Глава 16 фантазии независимова на тему архивно-инф

ГЛАВА 16

«Знание, Истина, Тайны - это составляющие и анатомия жизни.
Поэтому они не должны принадлежать кому-либо. Они не должны
быть скрыты или искажены. Их должен освещать яркий солнечный
свет, чтобы они были видны всем. Ибо только когда они видны, владеть ими и знать их безопасно. Раскрыв ТАЙНУ, вы уже никогда не сделаете ее до такой степени тайной. » Л.Р. Хаббард



ФАНТАЗИИ НЕЗАВИСИМОВА НА ТЕМУ «АРХИВНО-ИНФОРМАЦИОННАЯ ИДИЛЛИЯ»


Десятки раз мы с Независимовым обсуждали так и эдак тему тайных и замысловатых событий, коих немало случилось в ХХ веке. И однажды я спросил мэтра:
            - Стефан Степанович, как ни крути, ни верти, но выходит, все, что делается под покровом государственной тайны, оборачивается для человечества бедами. Можно ли вообще без них обойтись? Или хотя бы, прежде чем что-то против кого-то или чего-то предпринимать, взвешивать негативные последствия замышляемого? И вообще, возможен ли хоть в какой-то мере ограничивающий тайну общественный контроль?
 - Как это ни прискорбно говорить,  пытливый вы мой друг,  такое сегодня невозможно,  - ответствовал со снисходительной улыбкой бывалый архивист.
 - Люди что, сами себе враги?- не унимался я.               
             - Простые люди нет. А вот вожди по большей части себе враги и другим тем более. Давайте-ка еще раз вспомним, откуда есть   пошли тайны.
Тайны - это своеобразная болезнь извращенного ума с того момента, когда человек презрел Бога, преисполнился намерением поступать так, как ему вздумается, когда он осознал, что с помощью тайны можно эффективно, без лишних физических и умственных затрат извлекать для себя и единомышленников некую выгоду, оставляя в дураках своего противника.
В седые времена, например, вождь некоего племени сообразил: для того, чтобы обеспечить себя мамонтятиной, лучше всего отобрать охотничий трофей у утомленных сражением с исполином воинов соседнего племени, чем самим напрягаться и нести потери. Этот «хитрован» намечал тайный план нападения со своими ближними помощниками, никого более не посвящая в замысел во избежание утечки информации, и в урочный час совершал коварный маневр по захвату звериной  туши. Вот вам первый опыт общественной тайны, которая сразу по сути своей стала порочной.
Ну а далее, что вам мне рассказывать, отношения людей, размежевавшихся по национальным, государственным, религиозным, партийным «квартирам», стали еще более сложными и непримиримыми. Между ними, как свидетельствует история нынешней не то пятой, не то шестой цивилизации на Земле, соперничество и стремление к подавляющей власти стало превалировать.  И тайны посыпались как из рога изобилия. Владыки из века в век внушали подданным мистическое уважение к государственной тайне. За раскрытие ее грозили страшными карами, вплоть до физического уничтожения того, кто осмелится это сделать.
 - Стефан Степанович, а в нынешние времена, какие официально имеются тайны?
 - По моему разумению, все тайны в основном государственные, ибо государством инициируются. Но, если так уж настаиваете, назову их виды: государственная, тайна об оперативно-розыскной и следственной деятельности, судебная, личная, коммерческая. И в каждой из них имеются сведения, которые ни при каких обстоятельствах нельзя разглашать десятки лет.
Представляется, как легко и удобно за ширмой многолетней секретности творить неблаговидные дела. Достаточно только тех случаев, которые я вам рассказал для вашей книги. Но это малая толика из них.
Вот я вам сейчас перечислю некоторые реальные явления и события, небезопасные для человечества, в которые его никогда  не посвящали, о необходимости которых с ним никто не советовался, словно человечество  здесь и вовсе не причем, но жертвой которых оно становится постоянно. Что простые люди знают об экологических и непосредственно связанных с экологией военных тайнах, о которых я вам уже рассказывал?  А вот тайны из сферы политической и идеологической:
- дезинформационная деятельность ЦК КПСС в лице ее Международного отдела и бывшего Первого главного управления КГБ СССР, тенденции, характер такой деятельности руководства новой России;
- сговоры СССР с одними странами против других, тенденции, характер такой деятельности руководства Российской Федерации;
- подавление ЦК КПСС и правительством СССР национальных движений в странах Балтии, на Кавказе в конце 80-х  и начале 90-х годов;
- движущие силы и тайные перипетии создания ГКЧП в 1991 году;
- сговор лидеров России, Украины и Белоруссии по развалу СССР;
- политический конфликт Президента РФ и ВС РСФСР, расстрел здания ВС в октябре 1993 года;
- наведение «конституционного порядка » в Чечне;
- российская политика «разделяй и властвуй» в отношении СНГ;
- суть и тайные пружины раскручивания «чубайсовской»  приватизации; смычка политиков, банкиров и мафиозных структур в РФ.
        Из совсем недавних трагических происшествий, опутанных мраком тайны, можно вспомнить, взрывы домов в Москве, в Рязанской области, захват заложников на спектакле «Норд-Ост», в школе в Беслане…. Попробуйте получить в руки подлинные документы, касающиеся этих загадочных событий.
- Да, но ведь на то имеются пресс-службы президента, правительства, соответствующих ведомств, которые разъясняют населению,  по какой причине случилось то или иное событие и как с ними справляются….
 Независимов, пока я это все вещал, взирал на меня насмешливо, а потом изрек:
- Я понимаю, что вы задаете мне такие детские вопросы, заботясь, прежде всего о своих читателях, с тем, чтобы им было все понятно. Я  постараюсь быть предельно серьезным и честным. Если говорить о необходимости знать правду о прошлом, соглашусь с вами. Хотя, но это исключительно мое мнение, рассекреченные тайны пятидесятилетней - восьмидесятилетней давности многих «не хватают» за душу, мало чему учат, а вернее ничему не учат «племя младое – незнакомое» в силу всепрощающей дали времен. У молодых – сегодняшние заботы и интересы. В обязательных образовательных программах прошлое изображается в угоду современным вождям.  И уже не знаешь, где истина, а где услужливое вранье.
Сегодня важнее – наша с вами суматошная действительность,  поэтому у общества  должно быть право  достоверно знать сегодняшние  замыслы, решения и практические действия исполнительных, законодательных и судебных органов и своевременно во избежание общей беды корректировать их. Именно корректировать. Один мудрец по этому поводу выразился так: «Демократическое государство сильно настолько, насколько бдительна совесть его граждан».
Российские граждане желают быть и совестливыми, и бдительными и требуют объяснения от властей, хотя это чаще всего бывает с теми, кого несчастье коснулось непосредственно. Кто же граждан просвещает в таком случае? Вот те самые руководители пресс-служб власть имущих или, когда граждане распаляются от гнева донельзя, кое-кто из самих имущих. И, конечно, журналисты. Этим, как говорится, сам бог велел.
Разъяснения первых, как бы это мягче и точнее выразиться - скажем так - полуправда или полуложь по мере способностей их вещающих. Вспомните хотя бы корректного морского офицера, успокаивавшего страну по поводу трагедии подводки «Курск» или зацепившегося за какую-то дрянь на дне морском батискафа.
И только журналисты, в меру своих возможностей, повествуют об ошибках, а то и преступлениях людей, объявивших себя поводырями народа на его пути в рыночное будущее. Дабы не быть голословными, пишущая братия, вопреки всем запретам, только ей известными способами раздобывает свежеиспеченные сверхсекретные и конфиденциальные документы. Правда, среди репортеров тьма беспринципных и «голодных», продающих свое «перо» тому, кто больше заплатит. Такие готовы выплеснуть на головы налогоплательщиков любые заказанные инсинуации. И что тогда в ответ? А в ответ им презрительное игнорирование разоблачений или обвинения в распространении сфабрикованной лжи, а, стало быть, оскорблении чести и достоинства и … суды, суды по поводу оных. Российское же народонаселение, едва успевающее приходить в себя от неиссякаемого шквала разоблачений, безобразий и скандалов в «верхах», все более преисполняется презрением, недоверием, и в итоге равнодушием к властям, что согласитесь, не способствует установлению благоденствия ни в обществе, ни в государстве.
- Позвольте, Стефан Степанович, но есть же для этого законы о доступе к информации и не нужно тогда ничего добывать окольными путями, тем более врать.
- Да, есть. Но законодательство о гостайне, ее неразглашении, доступе к ней и гласности так устроено в нашей стране, что вы никогда и ничего необходимого и правдивого не получите именно тогда, когда это крайне важно для престижа, чести как личности, общества, так и государства.
- Это как же понимать?               
- А вот как. Закон таков, что ничего, что несет на себе печать «секретно», нельзя открыто использовать 30 лет после того, как бумагу увенчали этим грифом, а дела, содержащие информацию частного характера, 75 лет. Причем, право продлевать срок закрытости закреплен за тем ведомством, которое эти бумаги и сочиняло.   Те, кто определяет, что -  государственная тайна, а что - нет, так заковыристо это делают, что разобраться в формулировках совершенно невозможно. Помните, как  хотели спецслужбы засудить якобы изменника Родины капитана Александра Никитина? Ему насовали обвинений в подрыве ядерной безопасности страны. Список сведений, отнесенных к гостайне нашими мудрецами  в области ядерной безопасности, так составлен, что трактовать его можно сколь угодно произвольно. Потом еще наплодили своих ведомственных инструкций, направленных на то, чтобы любопытные по возможности могли получить исключительно куцую информацию.
В году 1997 мой добрый коллега, бывший диссидент, а потом председатель фонда «Гражданский контроль» в Санкт-Петербурге Борис Пустынцев рассказывал мне с юмором, как он добивался у местных чекистов соизволения познакомится с оперативным досье на самого  себя. Это действие напоминало вежливое перетягивание каната.
Согласно Закону «О реабилитации жертв политических репрессий» каждый пострадавший от рук родной советской власти имеет право знакомится с материалами своего дела.  Пустынцев  не  преминул этим правом воспользоваться. Ему   говорят: « Никаких проблем». Дело, надо сказать, объемистое: где-то четыре тома, ибо было заведено на многих «отщепенцев». Ну вот, сел бывший диссидент за стол, стал листать и обнаружил, что чуть ли не половина документов запакована в конверты, которые открывать не позволительно. Его это несказанно удивило. Ему разъяснили, что там сведения о других лицах, о чести которых чекисты-архивисты обязаны заботиться. Пустынцев и спрашивает их: а чью честь-то они защищают – его, подельников или еще кого-то? Оказалось, подельников.
          - Ну, тогда я принесу от тех, кто еще жив, заявления, что они не возражают против знакомства дела в полном объеме.
           - Все равно не  можем дать, - говорят, - у нас такие правила.
          Но от Бориса Павловича просто так не отстать.
           - Хорошо, - говорит, - давайте мне эти чудные правила. Тогда, в 1957 году, я имел полное право смотреть свои бумаги, а теперь нет. Я не буду знакомиться с таким ущербным делом.
Архивисты помялись, помялись и ответили, чтобы он пришел на следующий день. Приходит, получает все дело и без всяких конвертов. Но тут Пустынцев снова вызвал головную боль у чекистов, заявив, что хотел бы снять ксерокопии документов. Ему в ответ стали что-то говорить об отсутствии специального оборудования, а через день все же разрешили копии снимать, предупредив, что пока это возможно. «А что значит пока?» - спросил настырный бывший диссидент. Ответ последовал такой:
           - Ну,  мало ли какие могут поступить указания.
По мнению Пустынцева, чекисты ломали голову над тем, как бы соблюсти ведомственный интерес.
 Возвращаясь к нашей беседе, Независимов продолжил:
- Должен вам сказать,  что и в таком деле, как сохранение государственной тайны, бардака, своеволия, глупости, непрозорливости  хватает с лихвой. Замечено, как только власть берут в свои руки новые люди, на головы ошарашенных подданных немедленно вываливают документы о жизни и деятельности поверженных противников. Так было после октября 1917 года, так было после смерти Сталина, так было после августовских событий 1991 года.  Сроки секретности никого не останавливали. И сегодня то же самое. Если нынешним кремлевским властителям кто-то неугоден в политическом или финансовом ракурсе, тотчас через доверенных глашатаев в печати появляется огромное количество  документального компромата, который при иных обстоятельствах должен быть согласно закону оставаться тайным несколько десятилетий. Вот если бы такой компромат вылез наружу без «царского повеления», опубликовавшему его досталось бы по полной уголовной программе. Как тут не вспомнить о народной пословице про закон и дышло!
Известно, все, что касается новейшего и эффективного оружия поражения является предметом особого бдения государства. Я расскажу вам одну поучительную историческую байку, случившуюся в конце Второй мировой войны, которая свидетельствует о том, что государство порой допускает приличные просчеты.
Если я скажу о том, что СССР в некотором роде способствовал ракетной мощи США, читатель, наверное, удивится. Где это видано, чтобы СССР делился  изобретениями в области вооружения,  да еще со своим заклятым идейным противником?
В архиве (конечно же, очень секретном) Главного разведывательного управления Генштаба МО РФ есть документы о том, как по горячим следам жарких боев советская, английская и американская военные миссии обследовали германскую экспериментальную ракетную станцию в Польше, или, вернее сказать, того, что от нее осталось, недалеко от местечка Близно. Судя по документам,  наши прямо-таки расшиблись в лепешку, чтобы создать американцам условия наибольшего благоприятствования. То ли не догадывались, что в секретных американских фирмах вовсю шли работы не только над созданием атомной бомбы, но и принципиально новой ракетной техники, то ли посчитали, что эксперименты немцев – дело не очень серьезное и не заслуживающее в данное время особого внимания.  Но вот друзья-соперники рвались, как разгоряченные кони из упряжи, в район Близно, не взирая на то, что там еще в августе 1944 года шли ожесточенные бои.
Американцам было известно, что эксперименты немцев с ракетами дальнего действия, начатые в Пенемюнде, были продолжены в Близно и, естественно, через дипломатические каналы сделали представление Советскому правительству о разрешении посетить это местечко. Согласие было получено немедленно. Если бы не сдерживание со стороны русских коллег, союзники, очертя головы, понеслись бы к вожделенным установкам и под огнем противника. Русские доставили гостей на место назначения лишь вечером 3 сентября, хотя и в тот день линия фронта проходила всего лишь в пяти милях от намеченного района.
В составе англо-американской миссии были далеко не случайные люди. Военные чины А. Д. Мерриман, Г. Уилкинсон, К. Бардер, Г. Голлин, С. Мастерман, Л. Массей, Е. Ашер, С. Зан – все специалисты высокого класса.  Русских представлял лишь подполковник Я.Б. Шор.
Судя по отчету, немцы, несмотря на тяжелые военные неудачи на восточном фронте и, может быть, предчувствуя, что военное положение вскоре и вовсе усугубится, настойчиво и лихорадочно создавали новое оружие.
Так, строительные работы в Близно были начаты где-то в ноябре 1943 года, а активные операции, т.е. боевые запуски ракет, которые, кстати, могли нести и ядерные боеголовки, начались уже в январе или в феврале 1944 года. Но немцам, обложенным со всех сторон, катастрофически не хватало времени для нормальной  работы. Советская армия буквально наседала им на пятки. И уже в мае началась эвакуация только что смонтированного оборудования, хотя запуск ракет продолжался до конца июня.
           Уходя, немцы мало что оставили необычайно секретного, но англо-американцы буквально «вживились» в землю бывшей станции и отыскивали столь важные детали, которые иные и не заметили бы, да еще со слов местных старожилов записали кучу мельчайших подробностей о самом секретном объекте. Это был истинно профессиональный подход к делу, всегда приносящий удачу. Союзники обнаружили два стартовых ската, с которых в присутствии  Гитлера и Муссолини в период с 14 по 18 апреля производились основные запуски самолетов-снарядов и, по мнению наших союзников, «это были окончательные испытания, прежде чем применить это оружие для операционных целей».
Для местных жителей запуски диковинных снарядов, которые порой взлетали одновременно и по три и по четыре сразу, было истинное чудо. Ракеты запускались вертикально и с довольно медленной скоростью. Один местный житель описал это так: «Как если бы она (ракета – А.П.) была вытолкнута людьми с помощью шестов».  Очевидцы утверждали, что ракеты поднимались примерно на 10 000 футов, а затем шли по заданному курсу. Союзников очень интересовали воронки от взрывов ракет и, хотя немцы тщательно их очищали, зоркие англо-американцы извлекли из них почти полторы тонны различных материалов. Кроме осколков им удалось заполучить заднюю часть  хвостового стабилизатора, передний бак для горючего, двухстворчатую дверь основного каркаса радиоотделения и многое другое.  Даже американцы не смогли с ходу определить их истинное назначение и надеялись сие  понять в спокойных лабораторных условиях.
Интересно, что двигательной силой ракет был кислород и этиловый спирт. Пленный немецкий солдат подтвердил, что это горючее «очень хорошо было пить». Ракета могла нести взрывчатку  весом более двух тонн. И это что-то уже значило!
Судя по отчетам англо-американцев, немцы были близки к созданию мощного разрушительного оружия. Так, например, ракеты преодолевали расстояние около 155 миль и достаточно точно: в месте их падения всегда в безопасной близости находились немцы.
Господу Богу угодно было не оставить Гитлеру никакой надежды начать серийное производство достаточно точных ракет, начиненных любой, вплоть до ядерной, взрывчаткой. Гитлер оказался, благодаря неистовому порыву советских войск, в смертельном цейтноте.
Но вот американцы, спустя лишь год, забыли страх Божий и совершили чудовищное преступление, взорвав атомные бомбы над двумя невинными японскими городами.  Ясно, что в разработке американской атомной бомбы нашего участия никакого  быть не могло, а вот в ускорении конструирования ракетной техники мы им вольно или невольно помогли. Да не взыщут с меня строго ультрапатриоты. Об этом свидетельствует заключение англо-американского отчета: « Неизбежно, что миссия испытывает ряд незначительных трудностей при выполнении своих обязанностей. Новые места в Близно не могли быть посещены до тех пор, пока они не были разминированы. Для этой цели русские выделили отряд саперов. По прибытию в район целей наше передвижение ограничивалось ужасно плохими дорогами и значительными размерами местности, которые нужно было обследовать.  Трудности и ограничения этого рода были неизбежны на местности, находящейся так близко от линии фронта. Русские, сопровождавшие миссию, делали все возможное, что было в их силах, чтобы оказать помощь и никогда не отказывали в какой-либо просьбе по части работы англо-американских представителей, которая разумно могла быть осуществима. Кроме того, миссия видела очень радушное гостеприимство, и, конечно, все члены миссии унесут с собой приятнейшие воспоминания о времени, когда они имели честь быть гостями Красной Армии».
Как говорится, сочтемся славой. Не буду иронизировать по поводу того, кто кого в то далекое время обхитрил. Общими усилиями была достигнута желанная и трудная цель – уничтожена гитлеровская военная машина, угрожавшая всему цивилизованному человечеству.
Я уже упомянул о том, что трудно представить, чтобы  СССР делился с передовой капиталистической страной своим лучшим боевым оружием. Ничего в стране так жестко не секретилось как военные тайны. Так и хочется еще более страшно переиначить знаменитый гриф братьев Стругацких «перед прочтением сжечь» на «перед прочтением застрелиться».
А вот американцы далеко не всегда этого принципа придерживались. И поставляли нам блистательные истребители под названием «Аэрокобра», с которыми могли сравниться, пожалуй, лишь истребители конструктора Лавочкина, причем из ложных патриотических соображений наши вожди упорно преуменьшали значение союзнической помощи по «ленд-лизу» , хотя она на самом деле была огромной и неоценимой. А о достоинствах «Аэрокобры» народу вообще ничего не было известно.
Знаменитый русский асс, трижды Герой Советского Союза А.Покрышкин предпочитал всем прочим «Аэрокобру» и к концу 1943 года именно на этом истребителе сбил тридцать из сорока самолетов противника. Вот как описывается в секретном документе начальника оперативного штаба ВВС КА (100) один из боев Покрышкина:  «12 апреля 1943 года гвардии капитан Покрышкин провел два воздушных боя и лично сбил три МЕ-109. Идя во главе группы в составе 4 самолетов «А», Покрышкин обнаружил четыре МЕ-109, которые следовали ему на встречу и находились на равной с ним высоте. Покрышкин, оказавшись выше истребителей противника, атаковал их и сбил один МЕ. Выйдя из атаки вверх, Покрышкин заметил, что верхняя четверка самолетов «А» вступила в бой с 4-мя МЕ, появившимися из-за облачности, и решил оказать помощь. Он быстро набрал высоту и сверху сбоку с дистанции 100 метров атаковал немцев и сбил одного из них. Продолжая выполнять задание по прикрытию своих войск, Покрышкин заметил сзади ниже себя четыре МЕ, которые пытались догнать его четверку. Приказав верхней четверке прикрыть действия  его группы, он со своей четверкой произвел боевой  разворот и пошел на противника в лобовую атаку. В этом бою Покрышкин короткими очередями из пушки и пулеметов сбил ведущего самолета МЕ».
Не расставались с «Аэрокоброй» и такие прославленные летчики как Кожедуб и Глинка. Статистики подсчитали, что соотношение потерь  «Аэрокобр» по сравнению с потерями вражеских истребителей в среднем составляли 1:4. Немцы проявляли явную осторожность в боях с «Аэрокобрами» и «ЛА-5». Частенько в радиоперехватах слышалось: «Внимание! Впереди группа «ЛА-5», давайте обойдем их стороной»; «Внимание! Сверху «Аэрокобры», не повернуть ли нам на запад?»
Уверяю Вас, окажись район Близно в сфере действий американцев, нас туда бы не пустили ни за какие коврижки. Все было бы засекречено. И пришлось бы Советам позднее, проявляя чудеса мыслительной работы, выкрадывать у соперника нужные секреты, как это было в случае с атомной бомбой.
О том, что у нас «закон, что дышло, куда повернул, туда и вышло», свидетельствует еще одно загадочное и трагичное событие. Вы, верно, слышали о восстании жителей Германии в советской оккупационной зоне 17 июня 1953 года против созданного Сталиным марионеточного режима. Естественно, наша армия жестоко подавила восстание. Это стало известно благодаря самим немцам из Национального Трудового Союза. Они поведали, что спустя несколько дней после событий в расположении 73-его стрелкового полка Красной Армии, располагавшегося тогда в местечке Бидеритц, были расстреляны 18 советских солдат за то, что они отказались участвовать в кровавом терроре против безоружных граждан.
Их имена должны быть известны всей России, ибо в них, тогда при тотальном подавлении свободомыслия в стране, а особенно в армии, жила совесть. Наверное, светлые были эти ребята. Недаром  благодарный немецкий народ воздвиг им  памятник. Стоит он на потсдамском шоссе недалеко от берлинской станции «Ванзее». Мне всегда было интересно, часто ли генералы из Министерства обороны России возлагают к этому памятнику цветы, благодарны ли они тем, кто приближал наше Отечество к освобождению от коммунистического рабства?
По косвенным данным в подавлении восстания принимали участие 12-ый танковый гвардейский дивизион, 1-я и 14-я механизированные гвардейские дивизии. Может быть, еще какие-то соединения.
Теперь вообразите следующее. Вам  как историку захотелось поподробнее узнать об обстоятельствах расстрела наших солдат-героев, чтобы рассказать о них всему народу. Секретные дела недоступны 30 лет, а потом читай – не хочу. С момента этого трагического события прошло уже более полувека. И что? Охранители секретов из Генштаба армии, ФСБ или из еще какого силового ведомства, ласково улыбаясь, вынесли, словно хлеб на рушнике, архивные досье о расправе над юными солдатами к жаждущим исследователям, сказали: «Вот, пожалуйста, изучайте и несите правду в народ»? Черта с два!
Уверяю вас, обобьете все пороги, но ничего не получите. А то еще и ответят: «Какие расстрелы? Да выдумка это все!». Вот так превратно господа-товарищи с широкими лампасами на штанах понимают тему патриотизма. И вот так, по своему усмотрению  забавляются  с законами о секретности, о доступе к информации.
Чиновникам удобно жить, делая карьеру под завесой секретности. Одни заинтересованы в том, чтобы не порочили «славное прошлое», другие защищают честь мундира, третьи извлекают максимальную прибыль из использования по своему усмотрению формально секретных и, стало быть, эксклюзивных документов. А иные, особенно ведомственные архивы, попросту освободили себя от хлопотной работы по рассекречиванию своих фондов. Ведь за это никто не спросит. Чем меньше неприятной информации выходит наружу, тем спокойнее.
- Стефан Степанович, но ведь, наверное, проблемы секретности, сроков ее сохранения, рассекречивания информации и доступа к ней волнуют умных людей? Они как-то стремятся разумно упорядочить это дело?
- Умные люди давно ломают голову над этой шарадой. И статьи пишут и симпозиумы собирают. И идей замечательных ворох предлагают, порой с наивной верой, что власти их поддержат, и будем мы все жить в информационном раю, где и волки будут сыты и овцы целыми останутся. Только подвижек к лучшему не наблюдается. Это достаточно умно объяснил мой хороший знакомый, все тот же Пустынцев. Привожу его слова почти дословно: «Люди, воспитанные в традиции закрытого безответственного правления, не отдают себе должного отчета в том, что конституционное право на доступ к информации предлагает адекватные обязанности, ответственность, подотчетность государства и его должностных лиц. Они не имеют ясного представления о том, в каких формах и с помощью каких средств можно реализовать это свое конституционное право. И это не способствует пробуждению их гражданской активности.
А с другой стороны, государство, отягощенное той же традицией, стремится удержать в своих руках монополию на информацию, и пока вполне преуспевает в этом. Положение усугубляется отсутствием  специального закона, который устанавливал бы гарантии и процедуры реализации конституционного права, обязанность, ответственность держателей информации о действиях власти в прошлом и настоящем и сведений, собранных о каждом отдельном гражданине».
        - Стефан Степанович,  хочу спросить  как раз об  отдельном гражданине. Ведь  трудности, которые  испытывают серьезные историки в получении архивной информации личного характера о тех или иных исторических персонажах, связаны и с  тем, что   существует  право на защиту личной жизни?
- Здесь царит полный хаос. И никогда не найдут золотого соотношения в том, что и при каких обстоятельствах можно говорить о человеке, а что нет. Человек, кем  бы он ни был – апостолом  Павлом, римским наместником  Пилатом, приговорившим Христа к распятию, Владимиром  Лениным,  великим певцом Федором  Шаляпиным или Борисом Ельциным -  существо греховное, наделенное одновременно и всевозможными талантами, и   слабостями, а то и пороками. Часто  одно без другого отдельно не живет. Не зная особенностей характера и поведения, трудно оценить человека в целом, особенно если человек этот, как говорят сейчас,  «знаковая» фигура.
Закрыли личную информацию на 75 лет вперед, никому  не позволяют, кроме родственников, с ней знакомится. И, тем не менее, о слабостях, шалостях, подлостях многих  этих самых «знаковых» фигур ныне прочтешь в десятках дрянных изданий. Не правда ли, парадокс? Не правда ли, наплевательское отношение к запретительным законам? Значит, движет людьми  что-то более сильное, чем страх перед законом. Люди о людях всегда хотели все знать и знают  - вопреки запрету.
С этим пресловутым сроком – 75 лет, честное слово, насмеетесь. Ведь он не сразу родился на свет. В 1940 году впервые на личные дела тиснули запретительный срок в 25 лет (как раз скоро должно было стукнуть столько советскому режиму). А в 1959 году срок удлинили до 50 годков (преступной действующей власти исполнилось примерно столько же). А в 1984 году срок повысили до 75 лет, поскольку, как образно выразился один мой добрый знакомый историк Никита Охотин, «он соответствовал старческим летам большевистской диктатуры. Проживи коммунисты еще четвертной, до ста лет увеличился бы и срок ограничения доступа к личным делам».
Так что, дорогой вы мой собеседник, все эти государственные ужимки с видами секретности, сроками ограничения  доступа к информации и т.д. и т.п.  – сплошной фарс и бардак.
Каждый правитель, каждый режим устанавливает в этой сфере такой порядок, который больше всего соответствует его нравственному уровню мышления и поведения.  И в гробу он хотел видеть благородные намерения правозащитников в наведении правового порядка на информационном поле. У каждой страны в этом деле свой фортель. Как известно, объяснить логикой это  невозможно.
В США, например, действует федеральный закон о свободе информации. Все, что хранится в Национальном архиве, даже вышедшие в тираж бумаги ЦРУ, затребовать может каждый. Но только радоваться нечему. Ныне рассекреченные документы чуть ли не на три четверти замазаны тушью и понять что-либо из них просто невозможно. И чем тут гордиться? В Германии на каждый чих свои условия ограничения и доступа. Каждый имеет право знать, что содержится в папках, заведенных на него, но весьма оригинально: ты можешь узнать только цель накопления информации о себе, источник и сведения о том, кому о тебе данные были переданы.  Но само дело тебе не дадут.
К слову, о «Штази» (аналоге КГБ – А.П.) - организации, существовавшей в ГДР. Жертвы «Штази» могут читать свои файлы без ограничения и даже узнавать, кто на них «стучал». Но имена несовершеннолетних доносчиков не разглашают. Верят в их нравственное исправление. Сами работники  «Штази» и продажные осведомители могут изучать только свои личные дела, но не имеют доступа к тем отчетам, которые были составлены относительно других лиц.
Как я уже упоминал, румыны, вообще весь архив компартии «заморозили» для всех на полвека, памятуя, что истину можно установить только с высоты, так сказать, лет.
Закрытие личных дел на 75 лет не несет в себе  ни грана мудрости. Известно, что дочь Марины Цветаевой  закрыла ее личные дневники до 2000 года, супруга знаменитого советского режиссера А. Довженко на знакомство с его письмами наложила вето сроком в 50 лет.  Одна из дочерей маршала Жукова протестовала против не согласованной с нею публикации о якобы небывалом аппетите военачальника к трофейным ценностям. И что? Это что-то изменило в оценке личности ушедшего из жизни человека? Да, ничего. Одни  продолжали восхвалять, другие -  злословить. Как, впрочем,  и при жизни маршала.         
- А доносчики, стукачи – эта тема тоже табу ? Они вне критики? О них лучше молчать?
 - Осторожный политик начал бы с того, что эта тема деликатная и взрывоопасная и  надо семь раз отмерить. В общем, плел бы непонятные словесные кружева.
Моя же позиция к явлению доносительства исключительно непримиримая, и никакие доводы государственной важности меня не переубеждают. Доносительство, по моему разумению, тягчайший порок, хуже только убийство. В государстве, наводненном платными и добровольными агентами-доносителями, к тому же поощряемыми и охраняемыми законом, не может быть достигнуто ни гражданского согласия, ни примирения, о которых у нас так много глаголют с президентской и думской трибун.
Доносительство, как соляная кислота, уродует души людей. В наше время без агентов абсолютно беспомощны спецслужбы, особенно уголовный розыск. Оперативники уголовной полиции с помощью агентов, хотя бы вылавливают убийц, воров, насильников, приносящих беды мирным людям. За неимением сегодня иных эффективных средств их обезвреживания в этом случае, пусть  и с отвращением, можно согласиться с существованием агентов. Но когда в стране политический террор, «охота на ведьм», доносители –  мерзавцы первой категории.
Я  расскажу вам о трагической судьбе моего деда по материнской линии – Григория  Алексеевича Козырева. Он вообще-то из мелкопоместных дворян, сын поручика 10-го Выймергского гусарского полка, воевавшего против турок в Болгарии.  Военная служба его не привлекала, он стал образованным путейцем.
Деда арестовали чекисты, и он пропал навсегда. В 1956 году его жена Козырева Павлина Максимовна, бабушка моя замечательная, стала его искать. Ответы из всяких прокуратур только подтверждали, что Козырев реабилитирован посмертно, а на все остальные вопросы: когда умер, где похоронен, почему был арестован – молчок.
Пользуясь своим высоким  служебным положением, я еще в 1985 году ознакомился в Центральном государственном архиве Октябрьской революции с  секретными документами Верховного Суда СССР по реабилитации невинно осужденных в 30-ые годы. Меня интересовали подробности ареста, бывшего начальника станции Семичная, что между Царицыным и Ростовым. Оказалось, предали его бывшие сослуживцы: некие Самсонов, Быков и Подольский. Суть доносов: дед опасался, что  растущая год от года военная промышленность Германии является угрозой нашей стране, – ату его! Пораженческое настроение. Дед выразил сожаление по поводу расстрела Пятакова   (все же соратник Ленина) - солидарность с оппозиционерами. И, наконец, Козырев сокрушался по поводу того, что бесполезные собрания по поводу предстоящих выборов в Верховный Совет СССР отвлекают от работы. Вот вам и 58 статья, 10 лет каторги без права переписки  и безвестная общая могила где-то  под Белебеем в Башкирской АССР. Мама моя, когда обо всем этом узнала, только всплеснула руками и  сказала: « А говорили, что они лучшие друзья моего отца».
Стало понятно, почему не отвечали  на бабушкины вопросы. Ответить – значит открыть доносчиков. Вот так соединились засекреченность доносчиков и секретность досье, в которых все это отражено.
Говорят, нельзя раскрывать имена «сексотов» потому что люди де в злобе начнут сводить друг с другом счеты. Однако во Франции, после Второй мировой войны, назвали принародно имена тех, кто сотрудничал с немцами. Покипятились и успокоились. И все идет в стране своим чередом. И мама моя  произнесла одну фразу и более никак не комментировала эту новость. А мне, внуку Козырева, и подавно, никакого интереса нет ни к одному из названных трех доносчиков, ни к их детям. В то же время, если потомки «стукачей» узнают, кто были их предки, пусть опечалятся и сами никогда не повторяют их ошибок.
 Я думаю, государство не позволит опубликовать списки доносителей советской эпохи. А ведь их было не менее- 7-8 миллионов – целая Венгрия. Но молчать об этом никак нельзя. Необходимо  показать на основе колоссальной по объему статистики и конкретных фактов фатальную пагубность зловещего явления, коим было массовое  доносительство советских людей. Чтобы устыдились новые претенденты на это презренное звание.
Хочу вам   еще кое-что сказать о тайне личной жизни. Вы, конечно, слышали, когда в  80-90-ые годы ХХ  столетия в пух и прах рассыпались на просторах Восточной Европы коммунистические режимы, новые властители в этих странах, не остыв от революционного возбуждения, озаботились проблемой недопущения до государственных рычагов тех, кто, по их мнению, угнетал народные массы. Всеми силами стремились ввести Закон о люстрации. Такое есть латинское слово «lustration» - очищение. То есть, чтобы во власти были только «чистые», а «нечистые» – пусть кусают себе локти. Еще одна глупейшая инициатива по сути мстительных натур, считающих себя  «чистыми» по только им известным критериям и соображениям.
Самыми мстительными оказались «чистые» в прибалтийских государствах. Там в разряд «нечистых» попали не только коммунисты, которые не допущены ни в один правящий орган, но и люди по национальному признаку, особенно русские.
«Охота на ведьм» развернулась и в Германии, и в Чехии, и в Польше. С ходу, не взирая  на оградительные сроки, стали раскрывать личные файлы и вываливать компромат на всеобщее обозрение. А наиболее ушлые и окончательно беспринципные,  особенно из спецслужб, на потребу дня подсуетились сфальсифицировать личные дела на тех лиц, которые по каким-либо причинам оказались неугодными новым «чистым» властителям, но по существу не  были причастны  к преступлениям тоталитарных  режимов.
Так, в середине 90-ых годов, еще при Ельцине, в недрах того, что называлось КГБ, по заданию кого-то сверху была дана команда фабриковать «липу» на бывших советских диссидентов. И сфабриковали, и донесли до народа весть о том, что все бывшие диссиденты, особенно  те, кто составлял конкуренцию Ельцину в борьбе за власть, - питомцы легендарного чекиста-энциклопедиста Ф. Бобкова из почившего (якобы) в бозе Пятого управления КГБ СССР. Правда, хватило ума умолчать об академике А.Сахарове, а то бы вся страна хохотала, узнав, что совесть нашей страны – тоже агент чекистов.   А вы говорите о важности хранения в секрете до 75 лет личных тайн.
- Совсем вы запутали меня, Стефан Степанович. Я  так полагаю, что  нет  никакой логики в том  -  что,  как и когда рассекречивается  в наших архивах.
- Я же сказал вам, что нынешние законы на эту тему, только ширма. Главный закон – политическая целесообразность, порой сочетающаяся с должностным рвением, и глупость ответственных лиц в придачу.
   Возвращаясь к вопросу о тайных агентах, следует отметить, что  жизненно необходимы они  государству. И только государству, а не народу. В условиях политического, экономического, идеологического противостояния не только между различными государствами, но и  внутри одного государства «сексоты» будут существовать неизбежно. Смотрите, какое у нас недоверие, а то и жестокое противостояние между государством и оппозицией, между партиями, религиями, олигархами…. Поэтому властями вовсю отслеживается всякого рода деятельность внешних и внутренних субъектов, мафиозных структур, правозащитных организаций и молодых религиозных конфессий. Особенно нападают на тех, кто содержится на деньги западных спонсоров: «Ой, не зря они тут, в родных пенатах! Разлагают российские традиции и уж точно, что-то вынюхивают!». Как же здесь обойтись без тайных агентов.  Будем наблюдать, внедряться, кого надо брать на заметку и по возможности искусно разлагать их изнутри. А потом накопим исчерпывающую информацию о «не наших» фондах, движениях и в удобный политический момент под изящно убедительным предлогом одним махом прихло…, простите, оговорился, прикроем их.
- Стефан Степанович,  а вы то сами как себе представляете организацию непростого многослойного явления, каким является государственная тайна?
- Если хотите знать, пожалуйста. Необходимо всю информацию, отражающую историю бывшего СССР, кроме характеристик военного оружия, превосходящего вооружение потенциального противника, имен разведчиков и контрразведчиков, технологии агентурной деятельности, предоставить в пользование историков. Ничего катастрофического не произойдет. Впрочем, наши аналитики из КГБ и других спецслужб десятки лет мусолили досье французской разведки «Сюртэ Женераль». И что? Поимели какую-то ощутимую пользу? Нанесли урон Франции? Да ничего подобного. Франция стоит как скала, а СССР провалился в тартарары.
Мы сможем тогда впервые во всех ракурсах рассмотреть историю советского государства и понять сущность и мотивы поступков всех советских лидеров и персон рангом поменьше, существенно влиявших на ход истории. Вы даже не можете представить, сколько под покровом тайны осуществили спецслужбы СССР авантюр, не зная которых, трудно судить,  почему одни страны симпатизируют нам, а другие дистанцируются.
Как бы вы восприняли факт штурма резиденции президента России где-нибудь под Москвой или в Сочи отрядом обученных головорезов, ну, скажем, из Грузии или Турции или, не дай бог, из Польши? Неслыханно! Терроризм! Ответные беспощадные меры! А вот штурм дворца президента Амина в Афганистане с целью его ликвидации советскими головорезами, кажется, из какой-то «Альфы» (любят там себя обзывать романтическими словами), - в порядке вещей! «Молодцы! Герои!» – восхищается наш народ.
Ответные меры потом последовали и преследуют нас уже четверть века: позором афганской военной авантюры, искалеченной психикой множества людей, потерей вообще каких-либо приличных контактов с этой  сложной страной. Должен сказать, что Советы всегда тянуло, как пчел на сахар, что-либо этакое революционное сотворить в своем южном «подбрюшье». Если Афганистан в ленинские времена улащивали всякими материальными подачками в виде военных поставок, чтобы открыть себе проход в Индию для пропаганды там коммунистических идей, то в Иране действовали бесцеремонно. Вот попробуйте в закрытых наших архивах затребовать исчерпывающую информацию о том, как неистовый проповедник и организатор мировой революции Троцкий основывал в Иране так называемую Гилянскую советскую  республику. Ах, вы даже не слышали об этом! А ведь это было не спецподразделение «Альфы», а регулярные части Красной Армии под водительством так называемого «героя» Гражданской войны комбрига Примакова. Вели себя эти регулярные войска на чужой территории как анархисты-грабители, и местный народ  от души дал им пинка под зад. Кстати, отторжение чужаков по вере ничему не научило кремлевских властителей в 1980 году, когда они готовили масштабное вторжения в Афганистан.
Умолчание об этом факте советской истории, как и сотен других, способствует фальсификации ее, не говоря  уже о рождении безумных  вымыслов, искажающих прошлое.
А иные со злым умыслом используют утаивание исчерпывающей  информации для еще большего искажения событий. Например. Кое-кто посмеивается: «Сергей Есенин открыто выступил против большевиков? Ах, он такой духовный ангел, принципиальный в своей преданности России, народу, идеалам добра? А вот мы сейчас вам покажем, какой он принципиальный. А не хотите ли знать, что  ваш Есенин был авантюристом чистой воды, примазался к штабу комбрига Примакова и на красном коне с шашкой в руке ворвался в Иран. Видимо, Сергея Александровича вдохновлял его кумир Александр Пушкин, так же, с пикой  на перевес, помчавшийся в атаку на турок под Эрзерумом. Хорошо, вовремя его перехватили». Так что вот - ворвался Есенин в Иран и там сочинил свои персидские напевы. Не верите? Обратитесь к писателю А.Бушкову. Ему лучше знать….
Так вот,  архивы, содержащие сведения  о том,  что происходило при советской власти, должны быть, как говорится,  тщательным образом вывернуты наизнанку.
А как быть с нашей действительностью? Идеалы в принципы не достижимы. Но как бы хотелось, чтобы ситуация развивалась следующим образом.
Хорошо бы иметь закон, согласно которому ничего не должно укрываться пологом тайны или секретности и тем более под этими грифами претворяться в жизнь без предварительного широкого общественного обсуждения и одобрения.
 На государственные ветви власти (особенно на так называемые силовые структуры)  законодательно должна быть возложена обязанность скрупулезно, с немецкой педантичностью, документировать инициируемые ими планы (особенно секретные), их практическое претворение в жизнь. Потому что имеются обоснованные подозрения, что некоторые «щекотливые» решения принимаются ныне устно, в официальных бумагах не отображаются. Что лишает общество возможности предъявлять власти обоснованные претензии по поводу ее, возможно, ошибочных, а то и преступных действий, катастрофичных для судеб государства и людей. Это хорошо усвоили нынешние весьма просвещенные и хитрые политики, наученные «беспечностью» замшелых «дедов» из ЦК КПСС, пребывавших в уверенности тысячелетней нерушимости своей партии и сохранивших на радость историкам свои удивительно полные по информационной насыщенности архивы. Настолько полные, что при желании можно устроить убедительный процесс над преступлениями канувшего в лету режима.  Например, в протоколах заседания членов Политбюро ЦК КПСС, посвященного вторжению в Афганистан, не упущены даже реплики «стратегов».
А вот лет так через 50-80, что найдут наши любознательные потомки в архивах о вторжении российской армии под новый 1994 год  в Чечню? О  развале в Беловежской Пуще  СССР? О чубайсовской приватизации и о многих других трагических событиях сегодняшнего дня? Большой, как говорится, вопрос. Скорее всего, найдут бумажный монблан чудовищной дезинформации. Что-то вроде того, что бойню детей в Беслане устроили руководители некоего зарубежного террористического центра.
Органы государственный власти обязаны  ежегодно составлять для широкого публичного ознакомления перечень «исходящих» документов с объяснениями, какие из них временно недоступны для изучения и почему, а какие – к услугам исследователей. Это может стать  действенным инструментом контроля  над властями.
Ну что улыбаетесь, дорогой вы мой философ? Правильно. И я улыбаюсь. Ничего такого власти не допустят. Да это и невозможно, пока мир пропитан враждой, злобой, недоверием и стремлением ценой благополучия, а то жизней других реализовать собственные интересы.
- Да, Стефан Степанович, невеселую вы нарисовали перспективу. И ничего другого не предвидится….
- Почему же, предвидится.
И тут Независимов рассказал мне такое, что сначала я подумал, уж не заговорился ли он в итоге наших многодневных философских бесед. А потом я принял позицию мэтра и счет нужным  его невероятно интересное эссе  с определенными купюрами положить в основу заключительной главы моего повествования. Ибо уж слишком на пессимистичной и явно нежелательной ноте обрывалось бы оно.
Но, к моему великому сожалению, он не поддался моим уговорам положить его рассказ в основу последней главы этой книги.
 – Нет, уважаемый Автор, я настолько ценю изложенные мной идеи, что считаю своим первейшим долгом сделать их достоянием, как можно большего числа россиян, особенно молодых. Ваша же книга вряд ли превысит тираж в   3-4 тысячи экземпляров. Поэтому, свое эссе под заглавием «Прощай, зло! Прощайте, государственные тайны!» я размещу в Интернете. Стремящийся к истине да отыщет его в недрах мировой информационной паутины.
Мне ничего не оставалась иного, чем согласиться с желанием бывалого архивиста.