Долгая счастливая жизнь

       (статья-посвящение Геннадию Шпаликову и всем "шестидесятникам")*
       «...Меня приняли во ВГИК. Пройдя чудовищный конкурс, я попал в один из самых интересных институтов. Радости не было, легкости тоже. Ответственность за будущее и настоящее – это самое главное в мыслях и тогда и сейчас. Как-то все сложится впереди». Это строки из дневника Геннадия Шпаликова, написанные им в 1956 году. И можно предположить – ибо нам, поколению нашему, не знающему его, поколению незнакомых с ним, незнакомых и незнакомящихся намеренно с его временем – ведь наше внимание целиком во времени сегодняшнем – но истинно то, что и он, и современники его, и творчество их совместное (или всеобщее) есть именно «вневременное», общее – предположить можно, что если этот человек, поступив в один из самых «громких» институтов Москвы (да и страны), не восторгом захлебывался, и не собственной значимостью (талантливостью ли, гениальностью – выбирайте, кому, что по вкусу) упивался, чем «грешат» практически все вгиковцы (и это верно, по крайней мере, для сегодняшнего дня), а задумался он, прежде всего, об ответственности своей… Так вот, можно предположить, что это чувство собственной ответственности и стало для него определяющим – если не в жизни, то в творчестве – как в начале пути, так и до конца его. Возможно, что оно и определило конец – отчаянный и резкий. Конец, который в том же ВГИКе, на первом курсе, был им самим написан в виде сценария – собственные похороны автора по причине… А впрочем, об этом лучше писать не сейчас, потом.
       Писать о человеке, для которого ответственность стала определяющей в творчестве, а творчество стало важнее жизни – может, поэтому о жизни его можно найти сегодня столько свидетельств «безответственности» – сложно. Потому что – и пусть это звучит неправдоподобно и пафосно – это ответственность. Звучит пусть так, но на деле – это единственное, что может быть самым главным – «и тогда и сейчас».
       Геннадий Шпаликов поступил на сценарный факультет в возрасте 19 лет. До ВГИКа в его жизни уже было Московское военное училище, ранение на боевых учениях и госпиталь, Суворовское училище в Киеве и первые публикации стихов, которые он писал всю свою сознательную жизнь, возвращение в послевоенную Москву, в квартиру, «перепачканную и изгаженную», а до того эвакуация в Киргизию, похоронка на отца, не вернувшегося с фронта, погибшего в Западной Польше, и совсем еще раньше – первый приезд (переезд) в Москву, детство – то самое, раннее, что оставило в памяти лишь «туман»… И рождение – в городке Сегеж, Карело-Финской, тогда еще, АССР. Тогда, в конце 50-х годов, рождалось время, которое сегодня нарицательно называют «шестидесятые»… Не по летоисчислению. По духу. Дух того времени – это дух свободы. Легенда? Миф?.. Свобода бывает разной. Кто-то из людей, близко знавших Геннадия Шпаликова, написал, что «шестидесятые были выдуманы им». Но разве только им?..
       Первым большим сценарием стал «Причал». Фильмом так и не ставший. Режиссер-постановщик, которому поручили снимать картину, покончил собой. Сегодня этот сценарий опубликован в вышедшей в 1998 году книге «Я жил как жил», в ней собраны отдельные стихи Геннадия Шпаликова, его проза и драматургия, письма и страницы дневников. Чуть ли не единственная на сегодня возможность напрямую познакомиться с ним, возможность понять, или скорее даже попытаться понять его – одного из многих людей своего поколения и своего времени – времени «оттепели», действительно бывшего или придуманного… В названии книги – строчка из стихотворения самого Шпаликова – и опять же можно предположить, что эта строчка есть выражение, а возможно, отражение личности…
       Первой серьезной работой в кино стала картина «Застава Ильича» с режиссером Марленом Хуциевым. Начало творческого пути? Или начало борьбы?.. Тогда, в 1962 году, фильм едва вышел на экраны и тут же был снят с проката. С формулировкой "идеологически вредный". Известно, что картина не понравилась лично Н. С. Хрущеву. Позже, 7-8 марта 1963 года в Кремле проходила встреча руководителей страны с деятелями советской культуры. Именно этот фильм на «собрании» был подвергнут жесткой (незаслуженной) критике – многими и при многих. При желании можно восстановить те события. Достаточно просто – покопаться в воспоминаниях современников, разыскать статьи тех лет, сегодня есть возможность найти и самих современников… Расспросить их лично. Возможно, они расскажут – кто выступал, как критиковали, каких слов и выражений при этом не постеснялись, кто не побоялся защищать, как сами смогли выступить и говорить честно, защищаться открыто… А потом можно выстроить обязательное свое мнение. Но зачем? Лучше просто посмотреть эту картину. Ведь в ней говорят сами авторы. И смысл их слов (пусть иносказательных в киноязыке) можно понять самому, будучи просто внимательным зрителем, не прибегая к помощи «передающих устройств», пусть даже в лице самых известных и влиятельных людей страны… Людей другого времени. «Заставу Ильича» в течение трех лет нещадно перемонтировали, резали под диктовку цензуры. Результатом стал фильм, названный «Мне двадцать лет». В таком «идейно здоровом виде» в 1964 году его, наконец, выпустили в прокат, правда, ограниченный.
       За это время успел выйти на экраны другой фильм, созданный по сценарию Геннадия Шпаликова. Он обрел невероятную любовь зрителя, а песню, слова которой тоже, кстати, написал Шпаликов, знают до сих пор, как в России, так и за ее пределами. Это, конечно же, «Я шагаю по Москве»… Жанр картины, снятой Георгием Данелия, принято определять, как лирическая комедия. Легкий, звенящий, солнечный (хоть и черно-белый) фильм… Трудно писать или рассуждать о нем серьезно. Но в этом фильме именно так – легко и несерьезно – отразилась жизнь целого города, целого поколения – Москвы и тех молодых, кто был в ней тогда… А впрочем, может и не было этого всего? Может, Шпаликов действительно все это выдумал? Молодость, надежды, мечты, легкость, чистоту… Девушка танцует под дождем босиком по лужам без зонта. Почему? Просто так. «Потому что счастлива… - А ведь так не бывает… - Бывает…» Бывает.
       И картина «Застава Ильича» в своем первоначальном (полном) варианте, под своим оригинальным названием все-таки дошла до зрителя. В 80-х годах фильм «увидел свет». И этот фильм действительно стал и выражением, и отражением того времени, того поколения «шестидесятых». Но помимо легкости и надежд, здесь уже есть место тревогам, подлинности и ответственности. Снова – ответственности… Сейчас «Застава Ильича» является классикой отечественного и мирового кино, частью обязательной программы обучения начинающих кинематографистов. А тогда, в тот день, когда сценаристу и режиссеру пришлось отстаивать свою картину в Кремле, доказывать свое право на собственное мнение, свой собственный взгляд – фактически право на дальнейшую жизнь в профессии (и не только в профессии), в тот день у Геннадия Шпаликова родилась дочь.
       Первой и единственной режиссерской работой стала картина «Долгая счастливая жизнь». Шпаликов снял ее в 1966 году на Ленфильме. Сценарий написал сам. Фильм о несбывшихся уже надеждах, об утраченной уже легкости… О добровольном и искреннем заблуждении… Главных героев. Героев фильма, а может, героев времени. Она (ее роль исполняет актриса и жена Шпаликова Инна Гулая) знакомится в автобусе с Ним (его играет Кирилл Лавров). Им легко и свободно вместе. Добравшись до города, Она со своей компанией исчезает в театре, а Он направляется в парикмахерскую, чтобы привести себя в порядок после экспедиции (он геолог) и снова разыскать Ее. Он не знает, что простое желание приятно провести вечер перерастет сегодня в нечто большее. Пока же Он просто и по-мальчишески забирается в театр через окно, взяв себе в сообщники совсем уж мальчишку. Но спектакль уже идет, и Он видел его раньше, да и не для того Он пришел сюда… Он забредает в ожидании антракта в буфет. Там случайный собеседник угощает его пивом. В совместном застольном «излиянии душ» выясняется, что у собеседника самая настоящая «большая и безответная любовь»… Не просто увлечение. Не просто «приятный вечер». И оказывается, такое еще бывает. И не с мальчишкой. Со взрослым серьезным мужиком… А вот бывает. А потом Он, наконец, находит Ее. Вернее Она сама подходит к Нему в антракте. Они танцуют, смеются, говорят, снова смотрят спектакль, снова говорят, целуются, говорят… И Ему уже не хочется просто приятно проведенного вечера. И вообще не хочется больше никого искать, ничего терять, куда-то бежать. Выходной день, праздник, театр, спектакль, Она, Он, вечер… Они решают, что завтра встретятся вновь, и будут жить дальше вместе – долго и счастливо. Ведь нашли же они друг друга. Значит будут… Долго и счастливо… Потом наступает утро. Серое. Дежурное. Бодрое. Но все-таки хмурое, утро. В гостиничном многоместном номере, где сейчас пусто и неуютно, казенные кровати, чужие люди делают за окнами утреннюю гимнастику. Она с маленькой дочкой, в плаще. Он не бритый, завернулся в старое одеяло. Она без прически, в платке. Они идут завтракать в уличный буфет. Буфет через час закрывается. Играет музыка, да не та. Говорят они, все не о том. Они сами – не те… Нет вчерашнего вечера, нет вчерашних надежд. Нет того, во что они оба вчера поверили. Или хотели поверить? Всего этого – жестоко – нет. И главный герой поступает так, как поступали многие на его месте – и в прямом, и в переносном смысле. Так многие поступали тогда – в то, другое время. Так многие поступают и сегодня, уже в наше время. Но автор не осуждает. Он отпускает Его – жить дальше – так, как сможет. В конце Геннадий Шпаликов признался в любви – и это очевидно, и подтверждается личными записями – одному из своих любимых режиссеров, одному из своих любимых фильмов… Жану Виго, «Аталанте». «…И я-то – в память Вам – снял безумно длинный конец своей первой картины, – в память Вам, Виго, в память Вам, Виго, и еще раз в память Вам, – страшно, что мы ровесники сейчас, – да – и нам бы дружить, но что я мог сделать? – я только мог снять длинно – безумно длинно, – идущую по воде баржу, воду, девочку с гармошкой – что я еще мог?..»
       В этой картине Шпаликов (равно как и любой другой режиссер) выразил себя самого – свое отношение, свои переживания, свои сомнения и разочарования. Но главная составляющая его таланта (равно как и многих его современников) заключается в том, что выражая себя, он выражал свое время… Свойство, несвойственное большинству современников сегодняшних – умение осмысливать современность – сейчас, сегодня.
       В 1966 году вышел еще один фильм, «Я родом из детства». А дальше, с 1966 по 1971 год, ни один сценарий Геннадия Шпаликова не был поставлен. Наконец, в 71-ом Лариса Шепитько сняла фильм «Ты и я», сценарий был дописан отчасти благодаря ее поддержке и вере в талант, в мастерство Шпаликова… В том же году вышел другой фильм, «Пой песню, поэт!», посвященный Сергею Есенину… Последний фильм, снятый при жизни Геннадия Шпаликова.
       Первый сценарий – «Причал» – светлый, очаровывающий, жизнерадостный и даже, пожалуй, «жизневлюбленный»… Последний сценарий – «Девочка Надя, чего тебе надо?» – горький, трагический, «разочаровательный», изначально непроходной. Он написан в 1974 году. Надя – передовица производства, токарь одного из волжских заводов. Она становится депутатом Верховного Совета СССР. Все в ее жизни до определенного момента развивается хорошо. Но затем удача поворачивается спиной, и все начинает развиваться в обратную сторону – от хорошего к плохому. Все хуже, хуже. В конце концов, Надя доходит до крайнего предела… В финале, на городской свалке, где должен был проходить субботник, люди устраивают пикник с песнями, танцами. И там Надя публично сжигает себя на костре. Дописав, Шпаликов в тот же день отослал сценарий в Госкино. Ответа он так и не дождался. Через несколько дней после этого Геннадий Шпаликов покончил с собой.
       Одна из первых – небольших – сценарных работ, написанных им во время обучения, называется «Человек умер»… На доске объявлений во ВГИКе появилось одно – маленькое, неприметное, написанное от руки на тетрадном листке, в нарисованной тоже наспех траурной рамке – простое объявление: «Деканат сценарного факультета с грустью сообщает, что на днях добровольно ушел из жизни Шпаликов Геннадий. Его тело лежит в Большом просмотровом зале. Вход строго по студенческим билетам. После выноса будет просмотр нового художественного фильма»…

       Пожалуй, ничто не говорит о человеке так ясно и полно, как созданное им самим… После Шпаликова осталось мало, но много… Фильмы, снятые по его сценариям такими великими режиссерами, как Марлен Хуциев, Георгий Данелия, Лариса Шепитько… Остался фильм, снятый им самим. Остались его непоставленные сценарии, его пьеса, недописанный роман… Остались его стихи, его рассказы, повести… Его тексты. В них остался он сам, и время в котором он жил, остались люди, с которыми неразрывно связан он (или они связаны с ним), время – не выдуманное им, время – придуманное – не только им. Потому что, как сказал один мудрый человек, «не время делает нас, его делаем мы»…

*Написано для публикации в журнале "ВЖИК" (пресса ВГИКа), №3, 2009 год.