, мы долго смеялись, но проводницу было жалко. На неё протокол составили правильный и настоящий.

Таким было моё первое знакомство со Сванетией. Оно послужило импульсом для прочтения многих книг о Сванетии (среди которых особо отмечу книги А.Кузнецова), а также для дальнейших путешествий в эту замечательную и прекрасную горную страну.

Кавказ – 30.09.1977 г. - Харьков - 20.08.2007 г.