Дождь

Рассеянный, внезапно  заскочивший на прошлой неделе дождь, был уютным и каким-то домашним. Все радовались первым долгожданным каплям влаги.

Дождик ... Приятно было забраться под одеяло, прижаться друг к другу и прислушиваться к тихому стуку  капель по крыше...
Влажные прикосновения губ ... моросящие капли ... Плыть в объятьях в этот дождливый вечер  было тепло, нежно и сладко. Его руки пробегали  по лицу и телу легко и мягко... казалось, они оба ласкали ее, он и дождь.
Их маленькая Собакевна сидела, мелко дрожа, напуганная  далекими раскатами грома, свесив язычок и время от времени тихо ревниво полаивая.

Ночью дождь  врывался в сон, превращаясь в стук поезда, от которого было ощущение  беспокойной  неприкаянности и страстное желание приехать, наконец ...Куда он несся этот поезд, опаздывая,  не укладываясь в расписание?
А потом..дождик  убежал, подмигнув из-за  уползающего торопливого облачка ... и снова наступила великая сушь.

И снова...растрескавшаяся земля изнывала от жажды. Пересохшими губами просила воды.
Пожелтевшие ветки деревьев, иссохшая трава, измученные жаждой цветы,серые кусты,  потерявшие надежду напиться,  были  как   в полузабытьи ...
Усталое,  будто  шуршащее от сухости  раскаленное небо дышало белым огнем.

Жара воинственно выжигала  жизнь, с тонким изощренным удовольствием изувера.
Иссушающий коричневый ветер, плотный и тяжелый, рисовал на стеклах  машин, окнах  и кустах отвратительные  грязные пятнистые узоры.
Раскаленный ад ... как и положено на святой земле.

Она проснулась. В снах  она выходила  из каждодневного «сюра» действительности  в свою обычную «реальность»,  живую  человеческую, понятную ей, которая теперь уже существовала только там. Ей снился  дом, сад, мама - все, что всегда, а может быть и до сих пор и была ее  жизнь.
Смешно, казалось бы, каждый день был наполнен событиями, делами, людьми, но  эта ежедневная суета в сравнении со снами была бесцветной и бесплотной ... как  тень.

Как обычно, вяло выпив кофе, быстренько собралась, схватила  вещи и помчалась к машине, смутно надеясь, что включив кондиционер и музыку - поразительно понятного, мягкого, тонкого, терпеливо и ненавязчиво успокаивающего ее Вивальди, она заставит себя окунуться в вязкую удушливую рутину.

Сев в машину ... она почувствовала какую-то перемену, наступившую в мире.
Воздух, все еще добела раскаленный, с трудом скрывал невнятную тревогу.
Было совершенно понятно, что это острое беспокойство, которое чувствовалось в чуть хмурящемся солнце, в усиливающемся ветре  и  склоненных  в муке деревьях, должно взорваться ... бурей.
Небо покрылось невесть откуда взявшимися тучами, которые мгновенно затянули его плотным  серым платком... Наглое надменное жестокое  светило в смертельном испуге спряталось за свинцовые тревожные  тучи. Угрюмая  тьма мгновенно сползла на землю, превращая яркое утро в вечер.
Небо, беременное дождем, напряженно задрожало от переполнявшей его тяжести... и с грохотом выплеснуло, наконец, поток долгожданной влаги.

Дождь хлестал размашисто и сильно.
Когда он на мгновение прекращался, небо  сморкалось простужено и мучительно.
Унылые горы, дома, клумбы,  выглядели совершенно беспомощными, печальными и измученными ливнем,  как тяжелым изнурительным насморком.
Деревья, страдающие от  приступов дождя, стояли, отвернувшись,  наклонив напряженные, словно натянутые нервы, кроны.
Временами проглядывали косые несмелые лучи перепуганного солнца.

Дождь временами прекращался, но через мгновение  муторно стучал по стеклам снова.
Небо  хмурилось, болезненно и отстраненно, как очень простуженный человек, время от времени выплевывая очередные порции гремящей воды.
Рыдания его порой становились невыносимыми, раздирающими душу.

Она неслась в громыхающей  дворниками  машине. Ревел вентилятор, обдувая, словно потеющие от страха, стекла.
Эта темень вокруг и бушующая стихия, вызывали  нудное  беспокойство...

Небеса нервно истерично стонали от долгих мучительных схваток, после чего на дорогу  проваливалась стена дождя.
Она ехала в горах, из-за чего иногда  было чувство, что машина парит в воздухе, среди тяжелых, словно огромные булыжники,  туч.

Внезапно горную дорогу окутало густым плотным туманом.
Он упал прямо перед носом машины, и у нее появилось ощущение, что она оказалась внутри наглухо закрытой и зашторенной комнаты.

Дорогу затопило. Машина, упираясь и буксуя, продиралась сквозь туман.Ее охватил ужас. Ледяные капли страха бежали по спине, покалывая мерзкими булавочными уколами.

Немного успокаивали дворники, отстукивающие равномерно и громко, словно часы ...
«Что они отстукивают?»- внезапно подумала она ...
Вязкий туман, будто гигантские комья  снега,  плотные и густые, свисал перед самым ее носом. Она не видела ничего, кроме этой,  будто живой, пористой субстанции.
Она уже не понимала, управляет ли машиной. В салоне было душно от включенной печки, с трудом  раздиравшей толстую влажную пленку на стекле, от грохота вентилятора болела голова, но эта головная боль была единственным, за что держалось ее оцепеневшее от страха сознание.

Струи хлестали, буря стремительно превращалась в ураган ... Гнев разъяренной  природы, страстный, яростный, душераздирающий, как вопль, казалось, не пощадит никого...
Она, в железной кольчуге страха, протыкающего все тело сотней ледяных острых игл, уже не могла пошевелиться ... Руль, странным образом, все еще был в руках ... но ватные ноги, похоже, нажимали на что попало ... и, наверное  поэтому ... машина не ехала, а вязко буксовала, всхлипывая.


Даже если это светопреставление закончится, сердце не выдержит в клетке страха ...
Вот и сейчас оно, подпрыгнув, проваливалось вниз, в живот ... а потом бешено подскакивало назад ...
Все ее суетные переживания, неприятности, неудачи вдруг показались такими мелкими и никчемными. На что уходит жизнь ... Ведь радоваться нужно простым, каждодневным вещам- солнцу и ветру, воздуху, небу,деревьям... вечернему чаю с ... Она заставила себя не думать об этом ...Дети...


Машину потянуло. Пытаясь выровнять ее, она изо всех сил вцепилась в руль, напрочь забыв все, что полагается  делать в таких случаях. Пальцы словно приклеились, как  спасательный круг, сжимали руль и от этого  машина заплясала стремительно и страшно и, потеряв управление, неслась, ведомая мощной силой, куда-то вниз и вбок.
Она пыталась тормозить, отчего странно и очень быстро закружилась словно в танце ... и все не понимала, как остановить этот бешеный вертеж ...
А в голове все крутилась идиотская мысль, что теперь будут проблемы добираться на работу и, что она опоздает на родительское собрание и как , наконец, она скажет дома, что снова разбила машину.
Потом мысли  взвинтились, как в центрифуге, и их нельзя уже было разобрать.
Единственная оставшаяся цельной, неразорванной и понятной –это чтобы поскорее все это прекратилось ... хоть как-то.

Потом ... резкий удар, стук ... треск ... свист(?)... тишина...

... А потом ...тихий мягкий  свет  вползал в комнату...
Солнце садилось ... наступал вечер, прохладный, уютный, безмятежный.
Комната понемногу погружалась  в  спокойные  подслеповатые сумерки.
Чуть сонливая  тихая умиротворенность  повисла  в воздухе.Дождь стучал  за окном и от этого сделалось сумрачно, тревожно и очень печально ...
Дождь дебоширил ... а руки и ноги сковало ватное, липкое оцепенение.



 ...Машина, уткнувшись носом в дерево, стояла у подножия горы у самой  обочины дороги. Салон был наполнен дымом ... Грязные тряпки, в которые превратились взорвавшиеся подушки безопасности, свисали на пол.
Зарывшись в эти тряпки лицом, сидела женщина ... глаза ее были закрыты ...

Когда ее вытащили наружу, и пытаясь понять ее состояние и привести в сознание, стали
тормошить, на вопрос, жива ли она,- приоткрыв глаза и увидев серое, огромное, холодное  небо, она  снова глаза  закрыла и отчаянно прошептала:  «Нет ...».